Ти-и эта... иди-на-хер.
Вика нахмурилась. Похоже, Анастасия также успела приложить руку к
обучению. Вавиле русская речь сородича была вполне внятна. Насупившись,
Вавила отвечал вполне достойно:
- Са-ам эта...
на хер, мудо-дзон!
Вамба приподнялся на стуле.
- Йа-а, - обрадованно повторил Вавила, - зу ис зата мудо-дзон! Йа
казал! Я знат! Ти знат!
Ассика знат!
И вызывающе захохотал.
Вамба молча ударил его кулачищем в переносицу.
Скалкс неожиданно пропел:
- В очесвеном париском туалетэ ист натписи на роском ясике.
* * *
Таким образом, адаптация вандалов была отдана в крепкие педагогические
руки Виктории. Хотя бы на этот счет Сигизмунд мог быть спокоен. Он и был
спокоен.
Впрочем, окружающие заботились о том, чтобы жизнь С.Б.Моржу на тридцать
восьмом году медом не казалась. В частности, позвонила Наталья.
- Сигизмунд?
Еще не забыл нас? Или мне уже пора представляться?
- Всех не перезабудешь, - неудачно ответил Сигизмунд.
- Ты вообще-то отец или кто? Ты знаешь, что дети обычно растут?
- Ну, - дипломатично отозвался Сигизмунд.
- "Ну!" Ярополк из всего вырос. Ботинки нужны, резиновые сапожки на
лето, все такое дорогое...
- Притормози, Наталья. А Евгений-то что?
- Евгений - не отец. Отец - ты! Ярополк тебя уже забывать начал. Скоро
"дядей" станет звать.
- Наталья, нет у меня сейчас денег. Бизнес стоит.
- У тебя вечно все стоит где не надо. Нам-то что прикажешь делать?
- Да я сам ночами извозом занимаюсь. Тем и живу.
- Да ты хоть тараканами питайся. Эгоист ты все-таки, знаешь ли.
Махровый. А лысую свою на что содержишь?
- Какую лысую?
- Ну эту, актерку погорелого театра. Я видела вас на улице. Парочка! Мы
с Ярополком сразу на другую сторону улицы перешли. Чтобы хоть ребенок не
видел. Позорище.
- Высказалась?
- разозлился Сигизмунд, готовясь бросить трубку.
- Только не бросай трубку! Есть у тебя такая милая привычка. И не
молчи. Не выношу, когда молчат в телефон.
- Да я не молчу.
- Нет, молчишь!
Отвечай!
- Что отвечать?
- Я тебя только что спрашивала.
- Повтори еще раз. Я не помню.
- Хорошо.
Повторю. Ярополк вырос из старого. Ему на дачу ехать не в чем будет. Ты
о ребенке хоть думаешь?
- Иногда.
- Оно и видно.
Сигизмунд решил, что настала пора поговорить с Натальей о чем-нибудь
приятном.
- Ну, а как дела у Евгения?
- А тебе-то что?
- Да так.
Симпатичный дядя.
- Не издевайся!
- подозрительно сказала Наталья. - Получше тебя будет.
- Так я и говорю: симпатичный. Чем он сейчас занимается?
- Евгений пишет книгу. Кстати, у тебя сохранилась "Кама-сутра"?
Помнишь, фотографии в коробке?
- Что-о?!
- Не для ЭТОГО, не думай. Я спрашиваю: сохранилась или ты выбросил?
- Сохранилась, вроде...
- Ну, тебе она явно не нужна. Твоя лысая и без "Кама-сутры"...
- А тебе-то она зачем нужна?
- На пару месяцев дай.
- Приезжай, - сказал Сигизмунд, пожав плечами.
- Ты не думай только. Это Евгению, для работы.
Сигизмунд громогласно заржал. Наталья разозлилась.
- Для книги.
Просто сейчас все очень дорого, если покупать. А денег НЕТ.
- Да ладно, ладно. Приезжай. Если хочешь, приезжай с Евгением. Дам я
вам "Кама-сутру". Считай, свадебный подарок.
* * *
Наталья и впрямь приехала с Евгением. Дядя Женя оказался еще более
нелеп, чем сохранилось в воспоминаниях Сигизмунда. Вошел, застрял на
пороге, разинул рот, начал озираться, поворачиваясь всем грузным
туловищем. Наталья впихнула его в квартиру.
Навстречу гостям выплыла Лантхильда. Толстая, как вертолет.
Заважничала. Дабы дорогая супруга от спеси не лопнула, Сигизмунд спровадил
ее в "светелку". Лантхильда степенно удалилась.
Наталья стояла прямая, как столб, с поджатыми губами.
- Может, все-таки поможешь пальто снять? - процедила она.
Кобель с любопытством обнюхивал ботинки дяди Жени. Дядя Женя стоял
оцепенев - остерегался, видать, не хватил бы его кобель зубами.
- Он не кусается, - напомнил Сигизмунд, снимая с Натальи пальто.
Дядя Женя хохотнул. С опаской погладил пса.
Из "светелки"
доносилось монотонное пение.
- Что, так и живешь с этой? - осведомилась Наталья неприязненно. - А
лысая твоя где?
- Ее Анастасия зовут.
- Чаю дашь? МЫ замерзли.
Дядя Женя уже протоптанной дорожкой побрел в гостиную. Осмотрелся,
забубнил что-то под нос - видать, вел нескончаемый диалог с самим собою. А
затем узрел меч. Топоча, устремился к пианино. Бесцеремонно общупал ножны,
попытался извлечь клинок.
Клинок не выходил. Ножны были завязаны на ремешок. Этого дяди-женин
мозг уже не вмещал, поэтому дядя Женя легко отказался от идеи обнажить
меч. Повернулся к Сигизмунду сияющий. Заговорил взволнованно:
- Самое... ну, самое... это... и-и-и... значит, ну оружие - это самое у
меня, значит, было тоже... я собираю.
Наталья нахмурилась.
- Что это у тебя там такое?
Сигизмунд подошел к пианино. Взял меч. Развязал ремешок, извлек из
ножен.
- Ну вот, - сказал он, - полуавтомат. Поднимаешь руками, опускается
сам...
- Купил? - агрессивно осведомилась Наталья.
- Да вроде того, - сдуру брякнул Сигизмунд.
Евгений потянулся к мечу трепещущими руками.
- Настоящий?
- Да.
- Двенадцатый век?
- Пятый.
Евгений осмотрел клинок из рук Сигизмунда - тот не на шутку опасался,
что дядя Женя порежется - и засмеялся. Толстым пальцем погрозил, будто
шалуну.
- Самое...
Новодел, самое, видно... Я обучался, самое, металловедению, это...
знаю... Да и в музее видел. Пятый век - они корявые, ржавые, закалка у них
не та. У них закалка была примитивная, в землю закапывали да потом
счищали, это самое, не настоящий закал. Вот у самураев - катаны...
самое... настоящий закал.
Наталья каменно молчала. Сигизмунд без труда слышал ее безмолвный
монолог. На Ярополка, значит, денег нет! А на всякую ерунду деньги,
значит, есть! Какой-то бутафорский меч купил, да еще поддельный! Скоро по
лесам начнет бегать с подростками, в хоббитов играть!
- Да нет, - сказал Сигизмунд со вздохом, - настоящий он. Пятый век. - И
завел с вамбиных слов: - Представляешь, Наталья, думал я даже обоерукому
бою научиться, инструктор мне хороший попался. Вот, меч... Представляешь,
он говорит: поверье есть, будто иной раз в обличьи обоерукого воина
божество скитается. Был у них в соседнем селе один такой, левой рукой
бился не хуже, чем правой, а глаз у него всего один - другой враги выбили.
На Наталью это не произвело ни малейшего впечатления. Дядя Женя
воспользовался тем, что Сигизмунд отвлекся, завладел мечом и попытался
залихватски взмахнуть. Не совладал с "полуавтоматом" - выронил. Меч тяжело
воткнулся в пол и с низким гулом, дрожа, затих. Расщепил паркетину.
- Что ты мне тут всякие глупости рассказываешь! - накинулась Наталья на
Сигизмунда. - Убери эту железяку. Нам некогда. Давай сюда "Кама-сутру", и
мы пойдем.
Сигизмунд все-таки заставил гостей выпить чаю. Ему страх любопытно было
выяснить, что же за книгу ваяет дядя Женя и для чего ему "Кама-сутра"
понадобилась. Наталья безучастно смотрела в окно. Дядя Женя возбужденно
булькал:
- Оргазм, самое... Два часа должен быть! Нормальный оргазм, значит, два
часа. У меня один раз... два с половиной было, самое, оргазм был. - И
вдруг заревел, стуча кулаком себя по колену: - Ненавижу, эта извращенная
цивилизация, извращенная, самое, пять минут - и все!
- Иногда и меньше бывает, - поделился опытом Сигизмунд. - А иногда не
бывает и вовсе. И нестояк случается.
- У меня, самое, страх кастрации, самое, вы про это не говорите мне, -
разволновался дядя Женя. - С детства, значит, вбитый страх. Потом только
открыли, самое, вывели с глубинного уровня на сознательный. Я ведь по
жизни десантник. Воин! Мне надо завоевывать! Горизонты! Высадиться и
завоевать! Деньги, самое, власть, секс!..
На этом, самое, все стоит! На этом! На этом! - ярился безобидный, как
головастик, дядя Женя и сильно бил себя по колену.
В дверь позвонили.
- Что сидишь? - холодно спросила Наталья. - Открой. К тебе же пришли.
Сигизмунд открыл. Влетела Аська, следом за нею - Вамба. Оба ржали.
Сигизмунд похолодел. Аська с ходу сунула ему в руки какой-то мягкий
зеленый пакетик и затарахтела:
-
Представляешь, Морж! Там на Невском какой-то хрен зеленый надули,
воздушный, такую штуку рекламную! И две девки стояли как вареные, у них
еще мешок был, они из этого мешка вот эти херовины всем раздавали! И мне
дали! Ты гляди, гляди, чего тут написано!
Сигизмунд машинально глянул на пакетик. Это была рекламная пробная
упаковка шампуня какой-то иностранной фирмы. Укрепляет волосы, питает от
корней...
- Здесь, здесь гляди! - выплясывала вокруг Аська. - Ты здесь читай! Во
- "шампунь с глюкасилом"! Слово-то какое! ГЛЮКАСИЛ! - Она повернулась к
Вамбе. - Глюкалово!
А? Помыл башку - и неделю глюки бродят!
- Иди в зад! - с готовностью отозвался Вамба. И заржал. Будто невесть
какую удачную шутку отмочил.
Тут Аська наконец заметила Наталью и дружески поздоровалась.
- Приветик!
- Привеетикс, - поддержал и Вамба.
Наталья не ответила.
- А это кто у нас такой хороший? - заблажила Аська, завидев гигантского
дядю Женю. - Ой, Морж! Где ты это нашел? Ой, кончу! Ой, умру! Вамба!..
Дядя Женя испугался. Съежился, переполз поближе к Наталье.
Вамба для пробы рыкнул. Гулко захохотал. От Вамбы сильно пахло пивом.
Пояснил дружески:
- Махта-харья!
Унзара скурин!
- Это мой шурин, - представил Вамбу Сигизмунд. - Собственно, это его
кореша меч.
- Так ты шурину меч купил?
- Да нет, дружку... То есть, он сам его купил.
Оказалось, что Вамба сделал довольно большие успехи в русском языке.
Выслушав диалог Сигизмунда с бывшей супругой, "скурин" ухмыльнулся и
пояснил:
- Нэй купил.
Убил - забрал! Так. Вавила - меньял. Многа авизьос - меньял. Так.
Вавила - муди-дзон.
- Проводи нас, - процедила Наталья. - До двери.
Из окна Сигизмунд видел, как они идут по двору. Наталья явно пилила
дядю Женю. Тот невозмутимо вышагивал впереди, задрав бородищу и счастливо
держа под мышкой коробку с "Кама-сутрой".
* * *
Наконец-то великая битва "Зима - Весна - 97" завершилась вялой и
малоубедительной победой Весны. Вместе с грязноватым снегом растаяла в
городе и последняя наличка. Денег у населения не стало вовсе. Замерло все.
Создавалось странное впечатление, будто все федеральные, муниципальные и
Бог еще знает какие бюджеты, что еще оставались в городе, были вброшены в
эту битву, подобно тому, как два года назад все государственные деньги
сожрала чеченская война.
По ого день-деньской толстомясые дяди жевали тему "недоимок". Мол, все
оттого, что собираемость налогов дерьмовая. Мол, поднимем сейчас
собираемость - и завтра-послезавтра, максимум через месяц, наступит
райская жизнь. Только бы собираемость поднять. Настойчиво убеждали
обнищавший народ: в этом, мол, все дело.
Город угрюмо смотрел "Историю любви", "Девушку по имени Судьба",
"Санта-Барбару", "Даллас" и прочие бессмысленные тележвачки. Из
навороченных кафе по утрам выносили на помойку скисшие пиццы и прочую
невостребованную снедь. Там их находили и разогревали на костерках нищие.
Любопытствующих домашних псов и алчущих бездомных собак нищие отгоняли
палками и ножами. Сигизмунд знал об этом не понаслышке - кобель что ни
день обеспечивал все новые прецеденты.
Повсюду на рекламных тумбах воздвиглись принципиально новые щиты. На
них самодовольные хлыщи с лакейской улыбочкой изнемогали от желания
поделиться деньгой с родимой налоговой инспекцией. И призывали граждан
следовать примеру.
Проезжая мимо дома Натальи, Сигизмунд в который раз пожалел, что нет с
собой видеокамеры - кадр глазам представал блестящий: вечно пьяная пожилая
бомжиха в необъятном сером платке - известная обитательница станции метро
"Горьковская" - как раз похмелялась пивком с чебуреком, сидя на тумбе под
хлыщом.
Вообще народ к идее "недоимок" относился более чем прохладно. Как-то
утром, выйдя из арки, Сигизмунд невольно глянул на самодовольного хлыща -
раздражало его все это без меры. И не сумел сдержать удовлетворенного
смешка. Кто-то не поленился - забрался на двухметровую высоту и приложил
немало усилий, дабы вогнать ржавый железнодорожный костыль плакатному
ублюдку прямо в радостный рекламный ярко-синий глаз. Не оскудела еще земля
Русская!
На Вербное воскресенье с утра пораньше к Сигизмунду явилась Вика. Была
странно возбуждена и одновременно с тем смущалась. Попросила разрешения
поработать на компьютере.
- Только, Морж...
Можно, ты пока в ту комнату ходить не будешь?
- Что это на тебя вдруг нашло?
- Просто. Одна идея. Потом расскажу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг