Он толкнул меня в дверной проем, сзади раздался характерный звук
сработавшей "собачки", а перед нами... Господи Боже, где мы? Нас перенесло
в глубокую ночь, на небе горели незнакомые созвездия, и серп луны
отсвечивал оранжевым. Мы находились в каком-то поле, впереди, прямо нам
навстречу, двигалась непонятная процессия. Мрачная колонна людей с
горящими факелами что-то несла, распевая тягучую песню. Они были одеты в
длинные черные балахоны с капюшонами и производили несколько траурное
впечатление.
- Похоже на Испанию средних веков, - хладнокровно пояснил мой спутник. -
Крестный ход, что ли? Ты бы поинтересовался тут насчет своей Наташи. Если
это и вправду монахи ордена иезуитов, то они должны знать обо всех
оборотнях, рыщущих окрест.
Послушавшись его совета (ей-богу, все повествование могло закончиться на
этой фразе), я смело шагнул вперед:
- Добрый вечер, господа монахи!
Колонна остановилась как вкопанная. Впереди-идущие сбились с шага:
по-видимому, появление незнакомого человека у них на пути было большой
редкостью. Через минуту отделились двое и настороженно шагнули ко мне:
- Что тебе нужно, колдун?
- А... извините за беспокойство, - не сразу нашелся я: они просто сбили
меня с толку таким обращением. - Дело в том, что я впервые в ваших краях...
- Говори, что тебе нужно, проклятый колдун! - грозно возвысил голос один,
а другой махнул рукой остальным монахам. Прежде чем я собрался с ответом,
меня взяли в кольцо горящих факелов.
- Господа? Товарищи? Граждане? Братья? О! Братья! Я вовсе не колдун, я
поэт, к тому же из другого мира. У меня пропала...
Договорить мне не дали. Люди в капюшонах резво бросились вперед и без боя
взяли меня в плен. Почему без боя? Ну, во-первых, я не сопротивлялся,
во-вторых, их все равно больше, а в-третьих, попытавшись воззвать за
помощью к Фармазону, я обнаружил полнейшее отсутствие такового! Какой
смысл драться в одиночку? Мне стянули руки за спиной, завязали полоской
ткани рот и бросили в мрачную черную телегу типа катафалка, запряженную
двумя дряхлыми лошадьми. Процессия поволновалась еще немного и вновь
продолжила свой путь. Я чувствовал себя... неплохо. Знаете, мне казалось,
что могло бы быть и хуже. А так... они идут - я еду, они дышат пылью,
поднимаемой сотней ног, - я же свежим ночным воздухом, они наверняка
промаршируют всю ночь, а я могу позволить себе вздремнуть. Покачивания
телеги так убаюкивали... Почему бы и нет? В жизни пленника есть свои
приятные моменты, и я не преминул ими воспользоваться. Сны были
сумбурными... То Наташа в красном платье с открытыми плечами скакала
верхом на поджаром доге во главе стаи волков, то черт Фармазон долго
объяснял мне разницу между теорией и практикой иудаистской религии времен
императора Нерона, то я сам с кем-то играл в карты, а потом стрелялся на
дуэли из-за женщины, которую в глаза не видел, к тому же меня, кажется,
там и убили. Всего не упомнишь, обрывки какие-то... Проснулся уже поздним
утром, сказывалось нервное перенапряжение, обычно я встаю не позже восьми.
Причем, проснувшись, открыл глаза уже не в телеге, а в каменном сыром
подземелье, на охапке соломы, без всяких веревок, вполне выспавшийся. В
принципе, особенных волнений не было. Все-таки я много читал и, как
оказалось, вполне логично решил, что меня в любом случае сначала допросят.
Так и произошло. Вскоре раздался скрежет отодвигаемых засовов, и в камеру
вошел благообразный старичок в белой рясе с откинутым капюшоном в
сопровождении двух дюжих стражников.
- Встаньте, сын мой.
Я подчинился, почему бы и нет. Старец недолго, но внимательно вглядывался
в мои глаза, потом его лицо смягчилось, он покачал головой и вынес вердикт:
- Этот человек не колдун.
- Конечно нет. - Я попытался завязать беседу. - Вы, по-видимому,
священник? А я писатель, в смысле - поэт... или как там по-вашему... Бард?
Менестрель? Так вот...
- Вы - язычник? - переспросил старик.
- Нет, как можно. Я - православной веры. В смысле - христианин. Просто у
меня сейчас некоторые проблемы... Видите ли, я женат на ведь...
- Накормите его, - даже не дослушав моих слов, приказал старик. - А затем
приведите в зал суда.
Все трое развернулись на выход. Вскоре после того, как они ушли, в камеру
заглянула невысокая женщина преклонных лет. Она положила передо мной
черный хлеб и поставила кружку с теплой водой. Я поблагодарил. Она
покачала головой, пробормотала что-то вроде: "Бедняжка, да за что ж такого
молодого..." - и ушла.
- Все это фигня! - раздался ворчливый голос сзади. - Ничего они тебе не
сделают... У них доказательств нет! Че там принесли?. Хлеб и вода? Ба,
какое ужасающее скупердяйство! Узник твоего ранга не должен так питаться.
Серега, не унижайся, дай сюда!
- Э-э-э, минуточку! - Я успел спрятать горбушку за спину, и крючковатые
пальцы Фармазона схватили пустоту. Нечистый дух поморщился, философски
вздохнул и критическим взглядом обвел стены моей темницы:
- Да... не "Гранд-отель", что-то сыровато у тебя здесь, братец...
- Это точно, по мне кажется, ты хотел поговорить о. другом.
- О чем? - мило удивился он, а у меня откуда-то появилось желание молча
ударить кулаком промеж этих наивно-невинных глаз. С трудом сдержав свой
недостойный порыв, я напомнил:
- Ты хотел рассказать о том, почему бросил меня одного на дороге. Я по
твоему совету попытался выяснить, что почем, так меня окружают, вяжут,
везут неизвестно куда, бросают в тюрьму, а тебя нет как нет! Кто вообще
втравил меня в эту авантюру?!
- Стыдно задавать провокационные вопросы голодающему, - попытался
перевести тему Фармазон.
- Ту не манж па сис жур? - подковырнул я. - Подайте бывшему члену
Государственной думы!..
- Ты че прицепился? Че я тебе сделал?
- Ты меня бросил!
- Ну ни фига себе... Там прется толпа католических монахов с гробом и
святыми мощами, у каждого на шее крест, в кармане Библия, во фляжке святая
вода - и я же еще должен был им показываться?! Что ж я, сам себе враг? Да
любому черту святая вода хуже, чем человеку серная кислота натощак! Я
обещался тебя сюда провести?.. Провел. А что я голову положу за твое
семейное благополучие - мы не договаривались!
- Ну ты и жук... - с невольным восхищением протянул я. - Оставил меня
одного с агрессивными священнослужителями, сам в кусты и носу не кажет, а
как только дело к завтраку, сразу набежал на готовенькое?
- Жмот! - обиделся Фармазон.
- Ничего не знаю, это моя тюремная пайка. Вот тебя посадят, тогда и
получишь.
- Стыдно... стыдно! А еще культурный человек называется... Поэт! Слово-то
какое, если вдуматься... высокое слово. Член Союза писателей! Тьфу, да за
что ж тебя так обозвали... Ладно, Сергей Александрович, чего вам,
собственно, от меня надо?
- Ничего, - бросил я, демонстративно откусывая кусок горбушки.
- Как ничего? - опешил он.
- А так. Я прозрел. У меня на многое открылись глаза. Я же христианин,
помнишь? Мне от нечистого, с рожками и хвостом, ничего не надо.
- Э-э-э... ты, того-этого, не дури! Все понимаю, жена бросила, в дороге
устал, кормежка свинская, чего не наговоришь в таком состоянии... Не
волнуйся, я с тобой. Не горюй, Сергунь, щас быстренько чего-нибудь
сообразим. Мы ж вдвоем сила! Ты только меня держись, не пропадешь.
- Ах, Фармазон, Фармазон, опять туманишь голову нашему дорогому хозяину. И
за что нам тебя дали, чем мы такое наказание заслужили? Неисповедимы пути
Господни...
* * *
Позади меня, грустно улыбаясь, стоял белый ангел. Сначала я обрадовался, а
потом мне стало стыдно. Анцифер понимающе вздохнул:
- Все мы когда-нибудь совершаем ошибки. Вы не исключение... Не берите в
голову, Сергей Александрович, я никого не упрекаю. Мне отлично известно,
кто толкнул вас па столь опрометчивый шаг.
- Анцифер... мне, право, очень неловко...
- Не извиняйтесь! Не стоит, я давно все забыл... Одного не пойму, как вы
поверили этому проходимцу?
- Я прошу прощения.
- Да не за что!.. Ради Бога, какие разговоры, мы же свои люди... Фармазон
на ваших глазах выдергивает у меня пук перьев...
- Какой пук?! Че ты врешь-то? - взвился молчавший доселе черный братец.
- Анцифер, извините меня, пожалуйста.
- Нет, нет, что вы... Какие могут быть извинения?! И слышать ничего не
хочу. Просто я считал вас интеллигентным человеком, а вы меня равнодушно
бросаете...
- Ну, извините же...
- Сереженька, да ради всего святого, о чем вы говорите? Я ни капельки на
вас не сержусь. Вы молоды, наивны, возможно, даже не слышали о разнице
между Добром и Злом. Это, должен признать, весьма зыбкая грань. Поэтому
ваш поступок поверг меня буквально в шок и...
- Анцифер, я в последний раз прошу вас принять мои извинения! - уже едва
сдерживая раздражение, зарычал я. - В противном случае мне придется
применить физическую силу.
- Что? - поразился ангел.
- В глаз получишь, вот что! - доходчиво объяснил черт. - Циля, ты своим
занудством кого угодно в гроб вгонишь. Хозяин прав, он уже четверть часа
перед тобой раскланивается, достаточно! Строишь из себя прокурора на
Страшном суде...
Анцифер опомнился и покраснел. На какое-то время камера наполнилась
напряженной тишиной. Я медленно разломил хлеб на три равных куска. Уж не
знаю, как там кормят бесплотных духов, но эти двое управились со своими
порциями меньше чем за минуту. Воду также поделили на троих.
- А теперь послушайте меня. - Анцифер стряхнул крошки с белоснежного
одеяния и выпрямился, разведя руки в стороны, словно католический
проповедник, читающий мессу. - Мы находимся в одном из множественных
отражений Земли. Приблизительно конец шестнадцатого - начало семнадцатого
века. Глухая область на севере Испании. Географические понятия, названия и
даты будут весьма условны, как, впрочем, и везде... В плане политической
обстановки здесь сейчас самое мрачное время. То есть для визитов в гости
не подходит совершенно. Вся страна охвачена религиозным экстазом,
происходит серьезная реформа Церкви, принявшая ввиду ряда причин
чрезвычайно уродливые формы. Речь идет даже не о борьбе за чистоту веры, а
о планомерном уничтожении всех инакомыслящих. Мне кажется, что Сергею не
стоит здесь задерживаться. А ты молчи, нечистый дух!
- Вот те на?! Да я еще и рта раскрыть не успел, - праведно возмутился
Фармазон.
- Вот и закрой, пока не раскрыл! По глазам твоим бесстыжим вижу, что ты
хочешь вновь втравить парня в очередную авантюру.
- Ребята, мне не до споров, - вмешался я. - Тут перед вами какой-то
благообразный дедушка заходил, сказал, что нужно показать меня
общественности. Возможно, мне удастся выяснить - не видел ли кто Наташу?
- Это слишком опасно, Сережа, ты ведь не можешь открыто заявить, что твоя
жена - ведьма... Здесь сжигают людей и за меньшие проступки. Поверь, мне
очень жаль, но, возможно, будет лучше вернуться домой...
- Нет.
- Ну почему ты не хочешь послушаться доброго совета?
- Потому что я должен ее найти.
- Я попытаюсь объяснить еще раз... - с ангельским терпением продолжил
Анцифер. - Боюсь, что местные инквизиторы не проявят должной лояльности к
человеку, интересующемуся оборотнями. Ученых, занимающихся этим ради
науки, здесь нет. На охотника за демонами ты не похож. При здравом
обсуждении им остается одно - признать тебя колдуном, использующим силы
оборотня в своих злодейских целях.
- Хорошо, я здесь ничего не скажу.
- Там - скажешь, - недобро процедил черт. - У них такие мастера, за пять
минут вспомнишь все, что было и чего не было.
- Так зачем же ты меня сюда затащил? - впервые удивился я.
- Ну... во-первых, какая разница, с какого мира начинать? - пожал плечами
он. - А во-вторых, я же все-таки нечистый дух. Толкать человека на край
пропасти - моя прямая обязанность. Нечего слушать было...
- В этом он весь, - подтвердил Анцифер. - Я думаю, нам пора уходить, здесь
слишком опасно.
- Я не могу... Надо хотя бы опросить, быть может, эти люди все-таки
что-нибудь слышали о моей жене?
- Сережа, вы преступно невнимательны, но будь по-вашему... Представьте,
что я радикально настроенный служитель Церкви, а теперь объясните мне,
чего вы хотите, не прибегая к словам "жена-ведьма", "оборотень",
"двадцатый век", "прогрессивное человечество" и "лояльность по отношению к
паранормальным явлениям".
Я открыл было рот и... задумался, задачка действительно оказалась
непростой. Близнецы обменялись многозначительными взглядами. Вскоре
заскрежетали засовы, и дверь распахнулась. В камере появился тот же самый
душевный старичок в сопровождении монахов в черном и стражников с
короткими копьями.
- Пойдемте, сын мой, вас уже ждут.
- Эти двое со мной.
- Кого ты имеешь в виду? - удивился старик, пытаясь заглянуть мне за спину.
- Ангела и черта. В смысле - светлую и темную сущность моего бытия... - Я
было охотно пустился в объяснение, пытаясь познакомить вошедших с
присутствующими, но Анцифер протестующе надул губы, а Фармазон скорчил
такую рожу...
- Вы что, не пойдете?
- Пойдем, Серега, как не пойти... Только ты не напрягайся - они все равно
нас видеть не могут. Мы ж твои духи, а не общего пользования. Так что не
тычь в нас пальцем - примут за опасного сумасшедшего.
Я оглянулся, судя по подозрительным взглядам стражей - это очень даже
возможно...
- Э... господа, вы меня не так поняли. Я не псих. Я - поэт, философ, член
Союза писателей, лицо, так сказать, имеющее определенную склонность к
гиперболе, аллегории и ассоциативному мышлению.
Все, кто стоял в дверях, невольно шарахнулись назад, но храбрый старичок
поспешил навести порядок:
- С нами сила Господня! Он ничего не сможет нам сделать, мы веруем! Да и
не станет... У этого человека чистая душа.
- Анцифер, я что-нибудь не так сказал?
- М-м... Сереженька, вы, как бы это помягче... Они просто еще не осознают
значения ваших слов, выражайтесь как-нибудь более демократично.
- Короче, будь проще, и люди к тебе потянутся, - веско добавил Фармазон.
Я кивнул и обратился к старцу, ибо он явно казался главным действующим
лицом:
- Никакого волшебства, никакой магии, я весь в вашем распоряжении. Не надо
меня больше связывать, я сам пойду. "Веди меня скорей, безмолвный
проводник, туда, где тень реки пересекает сушу. Туда, где; медный грош
засунув под язык, я отпущу с земли свою больную душу..."
Это были последние строки одного из моих стихотворений, опубликованных в
сборнике "Рождество". Я произнес их без всякого показного кокетства,
просто ненавязчиво подтверждая род своей профессии. Тот старик, что все
время за меня заступался, вдруг попытался что-то сказать и... не смог. Он
судорожно открывал рот, смотрел на всех выпученными глазами, но не мог
произнести ни звука. Кончилось тем, что бедняга выбежал вон, а следом за
ним перепуганной толпой бросились и остальные. Лязгнули стальные засовы.
- Сереженька, вы это нарочно? - тихо спросил Анцифер, глядя на меня самым
осуждающим взглядом.
* * *
- Блин горелый! Ну кто же знал, что он колдун?!
- Я не колдун! Я вообще ничего не понимаю. У этого пенсионера какие-то
проблемы с голосовыми связками, нужно быть врачом-отоларингологом, да еще
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг