могло разметать бы всех по углам, развалить дворец, размазать по
балюстраде графоманствующего архидемона. Почему-то на ум пришли первые
строки стихотворения о рыцарях. Оно печальное, о том, что умирать надо с
честью...
Рыцарь Роланд, не труби в свой рог.
Карл не придет, он забывчив в славе...
Горечь баллады хрипит меж строк
В односторонней игре без правил.
Им это можно, а нам нельзя.
Белое-черное поле клетками.
В чьем-то сраженье твои друзья
Падают сломанными марионетками.
Золото лат уплатило дань,
Каждому телу продлив дыхание.
Смерти костлявой сухая длань
Так не хотела просить подаяния...
Много спокойней - прийти и взять
Этих парней из породы львиной...
Как же теперь королевская рать
Без самых верных своих паладинов?
Музыка в Лету, а кровь в песок...
Совестью жертвовать даже в моде.
Плавно и камерно, наискосок,
Меч палача над луною восходит.
Бурые камни над головой...
Господи, как же сегодня звездно...
Бог им судья, а о нас с тобой
Многие вспомнят, но будет поздно.
Брызнуло красным в лицо планет.
Как это вечно и как знакомо...
Радуйтесь! Рыцарей больше нет!
Мир и спокойствие вашему дому...
Некоторое время все напряженно молчали, испуганно оглядываясь по сторонам.
Потом потихоньку успокоились и кое-где даже захихикали. Велиар, неуверенно
улыбаясь, озирался вокруг, пересчитывая собственное воинство. Если бы он
захотел, то согнал бы сюда все восемьдесят легионов, но, видимо, для нас
было достаточно и этого сброда. Когда он поднял руку, призывая к всеобщему
вниманию, вокруг нашей троицы неожиданно появилась целая когорта героев.
Первыми к нам шагнули медведи:
- Ты звал нас, Пастух?
Потом у меня на шее повисла счастливая Фрейя, богиня любви и красоты
древних викингов:
- Сигурд, я живая! Ты сдержал свое слово, ты назвал свою дочь моим именем.
Меня помнят... Ах, Сигурд, как же хорошо снова жить!
Я обнял ее за плечи и, не прячась от Наташи, при всех поцеловал в щеку.
Моя жена меня поймет...
- Радс вновьс видетьс вас, мой дорогойс шпионус! - Ко мне протолкался
крысиный генерал Кошкострахус Пятый. - Моя ударнаяс брягадас готовас к
боюс! Мы своихс не бросаемс...
Я отдал честь правой рукой, за левую все еще держалась юная богиня.
- Здравствуй, Серый Волхв! - Наверное, у меня дыхание перехватило от
удивления.
- Иван? Иван-царевич, откуда, друг?!
- Так ведь долг за мной, а долги кровные вовремя платить надо. Вижу, в
беде ты. Вона сколько супротивников по твою душу нагнано... Со мной десять
молодцов, не робей. Волхв, отобьемся!
- Сэр Мэлори... Вы?! - Вот уж явление старого рыцаря было последней
каплей, переполнившей чашу моего удивления. Великий летописец был одет в
сияющие доспехи, длинный плащ и в руках держал внушительный меч.
- Видимо, пришло время вмешаться мне лично. За девочку не беспокойтесь,
она лепинур мус сопним. Фрейя лунь красбентом, фи естинг мин. Геосулис ля
и буквально через десять минут ее заберу. Пусть поиграет...
- Как ты это сделал?! - в голос завопил бледный Велиар, а всю нашу армию
дополнительно прикрыл сверху разноцветный Боцю, затмивший своим длинным
телом почти все пространство под потолком.
- Сам Ты Пень! Большое спасибо, что не забыли позвать меня. Китайские
драконы - великие воины, мы образованны во всех боевых искусствах и потому
всегда в цене.
- Помню, помню, - рассмеялся я. - Так же как надежные стражи и
телохранители?
- Именна, именна! Ибо как сказал незабвенный Сунь По: "Когда в бою с
врагом ты с другом храбро встал - дороже, чем нефрит, святая кровь его!"
- Великолепно! Боцю, вы просто кладезь классической поэзии Китая. Хотелось
бы и вам ответить строками... как же его? А ну их всех... Спасибо, друг!
Я повернулся и шагнул к золотому трону. Второй демон после Сатаны
находился в крайне раздраженном состоянии.
- Чего надо?
- Мою жену.
- Поэт, я сейчас не в настроении шутить. Как ты это сделал?
- Не знаю...
- Почему они все пришли?! Ведь в твоем стихотворении благородные рыцари
погибли!
- Я не могу объяснить. Основная проблема моих стихов или моей магии в том,
что результат никогда не известен заранее. Нет, конечно, кое-что я могу
предполагать... Но я не звал их сюда. Они сами пришли. Они мои друзья, а
друзей не зовут в горе, не платят за помощь, не считают обязанными перед
собой... Велиар, пожалуйста, освободи мою жену. Нам пора.
- Все не так просто, Сергей. Раз уж они все собрались здесь, то битвы не
миновать...
- Тебе это надо? - Мы незаметно перешли на "ты".
- Нет. Я давно пресыщен кровью, но борьба Добра и Зла существует вечно,
так что не нам с тобой изменять традиции. - Демон устало взмахнул рукой, и
все разом исчезли. В зале осталась только стеклянная клетка с Наташей да
Анцифер с Фармазоном, недоуменно озирающиеся по сторонам.
- Я отправил их в иные миры. Каждый выбрал себе противника, и уже через
минуту мы будем знать, кто победил на этот раз. Может, ты сам хочешь
подраться? Нет? Ну и замечательно, у меня тоже ни малейшего желания махать
кулаками. Наш спор будет решен иначе. Итак, я никогда не смогу
использовать твою магию, несмотря на то что ты честно раскрыл передо мной
все секреты. Почему?
- Хочешь знать правду?
- Да. Говори, не бойся меня обидеть.
- Я уже пытался тебе это объяснить. Все дело в таланте. Без него нет
поэзии, одним трудом ты ничего не добьешься. В лучшем случае будет
получаться стандартная гладкопись, но настоящие стихи - никогда. Для этого
нужна Божья искра. В тебе ее нет...
- Так просто?
- Увы. Если тебя так тянет к творчеству, попробуй заняться чем-нибудь
другим. Сплети корзиночку из соломки, испытай себя в вышивке, в конце
концов, просто сними фильм. А нас отпусти...
- Да ведь ты прав, поэт! - загорелся приободрившийся демон. - В самом деле
- я сниму фильм! И такой фильм, что он изменит всю историю морали. Это
будет куда более сильный удар по человечеству в целом, чем какие-то стихи:
- Моя жена... - напомнил я.
- Забирай! - Небрежное движение бровей, и Наташина тюрьма стала таять в
воздухе, но нашим надеждам не суждено было сбыться. Откуда-то сверху,
прямо под ноги Велиара, упала... серо-пепельная волчья шкура. Я узнал бы
ее из тысячи - раньше в ней красовался мой извечный враг - старый Сыч...
* * *
Выражение лица Велиара не изменилось ни на йоту, но по его остановившимся
глазам я понял, что в этот раз наши победили. Как бы то ни было, войско
моих врагов возглавлял маньяк-оборотень, и вот его шкура валяется на полу.
Анцифер перекрестился, Фармазон только присвистнул, а Наташа,
освободившись наконец из своей одиночной камеры, бросилась ко мне. Она
была так же одета в футболку, фартук, бриджи и тапочки, только волосы
прихвачены на макушке да глаза красные от слез. Я обнял ее крепко-крепко,
так, чтобы уже никогда от себя не отпустить.
- Ты пришел...
- Конечно. А ты думала, не приду?
- Угу... Видишь, сколько со мной хлопот. Зачем я тебе такая?
- Любовь зла, - улыбнулся я.
- Сейчас получишь! - тихо пообещала она, еще сильнее прижимаясь к моей
груди. Анцифер, глядя на нас, утирал умиленные слезинки, а Фармазон,
подпевая сам себе, нахально пританцовывал в ритме парной
латиноамериканской румбы.
- Ну что ж... К моему глубокому сожалению, вынужден признать полное
поражение наших слуг. Для разнообразия я не буду изображать из себя
дешевого лжеца. Поверьте, мне ничего не стоит взять назад мое слово и
уничтожить вас на месте, но... Это уж как-то слишком пошло, мелочно и явно
ниже моего достоинства, - криво улыбнулся Велиар, даже не глядя в нашу
сторону. Он говорил очень дружелюбно, без угроз, но в самом тоне его
голоса все равно сквозило что-то зловещее. - Я бы отпустил вас сию же
минуту, однако тут есть одно "но"...
- Что еще? - напрягся я.
- О, сущие пустяки, Сергей Александрович... Ты ведь сам посоветовал мне
снять фильм. Я хочу сделать потрясающее эпическое полотно. Тебя не
предупреждали, на чем я специализируюсь? Вспомнил? Ну тогда посмотри себе
под ноги, взгляни вокруг, обрати внимание на витражи и роспись стен. Я тут
подумал, а почему бы мне не предложить главную роль в этом фильме твоей
жене? Так сказать, в благодарность за идею. - Демон Зла закинул голову и
гулко расхохотался. - Вы свободны! Идите... если успеете. Съемки начнутся
через... пардон, тысяча извинений - они уже начались.
То, что было потом, с трудом поддается описанию. Рисунки и витражи ожили!
Они приняли нужный размер, обрели плоть, кровь и страсть. В мгновение ока
весь зал оказался набитым разнообразно совокупляющимися парами. Вся эта
голая толпа стонала, визжала и двигалась как одно единое, страшное в своей
омерзительности существо. Наташу оторвало от меня. Она, крича, вырывалась
из чьих-то похотливых рук, и я рвался к ней, бешено работая кулаками. На
какое-то мгновение мне удалось поймать ее руку. Над ужасающим развратом
обезумевших людей и животных гордо пророкотал грозный голос Велиара:
- Тебе не спасти ее, поэт. Она - ведьма и никогда не станет святой!
- Граждане. Предъявите билеты! Таможенная служба, паспортный контроль, -
громко раздалось у самого моего уха, и суровый Фармазон, бодаясь,
растолкал окружавших нас извращенцев. Белый ангел неожиданно легко обнял
сияющими крыльями нас с женой, и все стихло. Краем глаза я видел дикую
оргию, не прекращающуюся ни на мгновение, но мы были словно отделены
звуконепроницаемой стеной неизреченной Божьей благодати.
- Сереженька, сделайте что-нибудь... Я не смогу держать такую защиту
слишком долго.
- Ага, Серега, не тяни! Я, конечно, еще с часок пободаюсь, но потом... Тут
такие телки! Меня же просто изнасилуют!
- Сережа, - прошептала Наташа, - прости меня...
- О чем ты, любимая?
- Ни о чем... так получилось... это все из-за меня.
- Я люблю тебя.
- Я знаю. Все равно - прости... Я тоже безумно тебя люблю. Но... если они
со мной... что-нибудь сделают, я не смогу жить. Я не захочу такой жить! Он
прав. Я - ведьма... ты не сделаешь меня святой.
Я прикрыл глаза. Строки рождались мгновенно, рифмы слагались без малейших
усилий, слова вплетались в общий ритм, как чеканный узор на металле. Я
чувствовал это высшее состояние блаженства и боли, когда через поэта
проходит светлая и чистая энергия неба. Нужно лишь открыть ей сердце и
дать возможность вылиться в мир настоящими стихами.
Храм мой... Тело твое белое,
Вольно трактуя строку Писания -
Господи, что я с собою делаю
В явном соблазне непонимания.
Читаю ладони твои, как Библию,
Вглядываясь в каждую черточку пристально,
Иду Израилем, прохожу Ливию,
Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно
Лбом запыленным коснусь коленей,
Так, припадая к порогу церковному,
Раненый воин, бредущий из плена,
Спешит к высокому и безусловному
Слову. Наполненные смирением,
Рвутся цветы из-под снежной скатерти,
Или осенних лесов горение
Огненной лавой стекает к паперти.
Плечи твои... Не на них ли держится
Весь этот свод, изукрашенный фресками?
Не Богоматерь, не Самодержица,
Не Баба степная с чертами резкими...
Не нахожу для тебя сравнения.
Сладко притронуться как к святыне...
В каждой молитве - благодарение
Древневозвышенной латыни!
Дай мне войти, позабыв уклончивость
Пришлых законов. Взгляни на шрамы.
Время любого бессилия кончилось.
Нужно держаться легко и прямо.
Храм мой, прими меня сирого, серого...
Не с плюсом, минусом - со знаком равенства.
Губ твоих горних коснуться с верою
И причаститься Святыми Таинствами...
Потом не было ничего. Наташа по-прежнему прижималась к моей груди, и я
чувствовал, как по ее щекам катятся слезы. На душе было удивительно легко
и спокойно. Тихий голос Анцифера заставил меня открыть глаза:
- Сергей Александрович, не возражаете, если я приготовлю вам обоим кофе?
Мы находились... у нас на кухне. Чайник только-только начал насвистывать.
Неужели я забыл его выключить?
- Сережка, я люблю тебя. - Я тоже тебя люблю.
- А где ты был тогда так долго? - Наташа подняла на меня мокрые ресницы. -
Я тут все переделала, жду тебя, жду, даже соскучиться успела.
У меня начал ум заходить за разум. Подоспевший Анцифер успокаивающе
похлопал по плечу и объяснил:
- Ей лучше ничего не помнить. Человеческая психика не рассчитана на
подобные стрессы в таких количествах за столь короткий промежуток времени.
Да и вы сами вспомните, разве что-нибудь было?!
Я только улыбнулся в ответ. Потом сунул руку в карман пиджака и достал
Наташин талисман. Супруга восторженно чмокнула меня в нос:
- Где ты его нашел?!
- У нас дома. Наверное... Сыч его как-то потерял. Теперь он вряд ли будет
нас беспокоить.
- Пусть только появится - я сама ему такое устрою! - Она надела цепь с
крестом на шею и удовлетворенно повернулась к зеркалу. - Мне идет?
- Естественно! О! Звонят в дверь. Это, наверное, сэр Мэлори и...
- Фрейя! Где ты, маленькая девочка?! - Наташа вприпрыжку бросилась в
прихожую. Через минуту оттуда донесся смех, счастливые взвизги и звуки
поцелуев. Я безвольно опустился на табурет, откинулся назад, прислонясь
спиной к прохладной стене.
- Сергей Александрович, может... рюмочку? - заботливо предложил ангел.
- Нет, спасибо... Анцифер, скажите честно - это все?
- Кто знает... Мы лишь песчинки во Вселенной, на все воля Божья. Старого
Сыча больше нет, вы ведь видели его шкуру? От Велиара мы ушли... Как вам
только взбрели в голову подобные строки? Вы отняли у него жертву буквально
изо рта. Не уверен, что ваша жена после таких стихов плавно вошла в ранг
святых, но сам факт того, что вы относитесь к женщине как к святому
храму... Боюсь даже решать, чего здесь больше - богохульства или
всепоглощающей любви. А любовь, как известно, оправдывает все... Это
злобе, мести, ненависти и предательству нет оправдания. Нужно ли так
любить женщину? Не мне судить... Вы - поэт, у вас другие законы, вас будут
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг