капитана.
Здесь он застал такую картину. Возле стола стояли шкипер, сам Таяма и
молодой матрос с длинным носом и короткими волосами, в очках, похожий
скорее на инженера или врача, чем на простого матроса. Все они внимательно
рассматривали скафандр и вскрытый аппарат для добывания кислорода. Тут же
на столе лежал знаменитый аккумулятор Гузика, а на листе ватмана виднелись
наспех сделанные наброски карандашом. Японец в очках снимал чертежи.
- Вы что тут делаете?! - закричал Ванюшка, позабыв о том, что он одинок
и беззащитен. - Вы не только нашу капусту крадете, но и наши секреты, наши
изобретения?
- Простите, - сказал японец в очках по-русски. - Естественное
любопытство. Мы хотели ознакомиться с аппаратом, пока будет чиниться ваш
скафандр. Он готов. Вы можете...
- А эти чертежи зачем? - не унимался Ванюшка. - Тоже любопытство?
Давайте их сюда! - Он схватил чертежи и засунул их за пазуху в водолазный
костюм. - Давайте аккумулятор!
Ванюшка быстро собрал аппарат, надел скафандр, прикрепил дыхательные
трубки и вышел из каюты, не говоря ни слова. И, удивительное дело, его
никто не задержал.
Он поднялся на палубу, надел на ноги грузила и прыгнул за борт, не
осмотрев даже, хорошо ли исправлен скафандр. Уже в воде он оглянулся на
борт шхуны. Из окна небольшого иллюминатора выглянуло лицо молодой
девушки. Японка улыбнулась и махнула маленькой ручкой, словно выточенной
из слоновой кости.
И неожиданно, по какой-то непонятной для него самого ассоциации,
Ванюшка вдруг вспомнил девушку, которую он видел в пещере. "Вот та - это
да, фут возьми!" - громко сказал он в скафандре. Образ японки побледнел, а
силуэт девушки, стоявшей на фоне костра, обрисовался так четко, как будто
он видел его на самом деле.
Ванюшка крякнул и опустился на дно.
Вернувшись в подводное жилище, Ванюшка рассказал о своем визите к Таяме
Риокици.
Это было во время обеда. Марфа Захаровна приготовила уток, доставленных
с берега ее мужем, и больших крабов. А Пунь угостила пастилой, сделанной
из морских водорослей. На этот раз даже Ванюшка похвалил кулинарные
способности Пунь:
- Оказывается, она не кухарка, а кондитер. Очень вкусно. И знаете что,
Семен Алексеевич? Давайте изготовлять эту пастилу для продажи. Ходко
пойдет!
- Это идея, - ответил Волков и спросил Ванюшку, где он так долго был.
Когда Ванюшка упомянул имя Таямы Риокици, Конобеев вдруг так стукнул
волосатым кулаком по столу, что запрыгали тарелки, и сказал:
- Убить мало этого паразита! Из-за него я чуть не утоп!
И Конобеев рассказал давнишнюю историю. Оказалось, что между ним и
Таямой были старые счеты. Конобеев и Таяма не раз сталкивались во время
рыбной ловли.
Еще до мировой войны и революции у Конобеева была небольшая рыболовная
артель, а Таяма, богатый купец и промышленник, вел дело на широкую ногу.
Его шхуны бороздили воды Японского и Охотского морей, а иногда заплывали и
в Берингово море. Рыба, водоросли, морские котики - все это хищнически
уничтожалось Таямой у наших берегов. Отсутствие охраны и малочисленность
прибрежного населения развязывала руки Таяме, который обнаглел настолько,
что не стеснялся ловить рыбу или бить котиков на глазах русских рыбаков и
промышленников. Больше того, иногда он вступал с ними в настоящие сражения
из-за лучших мест ловли.
Излюбленным приемом Таямы был такой. В свежий ветер одна из его шхун
начинала носиться по волнам, как бешеная. Она наскакивала на русские
рыбачьи баркасы, зацепляла полуспущенным якорем сети, рвала их или
увлекала за собой. Сам Таяма или его штурман ругательски ругали в это
время на русском языке экипаж и рулевого шхуны, которые не умели-де
обращаться с управлением и не знали своего дела. Перевернув с десяток
русских баркасов и изорвав сотни метров сети, экипаж шхуны Таямы укрощал
"взбесившееся" судно.
Однажды шхуна Таямы налетела таким образом на баркас, в котором
находился Конобеев. В это время он спускал в воду огромную сеть.
Увидав перед собою вырастающую стену борта шхуны, Конобеев поднял вверх
огромные кулачища и закричал. В голосе его слышались такие громоподобные
раскаты и такая убедительная чувствовалась угроза, что даже
дисциплинированный рулевой Таямы смутился и начал быстро вертеть колесо
штурвала, желая избегнуть столкновения.
Но расстояние было слишком малое. Шхуна наскочила на баркас и
перевернула его вместе со всеми находящимися в нем рыбаками. Конобеев упал
в поду и запутался в сети. И он, вероятно, погиб бы, если бы не счастливая
случайность. Сеть зацепилась за полуспущенный якорь шхуны, который и
потащил ее за собой. Быстрым движением Конобеева подняло на поверхность;
он выхватил нож, которым потрошил рыбу, разрезал сеть и освободился.
Таяма тотчас сделал распоряжение спустить шлюпку и выловить Конобеева.
Но Макар Иванович отказался от помощи. Когда шлюпка подплыла к нему и один
из матросов протянул руку, Конобеев закричал:
- Прочь руки! Я не приму помощи от убийц! - и поплыл дальше.
Берег едва виднелся вдали, море было бурное. Конобеев выбивался из сил,
но продолжал плыть в своих огромных рыбачьих сапогах. Шлюпка следовала
издали, надеясь, что он утомится и примет помощь. Скоро Макар Иванович
действительно выбился из сил и начал тонуть. Шлюпка немедленно поспешила
на помощь. Матрос протянул Конобееву весло, но тот, злобно выругавшись,
так сильно рванул его, что маленький японец вместе с веслом упал в воду.
Японцы, забыв о Конобееве, начали вылавливать из бурных волн упавшего
товарища, а Макар Иванович, отдышавшись, поплыл дальше.
Выловив упавшего матроса, японцы вернулись на шхуну, предоставив
Конобеева самому себе и волнам.
- Таяма уверен, что я утонул! - закончил Макар Иванович.
Тут же за обедом все решили, что Ванюшка был прав, предлагая устроить
подводную сторожку. И, не откладывая дела, с этого же дня приступили к
устройству целых трех сторожек. Предполагалось, что постоянно дежурить под
водой будут лишь в одной сторожке, а две другие послужат запасными базами,
где подводный охранник сможет отдохнуть и пообедать, не поднимаясь на
поверхность, или же снестись с центральной базой при помощи небольшой
коротковолновой радиостанции.
Сторожки имели вид колпака высотою в пять и диаметром в шесть метров.
Железный колпак с внутренней стороны был покрыт изоляционной оболочкой,
которая сохраняла тепло и предохраняла стены от потения. В колпаке были
заключены: шкаф с продуктами, запас пресной воды, электрическая плита,
шкафчик с необходимой посудой, кровать, застланная серым пушистым одеялом.
Далее: ковер на полу, под ним - линолеум, деревянный пол и бетон, как
основание, дверь, снабженная наружной камерой для впуска и выпуска воды,
круглое окно с толстым стеклом, наконец, электрическая лампочка на потолке
и сильный рефлектор для освещения подводного мира за окном. На отдельном
столике помещалась приемно-передающая радиостанция. И еще одним аппаратом
была снабжена подводная сторожка: перископом, который можно было поднимать
на поверхность, чтобы обозревать окрестности. Вначале этот перископ был установлен на постоянном стержне, но стержень этот очень скоро сломала проходившая шхуна. Пришлось сделать его выдвижным и убирать по надобности.
Третья - крайняя - сторожка находилась в двадцати километрах от
главного подводного жилища, которому Волков дал громкое название
"Гидрополис" - водяной город.
- А почему бы и не быть водяным городам? - говорил он. - С тех пор как
существует чудеснейший аккумулятор, многое стало возможным. Водолаз может
теперь находиться под водой неограниченно долгое время, передвигаться с
быстротой акулы, освещать свой путь лучше, чем освещают его глубоководные
рыбы. Мы сможем строить подводные жилища, снабженные всем необходимым. И
кто знает, быть может, через много-много веков, когда население Земли
увеличится и на суше станет слишком тесно, часть людей уйдет на постоянное
жительство под воду. Здесь имеется еще огромная неиспользованная площадь.
Сами океаны могут дать неограниченные запасы электроэнергии, если
использовать разность потенциалов электродов в разной температуре воды
верхних и нижних слоев. Электроэнергия путем электролиза даст нам
кислород, она же даст свет и тепло. Представьте себе подводные города,
залитые электрическим светом, подводные автомобили, велосипеды, трамваи,
поезда, своеобразные подводные дирижабли, телеграфы, телефоны, подводные
сады и парки с лужайками для детей, с кучками песку, с прирученными вместо
собачек рыбами. Разве это не заманчивая перспектива?
Гидрополис - только первая ласточка.
Месяц спустя после того, как были выстроены сторожки, Гузик преподнес
Ванюшке подарок - маленький винтовой двигатель, при помощи которого можно
было проплывать под водой огромные пространства. Теперь Ванюшка проделывал
под водой концы в сотни километров, побывал в проливе Татарском и мечтал
об исследовании берегов Охотского моря.
Вернувшись из одного такого путешествия в Гидрополис, Ванюшка сказал
Волкову:
- Семен Алексеевич! Это же безобразие. Столько богатства у нас
пропадает! Так нельзя. Видали вы карту первой пятилетки? Там Чукотского
полуострова и Камчатки вы даже не найдете: они прикрыты картой Кузнецкого
бассейна. Прикрыты! И что прикрыто? Миллиарды! Леса, звери, рыбы, золото,
ископаемые всяческие, птицы, водоросли, - миллиарды тонн водорослей, а
значит, целые цистерны йоду, целые горы калийных удобрений, корма для
людей и скота. Надо заселить погуще наше побережье. Протянем наши промыслы
сплошной ниткой до Берингова пролива, заселим рабочими, а потом и начнем
разворачивать производство за производством, промысел за промыслом!
В январе приступили к первой "жатве". Посаженные пучки ветвей задержали
споры водорослей, которые разрослись теперь пышными плантациями. Хорошо
принялись и фунори на засыпанных горными камнями местах. Ванюшка ходил на
подводные нивы и любовался урожаем. На плантациях уже работало несколько
сот человек.
Механические косилки скашивали и связывали длинные ленты водорослей. На
глубоких, с изрезанным профилем морского дна местах, водолазы вырывали
водоросли просто руками или же подрезали их ножом. На берегу работа кипела
еще оживленнее. Если бы теперь Хунгуз захотел побегать по берегу, то он
едва ли нашел бы свободное место: все было завалено горами водорослей.
Немного выше расположились сортировщики, промывщики, еще дальше -
сушильщики. Водоросли, предназначенные для химической переработки,
отвозились на завод целыми поездами вагонеток с маленьким электровозиком
во главе. Сердцем электровозика был все тот же аккумулятор, величиною со
спичечную коробку.
"Страдная" пора продолжалась от января до весеннего равноденствия.
Работы было столько, что Ванюшка на время позабыл о Таяме. Но Таяма сам
напомнил о себе.
XVIII. ТАЯМА ОТДАЕТ ВИЗИТ
Поздно вечером, когда все собрались после трудового дня в столовой и
засели за чай, зазвонил телефон с берега. Заводской инженер-химик, который
в это время еще работал в лаборатории, сообщил, что недалеко от берега
бросила якорь какая-то шхуна, с которой высадился толстый японец
внушительного вида. Фамилию свою он не называет и говорит, что у него есть
важное дело к Семену Алексеевичу Волкову, которого он желает видеть
немедленно.
- Это Таяма! - воскликнул Ванюшка. - Пусть придет сюда.
- Зовите! - сказал Конобеев с угрожающим видом. - Однако сюда он
войдет, а отсюда его вынесут.
- Таяме не следует показывать нашего подводного жилища, - возразил
Волков, - если только это действительно Таяма. Но почему, Ванюшка, ты
думаешь, что это Таяма?
- Кто же может быть иной? Важный, пузатый, как следует купчишке. Идем
все к нему!
- Разумеется, - ответил Волков. - Я не имею ни малейшего желания
говорить с ним с глазу на глаз.
- А почему бы раньше не узнать, что у него на уме? - сказал Гузик, как
бы рассуждая сам с собой. - Таяма хитрый и опасный соперник. Если мы
придем все вместе, то он, конечно, не скажет того, что скажет одному
Семену Алексеевичу. Давайте сделаем так...
- Семен Алексеевич будет говорить один, а мы устроимся за перегородкой
в резерве и накроем Таяму! - докончил Ванюшка. - Айда!
Ванюшка не ошибся: посетителем был Таяма. В дорогой меховой шубе и
такой же шапке, он ожидал Волкова в конторе завода.
Когда Волков вошел, Таяма назвал свое имя, вежливо, но с достоинством
поклонился, сняв шапку, и сказал:
- Разрешите поговорить с вами по одному важному делу.
Волков предложил сесть.
Таяма говорил долго и внушительно. Он начал издалека, как и в разговоре
с Ванюшкой. Говорил об ужасной тесноте и перенаселенности островов
Японского архипелага, говорил о нужде, о безработице, о непрекращающейся
эпидемии самоубийств, о самоубийствах целых семейств, долго
распространялся о "неосвоенных" просторах Дальневосточного края, привел
даже русскую пословицу о собаке, которая лежит на сене: сама не ест и
другим не дает!
- Позвольте внести фактическую поправку, - не утерпел Волков. -
Во-первых, "собака" сама начала усиленно есть дальневосточное сено, - вы
видите и знаете, как быстро мы развиваем эксплуатацию морских водорослей.
Но это лишь первые шаги. Во-вторых, "собака" и другим дает есть, если
только это происходит в рамках законности. Разве между Советским
правительством и Японией не заключаются различные договоры о торговле, о
рыбной ловле и прочее?
- То, что вы делаете, - капля в море по сравнению с тем, что у вас
есть, - возражал Таяма. - Что же касается договоров между правительствами,
то это ужасно сложная, громоздкая вещь. Отдельным лицам гораздо проще
договориться. К этому, собственно, и сводится цель моего визита...
Волков насторожился. Таяма заметил это и поспешил добавить: - Но не
думайте, пожалуйста, что я хочу предложить вам незаконное... что-нибудь
вроде... взятки.
- Нельзя ли ближе к делу?
- Одним словом, я предлагаю вам следующее: я буду ловить рыбу и
добывать водоросли в тех местах, которые еще не освоены вами, вашим
подводным... - как это? - завхозом. Согласитесь, что убытка от этого вам
не будет: и рыба, и водоросли дают ежегодный прирост, превышающий убыль от
улова. Если же я скажу, что из моего улова рыбы и добычи водорослей я буду
давать вам четверть - натурой или стоимостью, - то ясно, что для вас это
явится чистой выгодой, так сказать, расширением производства. Вы превысите
план выработки, получите благодарность...
Волков поднялся.
- Вы хотите подкупить меня?
Поднялся и Таяма.
Дверь с треском открылась, и в комнату влетел Ванюшка. А за ним
появилась огромная фигура старика, закрывшего выход своим массивным телом.
Желтоватая кожа Таямы потемнела.
- Нас подслушивали? - сказал он, делая возмущенное лицо.
Конобеев подошел к Таяме вплотную. Пушистая борода Макара Ивановича
почти коснулась лица Таямы. Уже тихим, но зловещим, как отдаленный гром,
голосом Конобеев спросил:
- Узнаёшь?
Таяма внимательно посмотрел в лицо Макара Ивановича. Кто один раз в
жизни видел это характерное лицо, тот не забывал его никогда. Таяма
отступил на шаг, не отрывая взгляда. Видно было, что он напрягал всю силу
воли, чтобы не показать волнения.
- Да, я узнаю вас, - после паузы, несколько охрипшим голосом ответил
Таяма. - Помнится: в бурю моя шхуна столкнулась с вашей лодкой, вы тонули,
мои матросы хотели помочь вам, но вы...
- Вррешь! - крикнул Конобеев с такой силой, что даже Ванюшка, привыкший
к его голосу, невольно присел. - Врешь, гадина! Ты утопил меня, как утопил
многих наших рыбаков. Но я поднялся со дна моря, чтобы рассчитаться с
тобой за себя и за тех. - Страшная волосатая рука протянулась к Таяме,
огромные пальцы-клещи сомкнулись на груди японца - и Конобеев одной рукой
приподнял сто двадцать пять килограммов таямовских мехов и жира. Таяма
взлетел вверх, как перышко. А вытянутая рука Макара Ивановича даже не
дрогнула.
Конобеев направился к двери. Открыв ее пинком ноги, он вынес
полузадохнувшегося японца на улицу, донес до шлюпки и бросил так, что
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг