специальности Карл, собственно говоря, был физиологом, как вы, доктор Tax,
но по каким-то мне неизвестным причинам он не замыкался в тесном кругу
своей специальности. Он работал по физиологии мозга, по детальному
изучению павловского рефлекса цели. Это было как раз то время, когда к
нему приехал его брат, неудачный актер, Эрнст. Два сына великого Гуго
встретились.
Настоящая фамилия Гуго, надо сказать, была не Шаль, а Гричар. В молодости
с Гуго произошла какая-то некрасивая денежная история. Гуго должен был
скрыть свою фамилию. Потом пришла мировая слава. Гуго принял тогда все
меры, чтобы доказать, что в истории с векселями он был невиновен. Во
всяком случае еще до своей смерти он восстановил доброе имя старинной
фамилии Гричаров и передал ее своим сыновьям незапятнанной.
Профессор Карл Гричар был тоже неудачником. На его опыты в маленьком
политехникуме столичные коллеги смотрели свысока. Всегда выходило так, что
он как будто не говорил ничего нового. Всегда оказывалось, что то, что он
считал своим открытием, как раз перед ним другой успевал опубликовывать
раньше. Это служило неисчерпаемой темой для колких острот, эпиграмм,
шуточек, которые передавались из уст в уста среди населения захудалого
городишки. В этом городишке как раз родился и жил я, Оскар Гэз. Я поступил
на первый курс, когда Карл Гричар как будто примирился со своей судьбой
научного неудачника.
Он тогда был еще не старик. Лекции его были точны, аккуратно подготовлены,
но не представляли собой ничего выдающегося. На втором курсе я
заинтересовался вопросом о численных приближениях. Я хотел сделать
некоторые практические выводы из теории непрерывных дробей. Случай
столкнул меня с профессором Карлом Гричаром. Как сейчас помню эту нашу
первую встречу...
Гэз остановился и замолчал. Низкое солнце освещало его лицо параллельными
земле лучами и показалось Таху странно напряженным, как будто Гэзу было
трудно передавать воспоминания о первой встрече с Гричаром. Но Гэз глубоко
вздохнул и продолжал:
- В своем профессорском кабинете Гричар выслушал меня сначала сухо, потом
лицо его прояснилось, и он стал объяснять Мне... "Да, закономерность
численных приближений, согласно теории возрастания, формулируется
следующим образом: простые числа не могут быть приближенно выражены
простыми числами. Пусть мы разыскиваем обыкновенную дробь, равную -
приближенно квадратному корню из некоторого простого числа, например: У 6
или V 42..."
Впрочем, это вам, доктор, сейчас не важно... Но я отлично помню, как,
объясняя мне математические тонкости с глазу на глаз, Гричар оживился.
Глаза его заблестели... И он прочитал мне такую удивительную лекцию, что я
вернулся из Гричаровского института очарованным... Я стал обожать
Гричара... Я сделался его учеником, потом субассистентом. Я стал бывать у
него в доме... и тут я познакомился с дочерью Карла Гричара - Илоной. Это
была тонкая девушка, еще подросток, с замечательными черными тонкими
волосами, которые на солнце казались совершенно синими... Я полюбил ее...
Она мне отвечала взаимностью... Но дело не в этом. В доме Гричара жили еще
двое. Его брат Эрнст и приживалка Глафа, женщина, вынянчившая Илону после
смерти матери. Илона звала фрау Глафу теткой. Глафа была преданна Гричару,
как собака.
Я довольно близко наблюдал жизнь этого семейства.
Мне казалось, что оба Гричара угнетены какой-то навязчивой идеей. Они
что-то затевали... Грянула война... Потом, помните, 9-е ноября 1918 года,
когда на западе рухнули два могущественных престола? Я не был далек от
революционного движения...
Солнце коснулось нижним своим краем горизонта и постепенно тонуло в
бронзовой туманной полосе. Гэз тихо продолжал:
- Я узнал, что Гричар занят исследованием возможности читать мысли живого
человека и передавать их на расстоянии. Гричар посвятил меня в свои опыты.
И тут я увидал, каким злым гением для моего профессора был его брат Эраст.
Мысль покорить всех людей, оказывается, ни на минуту, не оставляла Эрнста.
Он хотел славы, блеска. Это желание постепенно перешло в жажду власти, в
жажду мести человечеству. Эрнст приложил свою злобу, свою настойчивость к
научным знаниям Карла и... Вы знаете, доктор Тах, что за этим последовало?
Совсем стемнело. Солнце спряталось. Тонкая розовая зорька умирала на
западе.
- Что именно последовало? - спросил Tax, поводя плечами от наступавшего
вечернего холода.
- Иностранное правительство, заинтересованное в том, чтобы всякими
способами вредить республике Советов, субсидировало опыты и достижения
Гричаров. А я?..Я не был согласен с дьявольским планам Гричаров. Я
предпринял некоторые шаги. И за это Карл отнял у меня Илону. Эрнст предал
меня за мою связь с революционными товарищами, которым нужны были мои
знания по теории и практике взрывчатых веществ. Я бежал сюда, в прекрасную
страну Советов, где наука идет на пользу человечества, где светлое будущее
кажется осязаемой явью... Эта страна сделалась моей родиной... Здесь я
стал большевиком...
А Гричары? В них вспыхнули те задатки, которые достались им от их отца -
актера Гуго, Они стали по-своему знамениты. Они оказались гениальными
трансформаторами, изобретательнейшими авантюристами, хитрейшими
противниками красных республик. Они проведали о вашей работе, доктор, о
чтении мыслей. Карл вспомнил свои неудачи, когда у него из-под носа
вырывались его открытия. Он переехал сюда, жил в пригородном поселке и
мешал вам. Это он проник в ваш рентгеновский кабинет и украл у вас ваши
микроамперметры. Он украл документы, которые Аркадий забыл на столе в
докторском кабинете больницы. Это он был, старик Егор Картузов,
притворявшийся мертвым, чтобы попасть в больницу, вернее в мертвецкую, из
которой был ход в этот ваш докторский кабинет и о существовании которого
Гричары узнали от графа Щеповского, недавно умершего эмигрантом в Париже.
Мишутка работал над утилизацией мировых коротких, так называемых
Мелликэновских радиоволн, которые пронизывают все мировое пространство.
Это зыбь эфирного Океана Вселенной. Работы Мишутки не ускользнули от
Гричара, и он проник в дом товарища Зубова, чтобы украсть диффракционную
катушку, которая потом легла в оснбву гениальнейшего изобретения,
составляющего гордость нашего Советского Радйодворца.
Гричары умели читать мысли не хуже вашего, доктор.
Не в обиду будь это вам сказано. Но они пошли дальше. Они стали вести
опыты по передаче мыслей на расстоянии. Для этого в рабочем предместьи
Парижа у Эрнста была оборудована специальная лаборатория. И такая же
подземная - в поселке нашего пригорода, на даче Карла Гричара,
проникнувшего сюда под видом спеца-математика профессора Толье. Ход в
лабораторию шел через зеркальный шкаф, стоявший в даче. Они пользовались
воздушной радиопередачей и одновременно производили опыты по проводимости
различных слоев земной коры. Они нащупали кремниесилициевый пласт,
непрерывным узким пластом проходящий через всю Европу и половину нашего
Союза, и использовали его как передатчик энергии, нужной им для опытов.
В начальных опытах с передачей работы головного мозга им нужны были люди,
нервная система которых чем нибудь сильно потрясена... И с виртуозностью,
достойной лучшего применения, Гричары совершали преступления... Они
разыгрывали из себя нищих, провокаторов, мертвецов, торговцев сыром...
- Я знаю кое-что из их похождений, - заметил Tax.
- Только кое-что, - ответил Гэз, - но не все. Дуня Рогова тоже попала в
подвальную лабораторию Карла Гричара, где он производил опыты над
мозгом... над мыслями своей дочери... Илоны... моей невесты... - Лицо Гэза
подернулось судорогой, и он пошатнулся от душившего его волнения: - Где
она теперь? Следы ее потеряны... Последний раз ее видели в Париже... Может
быть, Гричары ее уничтожили, как уже более-ненужный им для опытов
материал? С них все станется...
- Это было бы чудовищно... - проговорил в ответ Tax. - Успокойтесь, ваша
невеста найдется.
- Я найду ее, - стиснул зубы Гэз. - Слушайте, Tax. Мною организована
экспедиция в горы Центрального Кавказа, чтобы изловить шайку
Гричаров-Толье. Хотя, собственно говоря, никакой шайки там и нет, а, по
всей вероятности, там скрываются только два брата и, может быть, эта фрау
Глафа... Но дело не столько в этих гнусных личностях, сколько в их новом
аппарате...
- В каком? - дернул головой вопросительно Tax.
- Деталей я не знаю, но... Словом, Гричары теперь не только умеют читать
на расстоянии мысли людей, которые им нужны, но и приспособили микроволны
для воздействия на нейтральную нервную систему людей. Это своего рода
массовый гипноз на расстоянии. Еще десять лет тому нрзад раднофизиологи
задавали себе вопрос, возможны ли процессы в нервной системе, которые
можно считать произвольными в том смысле, что исходной точкой отправления
для такого процесса является реакция, возникающая первично в центрах мозга
и дающая, благодаря именно этой первичности, представление о
произвольности, об отсутствии связи с внешним миром. Наличность таких
реакции в мозгу доказана. Сущность их - радиоактивность калия...
- И фосфора, по моим наблюдениям, - добавил Tax.
- Совершенно верно, доктор, tr если это так, то мы можем себе
представить...
- Я отлично знаю, что вы хотите сказать, инженер. Разрешите, я докончу за
вас? В некоторых определенных местах мозга скапливаются ионы фосфора и
ионы калия... Они дают радиоактивный распад... И вызывают явления,
исходящие не из внешнего мира, а управляемые законом случайных явлений,
каким управляется распад атомов радиоактивных элементов. Возбуждения
связаны с ощущениями и движениями... И тогда кажется, что эти рождающиеся
В головном мозгу процессы - произвольны. На самом же деле - нет. Теперь
уже доказано, что возникновение определенных действий животных и человека,
- поведение человека, - связано, с одной стороны, с явлениями внешнего
мира, дающими толчки к возникновению ионных процессов в центральной
нервной системе, а с другой - со случайными самопроизвольными центрами
возбуждения в мозгу, обусловленными радиоактивным распадом фосфора и
калия...
- Да, а теперь слушайте. Гричары нашли способ вызывать на расстоянии
возбуждение любых центров целых групп людей, то есть производить распад
этих элементов в мозгу людей по своему желанию в любом направлении. И
знаете, к чему это приведет?
- Знаю.
Гэз замолчал и не отозвался на слово Таха. Он смотрел вдаль, где в тумане
вставала кружевная радиобашня. Слева поднималась зябкая луна и прохладно
серебрила крыши городских громад.
- От аппарата Гричаров не скрывается ни одна человеческая мысль, как они
хвастают в своих шантажных радио, которые я перехватываю. И хотя мне
кажется, что этого пока еще нет, они лгут и шантажируют, но это может
стать фактом каждую минуту... Мы приняли меры... Мишутка со своей
диффракционной катушкой пришел нам на помощь... Он использовал
Мелликэновскую зыбь микроволн, и мы теперь имеем радиозаграждение...
Сейчас мы с вами окружены этим заграждением, и извне ни одна волна
посторонних генераторов, в том числе и Гричаровских, не проникает к нам...
Гэз не докончил и почти перегнулся через решетку, вглядываясь в
надвигающуюся ночь.
На вершине радиобашнн вспыхнула фиолетовая искра.
- Сигнал!.. - прохрипел Гэз и вставил штепсель телефона в гнездо. - Ну? -
крикнул он в эбонитовый рупор, прижимая микрофон к уху изо всей силы. -
Что? Что вы говорите?
Гэз зашатался, чуть не упал. Tax мягко обнял его за талию.
- Какие-нибудь новости?
Гэз кивнул головой.
- Да... Какой я все-таки стал нервный... С этими делами... Но все равно...
Секретка доносит, что Илона находится в одном из санаториев в Ментоне... У
нее чахотка... Но это... личное...мое... Не обращайте на мою слабость
внимания, доктор... Ничего... - Он взял себя в руки и выпрямился. - И,
кроме того, получен приказ: "Экспедиция против Гричаров выступает сегодня.
Поезд ровно в полночь". Идемте, доктор. Здесь на площадке стало свежо.
XXV. "ПАСТЬ ДЬЯВОЛА"
Море около Сухум-Кале в августе утром бывает зеленовато-розовым, а воздух
прозрачен и напоен ароматами цветущего юга. Маяк на далеком мысу кажется
близким и четким, будто вырезан из бумаги и наклеен на яркий темно-синий
картон неба.
И в это утро тонкие прослойки палевых облаков лениво лежали на горизонте.
Две тупоносых фелюги чуть покачивались на якоре.
Пароход только-только отошел на Батум, и темный хвост из дымовой трубы
медленно таял над бухтой.
Гэз сидел на широком парапете набережной и наблюдал, как утихало
оживление, вызванное стоянкой парохода в этом Масюком приморском городке.
Он думал. Две недели он с товарищами здесь. Надо идти в горы.
Место, где должна находиться база профессора Толье с его аппаратами,
производящими це-волны, определено научно точно: за третьей линией
хребтов, прямо на восток, урочище Псахгкыюр.
Михаил Андреевич пропадал в окружающих абхазских и греческих поселках,
собирая сведения об этом неизвестном географам урочище. Мишутка секретно
подбирал группу самоотверженных товарищей из местной молодежи. Tax
приготовлял необходимый инструментарий, чтобы использовать экспедицию для
наблюдения над животными и растениями в пути. Гэз был руководителем
экспедиции.
- Готово... Идем на базар... - положил руку на плечо Гэза подошедший
Михаил Андреевич. - Мы были правы: с пароходом приехал Толье. Сейчас он
вертится по городу, так как, вероятно, заметил нас. Мишутка ходит за ним
по следам, не выпуская из вида... Где доктор?
- В своем номере курортной гостиницы, читает сообщения, полученные из
Москвы... Да вот и он... - И Гэз указал на спешившего по усаженной
эвкалиптами и пальмами набережной Таха.
- Новости, товарищи, - сказал, подойдя. Tax. - Директива из центра:
четверо суток дано нам. Мы должны захватить Толье и его аппараты. Иначе...
- Что иначе? - воскликнул Михаил Андреевич.
- Толье провоцирует войну против Союза... Наши противники бредят войной...
Надвигается ужас...
- Вы паникерствуете, доктор, - улыбнулся Гэз. Буржуазному теляти нас не
поймати... Мы зубастые... Есть такая русская пословица?
- Нет такой пословицы, - расхохотался Михаил Андреевич. - Но это очень
хорошо сказано... Впрочем, мы отклонились от темы... Как нам быть сию
минуту? Ведь Толье только что сошел с парохода...
- Толье в городе! - приподнялся Гэз. - Идем... Веди, Михаил Андреевич...
Все двинулись. Повернули за угол против большого дома профсоюзов и
столкнулись с человеком, который важно шел в расстегнутом белом кителе и
опирался на крючковатую кизиловую палку. Tax вежливо уступил ему дорогу.
Человек в ответ слегка приподнял панаму и скрылся за углом, откуда только
что вышли Tax, Гэз и Михаил Андреевич.
Мишутка через минуту налетел на них.
- Почему вы не схватили?.
- Что? - изумился Tax. - Кого?
Мишутка трясся в злобе.
- Этот... в панаме и в кителе... был Толье.
- Не может быть, - двинул челюстями Гэз. ..
- Я, товарищ Гэз, ручаюсь... Он вошел в духан Мамет-Оглы... Я дожидался,
как вы сказали. А он выходит из другого духана и прямо на меня.
Переоделся, но я его знаю, он когда шагает, то потрясывает левым плечом,
вот этак... Он сюда, а я за ним... Как приказали...
- Черт! - крикнул Гэз и бросился обратно на набережную.
Наискось залива быстро резала водную гладь моторная шлюпка. Кто-то
выпрямился на ней и махнул белой шляпой по направлению к городу. Мальчишки
радостно завизжали и засвистели на берегу.
- Идемте есть мороженое, -- сурово оказал Гэз. - Жара начинает
накручивать...
Сели за столик. Tax и Мишутка злобно смотрели вслед удалявшемуся мотору.
Гэз обвел товарищей взглядом:
- Не дожидаясь ничего, завтра выступаем. Я теперь понимаю все.
Горная дорога вьется выше и выше. По сторонам, то расступаясь, то
приближаясь, стоят громады скал. Ползучие растения спускаются сверху,
опутывают корявые, высокие буковые деревья, самшит с его пушисто-жесткими
листьями, крепкоствольные пихты. Камни висят на склонах гор и, кажется,
вот сейчас оторвутся и скатятся вниз, осе сокрушая на пути.
Гэз ехал на маленькой горной лошадке, зорко осматриваясь и положив руку на
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг