стратосферы. Мы не имеем карт... воздушного океана. Мы не знаем "рифов",
"рек", "водоворотов", "водопадов", или, вернее, "воздухопадов". Мы
находимся в положении человека, который впервые отдается волнам неведомого
океана. Мы воздушные Колумбы. Мы отправляемся в страну неведомого.
- Вот это по мне! Это мне нравится! Так бы ты и сказал сразу! Летим,
Сузи! - Ханмурадов уже вновь стоял на ногах, размахивая руками. В
физических движениях он искал выхода обуревавшим его чувствам. - Я согласен!
- Терпение, Махтум! Пока что мы Колумбы без корабля... Я еще никому не
говорил о своей идее, кроме тебя и Буси. Дело в том, что Шкляр сейчас
руководит постройкой большого цельнометаллического дирижабля "Циолковский".
Это как раз то, что нам нужно. Утечки газа - ни малейшей. Подъемы и
снижения - без потери газа и балласта, лишь путем подогревания или
охлаждения. Идеальное управление. Все механизировано и электрифицировано.
Герметические каюты гондолы, приспособленные для полета в разреженном
воздухе. Буся проявил массу изобретательности, выдумки, находчивости. Это
его детище. И он не прочь испытать дирижабль. Но дадут ли нам этот
дирижабль? Согласятся ли с планом такого рода научно-исследовательской
экспедиции?
Из Москвы я думаю проехать в Ленинград, вернее - в Слуцк-Павловск, к
аэрологу Власову. На него я очень рассчитываю. Он должен быть
заинтересован. Ведь это получше шаров-зондов, которые он пускает! Если он
поддержит идею, мы подадим в соответствующие органы докладную записку. Пока
можешь продолжать свои опыты с воздушными столбами. В случае удачи я сообщу
тебе по радио, и ты немедленно приедешь в Москву. И примешь участие в нашей
первой экспедиции. Согласен?
- Вот тебе мои обе руки и голова в придачу!
* * *
...За большим массивным столом сидит аэролог Власов в туфлях и пижаме
- по-домашнему. На столе - аккуратная стопочка бумаги, рукопись новой
книги. На полке за столом поблескивают аппараты - барограф, модель
анемометра. На стене - чертежи, графики, кривая температур, "роза ветров",
фотографии шаров-зондов.
Сидит Власов в стареньком красного дерева кресле, и сам старенький.
Пощипывает седой ус и поглядывает сквозь стекла золотых очков на Сузи,
шевелит седыми бровями, слушает.
Потом поднимается, шаркает по ковру туфлями, руки заложил за спину -
думает.
- Неведомый воздушный океан, сказали вы, товарищ Сузи! Так. Конечно,
мы еще мало знаем. Но только не совсем уж и неведомый. Что на "дне"
делается и в "природных" пространствах, мы хорошо знаем. Недаром же мы сами
на дне воздушного океана живем! Весь первый этап тропосферы неплохо
знаем... А вот что во втором этапе - стратосфере - делается... тоже кое-что
уж знаем, но поменьше. "Потолок" тропосферы в наших широтах примерно десять
с половиной километров. На экваторе - семнадцать, на полюсе - всего восемь.
А во втором этапе "потолка", пожалуй, и совсем нет. Воздух постепенно
редеет и незаметно переходит в межпланетное пространство.
Безмоторный транспорт, использующий воздушные течения? Что же, это
мысль. Но где же мы с вами на ветру летать сможем? Начнем с тропосферы.
Вблизи экватора не полетишь. Вдоль "термического экватора" лежит
экваториальная зона штилей, безветрие. Моряки это хорошо знают. Севернее
этой полосы штилей в тропической зоне ветры весь год направляются от
востока к экватору - пассаты. Во внетропической полосе нашего полушария
ветры направлены от запада к полюсу. А в полярной - опять с востока к
экватору.
Надо еще сказать, что во внетропической полосе ветры изменяют свое
направление в зависимости от времен года на прямо противоположное. Это
муссоны. Но у нас муссоны есть только на Дальнем Востоке.
Что же мы имеем в тропосфере для безмоторного транспорта? У экватора,
в зоне штилей ничего не имеем. Безветрие. Штиль.
Повыше этой полосы мы можем совершать круглый год полеты с востока на
запад. Но не обратно. Причем чем ближе к экватору, тем больше нас будет
относить на юг. Значит, в этой зоне можно установить разве что кругосветные
полеты в одном направлении - с востока на запад. Чтобы попасть, скажем, с
восточного берега Африки на Суматру, нам пришлось бы лететь не ближайшим
путем - на восток, через Индийский океан, а вокруг всего света на запад -
пересечь Африку, пересечь Атлантический океан, Южную Америку, Тихий океан и
прилететь на Суматру с востока. Долго и дорого!
Но, конечно, если мы будем пользоваться пассатами только в один конец
рейса - с востока на запад, а обратно идти на моторной тяге, мы сэкономим
на горючем все-таки целую половину.
- А скорость полета?
- В центральной части пассатов скорость перемещения воздуха от шести
до восьми метров в секунду. Скажем, семь метров.
- Два с половиной километра в час, шестьдесят в сутки! Маловато... -
разочарованно сказал Сузи. - Воздушная река с вялым течением. "Речной
транспорт". Для грузов малой скорости годится!
- Теперь внетропическая зона. Тут "верхом на муссонах" мы могли бы
двигаться полгода от запада к полюсу и полгода в обратном направлении. Это
уже лучше. В северных широтах над континентом ветры вообще довольно
непостоянны. Но и там, конечно, можно найти попутные течения.
- В общем плоховато?
- Почему же? Ведь и многие наши земные реки текут очень медленно и не
туда, куда нам хочется. Взять хотя бы сибирские. Навигация коротка. В
Северный Ледовитый океан впадают. Будь их течение на юг, сколько бы леса,
угля по сибирским рекам вывозили! Течения не повернешь. Все ж таки мы
пользуемся и этими реками. А в общем - да. В тропосфере плоховато.
- А в стратосфере? - оживился Сузи.
- В стратосфере? Если бы мы знали, что делается в стратосфере!
Теоретически общая циркуляция воздуха должна быть такова. На экваторе
воздух сильно нагревается, делается легче, поднимается вверх, к границам
стратосферы, и разливается широкими потоками, обтекающими весь земной шар,
от экватора к полюсам - к более холодным местам планеты.
Таким образом, в высших слоях тропосферы должны существовать
постоянные воздушные течения, в нашем полушарии - с юга на север. Это
крайне важное обстоятельство. Высоко над нами протекает настоящий воздушный
Гольфстрим. И использовать его для безмоторного транспорта я считаю вполне
возможным.
Что же делается на Северном полюсе с воздухом, непрерывно притекающим
сюда от экватора? Если бы принесенный от экватора воздух оставался на
полюсе, то скоро на экваторе и совсем не осталось бы воздуха. Между
экватором и полюсом должна существовать непрерывная циркуляция, непрерывный
обмен воздуха. Экваториальный обмен воздуха. Экваториальный воздух,
прилетевший на полюс, низвергается вниз, и затем он должен идти в обратном
направлении к экватору - в более низких слоях.
Неплохая для нас механика. С любой точки нашего юга мы поднимаемся на
большую высоту, находим экваториальные течения и идем с ними на север до
любого места, где и снижаемся. Пускаясь в обратный путь, поднимаемся,
находим воздушные течения от полюса к экватору и летим на юг.
Это теоретически. Но практически дело может обстоять не так просто. В
особенности над континентами, где неоднородность земной поверхности - горы,
леса, озера - оказывает большое влияние на воздушные течения. От этих
"континентальных воздействий" может в первую очередь пострадать
правильность нашего воздушного течения с севера на юг, лежащего в более
низких слоях. Тут нам, наверно, встретятся всякие неожиданности. Мы
окажемся в роли мореплавателей без карт.
- Но ведь и карты не могли быть созданы без мореплавания! - возразил
Сузи.
- Верно. Без первого... не обойдешься, - сказал Власов и замолчал,
задумался. Устал ходить. Уселся в кресло, посмотрел на Сузи, шевельнул ус
улыбкой.
- Так вы хотите новый дирижабль "Циолковский" использовать для
исследования воздушной трассы безмоторного транспорта? Мы, значит,
конкуренты. Дело в том, что я сам на этот дирижабль рассчитываю. И мне
почти обещали, что он будет предоставлен научной экспедиции по исследованию
субстратосферы.
Сузи приуныл.
- Вы сами полетите?
- Ну, сам я уж стар для таких полетов! Зонды пускать - это мне впору.
Я по радио буду руководить работами экспедиции. Теперь это просто делается.
Власов окинул взглядом свой кабинет.
В нем все было приспособлено для спокойной умственной работы. Ковры и
гардины заглушали звуки. Лампа под зеленым абажуром мирно освещала
письменный стол...
Неожиданно Власов поднялся и вновь заходил по кабинету, шаркая
туфлями.
- Гм... Гм... А может быть... Почему бы и нет!.. - бормотал он. - В
конце концов, - обратился аэролог к Сузи, - мы с вами не соперники и не
конкуренты. Почему бы и не соединить одно с другим? Можно заниматься
поисками воздушных Гольфстримов и производить мои аэрологические
наблюдения. Скажу вам прямо: для одного вашего безмоторного воздушного
транспорта вам "Циолковского" не получить. Идея не плоха, да сыровата. А
если одно с другим...
Власов быстро подошел к радиотелефону и вызвал Москву.
- Ну как? Ничего еще не известно? - спросил он некоего Ивана
Ивановича. - Решено? Предоставляют? Отлично! Отлично! Обрадовали вы меня!..
"Циолковский" мой, - торжественно доложил Власов Сузи. - А знаете, не
полететь ли мне самому?
"Ну, с тобой, пожалуй, не оберешься хлопот", - подумал Сузи.
- В самом деле! - продолжал аэролог, быстро расхаживая по кабинету. -
Старуха у меня да собачка Бишка - вот и вся семья. Скучать обо мне будут.
Ну, да ведь теперь радио, телевизор - каждый день видеться будем. Ах, лечу!
Анна Павловна! Анечка!
Вошла полная седоволосая маленькая старушка. Услышав о решении мужа,
она сложила руки на выпуклом животе и тихо сказала:
- Этого еще не хватало!
Черный пудель беспокойно вертелся у ног хозяйки и заглядывал в ее
глаза...
Через два часа Ханмурадов получил радиотелеграмму:
"ВЫЕЗЖАЙ НЕМЕДЛЕННО В МОСКВУ. СУЗИ".
* * *
Тушино разрослось в большой город.
- Дирижаблеводческий совхоз, - шутит Буся Шкляр. И в самом деле: эти
громадные эллинги, рядами уходящие вдаль, похожи на стойла гигантских
первобытных животных.
- Каждый месяц из этого гнезда вылетает новый птенец - пожиратель
пространств.
- А где же "Альфа"? - спрашивает Ханмурадов.
"Альфа" - так решили назвать первый дирижабль, приспособленный для
полетов в субстратосфере.
- И даже в стратосфере, - пояснил Шкляр. - Не упади в обморок, Махтум.
На "Альфе" имеется не только винтомоторная группа, но и реактивный
двигатель. Эллинг 127. Садись на дрезину!
Электрическая "дрезина" быстро катит вдоль эллингов. Вот и 127. Буся
проводит Ханмурадова в боковую дверь, они поднимаются на лифте. Шкляр
открывает двери. Ханмурадов невольно вскрикивает. Он привык к грандиозным
масштабам новых фабрик и заводов. Но этот эллинг, в который вместился бы
пяток столичных вокзалов, поражает. Чудовищный "кит" занимает все
помещение. Вокруг него - сложный переплет лестниц, площадок, паутина
тросов, проволок, кабелей. Люди похожи на муравьев, облепивших мертвого
крота... Ослепительно вспыхивают голубые огни электросварки. Но что
удивительней всего - ни суеты, ни шума. Играет невидимый оркестр. Работа
под музыку? Ханмурадову это нравится.
- Буся!..
Но где же Буся?.. Он уже летит на подвешенном к тросу кресле в другой
конец эллинга, перебирается, как паук с паутины на паутину, осматривает
работу, дает указания и летит дальше...
- Ну как?.. - спрашивает Сузи, появившийся незаметно сзади.
Ханмурадов только причмокнул губами.
Сузи здесь свой человек. Он усаживает Махтума рядом с собой на
двухместное кресло, и они летят по подвесной дороге на высоте третьего
этажа в конец эллинга, пролетают сквозь отверстие в стене и влетают во
второе отверстие.
Лифт спускает их на землю. Здесь стоит совсем готовая гондола
дирижабля, сверкая толстыми стеклами семнадцати иллюминаторов и
серебристыми стенками. Один иллюминатор ярко освещен.
Ханмурадов следом за Сузи взбирается по лесенке и входит в гондолу.
Как только открылась дверь, яркий свет лампы под матовым абажуром осветил
длинный коридор. Они прошли в конец коридора. Прямо перед ними - дверь. Она
открылась сама. Вспыхнула лампа, осветив капитанскую рубку. Круглое окно из
толстого стекла впереди. Окно занимает также часть пола. Учебный письменный
стол, на нем - пульт управления. На столе - самопишущие аэронавигационные
инструменты.
- Один человек может управлять всем воздушным кораблем, спокойно сидя
в этом кресле, - сказал Сузи.
- И кто же будет сидеть в этом кресле? - спросил Ханмурадов.
- Я! - просто и спокойно ответил Сузи, усаживаясь в кресло.
- Ради этого можно променять аэроплан на дирижабль. Поздравляю, Сузи.
А я кем буду?
- Ты будешь моим помощником.
- Но ведь я...
- Ты опытный летчик, Махтум. Понять устройство этих приборов нелегко,
но научиться управлять ими сможет ребенок. Мы быстро научим тебя вместе с
Бусей. Он мой официальный заместитель и "бортмеханик". У нас будет
трехсменное дежурство... В сущности говоря, тебе придется только нести
вахту и следить за инструментами. Они устроены так, что автоматически
сигнализируют о малейшей неисправности механизма или отступлении от
заданного режима полета. И ты тотчас сможешь вызвать нас на помощь.
- А кто еще летит? Я насчитал семнадцать кают.
- Большинство их будет пустовать, - ответил Сузи. - Полетят всего пять
человек.
- Я, ты, Буся, а остальные?
- Сейчас ты познакомишься еще с одним из них.
Они прошли к каюте © 5. На этот раз дверь сама не открылась. Сузи
постучал.
- Да, - послышалось в ответ, и дверь распахнулась.
- Познакомьтесь! Профессор Власов, мой друг и помощник Ханмурадов, -
представил Сузи.
Власов подстригся, помолодел. Он был одет в серый дорожный костюм.
Власов дружески пожал руку Ханмурадова и принялся за прерванную работу. Он
осторожно вынимал из ящиков метеорологические приборы и расставлял их на
столе.
- Камера для исследования космических лучей, - сказал он, вынимая из
ящика новый прибор.
- Вильсона?
- Власова! - ответил аэролог и шевельнул бровью.
- Так вот какие дела, дорогой капитан, - сказал Власов, обращаясь к
Сузи. - Нашим безмоторным воздушным транспортом заинтересовались больше, чем
я предполагал.
Ханмурадов от удовольствия прищелкнул пальцем.
- Комбинированные цели экспедиции вполне одобрены. Правительство
оказывает нам всяческое содействие. Я предложил как первое исследование
воздушной трассы - исследовать путь от Ташкента до Обдорска - они лежат
почти на одной долготе, Обдорск немного западней. Но нам дано задание
покрепче, дорогие мои: уж коли исследовать, то исследовать весь путь от
крайней южной до крайней северной точки СССР. И начинать нам полет придется
от Кушки...
- Знаю! - воскликнул Ханмурадов. - Летал в Кушку! Пристанционный
поселок Туркменской ССР. Конечная станция Кушкинской ветки Средне-Азиатской
железной дороги.
- Еще бы вам не знать! В восемнадцати километрах к югу, на афганской
границе, находится самая южная точка СССР - тридцать пять градусов и
тридцать восемь минут северной широты. Это Африка, Алжиру соответствует. А
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг