Леонид остановился посредине зала. Наши силуэты отражались от матовых
плит, которыми был устлан пол. Леонид обвел глазами вокруг.
- Мы в помещении большого гольдера. Знаете, что называют гольдерами?
- Нет.
- Гольдер значит "хранилище",- объяснил Леонид.- В газотехнике большие
сооружения, содержащие в себе какой-нибудь газ, называются газгольдерами.
- Понятно, - ответила я. - А в этих гольдерах тоже газ?
Леонид посмотрел на меня, чуть сдвинув брови.
- Нет. В колбах содержится то, что до сих пор обычно называли шаровыми
молниями.
- Значит, это молниегольдеры? - сообразила я.
Леонид засмеялся:
- Хорошо сказано! Да, да...
Я склонилась над одной из этих цилиндрических колб. Но сейчас же
отшатнулась.
Дневной свет в зале вдруг погас, и теперь ряды цилиндров на столах
источали тонкое голубоватое сияние. В ближайшем цилиндре я ясно увидела
небольшой огнистый шар, совершенно такой же, как тот, что в памятную ночь
висел около меня на ветви яблони.
Шар медленно передвигался внутри цилиндра от одного края до другого, потом
обратно. Он напоминал мне зверька, запертого в клетке и ищущего выхода на
свободу.
Рядом, в другом цилиндре, маленький, с орех, желтокрасный шарик приланился
к прозрачной стеколевой стенке и не двигался.
- Шаровые молнии? - пробормотала я. - Как же с ними...
Дальше я не могла говорить от волнения.
Незаметно для меня Леонид снова включил дневное освещение. Теперь я могла
по достоинству оценить всю величественную простоту обстановки, всю
торжественность геометрических линий, оттенявших изящество архитектуры.
- Этот зал я назвал большим гольдером. А вот как бы индивидуальные
гольдеры - для каждой молнии, Леонид показал на цилиндры. - Мы находимся
под новой постоянной станцией. Мы получаем здесь шаровые молнии и будем
использовать их. Это "склад" шаровых. Все стеколевые гольдеры, как видите,
заряжены. Сегодня вам придется дежурить здесь. Не боитесь? Признаться, у
меня сейчас доверенных лиц, кроме вас, нет никого...
Это было правдоподобно. Я хотела было упомянуть о других работниках
института, но Леонид уже ответил, не дав мне раскрыть рта:
- Оля и Степан далеко... Поджидаю Симона. Он ведь едет следом за нами. Но
мы с ним будем сегодня работать наверху.
Леонид прошел по залу, проверяя стеколевые хранилища. У него блестели
глаза. Вдруг он повернулся ко мне на каблуках:
- Итак, не боитесь?
- Нет.
Мне очень хотелось выполнить его поручение.
- Ваше дежурство кончится к утру...
В дальнем, против входа с лестницы, конце зала увидела я широкое окно. А
рядом дверь с надписью; "Диспетчерская".
Леонид ввел меня туда.
Если сесть на мягкий удобный стул за столом, на котором расположены щитки
со знакомыми мне контрольными лампами, то через окно диспетчерской можно
отлично наблюдать всю внутренность большого гольдерэала.
- Что. надо делать? - спросила я.
- Ваши обязанности несложны... Садитесь за стол.
Я села. Леонид объяснил:
- Вы заняли место диспетчера. Теперь слушайте внимательно. На столе перед
вами двадцать четыре счетчика. Они фиксируют поведение шаровых молний,
заключенных в стеколевые гольдеры. Ваша обязанность - смотреть на
циферблаты. Следить за молниями. Вот здесь... Если стрелка двигается
вправо от нуля, то все в порядке. Если же стрелка начнет двигаться влево,
вы обязаны точно отметить время и цифру, на которой стрелка остановится.
Совершенно новенькая тетрадь и две прекрасные автоматические ручки лежали
перед часами, вделанными в борт стола.
- Что значит, если стрелка двигается?. - поинтересовалась я.
- Нуль наверху -- состояние равновесия. Направо приток новой норции...
шаровой молнии. Налево - утечка.
- Понимаю, - кивнула я головою, не столько понимая, сколько догадываясь.
Стрелки счетчиков мирно стояли примерно на нуле. Некоторые слегка
вздрагивали. Две стрелки на крайних циферблатах медленно двигались вправо
на несколько делений круга, потом также медленно возвращались к нулю. Я с
любопытством наблюдала за движением стрелок. Это мне напомнило детство,
когда отец поднимал меня на руках и показывал стрелку барометра, который
всегда мне казался чудом: ведь он мог предсказывать погоду!
- Этот рычажок, - продолжал объяснять Леонид, выключатель ртутных ламп
дневного света. Вот... - Леонид показал действие рычажка. - Можете
управлять светом, как хотите. Здесь - указатель. Здесь - переключатель...
Попробуйте.
Передвинув рычажки и выключив совершенно свет ртутных невидимых ламп, я
полюбовалась волшебной перспективой молний, источавших все оттенки
голубоватого неподражаемого сияния.
Леонид сверил показания своих ручных часов с показаниями часов
диспетчерской.
- Двадцать два двадцать.
Мелодичный гудок заставил меня вздрогнуть. Леонид взял лежавшую направо от
меня трубку телефона.
- Прибыл? - спросил в трубку Леонид. - Отлично... Что? Да, поняла все.
Разумеется.
Он положил трубку.
- Симон срочно-зовет меня. он уже наверху. Поэтому - последние
наставления. Телефон в вашем распоряжении. Он соединен наверху только с
моим кабинетом. В столе ваш ужин. Вода в графине. Если надо вымыть руки,
туалет рядом. Вентилятор и электроотопление - вот. Регулируйте температуру,
как хотите.
Он взглянул на термометр:
- Девятнадцать Цельсия... Не холодно?
- Что вы? - засмеялась я.
- Ну и отлично! Принимайте дежурство. Пишите: "Двадцать два часа двадцать
пять минут" - и так дальше, что полагается. До свиданья. - Леонид подошел
было к двери из диспетчерской, потом повернулся: - Ах, забыл! Пожалуйста,
не трогайте никаких других рычажков... Еще раз до свиданья. Выйду другим
ходом.
Дверца в стене казалась похожей на дверцу большого шкафа.
- Здесь у нас лифт, - сказал он, открывая дверцу, за которой было темно, -
Можно быстро подняться на вершину, особенно в случае... - Леонид вынул
ключ из двери и держал его в руках, - в случае аварии.
Перешагнул через порог. Дверь бесшумно захлопнул лась. Через секунду
послышался звук поднимающегося лифта.
Я осталась совершенно одна.
XXIX. Необычное дежурство
Мертвую тишину диспетчерской нарушало лишь размеренное слабое тиканье
механизмов. Я огляделась. Позади стояла удобная кушетка с кожаной
подушкой. Рядом столик. На нем поднос, графин с водой и два чистых стакана.
Мне очень понравилось, что здесь предусмотрены все удобства для дежурного.
Стало хорошо и приятно. Старательно рассмотрела показания приборов. Почти
все стрелки дрожали рядом с нулем, отклоняясь иногда чуть вправо.
Некоторые совершенно застыли на нуле и не двигались. Тогда я принялась
записывать в тетрадь мою первую диспетчерскую вахту.
Стряхивая перо, я измазала палец в чернилах и решила, что надо вымыть
руки. Да, пожалуй, и вообще хорошо бы умыться. Холодная вода освежает и
прогоняет сон.
Быстро вошла я в комнату с умывальником и была обрадована, найдя душистое
мыло и чистое полотенце... Чудесно!
Только что успела снова усесться за стол, как гудок заставил снять
телефонную трубку.
- Слушаю..
Голос Леонида отчетливо проговорил:
- Дежурный диспетчер? Как дела?
- Прекрасно, Леонид Михайлович...
- Ничего прекрасного пока не вижу, товарищ дежурный... Вы что там за
иллюминацию устроили? Сейчас же извольте выключить свет во всем помещении.
Оставьте лишь лампу на столе. Выключатели у вас слева... Ну?
- Выключила, Леонид Михайлович, - сконфуженно ответила я, выполнив
приказание.
- Так вам будет удобнее. Кстати, если к утру не пришлю Симона, то с шести
можете, вздремнуть... - Помолчав, Леонид добавил: - Но до шести часов
извольте, как часовой на часах...
В голосе Леонида послышалась легкая усмешка. Я сама улыбнулась его не
очень тонкому каламбуру.
Дежурство оказалось скучным и однообразным. Уже через час я привыкла к
голубоватому мерцанию шаровых молний. Волшебное зрелище этих таинственных
излучений в. зале стало казаться мне ничем не примечательным.
Почти равнодушно посматривала я изредка в зал через толстое огромное
стекло перед сoбою. Главное, надо было следить за циферблатами счетчиков.
Так же скоро привыкла я и к дрожанию двадцати четырех стрелок. Они,
по-видимому, не имели никакого намерения двигаться влево.
Пошарив в ящиках стола, я нашла несколько бисквитов и принялась грызть их.
Стрелка на одном из циферблатов так стремительно скакнула влево от нуля,
что сначала я и не осознала этого. Стрелка застыла на девятом делении.
Потом закачалась, как бы раздумывая, куда ей деваться, и вдруг мгновенно
описала полный круг, подскочила справа к нулю и застыла.
Я поспешила сделать записи в тетради. Но мне показалось этого мало.
Мелькнула тревожная мысль:
"Неужели полная утечка?.. Не лучше ли сообщить Леониду?"
Оказалось, что мы с ним взялись за телефонные трубки сразу оба и
заговорили тоже сразу:
- Как дела, дежурный?
- Полная утечка из тринадцатого гольдера.
- Не тревожьтесь. Записывайте, выполняя указания.
Я бросила трубку, потому что стрелки еще на двух циферблатах стали вести
себя безобразно. Они двигались влево, а потом перебегали через весь
циферблат к нулю.
Я еле-еле успевала записывать. Шел третий час. Пальцы и голова моя устали
от напряжения.
А потом вообще записывать в тетрадь стало невозможно. Стрелки словно
взбесились. Они метались из стороны в сторону.
Мне захотелось доложить об этом наверх. Взяла труб^ку и стала трясти
рычаг. Никто не отзывался. Решила, что никого в кабинете нет и,
следовательно, до утра звонить бесполезно. Стрелки, как мертвые, торчали
на нулях. Поинтересовалась, что в зале. Выключила свет в диспетчерской.
Взглянула в окно гольдера. Ожидала увидеть голубое сияние молний. Но там
была полная темнота.
Нащупала случайно какой-то рыжачок и повернула. Вздрогнула: передо мной на
оконном стекле, как на экране кино, показались лица Грохотова и какой-то
женщины, не похожей на Олю.
Я остолбенела. И сейчас же где-то под потолком послышался резкий голос
Леонида:
- Не включайте телевизор! Мешаете нам!
Лица на экране исчезли.
Шел пятый час.
Вскоре, к моему удивлению, стрелки некоторых циферблатов начали медленно
двигаться направо.
Мне захотелось доложить об этом. Взяла трубку и тщетно звала Леонида.
Никто не отзывался. Выждала пять минут. Опять попыталась связаться. Но
опять никто не ответил. Значит, наверху, в кабинете, нет никого.
Нетерпеливо поглядывала я на часы. Вот придет Симон, и можно будет
подышать свежим воздухом.
Без пяти шесть. Показалось, что кто-то идет от лестницы по залу. Торопливо
передвинула я рычаг осседения на столе слева. Но за стеклянным окном в
зале было попрежнему темно, и лишь из некоторых гольдеров начинало
лучиться нежное голубоватое сияние.
Вскочив со стула, я прильнула к стеклу, но никого не увидела. Подбежала к
двери в зал, но она оказалась запертой. Повернулась к запасному выходу и
вспомнила, что ключ Леонид взял с собою.
Схватила трубку.
- Леонид Михайлович! - кричала я.
И вдруг мгеня поразила мысль, простая и ужасная: "Заперта нарочно..."
XXX. Утро
Как очутилась я на кушетке, не помню. Очень хотелось плакать, но слезы
куда-то пропали, и глаза мои были сухи. По-новому отчетливо стала я
воспринимать окружающее. Часы на столе показались самым обыкновенным
плохоньким будильником. Перспектива за окном выглядела уродливой. Голубые
цилиндры искривились. Силуэты столов вдали приняли странные очертания.
Сделалось страшно, как никогда в жизни. Хотелось оттолкнуть от себя этот
кошмар. Протянула вперед руки, защищаясь. И вдруг то, что я видела,
закачалось и запрыгало передо мною.
Я засмеялась, и раскатистые звуки смеха в этом изоляторе вернули меня к
действительности.
Какая глупая!.. Сидела на кушетке и, оказывается, в упор смотрела на
графин с водой. В нем все предметы, отражаясь, представлялись мне
искаженными. А когда толкнула столик, то водa в графине закачалась и...
Показалось, что звонит телефон. Быстро подняла трубку и поднесла к уху:
- Алло!
В трубке щелкнуло, и снова наступило молчание - то характерное молчание,
когда в аппарате нет тока.
Я опустила голову на стол и застыла. Сколько так просидела - не знаю.
Помню, одна мысль сверлила меня:
"Наверху авария. Может быть, шаровые, вырвавшись на свободу, разрушили
все... И Леонид с Симоном погибли..."
"Какая ты дура, Татьяна, - думала я о себе. ---Почему сразу не рассказала
все, что произошло с тобой?"
Вероятно, вдали хлопнула дверь. Я еле приподняла усталую голову и
увидела...
По ярко освещенному залу, прямо от лестницы, сюда, к диспетчерской, шел
Леонид. Но я не поднялась со стула. Я была зла, кa черт.
"Все расскажу, только не этому человеку, - подумала я почему-то. - Лишь бы
мне выбраться из этого проклятого помещения..."
Взяла ручку, начала выводить в тетради, предварительно посмотрев на часы.
"7 часов 38 минут. Телефон без тока. Освещение в зале стало работать.
Вошел товарищ Леон..."
Не успела записать. Сам Леонид стоял рядом теперь и заглядывал через мое
плечо в тетрадку.
- Дописывайте: "Вошел и сказал, что дежурство закончено". Устали?
- Наоборот, готова просидеть здесь еще несколько суток, - смягчая сухость
тона, ответила я и постаралась изобразить подобие любезной улыбки.
- В этом нет необходимости, -почти весело сказал Леонид. - Встряхнитесь -
и скорей на воздух. Тут такая жара... Разве казалось холодно? Испортился
вентилятор?
- Было испорчено освещение...
Леонид взглянул на выключатели.
- Вы, по-видимому, больше интересовались алектроотоплением? Смотрите...
Мне оставалось только хлопать глазами. Действительно, я орудовала на столе
не теми выключателями, какими нужно. Снова в уме я назвала себя дурой и
выругала за невнимательность: "Какая ты никудышная девчонка!"
Леонид что-то оживленно объяснял мне. Но я плохо понимала его. Мне было
все равно, что вчерашние шаровые куда-то умчались из гольдеров и что
теперь стеколeвые цилиндры заряжаются снова. И никакой аварии наверху не
произошло.
Самое главное - он жив!
Я стеснялась смотреть на него и задавать вопросы, Только бы он не заметил,
что у меня пылают щеки. И совсем не от жары. .
Но он не заметил.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг