умирают.
В комнату вернулась Наталья.
Бесстрастно сказала:
- Сигизмунд, я тут СЛУЧАЙНО набрала твой номер... Там у тебя опять
норвежка. "Надо, говорит, Сигизмунда".
Блин! Забыл включить автоответчик.
И видеокамеру забыл. Хотел ведь снять Ярополка, родителей...
Сигизмунд бросился к телефону.
Наталья слегка отвернулась от него.
Схватив брошенную Натальей трубку, Сигизмунд громко, чтобы в комнате
слышали, энергично заговорил:
- Алло!
- Наадо, - жалобно сказала Лантхильда. - Сигисмундс... Наадо! Таак...
- Алло, Лантхильд?
- Йаа... - отозвалась девка, подумав.
Сигизмунд бодрым голосом произнес:
- Ик им микила! Махта-харья Сигисмундс. Милокс срэхва! Гайтс гоодс. Хва
Хальвдан? Итан-фретан! - И, подумав, добавил: - Драккар!
Обдумав услышанное, девка печально повторила:
- Сигисмундс... наадо...
- Йаа, - сказал Сигизмунд. Сделал паузу. - Нии... Йаа...
- Наадо, - совсем тихо сказала девка.
- Надо, Лантхильд, - отозвался Сигизмунд. И положил трубку.
Вернулся в комнату.
- Что-то стряслось? - спросила мать.
Он неопределенно пожал плечами.
Ему остро захотелось домой.
- Норвежцы твои вернулись, что ли?
- осведомилась Наталья. - Видать, понравилось ей у тебя, норвежке этой?
Сигизмунд не ответил.
- Какие еще норвежцы? - встревожилась мать.
- Партнеры. Он теперь селедкой будет торговать, - пояснила Наталья.
- Там семейная фирма, - начал врать Сигизмунд. - Рыболовецкая. У меня
сейчас отец с дочерью живут. Уехали было, а сейчас какие-то портовые
сложности. Растаможка, то, се...
- Кто такие? - набычился отец.
Сигизмунд бойко перечислил:
- Хальвдан Трюггвассон, Лантхильд Хальвдансдоттир, Торир Трюггвассон и
еще жених Лантхильд, Олав Карлссон.
- Карлсон снова прилетел! - очень кстати сказал Ярополк.
- И что, ты им ключи доверил от квартиры? - ахнула мать.
- Ну да. А что такого?
- С ума сошел! - ужаснулась мать.
- А вдруг сопрут чего?
- Чего они сопрут? - возмутился отец. - Они же иностранцы. Чего
иностранцам у нас переть?
- Не знаю. Может, военную тайну какую.
- Клопоморную тайну, - съязвила Наталья.
- У нас можно только неразгаданность и широту души спереть, - заявил
Сигизмунд. Подергал себя за ворот рубашки. - Во!
На Наталью глянул.
- Не пора? Уже восьмой час.
Ярополк закричал, что не пора.
Бабушка обещала дать пирожков с собой.
- И мне тоже дай, - сиротским голосом поклянчил Сигизмунд.
Мать сделала ему знак, чтобы вышел на кухню. Там усадила, плеснула
холодного кофе, принялась разговаривать по душам.
- Как ты живешь, Гоша?
- Справляюсь.
- Может, тебе денег дать? Мы пенсию получили...
- Вы что, очумели?
- А кто, кроме родителей...
- Ну все, мам. Хватит.
- Что за норвежцы? Ты жениться надумал?
- Какое жениться, мать... Я рыбой торговать надумал...
Мать прихлопнула ладонью массивную брошку - красивую чешскую бижутерию
блаженных времен застоя.
- Сердце ведь чует, Гошенька...
Изболелось...
- У меня все нормально, мам.
Мать пригорюнившись посмотрела на него. Сигизмунд видел, что она ему не
верит. Что она насквозь его видит.
И поспешил сказать:
- Мам! Они очень приличные люди.
Ее отец... У него два сейнера. "Валькирия" и "Рагнарек".
- Да. Валькирия. - Мать покивала.
Вздохнула. - Ладно, сынок, дело твое.
Сигизмунд встал, обнял мать. Мать мягкая, теплая. Погладил ее по
волосам.
- Все хорошо, мам.
- Ладно. - Мать высвободилась, принялась собирать пирожки - в мешочек
побольше для Ярополка, в мешочек поменьше - для Сигизмунда.
* * *
Сигизмунд возвращался к Лантхильде и чувствовал себя просто Красной
Шапочкой.
По дороге домой, до Малой Посадской, Наталья молчала - была мрачна. Не
любила она подобные визиты.
Ярополк устал, подремывал, держа в кулаке пакет с пирожками.
Прощаясь, Сигизмунд поцеловал сына, кивнул Наталье. Та, не
оборачиваясь, скрылась в подъезде.
До чего же все коряво получается... Интересно, это у всех так?
Нет, не у всех. У таежного Вавилы все в буреломах схвачено, все
пучочком. И у Федора, небось, тоже. Да и Олав Карлссон не груши
околачивает. В своем мифическом пространстве.
Сигизмунд поставил машину в гараж.
Опять клятого "фордяру" пришлось обтекать неведомо какими маневрами.
Вошел, едва не пал под натиском собачьих восторгов. Кобель пушечным
ядром вылетел навстречу, ластился, извивался. Был представлен к высшей
награде - Пирожку Домашнему Первой Степени!
У девки в "светелке" горел свет.
- Лантхильд! - крикнул Сигизмунд.
- Я пирожки принес. Итан иди.
Молчание. Только тахта скрипнула.
- Лантхильд, ты там?
- Йаа...
- Иди итан.
- Нии...
- Что-нибудь случилось?
Сигизмунд разулся, подошел к двери. Потянул, открывая.
Дверь держали изнутри.
- Нии, - повторила Лантхильда. - Надо.
- Ты чего?
Девка молчала.
- Я пирожки принес. Тебя там что, серый волк съел?
Сигизмунд дернул дверь изо всех сил и в образовавшуюся щель (а здорова
девка!) просунул пирожок.
- Итан, Лантхильд.
Девкина рука высунулась, схватила пирожок и утащила. Дверь захлопнулась.
Дела!..
Сигизмунд обулся, свистнул кобеля, прошелся с ним по двору. Выкурил три
сигареты вместо обычных двух. Что за хрень?
Что с Лантхильдой-то? Чем он ее на этот раз обидел?
Тут у него аж дыхание перехватило.
Наталья! Что она ей наговорила? Ну, Наталья!.. Сигизмунд едва не бегом
устремился домой.
Ворвался, скинул куртку, ботинки, подлетел к телефону. После
одиннадцати Наталья часто отключает телефон, чтобы Ярополка не будили.
Подошла.
- Наталья?
- Давно не виделись, - отозвалась бывшая супруга.
- Наталья, что ты ей наговорила?
- А!.. - сказала Наталья. И замолчала.
- Пожалуйста, я тебя очень прошу.
Скажи мне, что ты ей наговорила.
- Да ничего особенного. Сказала "алло". Она: "Але, надо, Сигизмунд,
надо".
- И все?
После короткой паузы Наталья спросила немного другим голосом:
- А что? Тебе это очень важно?
- Да.
- Правда, ничего такого я не сказала. Только "алло".
- Ты нарочно мой номер набрала?
- Да. Больно уж складно ты врал.
Сигизмунд перевел дыхание. Стало полегче.
- Тата, - неожиданно назвал он ее старым "домашним" именем. - Тат, ты
действительно больше ничего...
- Ты меня совсем уж за монстра держишь. Только я тебя вычислила еще по
дороге к твоим. У нас эту "Валькирию"
всем отделом читали. Даже я обревелась, если тебе от этого легче. Так
что два плюс два сложила. В ЛИТМО этому, слава Богу, учат. В следующий раз
придумай что-нибудь поумнее. Привет старине Хальвдану.
И положила трубку.
Некоторое время Сигизмунд, как последний Ромео под балконом, топтался
под девкиной дверью и взывал безнадежно:
- Лантхильд... а Лантхильд...
Та молчала.
- Гюльчатай, - взорвался Сигизмунд, - открой личико! Тьфу, дура!
Плюнул. Да пропади девка пропадом со своим юродством! И ушел на кухню
есть пирожки. Верный кобель побежал следом.
Пока жрал пирожки, Лантхильда выбралась из комнаты. Осторожно
прокралась в места общественного пользования.
Долго лила воду в ванной. Потом, так же тихонечко, отправилась было к
себе.
Сигизмунд окликнул ее:
- Ну что, так и будем дальше дуться?
Она приостановилась. Поглядела на него издалека. Очень проникновенно
сказала:
- Сигисмундс. Хири аф. Надо...
И прошествовала в "светелку".
- Надо так надо, - проворчал Сигизмунд. И съел последний пирожок.
* * *
Загадка девкиного затворничества разрешилась наутро. При активном
содействии всегда готового к паскудствам кобеля.
Сигизмунд сидел на кухне. Пил кофе, курил. Угрюмо слушал радио. Перед
Новым Годом все как с ума посходили: взрывались, шли под откос и
бастовали. Чеченцы схитили еще одного попа, даже муфтия ихнего проняло -
возмутился. Обещал попробовать найти попа... Патриарх назвал это
кощунством, а правительство - политической провокацией. Мимолетно пожалев
попа, Сигизмунд окунулся в море спортивных новостей, которые всю жизнь
считал бесполезным хламом. За что был осуждаем отцом. Выключил радио.
И тут на кухню с рычанием примчался кобель. Он тащил в зубах что-то
длинное, на первый взгляд - носок.
Путался передними лапами в своей ноше. Ярился заранее. Подкинул в
воздух, поймал, встряхнул, держа в зубах, будто крысу, которой хотел
переломить хребет.
Еще раз подкинул, но ловить не стал - дал упасть на пол. Грянулся об
пол всем телом и, извиваясь, принялся валяться. Рычал, подергивал
задранными вверх лапами, вилял хвостом.
- Та-ак, - строго сказал Сигизмунд.
Пес, лежа на спине, на мгновение замер. Покосил глазом. И возобновил
рычание и извивы.
- Дай сюда!
Сигизмунд вытащил тряпку из-под пса.
- Тьфу ты, зараза!..
Брезгливо бросил в мусорное ведро.
Тряпка была в крови.
Пошел, вымыл руки. Пес, как-то особенно похотливо разинув пасть,
осклабился.
Стоп. Кровь. Откуда кровь? Девка там что, себе вены вскрывает?
Сигизмунд подлетел к двери, распахнул ее и заорал:
- Лантхильд!
Та мирно спала. Со сна вскинулась, испугалась. Потом осердилась,
замахала руками, чтобы он уходил.
- Хири ут! Хири ут, Сигисмундс!
Дожили. В собственном доме гоняют.
Он вышел, прикрыл дверь. Нет, вроде, Лантхильда в порядке. А кровь?
...Господи, идиот! Откуда у девушки кровь. Ясно, откуда. Оттуда.
Так вот почему она из комнаты не выходит. И гонит его к чертям.
"Валькирия", блин. Там эта девица, как ее звали, тоже... с лавки не
слезала, землю осквернить боялась.
Господи, это ж какой дремучей-то надо быть! Вон, по ого каждый день, на
выбор... И танцуй себе, и аэробикой занимайся, и с подружкой в мини-юбке
катайся...
На Сигизмунда вдруг, как сквозняком, потянуло чем-то первобытным. И
жутким. Может, они там до сих пор человеческие жертвы приносят деревянным
богам? Или первенцев живьем хоронят?
Надо бы все-таки Лантхильду расспросить хорошенько. Откуда она такая
взялась?
В самом деле. Все предшествующие версии отпали сами собой. Не годятся.
А новых он не породил. Нагородил кучу вранья, сам в это вранье поверил...
Может, выставить ее все-таки? Или сдать... куда-нибудь. Пускай менты
голову ломают. Она у них не только для ношения фуражки.
С другой стороны, Сигизмунд понимал: этот-то сквознячок, что от девки
тянул, его и завораживает. Тихая эта жуть - просто не оторваться. Похлеще
аськиных закидонов. Ух, похлеще!
* * *
Сигизмунда разбудил телефон.
Звонила мать.
- Гоша? Ты спишь?
- Уже нет, - сонно сказал Сигизмунд.
- Я тебя разбудила?
- Да нет же, говорю, что нет, - легко раздражился со сна Сигизмунд.
- А, ну хорошо. Как вчера доехали?
- Нормально.
- Мы волновались, гололед такой...
- Да нет, мам, это не гололед.
Гололед другой.
- Как Ярик? Устал? Конечно, столько впечатлений... - закудахтала мать.
- Да, спал всю дорогу, - ответил Сигизмунд. И неожиданно для себя
спросил: - Мам, а чего вам с отцом взбрело меня Сигизмундом называть?
- Почему ты спрашиваешь? - разволновалась мать. - Разве ты не знаешь,
что Сигизмунд Казимирович, твой дед... Кавалер Ордена Боевого Красного
Знамени... Когда его хоронили, этот орден несли за гробом на подушечке...
В те годы просто так не давали...
- Да знаю, знаю, - сказал Сигизмунд. Эта семейная легенда была ему
известна. Другое дело, что с Сигизмундом Казимировичем была связана некая
мутная история. Например, портрет геройского деда появился на стене только
в 1957 году. Мать носила фотографию с удостоверения, чтобы увеличили.
Фотограф отскребывал следы печати с уголка.
Других портретов деда в доме не было. Куда-то делись. Исчез он и с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг