Александр Романович Беляев
Чудесное око
---------------------------------------------------------------------
Книга: А.Беляев. Сборник повестей и рассказов
Горьковское книжное издательство, г.Горький, 1958
Художник А.Д.Алямовский
OCR & SpellCheck: Zmiy (zmiy@inbox.ru), 15 ноября 2002 года
---------------------------------------------------------------------
ПРОЛОГ
Океанский пароход назывался "Левиафаном" по праву. Это был настоящий
плавучий город с "улицами", садами, площадями, кинотеатрами, концертными
залами, фонтанами, бассейнами, спортивными площадками, садами-оранжереями
тропических растений. По мягким коврам длинных коридоров неслышно скользили
вымуштрованные лакеи в униформе. Двери кают, стены, панели отсвечивали
красным деревом, сверкали начищенной медью. В помещениях, занимаемых
пассажирами, стоял своеобразный запах - смесь дорогих духов, мыла, сигар,
кожаных чемоданов и еще чего-то неуловимого, приносимого, наверное, свежим
дыханием океана.
На верхней открытой палубе, под широким тентом, укрывшись от
раскаленных лучей солнца, отдыхали пассажиры. Удобные плетеные белые кресла
были расставлены между пальмами, кустами цветущих олеандров и душистых
гиманантусов. Журчали фонтаны.
Глубокая синева Гольфстрима казалась недвижной. Там и сям виднелись
красноватые островки водорослей, принесенных течением из Саргассова моря.
Летучие рыбки выскакивали из воды и летели рядом с кораблем, блестя
плавниками. Они то падали на воду, то вновь взлетали, словно хотели развлечь
пассажиров.
- О, как жарко! Хотя бы ветерок подул, - сказал, отдуваясь, дородный,
краснощекий пассажир лет пятидесяти. Он сидел в глубоком кресле и
обмахивался белым шелковым платком. Отлично сшитый белый костюм, массивный
золотой перстень, золотая цепочка от часов на жилете и золотые очки
придавали ему вид преуспевающего коммерсанта.
- А все-таки прекрасно! - глядя сквозь приспущенные веки в сияющую
даль, продолжал он. - "Левиафан" - настоящий плавучий дворец.
Комфортабельно, удобно и, главное, совершенно безопасно. Ведь так? Что может
случиться с таким великаном?
И пассажир поднял глаза на своего соседа, человека неопределенных лет,
в светло-сером костюме. У него было бледное лицо, впалая грудь, большие
задумчивые черные глаза, густые брови, нос с горбинкой. Француз? Испанец?
Комиссионер? Землевладелец? Не разберешь. Во всяком случае, не миллионер...
Следя глазами за кольцами сигарного дыма, сосед пожал плечами и ответил
глухим голосом:
- Я слышал, "Левиафан" застрахован на такую сумму, что на одни лишь
годовые страховые взносы можно было бы построить неплохой каботажный
пароход.
- Что вы хотите этим сказать? - насторожился толстяк и засопел.
- Вы коммерсант, и вам нетрудно сделать вывод: если бы не было риска,
пароходная компания не выбрасывала бы груды денег на страхование. Швейцарцы
не страхуют своих жилищ от наводнений, а голландцы - от землетрясений... -
Человек с бледным лицом замолчал, а коммерсант еще сильнее засопел.
- Вспомните трагическую судьбу "Титаника", - продолжал после паузы
худощавый. - "Титаник" мало чем уступал "Левиафану". А "Пасифик"? А
"Лузитания"? Да разве мало можно привести подобных примеров. На море ни за
что нельзя поручиться.
- "Лузитания" была потоплена миной во время войны. "Титаник" погиб,
наскочив на подводный айсберг, - возразил толстяк, заметно волнуясь. - На
"Левиафане" есть специальный прибор, какой-то радиоинструмент, который
сигнализирует о приближении подводной лодки. На случай пожара также
установлена автоматическая сигнализация...
- А пароход все-таки застрахован, - не успокаивался худощавый. -
Столкновение в тумане, да разве мало причин... И затем... Эти пальмы,
бассейны, концертные залы - все это хорошо, а обеспечен ли корабль
достаточным количеством шлюпок и спасательных поясов на случай аварии?
- Я... не знаю, - ответил толстяк.
- А я знаю, подсчитал.
- Ну и что?
- Две трети пассажиров останется без шлюпок, - спокойно ответил
худощавый.
- Нет, у вас сегодня просто дурное настроение, дон Хургес, и вы хотите
испортить его и мне! - воскликнул толстяк.
- Ничуть, - ответил дон Хургес и чуть заметно усмехнулся. - Я лишь
трезво смотрю на вещи. Надо быть всегда готовым ко всему... Однако почему
мои слова взволновали вас, мистер Вильямс? Вы так боитесь за свою
драгоценную жизнь?
- Не только за жизнь, - загадочно ответил Вильямс, порывисто обмахивая
лицо платком.
- Резонно. Бывают ценности, которые дороже собственной жизни, - так же
загадочно промолвил Хургес.
Со средней палубы долетали веселые звуки джаза. Музыка немного отвлекла
внимание толстяка от грустных раздумий. Вильямс даже начал притопывать в
такт, но лицо его оставалось хмурым.
- Вы сказали, надо быть готовым ко всему, - снова обратился он к
Хургесу. - Какую готовность имели вы в виду? Психологическую?
- Конечно, психологическую прежде всего, - ответил Хургес. - Тот, кто
готов ко всему, наверняка не растеряется в первый миг, не поддастся панике,
а это главное. Мы должны иметь готовый план спасения и самих себя и тех
ценностей, которые мы везем.
- У вас есть такой план? - спросил Вильямс.
- Да, я обдумал его до мельчайших подробностей еще дома. Я, кажется,
предусмотрел все: и пожар, и аварию...
- Интересно было бы познакомиться с вашим планом, дон Хургес.
Хургес пожал плечами:
- Вряд ли он пригодится вам. Мой багаж невелик; вашего я не знаю.
Каждый план должен быть индивидуальным.
- Мой багаж! - тяжело вздохнул Вильямс.
Джаз безумствовал. Молодые пары танцевали на середине палубы. Слышались
смех, веселые восклицания. Избранники судьбы тешились опьяняющими звуками
джаза, радостным днем, лазурью и чистым воздухом океана.
И вдруг короткий толчок. Упал один из танцующих молодых парней.
Послышался смех.
- Землетрясение... Водотрясение...
- Господи, что такое? - скороговоркой вымолвил Вильямс. Он мгновенно
побледнел. - Не вы ли накаркали? - Вильямс злобно взглянул на Хургеса,
спокойно курившего сигару.
Пароход по-прежнему рассекал воды океана. Снова начались танцы, однако
кое-кто отправился узнать, что случилось.
- "Внимание! Внимание! - неожиданно раздалось из громкоговорителей на
палубах, этажах, в коридорах, каютах. - Случилась небольшая авария. Ни
малейшей опасности для судна. Просим не волноваться. Вторая смена экипажа
должна немедленно выйти на работу".
- Что случилось? - послышалось отовсюду.
Никто не мог ответить. Джаз гремел по-прежнему, но танцы расстроились.
Кресло Вильямса дернуло с такой силой, что он, боясь упасть, ухватился
за кресло Хургеса. Многие пассажиры упали. Закричала перепуганная женщина.
Ее истерический крик подхватили другие.
- "Аврал! - снова разнесся голос из репродуктора. - Авария, но ничего
серьезного. Пассажирам рекомендуется сохранять полное спокойствие.
Разойдитесь по каютам".
Вильямс почти выпрыгнул из кресла и, взволнованный, забегал перед
Хургесом.
- Дело принимает серьезный оборот, черт побери! Как вы предполагаете,
мы не утонем?
Хургес снова пожал плечами.
- "Левиафан" имеет перегородки, - ответил он. - Если он получил
пробоину, то вода не пройдет дальше первой перегородки. К тому же мы на
одной из "людных" морских дорог: Буэнос-Айрес - Лондон. "Левиафан" вызовет
по радио помощь. И все же надо быть готовыми ко всему.
Пароход резко убавил ход. Корма заметно опустилась. На судне начиналась
паника.
- Дон Хургес, мы тонем! Тонем! - почти кричал Вильямс. - Надо быть
готовыми ко всему... Ваш план, дон Хургес?! Я не хочу умирать! И я... Мой
багаж... моя жизнь... Эквадор. Двадцать два года лишений, труда...
Бочонки... Шлюпки... Потонуть... и когда - не в бурю, при солнце... Штиль...
Мираж... Страшный сон... Кошмар!
- Пассажирам предлагается надеть спасательные пояса, - прогремела
команда.
- Боже мой! Боже мой, не оставь меня! - закричал Вильямс и, схватившись
за голову, побежал.
Хургес не спеша двинулся к каюте, вынул из чемодана пластинку из
темного металла с цепочкой и замком на ней, бутылку с герметической крышкой
и пошел на нос корабля.
- Дон Хургес, вы здесь? Я ищу вас по всему пароходу, - окликнул его
Вильямс. На нем уже был спасательный пояс. - А почему вы без пояса? Разве
это не входит в ваш план?
- Не входит, - ответил Хургес. - Мой друг, бывалый капитан, говорил
мне, что он против спасательных поясов: они лишь удлиняют страдания
тонущих... Впрочем, это касалось холодных морей. Что же все-таки случилось с
"Левиафаном"?
- Никто ничего не знает. Даже сам капитан, если только он не скрывает
причин...
"Левиафан" был обречен, в этом не оставалось сомнений. Корму накрыла
вода. Прозвучал приказ: спускать шлюпки. Началась паническая беготня. Возле
шлюпок завязалась звериная битва за существование. Хургес оказался прав:
шлюпок не хватало.
- Почему вы не спешите к шлюпкам? - спросил Хургес.
- Потому, что я успел наметить свой план и даже осуществить его, -
ответил Вильямс. Усмешка мелькнула на его побледневшем лице. - Лишь бы
только они не опоздали... О, золото царит над человеком, пока он жив. Я
пообещал матросам бочонок... А может быть, все обойдется. Радист передал
сигнал бедствия, и говорят, что к нам уже спешат на помощь два парохода...
Вот они... Вот.
- Пароходы?
- Да нет.
Хургес увидал матросов, которые тащили бочонки, продираясь сквозь толпу
к шлюпке, висевшей на носу.
- Садитесь быстрее в шлюпку! - крикнул Вильямс.
- Я еще не выполнил свой план, - ответил Хургес. Он продел цепочку в
звено якорной цепи, щелкнул замком, прикрепил металлическую пластинку к
цепи. Потом быстро написал записку, сунул ее в бутылку, плотно приладил
герметическую крышку. На удивленные взгляды Вильямса он кратко ответил:
- Это мой багаж. Итог моей жизни.
Матросы отшвыривали пассажиров и грузили в шлюпку бочонки.
- Перегрузка, - покачал головой Хургес, глядя на тяжелые бочонки.
- Не могу же я их оставить, - сказал Вильямс.
Шлюпку спустили на воду. Десять матросов, Хургес, Вильямс, бочонки с
золотом, сухари, бочка воды... Шлюпка была перегружена и осела до бортов. А
за борта цеплялись утопающие. Матросы безжалостно били их по рукам веслами,
ножами и кулаками.
- Успеть быстрее отъехать от тонущего парохода!.. - бормотал Вильямс
трясущимися бескровными губами.
Шлюпка не успела отплыть и двадцати метров, как пароход, став носом
кверху, пошел ко дну. Над местом гибели вздыбился огромный столб воды,
тяжело осел и хлынул бешеным валом. Вал ринулся на шлюпку.
- Конец! - взвизгнул Вильямс.
- Всякий конец может быть и началом, - спокойно ответил Хургес и
швырнул бутылку в воду. Это были его последние слова.
Вода накрыла шлюпку, заглушила последние крики утопающих. Через два
часа на место катастрофы прибыл первый пароход, принявший сигналы бедствия.
ЗА МОРСКИМ ОКУНЕМ
На длинном столе - черный шар диаметром в полтора метра. Один бок его
срезан. Широкое окно выходит на Кольский залив. Там виднеются мачты и трубы
траулеров рыбного треста. Однако в окно никто не смотрит. Взоры всех
устремлены на черный шар. Двенадцать комсомольцев, членов кружка по изучению
радиотехники, тесным кольцом обступили стол. Большинство - студенты морского
техникума, часть - радисты с траулеров.
Мотя Гинзбург, конструктор, изобретатель и руководитель кружка, радист
траулера "Серго Орджоникидзе", похлопывая ладонью по черной металлической
поверхности шара, спросил с усмешкой на умном худощавом лице:
- Вы видите глазное яблоко...
Кружковцы засмеялись:
- Хорошенькое яблоко!
- Какой же должна быть орбита, чтобы вместить такое яблоко!
- Орбитой будет море. Довольно? - спросил Мотя. - Это радиоглаз, с
помощью которого мы увидим, что творится в глубинах моря.
- Телевизор! - вскричал один из стоявших возле стола.
В сущности говоря, Мотя не изобрел ничего или почти ничего. Ему
случалось видеть фотографии американских и немецких телевизоров,
приспособленных для наблюдений на морской глубине. Правда, это были
фотографии. Но принцип работы телевизора известен. Оставалось самостоятельно
продумать кое-какие конструктивные особенности подводного телевизора. И Мотя
как будто бы удачно справился с этим: маленький опытный телевизор работал
исправно. Почему бы не работать и этому, большому? Он почти готов. Вставить
в круглое отверстие объектив, возле него - лампы прожекторов, и все. Одним
словом, часа два монтажных работ, и телевизор можно опускать в воду.
- Чтобы взглянуть, что делается на дне моря? - спросил первокурсник
морского техникума.
- Именно. Взглянуть, как поживают морские крабы, - подхватил,
снисходительно улыбаясь, его сосед, который считал себя человеком бывалым.
- Что ж, и это интересно, - серьезно ответил Гинзбург.
- Будем ловить морских окуней?
- Да, да. Сегодня - первая проба. Траулер уходит в час ноль-ноль. К
этому времени мы успеем закончить, - ответил Гинзбург и приказал: - А ну,
хлопцы, за работу!
Слушатели ушли, а пять человек, во главе с Гинзбургом, остались и
приступили к делу.
- А знаете, кто будет с нами на пробном лове? - спросил Мотя своих
товарищей. - Бласко Азорес, испанский коммунист, корреспондент. Он недавно
приехал к нам, чтобы осмотреть новый Мурманск.
Азорес вышел из гостиницы треста в полночь и направился по спуску к
траловой базе. Испанец поеживался в своем осеннем пальто. Льдистый
полуденный ветер бил в лицо. Падал мокрый снег.
"Удивительный край! - размышлял Азорес. - Здесь все наоборот:
"солнечные ночи", "ночные дни". В этих краях люди выбирают квартиры окнами
не на юг, а на север, потому что северный ветер, пролетая над теплым
течением Гольфстрима, нагревается, а южный - охлаждается над ледяным горным
плато тундры. Суровый край, тяжелый климат. Но всего этого не ощущаешь, даже
не замечаешь - так интересен здесь человек и его дело".
Внизу горели огни траловой базы. Высоко вздымались корпуса
рыбообрабатывающих цехов. Гремели лебедочные цепи. У пристани стояли
траулеры. Одни разгружались, другие готовились к отплытию. Сновали
транспортеры: к складам - с рыбой, от складов - с солью. Азорес быстро
прошел в конец пристани к большому траулеру. Был отлив, и борт траулера
покачивался почти вровень с пристанью. Азорес взошел на борт и поднялся в
капитанскую рубку. Капитан Маковский приветствовал его и попросил пройти в
свою каюту. Азорес вошел.
Каюта капитана состояла из двух крохотных помещений: кабинета-спальни и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг