Но Леонид вырвал протокол из рук Оли, спрятал его за спину.
- Прочитайте мою записку вслух, - обратился он ко мне.
Я прочитала.
- "Закись азота".
Тогда Леонид протянул листок протокола Грохотову.
- Теперь читай это, Степан...
Взглянув на протокол. Грохотов высоко поднял брови:
- Любопытно... Они тоже пишут; "Закись азота". Ну и что же?
Мы все смотрели на Леонида, ожидая от него ответа.
- Пока секрет, - произнес он. - Кое-чтo становится ясным. Напомню лишь
один факт. Ведь и раньше, Степан, в ваших опытах при разрыве шаровидных
искр между электродами можно было заметить ничтожную дымку. Иногда
ощущался запах, характерный для окислов азота, серы... И нам с тобой
известно, что после разрыва шаровой 11 июня 1950 года в районе Саялы
ощущался сильный запах фтористого водорода. Ты сейчас меня будешь ругать,
а я тебе скажу одно: азот к шаровидной молнии имеет такое же отношение,
как и все остальные девяностоодин элемент химической таблицы Менделеева.
Грохотов наморщил лоб и медленно опустился в кресло.
- Начинаю понимать, Леонид. Но это приводит к невероятности...
Леонид призакрыл глаза в раздумья и очень медленно выговорил:
- К невероятности, которая более чем вероятна.
XIX. Голова Медузы
Наша лаборатория бездействовала недели полторы. Грохотов сидел у себя в
кабинете, не показывался и даже выключил телефоны. Его никто не смел
беспокоить. Леонид и Симон проводили дни и ночи в стеколевой лаборатории и
мастерили какие-то приспособления к мегалотрону.
Мне и Оле было поручено проверить всю аппаратуру в лаборатории. Может
быть, шаровидная молния что-нибудь напортила?
На фотоснимках, сделанных Грохотовым, ничего не получилось. Пластинки
моментально чернели, лишь только их погружали в проявитель.
Лабораторное хозяйство оказалось в порядке. Правда, один из ртутных
насосов испортился. Это был как раз стеколевый насос, сделанный Симоном.
Нужного вакуума не получилось. Вчетвером мы осмотрели насос. Леонид сказал:
- Очевидно, где-то образовалась ничтожная трещина. Через нее
устанавливается нежелательное сообщение полости насоса с внешним
воздухом...
Мы заменили стеколевый насос простым металлическим. А испорченный насос
положили на полку.
Оля узнала, что Леонид придумывает новую обстановку для третьего опыта с
шаровой. Это было заметно. В лаборатории рабочие устанавливали большой
изоляционный колпак из стеколя. Он должен был прикрывать тех, кто будет
находиться здесь при эксперименте.
Потом Леонид и Симон принесли из лаборатории широкогорлую стеколевую
колбу. Ее поставили под новыми гребенчатыми электродами мегалотрона. Колбу
можно было закрывать, нажимая кнопку, находившуюся на пульте управления.
Это была своего рода ловушка, в которую предполагалось поймать молнию. Все
детали ловушки были вылиты и отштампованы из стеколя.
Однажды я была одна в лаборатории. Вошел Леонид.
Он обратился ко мне:
- Прошу вас, Татьяна Ильинична, приходите сюда сегодня ровно к десяти
вечера. Кроме вас и меня, в институте будет только Симон. Он остается в
резерве вне лаборатории. На всякий случай...
- Что вы хотите делать? - пробормотала я.
- Хочу проверить одно предположение, - тихо ответил Леонид. - Мы будем
под надежной защитой, улыбнулся он, кивнув на стеколевый колпак. - Так или
иначе, но шаровая не выйдет из стен лаборатории. Посмотрим, как она будет
вести себя. Я не сделаю прежней глупости и не открою двери...
И вот наступил вечер. Я в лаборатории. Леонид пригласил меня занять место
рядом с ним. Шаровая не могла выйти из лаборатории. Все стены были
изолированы стеколем.
- Кажется, удачно подобрал форму электродов, - сказал Леонид.
Он закрыл дверцу изоляционного колпака. Включил подачу кислорода и аппарат
для поглощения углекислоты. Двинул рукоятку рубильника. Часы показывали
ровно 22,40.
Шаровая - редкостный экземпляр! - подлетела к колпаку. Нас от нее отделяла
только толстая стеколевая стенкa. Огненный шар весь светился изнутри, но
не ослеплял глаз. Леонид осторожно выключил напряжение. Шаровая мягко и
ласково, словно пушистый котенок, обогнула колпак, будто постучалась к
нам: "Пустите меня к себе, пожалуйста".
Она не имела никакого желания прятаться в колбу и легко избегала ловушку,
которую Леонид подставил ей у электродов. Вот она опустилась к углу и
покатилась по полу, словно отыскивала, нельзя ли ей пролезть в щель у
порога. Потом она стала резвиться под потолком и вдруг упала на полку с
лабораторной посудой.
Я ожидала разряда шаровой. Но никакого разряда не произошло. Мне
показалось, что шаровая упала с полки и все-таки нашла щелочку, чтобы
незаметно исчезнуть.
Леонид засмеялся и неожидано открыл дверцу:
- Прошу вас,-сказал он, приглашая меня выйти.
Я остановилась на пороге, пораженная необычайным зрелищем.
Шаровая мирно лежала на полке. Лаборатория была освещена таким необычайным
светом, что я зажмурила глаза. Потом открыла их снова.
Свет излучался из прозрачной надтреснутой трубки насоса. Той самой,
которую положили мы с Олей. И я не сразу сообразила, в чем дело.
Подошли ближе и увидели - шаровая молния забралась в трубку и сидела там.
- Симона! - приказал Леонид.
Я бросилась к двери. Тот явился через считанные секунды, готовый на все.
- Фото! - было второе приказание.
Симон приготовил аппарат.
- Раньше, чем документировать такую необычайную вещь, - серьезно произнес
Леонид, - примем необходимые меры предосторожности. Вдруг шаровой надоест
сидеть в заключении и она вздумает выскочить на свободу!
Симон умел понимать все с полуслова. Он быстро помог Леониду протянуть от
заземлительного шпунта идеально изолированный трос. Мы подтягивали конец
троса к полке с таким расчетом, чтобы шаровая при первой же попытке
выбраться из цилиндра натолкнулась на трос и ушла по нему в землю.
- Отставить! - вдруг очень весело произнес Леонид и смело дотронулся
пальцем до светящегося цилиндра. Трос выпал из рук Симона.
- Почему? - пробормотал он.
- А потому, что она попалась, милая! - усмехнулся Леонид.
Он гладил цилиндр, как любимую собачонку, и говорил нам:
- Видите? Понимаете? Шаровая, проникнув в цилиндр, запаяла за собой выход.
Может быть, она сейчас разорвется и разнесет все вдребезги вокруг? Но у
меня такое предчувствие, что нет! Думаю, обойдется благополучно! И еще
одно условие; никому не говорить о происшествии. Степану я скажу сам.
- Ага, - отозвался Симон.
- Теперь давайте ее фотографировать,-предложил Леонид.
Это было нелегким делом. Симон снимал шаровую и справа и слева. Даже
вскарабкался на стол и заснял цилиндр с шаровой сверху.
Это был очень торжественный момент, когда Симон, будто священнодействуя в
фотолаборатории, освещенной таинственным густо-красным светом, опустил
негатив в ванночку с проявителем. Мы все трое наклонились над ней.
Вот обозначился неясный контур взлохмаченного фантастического очертания, и
я вспомнила про голову Медузы.
В середине, ночи автомобиль отвез меня домой. Мне было разрешено явиться в
лабораторию после полудня. Леонид с Симоном остались. Они были осторожны и
предусмотрительны. При шаровой следовало дежурить, как около бомбы
замедленного действия.
XX. Туманность в созвездии Южного Циркуля
Грохотов рассматривал негативы и отпечатки, которые подавал ему Симон.
Леонид стoял рядом с самым непроницаемым видом. Голубые его глаза казались
мне потемневшими и усталыми.
- Ну-с, дорогой Леонид, на темном фоне я вижу туманное, как бы слоистое,
светлое пятно, неясные--контур... - бормотал Грохотов со значительным
видом. Да, пожалуй, с намеками на спиральность. Но из этого ровно ничего
сверхвероятного не следует.
Леонид слегка улыбнулся.
- Следствие придет само собой.
- О да, конечно,-заторопился Грохотов.-Случай требует тщательного
изучения. - Он строго посмотрел на меня и Симона. - Прошу вас хранить эту
тайну. Полагал бы поставить в известность академию.
- Я бы сам полагал так, - сухо произнес Леонид. - Но повременил бы. Я бы и
тебя, Степан, просил хранить пока эту тайну. Всего только несколько дней.
Мне хочется действовать наверняка... Кое-что проверить, посоветоваться кое
с кем. И не открывать прежде времени секрета.
- Как ты полагаешь? - прищурился на него Грохотов. -Вряд ли согласятся
физики...
Леонид смотрел на один снимок, далеко отставив его от себя. Наконец сказал
неожиданно:
- Сейчас меня интересуют не физики и не химики.
- А кто же? - строго нахмурил брови Грохотов.
- Астрономы.
Это было неожиданно и необычайно. Больше Леонид не проронил ни слова. Он
молча сложил фотоснимки в папку и вручил их мне.
Через час я сидела рядом с Леонидом в кабине двухместного автомобиля и
бережно держала папку.
Леонид очень ловко управлял машиной. Он молчал, а мне не хотелось нарушать
этого молчания. Мы выбрались за город и теперь неслись по темному,
влажному асфальту между аллеями по-осеннему безлистных деревьев.
Ужасно хотелось знать, куда мы едем.
Леонид круто повернул руль, и мы свернули с шоссе. Впереди я увидела
высокое здание и возле него какие-то башни с куполами.
Леонид умерил бег авто и пояснил:
- Перед нами ЦАИ, или, что то же, Центральный астрономический институт.
Директор академик Лунин ждет нас. Вы слыхали о нем?
- Нет.
- Лунин - известнейший астрофизик. Сейчас у нас произойдет интересная
встреча. И я вас взял, как своего доверенного свидетеля. Вы будете только
слушать и молчать. Я покажу ему фото... - Леонид кивнул на папку. - Здесь
имеются такие, которых вы еще не видели.
Академик Лунин поразил меня. Великолепная рыжеватая шевелюра, окладистая
борода. Почему-то на его носу сидело две пары очков. С непостижимым
проворством он вскидывал на лоб то одну, то другую, то обе вместе. А на
его письменном столе лежало еще несколько очков и пенсне в самых
причудливых оправах. Леонид мне потом объяснил, что Лунин любит
рассматривать все в мельчайших подробностях и считает оптические стекла
самым замечательным достижением человечества.
Мы были приняты чрезвычайно любезно. Леонид вынул одно фото и протянул
академику.
Академик снял очки и вооружил глаз каким-то очень сложным пенсне.
- Разрешите продемонстрировать снимки, о которых я имел удовольствие
сообщить вам по телефону.
- Посмотрим, посмотрим, - профессионально, почти безразличным тоном
выговорил он, принимая фото из рук Леонида.
Посмотрел, погладил бороду, спросил:
- Интересная туманность... Откуда это? В северном полушарии нет такой...
- Вы правы, - ответил Леонид с суховатой вежли-
востью. - Снимки попали ко мне случайно. Они сделаны моим другом Пирсом в
Антарктике... Туманность в созвездии Южного Циркуля...
- Любопытно, - пробормотал несколько раз академик, рассматривая ряд фото с
точнейшим изображением нашей шаровой молнии, мастерски отпечатанных
Симоном.
Я с интересом наблюдала за выражением лиц собеседников.
- Туманность? - спросил как бы вскользь Леонид.
- Самая обыкновенная туманность, - пробормотал сквозь густые усы академик,
откладывая последнее фото. Он взглянул поверх пенсне на высокие стоячие
часы очень сложного, видимо, устройства, с десятками циферблатов и
циферблатиков. Академик делал этим взглядом недвусмысленный намек, что нам
пора бы убираться отсюда, потому что побеспокоили мы знаменитого ученого
по совершеннейшим пустякам.
- Считаю приятным долгом информировать вас и о дальнейшем, - каким-то
ласкающим голосом произнес Леонид. Он открыл второе отделение папки и
тщательно выбирал оттуда новые фото. - У меня имеется также и несколькp
спектрограмм этой туманности.
- Что вы говорите? - поднял лохматые брови академик, протягивая руки -
одну к Леониду, другою к чрезвычайно выпуклым очкам, покоившимся среди
других на cтоле.
А Леонид показал академику несколько негативных лент, говоря:
- Снято нашей южной экспедицией. Полагаю что это - результат
полиспектрографа вашей конструкции.
- Вот как? - заинтересовался академик, заменяя на носу пенсне выпуклыми
очками. - Посмотрим, посмотрим...
- Мне говорили, - невозмутимо прибавил Леонид, - что посредством вашего
портативного прибора можно заснять спектральные линии любого светящегося
предмета, будь то кончик зажженной сигары или блестящий Сириус.
Спектрограф, я знала, имелся у нас в институте. И не было ничего
удивительного, что шаровая успела уже попозировать Симону и перед
спектрографом.
Академик скользнул сперва небрежным взглядом по первой ленте, И внезапно
приподнялся с кресла.
- Показывайте спектрограммы! - почти крикнул он на Леонида.
Тот развернул перед ним небольшую коллекцию.
К моему изумлению, в движениях академика не осталось и следа размеренности
и солидности. Теперь он ожесточенно ерошил то свою шевелюру, то бороду.
Рассматривал спектрограммы через очки и лупы. Наконец размашистым
движением он изо всей силы надавил кнопку, которую держала бронзовая
статуэтка Меркурия, стоявшая на столе. За дверью раздался оглушительный
трезвон. И тотчас в кабинет вбежал молодой секретарь, сам чрезвычайно
похожий на Меркурия. Академик буркнул какое-то приказание.
Через несколько минут спектрограммы были помещены на матовом стекле
освещенного сзади экрана. Академик имел необычайно взволнованный вид.
Рядом с ним склонился над снимками человек, про которого Леонид успел мне
шепнуть, что это тоже известный ученый-астроном.
- Что это такое, по-вашему?-спрашивал Лунин, показывая на
спектрограмму.-Как вам нравится общая картина?
Впоследствии я узнала, что спрашиваемый имел сорок восемь работ по анализу
спектрограмм небесных светил.
- Нравится,-отозвался тот.-Картина сложна. Думаю, что перед нами линии...
Но академик перебил размеренную речь своего сотрудника. Быстро сказал:
- Вы правы. Перед нами спектр...
От необычайного волнения он не мог договорить, чем был замечателен спектр
на экране. А в действительности спектр был замечателен...
Леонид спрятал все снимки в папку. Вручил ее мне. Тщетно академик с
ассистентом упрашивали Леонида оставить фото им. Леонид дипломатично
отговорился необходимостью получить дополнительную информацию от
сотрудника, который должен вскоре вернуться к нам в институт.
Когда мы возвращались, Леонид улыбнулся;
- Будет очень жаль, если мой друг заставит себя долго ждать... Почему?
- Не знаю, - недоумевала я.
- Потому что никакого Пирса не существует. Придется извиниться перед
Луниным за эту маленькую мистификацию. Но она была необходима.
XXI. Двенадцатый этюд Скрябина
Чем ближе присматривалась я к Грохотову, Леониду и другим сотрудникам
института, тем большим уважением проникалась к работникам науки. Я поняла.
что великие изобретения не валятся готовыми с неба. Знания и настойчивость
в труде - вот что приносило успех.
Разными путями пришли в науку эти люди.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг