Бога - долой, всю власть долой! Сами своей головой жить будем... Все
общее, все народное, все наше!
Разъезды царских стрельцов не то что нам не мешали, а, наоборот,
облегченно вздохнув, строились в колонны и дружно маршировали рядом. Как
люди военные, они предпочитали не лозунги, а песни:
Что ни баба - королева, Тока глянешь за фасад - Раскудрить твою налево, На
крутой милашкин зад!
Таким образом, наше шествие здорово походило то ли на восстание, то ли на
гулянье, но в обоих случаях - всенародное... На Гороховом подворье нас
встретили наглухо запертые ворота и грозные жерла пушек.
- Фома, - я поманил к себе Еремеева, - принимай командование. Окружить
весь двор по периметру тройной цепью стрельцов. Будете сдерживать
нездоровый энтузиазм трудового народа. Провокаторов и подстрекателей не
лови, завязнешь в уличных беспорядках. Лучше примечай, кто проявлял
тараканью активность, потом вызовем в отделение, побеседуем...
- Исполню, как велено, - сурово пообещал он. - А ты что, неужто так в
одиночку на царя и пойдешь?
- Не на царя, а к царю, - наставительно поправил я. - Мы быстренько
переговорим, и никаких проблем не будет.
- Бедовый ты человек, Никита Иванович... Поверь, зимой к медведю легче
войти, чем к Гороху во гневе!
- А куда деваться, долг велит, служба требует... Ты, главное, проследи,
чтоб народные массы не ринулись вслед за мной рушить "весь мир насилья",
ничем хорошим это не кончится.
Потом были долгие споры с двумя лихими воеводами, чьи стрельцы охраняли
ворота. Один считал нужным поставить меня "пред очи государевы", другой
уперся - "ни в жисть не пущать"! Кончилось тем, что Баба Яга сотворила в
заборе калиточку, сквозь которую мы и попали на царский двор. Вооруженные
до зубов бояре набросились на нас мятущейся толпой, и если бы не
многоопытный Кашкин - историю лукошкинского отделения можно бы и
закончить... Нас отконвоировали в государевы палаты с таким "почетом", что
и сам Кощей бы обзавидовался. Со всех сторон стволы, клинки, топоры,
копья, безумные глаза и оскаленные в злорадных улыбках зубы. Втолкнули в
небольшой зал для дипломатических бесед и оставили одних. Правда,
ненадолго. Прежде чем мы сумели запаниковать, с той стороны дверей
раздался раздраженный голос:
- Я вам кто - царь али дите неразумное?! Подите прочь! Я на милицию в
одиночестве гневаться изволю...
Горох вошел довольный, улыбающийся. Самолично прикрыл двери и без
предисловий пожал мне руку:
- Спасибо, что заглянул, Никита Иванович. Совсем у меня бояре из ума
выжили... Весь терем гудит! Черт же меня дернул в прошлый раз дать им
полномочия...
- Да уж, перестарались! Там за забором едва ли не половина города
бухтит... социалистическую революцию устраивают!
- Видел, видел... - виновато поморщился Горох, - моя вина, недоглядел, не
проверил. Народ у нас незлой, сердце у людей отходчивое... Сегодня пошумят
- завтра покаются. Ну кто ж знал, что бояре Пашку Псурова призовут?!
- Вы меня познакомьте потом с этим индивидуумом, я хоть буду знать, кто
здесь является пародией на закон и справедливость. А сейчас, сделайте
одолжение, попросите граждан разойтись! У меня и без их гулянок отделение
делами перегружено...
- Ну уж нет, участковый! Сначала ты мне о чертежах расскажи... Где был,
что видел, куда следствие продвинулось?
- Какое следствие?! - взвыл я. - У вас же там бунт на носу!
- Чушь не мели! - строго прикрикнул царь. - Я-то, чай, свой народ получше
тебя знаю... Пущай покричат, кулаками помашут, пар выпустят - невелика
беда. Люди в мятежах свою значимость глубже понимают, друг за друга крепче
стоят, а в результате и власть твердую вдвойне уважают. Дай народу
побеситься, не вредничай...
- Ну-у, если вы с такой позиции...
- А ты, добрый молодец, вон тот шкафчик в уголке распахни! - Горох
переключил внимание на нашего Митяя. - Во-во! Штоф зелененький бери, ага,
тот, что побольше. И стопочки четыре к нему. Да там еще внизу пряники,
изюм и вроде халва оставалась. Накрывай для нас с участковым да Бабе Яге
наполнить не забудь, опосля чего и себя не обидь! Дозволяю...
Я окончательно перестаю его понимать. Взаимоотношения народонаселения и
государственной власти в Лукошкине навсегда останутся для меня тайной за
семью печатями. Вино у царя было хорошее... После второй я обстоятельно
обсказал все произошедшее, начиная от убийства дворника и кончая разгромом
бандитского трактира на Кобылинском тракте. Яга и Митька внесли свои
поправки и пояснения. Митяй, в частности, покаялся за "допрос" девиц,
приближенных к государю, а бабка зачем-то предложила заняться Ксюхой
всерьез. В смысле сделать умницей-разумницей...
- Вижу, дело вы ведете верно, в направлении нужном. Как и обещал -
препятствий в исполнении чинить не буду, а даже где и посодействую, - с
самым генеральским видом закрутил усы царь Горох. - Вот тока обещай мне,
Никита Иваныч, что ты моих бояр носом в лужу ткнешь! Пущай на своей шкуре
узнают, каков хлеб милицейский... Я их бранить не могу, слово нарушу, но
ты - другое дело! Найди покражу, дай мне повод кой-кому при всех в бороду
плюнуть... образно.
- По рукам, - согласился я,- но сейчас вы выйдете к народу. Времени - без
десяти двенадцать, в двенадцать истечение срока. Отмените приказ двух
идиотов!
- Отменить не могу, - буркнул надежа-государь, но, глядя на наши
вытянувшиеся лица, смилостивился: - Могу подправить...
Ровно в двенадцать, вместе с боем колоколов, на ворота собственного двора
взобрался сам царь. Горох обвел взглядом притихшую толпу и громогласно
объявил:
- Слово царское нерушимо! А только слуги мои верные с усталости великой да
в рвении похвальном все сроки поперепутали. Не сегодня пополудни
ослушников брать будут, а через три дня! Все ли слышали, православные?!
Через три дня! А до той поры гоните Фильку да Пашку взашей! Такова моя
царская воля... Я вам - отец, вы мне - дети!
От восторженного рева убежденных монархистов голуби взлетели с теплых
крыш. Я никогда не видел, чтобы одному человеку за такую короткую речь
устраивали столь длительную овацию.
- Митя, поворачивай в отделение, у нас дела...
Граждане расходились от царского терема с песнями и плясками. Народ с
истинно русским фатализмом праздновал трехдневную отсрочку, а там на
"авось"... Либо участковый воров изловит, либо Пашку Псурова кондрашка
хватит, либо государь, храни его Господь, еще поблажку даст! Лично для
меня все это значило только одно - Горох очень обеспокоен пропажей
чертежей, и я должен максимально ускорить их поиски. Каким образом? Никто
не знает... а я сам тем более!
Уже когда мы сели за стол, когда закончили с обедом, я наконец смог толком
рассказать Бабе Яге все, что удалось выяснить за ночной рейд. Старуха
слушала очень внимательно, ни разу не перебив.
- Так, значит, гнездо злодейское мы прикрыли?
- Да, Еремеев должен был отправить туда большой наряд, собрать все
краденое и опечатать здание. Задержанных уголовников уже отправили в
тюрьму, для следствия их информация интересов не представляет.
- Что ж... Поганов этот по заслугам получил, глянула я мельком... Да ты и
сам знаешь, ядом травленный, как и Николай Сухарев. А ить мы уже не
свидетеля, подозреваемого теряем! Надо бы девку ту беглую отыскать... По
всему видно, не простой пешкою она в игре участвует.
- Стрельцы хорошо ее запомнили, если она появится в городе, то возьмут
быстро. Но я не уверен, что она имеет отношение к краже чертежей...
- А про воров тех, Борова да Свина, думаешь, имеют?
- Вечером пошлю Митьку незаметно прощупать почву. Вполне может оказаться,
что такие граждане не только не проживают в районе Колокольной площади, но
и вообще не существуют в природе.
- Значит, у нас опять застой? - пригорюнилась Яга. - Версий нет,
подозреваемых нет, браться не за кого... Так ведь, Никитушка? Колечко
Олёнушки твоей нам свою помощь оказало, ясно теперича, кто в городе
скупкой добра ворованного промышлял. Притон разбойничий на корню
ликвидировали, дорога купеческая чище станет, тоже дело хорошее. Только
так вот мы все и будем разные преступления по ходу следствия разбирать, а
к самой-то загадочке и не приблизимся...
- Когда похороны дворника?
- Да завтра вроде... пойти думаешь?
- Не знаю, как получится... - прикинул я. - Просто пришла пора
побеседовать с дочерью покойного. Мы ведь так и не выяснили круг ее
знакомых.
- Дык... Митька же говорил, будто бы ему доложили, что нет их. Не водятся
люди с тем, кто с головой не дружит.
- Не совсем... Он ведь опросил исключительно бывших девиц Гороха, вполне
возможно, что у гражданки Сухаревой есть связи на стороне. Позовите-ка
сюда нашего молодца...
Дмитрий прибыл по первому слову. Пулей вылетел из сеней, встав передо мной
как лист перед травой, всем видом демонстрируя готовность порадеть на
благо отечества.
- Слушай внимательно, герой, - строго начал я, с ним особо ласково нельзя
- портится вмиг. - Во-первых, от лица отделения и от себя лично объявляю
тебе благодарность!
- Рад стараться, батюшка сыскной воевода! - счастливо прогорланил он.
- Во-вторых, если еще раз увижу, что посмел напиться на работе, - уволю!
Ты меня знаешь, два раза повторять не буду, уяснил?
- Виноват, батюшка сыскной воевода... Вот те крест - исправлюсь, а вину
тяжелую честной службой искуплю!
- Отлично, теперь как раз о службе, - удовлетворенно кивнул я. - Пойдешь
на Колокольную площадь, покрутись там осторожненько, поинтересуйся у
мальчишек, не проживают ли в близлежащих домах граждане Юрка Боров и
Борька Свин. Понял?
- Понял, как не понять... - сразу воодушевился наш младший сотрудник,
демонстративно закатывая рукава. - Как изволите, их получить: по повестке
привести или так, за ногу приволочь?!
- Митя, только выяснить! Без угроз и мордобоя...
- А соседями ихними не поинтересоваться ли?
- Нет. Нам нужны исключительно адреса...
- А ежели злодеи сопротивление окажут?
- Какое сопротивление?! - не выдержав, сорвался я. - Тебе надо всего лишь
выяснить - есть ли они вообще, и все! Все! Никого не хватать, ничего не
ломать, ни на какие провокации не поддаваться... Пришел, спросил, ушел -
все! Если они тебя только заметят...
- Не заметят, батюшка участковый, - явно что-то замышляя, протянул
предприимчивый Митька, - не извольте даже беспокоиться, все справлю как
велено!
- Ты уж постарайся, касатик... - ласково добавила Баба Яга. - Я вон тебе
булку изюмную в дорогу дам, тока ты больше рожу-то дегтем не мажь и негров
африканских из себя не строй - куры засмеют.
- Не буду... Рази ж я с одного раза не понимаю? Мне ить дважды на одни
грабли наступать несолидно...
- От то-то ж! Ну иди, иди, родной, трудись по ходу следствия...
Надо сказать, он очень вовремя успел уйти. Просто как будто задницей
чувствовал... И получаса не прошло, как охранные стрельцы доложили о
визите гражданки Пышкаловой Варвары Дмитриевны. Мы с Ягой недоуменно
посмотрели друг на друга - такую никто в отделение не вызывал.
- Здравствуйте, батюшка сыскной воевода. - Варвара Дмитриевна оказалась
бойкой девицей лет двадцати шести, с деловой хваткой, в несколько
пестроватом наряде.
- Здравствуйте, проходите, садитесь. Чем можем помочь?
- Да... ничем вроде. Я-то так, зашла по дороге. Дом посмотреть, хозяйство,
со свекровью да деверем познакомиться...
Баба Яга уронила на пол подарочную чашку из белой с голубым "Гжели". У
меня как минимум отвисла челюсть. А безапелляционная девица спокойно
продолжала, обводя горницу придирчивым взглядом:
- Что ж, Митенька Лобов вам еще и не рассказал всего? От ведь горе мое
забывчивое... Приходил вчерась, подарки дарил, замуж звал, про житье-бытье
выспрашивал... Хвастал, будто вы, Никита Иванович, ему прямо брат родной,
младшенький... А хозяйка ваша хоть на вид-то строга, да в деле послушлива,
вот только рук молодых женских не хватает. Без присмотра любой двор мхом
зарастет, ну а я тут с порядком помогу, прослежу да присоветую.
- А... мы... что? Как же... это называется... - попытался вклиниться я.
- Ничего, ты говори, участковый, в общем житье любой голос важен. Вот
Митенька придет, мы тут всем миром и обмозгуем, а пока не лезь! В
семье-то, чай, после старшего брата жена его законная главной будет. Ты-ко
вон встань лучше да терем мне покажи, двор опять же, где скотинка какая,
ну и все прочее...
- А царь? - все-таки исхитрился я.
- Горох-то? - зевнула поварская дочь Варвара Дмитриевна. - А ему что? Он к
моему замужеству протестов иметь не будет. Думаю, и деньжат на коровку
отсыплет, государь у нас на венчальные дела добрый...
- Никитушка, пригнись, - замогильным тоном посоветовала Яга.
Я мельком глянул в ее потемневшие глаза и не стал спорить. Когда было
можно вылезти из-под стола - нахалки уже не оказалось. Вместо нее на
деревянной лавке лежала здоровая оранжевая тыква. Задавать наводящие
вопросы как-то не хотелось...
- Может, испечь на ужин с кашей? - подумав, предложила моя домохозяйка, но
я отрицательно покачал головой. К вечеру бабка отойдет и наверняка
расколдует дуру. Пока лучше откатить ее куда-нибудь в угол, а вот с
Митькой разговор будет серьезный...
- Никита Иванович, тут к вам еще девица домогается. Прямиком с вещами
пришла, вон узлы с телеги снимает...
Короче, где-то к половине девятого вечера у нас в углу под лавкой лежало
пять зрелых тыкв. Круглые и вытянутые, оранжевые и сероватые, гладкие и
разновеликие, тем не менее они объединялись одним общим стремлением
экстренно выскочить замуж за нашего младшего сотрудника и переехать жить в
милицейское отделение. С болтливым и многообещающим балбесом разговор
будет позже, никуда он не денется... Но самое удивительное то, что все
девицы клялись, будто бы получили разрешение на свадьбу от самого
государя. Либо Горох чего-то недослышал, либо у него специфическое чувство
юмора... Яга склонялась ко второму, но так или иначе, вечер был скомкан,
поработать над кражей чертежей не удалось. Митя пришел поздно... и не
один. Доложил, что искомых личностей не обнаружено, а на обратном пути он
изловил мелкого вора - поймал с поличным за руку в собственном кармане. Я
слишком устал, чтобы вникать в такие мелочи. Каюсь, это была моя вина...
Даже не взглянув на задержанного, - его охраняли стрельцы у ворот, - я дал
приказ сунуть жулика до утра в поруб. Там разберемся, а наутро-о-о...
Нет, честно говоря, где-то до двенадцати дня у нас особых проблем не было.
Не считая петуха, естественно... Я здорово набегался и потому перед сном
не припас чего-нибудь потяжелее тапок, дабы забекренить гаду гребешок на
другую сторону. Ну и он тоже расстарался. Дикий вопль "ку-ка-реку!!!" был
такой мощности и силы, что меня буквально сбросило с кровати и накрыло
подушкой. Вот как его называть после этого? Вниз спустился в прескверном
настроении, хотя Баба Яга успешно приободрила меня пирожками с головизной
и настоящими немецкими сосисками (господин Кнут Гамсунович баловал по
случаю). После завтрака прошла дежурная разборка с нашим деятельным
недоумком. В принципе все подобные расспросы с пояснениями достаточно
однообразны по сути: мы ругаемся - он кается, после спектакля каждый
расходится по своим делам...
- Митя, давай покороче, без ползанья на коленях и стука лбом об пол, что
ты наобещал царским девицам?
- Да... ничего такого вроде... Вот разве вашу личную благодарность за
содействие следствию?!
- О, этого сколько угодно! Ты мне объясни, с какого времени я стал твоим
младшим братом, отделение милиции - твоим собственным особняком с
хозяйством, а наша Баба Яга - свекровью в ожидании?
- Чего-чего? - вытаращился он, а я демонстративно открыл блокнот.
- Значит, так, перечисляю... Гражданка Пышкалова Варвара Дмитриевна,
младшая дочь повара с царской кухни, прибыла для осмотра в дом к будущему
мужу. Гражданка Хлобыстова Марьяна Тихоновна, дочь дьяка из посольского
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг