проделывать это незаметно, теперь ты стал замечать. Значит, время
настало...
- Любимая, иди ко мне... - Я протянул руки в надежде, что она, как всегда,
бросится ко мне в объятия, а уж там... в общем, вдвоем мы сумеем развеять
ее депрессию.
- Нет... - Голос Наташи неожиданно наполнился пугающей грустью. - Не
надо... пожалуйста. Просто посмотри. Ничего не говори, ничего не делай,
даже не двигайся - смотри...
Она шагнула в центр комнаты, быстро вскинула руки вверх, запрокинула
голову и на мгновение замерла в напряженной позе. Потом - неуловимое глазу
движение, словно бы кувырок или кульбит через спину, и... в нашей спальне
на ковре встала волчица! Я потерял дар речи, все тело словно сковало
леденящим холодом страха, а дикий зверь втянул ноздрями воздух, пристально
посмотрел на меня круглыми желтыми глазами, крутанулся на месте и исчез.
Прошла невероятно долгая минута, пока Наташа вновь не оказалась на прежнем
месте. - Теперь ты видел, теперь ты знаешь.
Я молчал. Она недоверчиво сощурилась, толкнула меня в плечо, а я повалился
с кровати на пол, как пластмассовый манекен. Жена накинула халатик и
бросилась к холодильнику за водкой. Через полчаса эффективных растираний
мои мышцы пришли в прежнюю норму, но говорить я смог гораздо раньше.
Правда, не помню, о чем конкретно я тогда так кричал. Кажется, ругался...
Или молился?..
* * *
К вечеру следующего дня, за ужином, мы вновь вернулись к прежней теме.
Первым не выдержал я, признаюсь...
- Любимая, это... ну, не очень больно?
- Нет. - Она сразу поняла, о чем я, и, отставив чашку, взяла мою ладонь в
свои. Ее глаза были ласковы и печальны. - Почему ты спрашиваешь?
- Так... обычно в фильмах ужасов человека ломает, корежит, у него меняются
формы, трансформируются кости и мышцы, растут зубы, лезет шерсть... Все
это сопровождается жуткими криками, слезами, судорогами. Как это
происходит у тебя?
- Наверное, это труднообъяснимо... В полнолуние я ощущаю своеобразный зов,
словно сама кровь иначе движется в жилах, сердце бьется по-другому, даже
зрение меняется. Я вижу тонкие миры, ощущаю вокруг себя иную сущность
вещей, запахов, цвета... Кожа становится такой тонкой, что кажется - ветер
проходит сквозь меня. Потом мгновенный всплеск боли, сладкой до
умопомрачения... Все человеческое исчезает - и я смотрю на мир глазами
волчицы. Я оказываюсь в другом месте, другом измерении, другом мире, если
хочешь...
- Эти... миры, они всегда разные?
- Да. Или, вернее, их несколько, иногда попадаешь в один и тот же. Это
бывает лес, пустыня, заброшенный город. Я помню какие-то смутные обрывки
самых ярких впечатлений, в основном это связано с бегом за кем-то или от
кого-то. Охота, погоня, бой. Когда происходит акт возвращения в прежнее
тело, я не успеваю запомнить. Но это всегда бывает только здесь, только в
этом мире. Там я не могу стать человеком, хотя убеждена - именно те миры
насыщены магией до предела. Возможно, нам позволяют в них лишь заглянуть,
но не разрешают в них жить.
- Нам? - немного удивившись, переспросил я.
- Нас несколько. Я иногда вспоминаю свой бег в стае. Среди настоящих
волков были и волки-оборотни. У них совершенно другой, по-человечески
осмысленный взгляд. Мы сразу узнаем друг друга и стараемся держаться
подальше. Там есть огромный серебристо-серый волк, его взгляд наполняет
меня ужасом. Я не могу объяснить почему... Мне кажется, что я ощущаю
исходящее от них зло. Мы разные... Если бы они могли меня догнать, то
обязательно бы убили.
- Любимая, ты уверена, что от этого нельзя никак излечиться?
- Глупый... - Наташа опустила голову, нежно потерлась щекой о мою ладонь и
грустно закончила: - Ты думаешь, я не пыталась? Я перепробовала все, даже
ходила в церковь. Кончилось тем, что один священник убедил меня
согласиться на экзерсизм. Он утверждал, что ночью в церкви путем
специальных молитв ему наверняка удастся изгнать из меня дьявола. Я
оказалась такой дурой, что пошла... Когда наступила полночь, я разделась и
встала у алтаря, этот тип пошел ко мне, пуская слюну от похоти... Как меня
не стошнило?! Потом был мгновенный переход... Вернувшись в свое тело, я
обнаружила его тихо скулящим под какой-то скамьей. Он прижимал к груди
правую руку, располосованную волчьими клыками...
- И это священник?!
- Он тоже человек, не стоит его осуждать.
- Знаешь... - Я замолчал, не в состоянии четко сформулировать обуревавшие
меня чувства. - Я очень хочу тебе помочь. И очень за тебя волнуюсь... не
бегай там... где попало.
- Родной мой, милый, единственный... Никогда за меня не переживай, я же
ведьма.
- Ты - моя жена, - строго напомнил я. - Не будешь слушаться - применю
физическую силу!
- Прямо сейчас? - кокетливо изогнулась она.
- Слушай, а мне как-нибудь нельзя с тобой?
- Нет. Ни-ког-да! Даже думать об этом не смей.
- А что? Ты - ведьма, я переквалифицируюсь в колдуны. Почему тебе можно, а
мне нельзя?
- Так, Сергей, слушай меня внимательно. - Ее голос заметно похолодел, а в
глазах мелькнули недобрые искорки. - Если ты меня любишь, если ты хочешь,
чтобы мы были счастливы, - обещай мне никогда не лезть в Темные миры!
- Обещаю. А что такое Темные...
Тут она встала с табуретки и поцеловала меня. Около часа мы были очень
заняты... Смутно помню, о чем она еще просила; я, конечно, все обещал. Да
Боже мой, разве возможно отказать такой женщине?! Меня слегка напрягало,
что я так легко забыл свои клятвы, или, вернее, сами клятвы-то я помнил, а
вот по поводу чего... Но, с другой стороны, ведь всегда можно
переспросить. Если бы я только знал, как скоро...
Проснувшись утром, я тихо встал с кровати, чтобы не разбудить еще
дремлющую жену. Поставив чайник, я прошел в ванную, умылся, почистил зубы,
выйдя, вновь завернул на кухню взять все необходимое для романтичной
подачи кофе в постель. Но, видимо, шум воды или скрип двери разбудил
Наташу. Она уже открыла глаза и сладко потягивалась, когда я вошел.
- Доброе утро, милый... - Договорить она не успела: взглянув на ее лицо, я
выронил поднос. Чашки вдребезги, сахар рассыпался по полу, сгущенное
молоко медленно вытекало из уцелевшей розетки... Губы моей жены были
перепачканы подсохшей кровью!
Она все поняла. Подхватив халат, опрометью бросилась в ванную, а через
пару минут сквозь плеск воды мне послышались сдавленные рыдания. У меня
самого был такой шок... Я всерьез задумался о том, каково интеллигентному
человеку в действительности связать свою жизнь с настоящей ведьмой.
Происходящее начинало слегка действовать на нервы, а если честно, то я
впервые почувствовал признаки скользкого, безоглядного страха... Потом мне
стало стыдно. Мои покойные родители никогда не простили бы своему мальчику
трусости. "Сон разума рождает чудовищ...", по знаменитому офорту Гойи.
Разберись, а уж потом бойся, если и вправду есть чего. В действительности
ни один мир не в состоянии показать нам таких ужасающих монстров, которых
рисует наше же воображение. Не знаю, как я должен был поступить в данной
ситуации: устроить допрос с пристрастием, все простить и забыть навеки,
просто пожалеть, немедленно развестись, отправить ее в монастырь на
покаяние или в научный институт для серьезного изучения... Не знаю. Ясно
было одно - ей плохо. Я пошел в ванную. Она сидела на холодном кафельном
полу, закрыв руками лицо, и тихо по-девчоночьи ревела. Я сел рядом, силой
подтянул ее к себе, и на моей груди она разрыдалась еще более бурными
слезами. Возможно, я что-то говорил, как-то пытался утешить... Все слова
забылись, вряд ли они были важными и многозначительными. Те, у кого на
руках хоть раз безоглядно плакала любимая женщина, меня поймут. Можно
говорить все, что угодно, значение имеют не сами слова, а их тональность.
Я убаюкивал ее своей неуклюжей лаской, и вскоре Наташа притихла, лишь
иногда судорожно-нервно вздыхая. Мне не хотелось ее расспрашивать. Если
она так рыдала, то, значит, положение на самом деле куда хуже, чем я мог
бы предполагать...
Она отводила взгляд, словно боясь прямо посмотреть мне в глаза. Я легко
поставил ее в ванну и заставил принять теплый душ. Сам растер полотенцем,
обернул в махровую простыню и на руках унес в кухню. Она все время
молчала, но, когда я попытался усадить ее на табурет, чтобы налить чаю,
тихо попросила:
- Не отпускай меня, мне страшно... Тогда я осторожно сел сам и постарался
поуютнее устроить ее на моих коленях.
- Расскажи, тебе легче станет.
- Но ты же видел... ты же сам все видел...
- Не надо. Не кричи и не плачь больше. Я не брошу тебя одну. Только,
пожалуйста, расскажи мне все...
- Я... я же почти ничего не помню... - сбивчиво заговорила она, шмыгая
распухшим от слез носом. - Там был город... мы куда-то бежали стаей.
Потом я отстала, мне почудился запах страха из дверей какого-то дома. Я
вошла... город давно заброшен, там никто не живет, но здесь оказалась
девочка. Маленькая, очень худая и бледная, лет пяти... Она испугалась и
закричала. Кажется, на ее крик пришли другие волки, те... оборотни.
- Что было дальше?
- Не знаю... не помню... я не могла... Боже мой, неужели на моих губах
была ее кровь?!
Наташа смотрела на меня совершенно безумными глазами, а я не знал, что ей
ответить. Наверное, она надеялась на то, что я большой, умный и сильный,
что все само собой как-то исправится, сладится, изменится, если еще крепче
прижаться ко мне, то все снова станет хорошо. Я гладил ее по голове, как
ребенка, которому приснился страшный сон.
- Сережа! У тебя дрожат руки...
- Я знаю, любимая... не обращай внимания, это нервы.
- Ты... из-за меня?
- Конечно. Я, наверное, никогда не смогу не принимать твои проблемы близко
к сердцу. Я волнуюсь за тебя...
- Завтра луна пойдет на убыль.
- Слабое утешение... А что мы будем делать в следующем месяце?
- Не знаю...
- Послушай, - вдруг вспомнил я. - Но ведь астрономически полнолуние длится
лишь одну ночь, если быть точным, даже несколько часов. Почему же-ты
превращаешься в волчицу уже почти неделю?
- Это зов. Пока глаз человека видит полную луну - Силы Тьмы берут свое.
Обычно именно семь дней каждого месяца мы приобретаем возможность
перекидываться в зверя. Хотя я... о чем говорю? Какая возможность? Можно
подумать, го кто-нибудь спрашивает наше мнение... Чужая воля безжалостно
превращает меня в волка и выбрасывает в неведомый мир. Любимый, - Наташа
вновь пристально вгляделась мне в глаза, ее черты исказились болью, - я не
могла убить ребенка! Ты веришь мне?
- Верю.
Я не лгал ни ей, ни себе. Где-то глубоко в подсознании зрела твердая
уверенность, что моя жена ни в чем не виновата. Да, кровь... Да, на ее
губах... Да, она - ведьма. Но она моя жена, и я буду последним подонком,
отказывая ей в помощи и защите. Что-то не так в том неведомом мире.
Разберемся без суеты...
* * *
- Не отпускай меня туда, ладно? - по-детски наивно просила Наташа. Мы
по-прежнему сидели нa кухне. Она уже успокоилась, слезы высохли на щеках,
и только припухшие веки выдавали, сколько ей пришлось сегодня плакать. Я
заставил ее немного поесть, достав из холодильника остатки рыбного салата
и помидоры. Помидоры вообще были ее слабостью. Она рассказывала, что
однажды, читая книгу, в течение полутора часов неторопливо съела целое
ведро ярко-красных "яблок любви". Думаю, это было правдой, в дни ее
плохого настроения я покупал хотя бы один помидор и сразу становился в ее
глазах самым замечательным мужем на свете. После кофе она еще раз
повторила:
- Я не хочу туда больше, я боюсь...
- Девочка моя, нас никто не сможет разлучить. Мы что-нибудь придумаем.
Обязательно должен быть способ как-то избавиться от этого проклятия. Давай
поищем по биолиотекам, я прочел массу умных книг, что-то подобное там
наверняка встречалось, просто надо вспомнить и найти. Этой ночью я
крепко-накрепко прижму тебя к себе и ни за что не отпущу!
- А если я превращусь в волчицу?
- Тогда я тебя поцелую, и проклятие злой колдуньи развеется как дым!
Она улыбнулась вместе со мной:
- Ах, Сережка, какой же ты все-таки родной...
- Стараюсь... налить еще чашечку?
- Ага, с лимоном, пожалуйста.
Я встал у нее за спиной, зажег газ и... увидел застрявший в Наташиных
волосах клочок серой шерсти. Волчья? Не долго думая, я вытащил его и
бросил в пламя горящей конфорки! Шерстинки мгновенно сгорели, оставив в
воздухе удушливый запах...
- Что ты сделал?
- Там у тебя зацепились несколько волосков волчьей шерсти и...
- Ты их сжег?! - Наташа мгновенно вскочила с табуретки, схватила меня за
грудки и совершенно безумным голосом закричала: - Что же ты наделал?!
Дурак... Господи, какой же ты дурак! Это... этого нельзя... Ты ведь
погубил меня, понимаешь?! Я - ведьма, оборотень, а ты сжег мою шерсть...
- Глупости! Успокойся, пожалуйста. Уверяю тебя, ничего страшного не
произошло. Сейчас я открою форточку, и весь запах уйдет...
- Зов... опять зов... - Она отвела взгляд, ее слова становились все тише и
тише. - Ты опоздал... вернее, мы опоздали... Сережа, Сереженька, Сережка
мой... прощай, любимый!
В ту же минуту она исчезла. Просто как будто никогда и не стояла рядом. Я
обмер... Все произошедшее было слишком нереальным для того, чтобы в это
можно было поверить. Не мог же я в самом деле воспринять всерьез
непонятное исчезновение собственной жены только из-за того, что какой-то
клочок собачьей или волчьей шерсти сгорел в синем пламени газовой
конфорки? Это... глупо, в конце концов! Мне совсем не улыбается
отождествлять себя с недалеким Иваном-царевичем, поспешно спалившим
лягушачью шкурку в русской печи. Тем более что ему-то, оказывается, лишь
три дня подождать надо было. А в моем случае сроки значения не имели.
В какой-то тупой растерянности я опустился на табурет и просидел так не
меньше часа. Все мысли неуклонно сводились к одному - ее здесь нет. Дальше
- больше... Я начал нервничать. Что, если в ее исчезновении действительно
виноват только я? Где она? Куда пропала? Когда теперь вернется и вернется
ли вообще? Почему она со мной попрощалась?.. В том же отупелом состоянии я
прошел к холодильнику, достал начатую бутылку водки и вернулся к столу. За
ним уже сидели двое. Белый и черный. Оба с крылышками, у одного на манер
лебединых, у другого - типа нетопыря. На лицо совершенно одинаковые, как
близнецы, различались лишь цветом волос и прической. Белый - с роскошными
льняными кудрями, художественно спадающими на плечи. Волосы черного гладко
зачесаны назад, открывая большие залысины у висков, и перехвачены резинкой
на затылке. Оба в длинных одеждах, у одного серебристо-белая парча, у
другого - "мокрый шелк" иссиня-черного цвета. Мне было все равно, я уже во
все верил. Такое бывает в двух случаях: либо переутомление мозгов, либо
пьяные галлюцинации. Скорее первое, так как еще не пил вроде...
- Водочка? Разливаем на троих! - с ходу предложил черный.
- На двоих, - поправил белый. - Лично я пить не буду и ему не советую.
Такая мерзость...
- Не слушай его! - подмигнул мне черный. - Давай хряпнем по маленькой.
Кровь разогреем, а этот зануда пусть завидует...
- Фармазон! Тебе должно быть стыдно! У человека горе, а ты на что его
толкаешь? Ох и любите вы все прибирать к рукам заблудшие души... стоит
бедолаге хоть один раз споткнуться - ты уж тут как тут!
- Слушай, Циля... - угрожающе нахмурился тот, что с хвостиком. Только
теперь я обратил внимание на маленькие рожки у него на лбу.
- Анцифер! Прошу обращаться ко мне по полному имени, - вежливо, но твердо
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг