Юнг ушел, а Штром так до утра и не ложился, выслушивая телефонные
сообщения и давая распоряжения. Слон долго купался у Павлиньего
острова, затем сделал набег на огород, поел всю капусту и морковь,
закусил яблоками в соседнем саду и направился в лесничество
Фриденсдорф. Все донесения говорили о том, что людей слон не трогал,
напрасных разрушений не производил и вообще вел себя довольно
благонравно. Когда шел, - осторожно обходил огороды, чтобы не мять
травы, старался идти только по шоссе или проселочными дорогами. И лишь
голод заставлял его лакомиться овощами и фруктами в садах и огородах.
Но и там он вел себя очень осторожно: не топтал понапрасну гряд,
пожирал капусту аккуратно, грядку за грядкой, не ломал плодовых
деревьев.
В шесть часов утра явился Юнг, усталый, запыленный, с потным
грязным лицом, в мокрой одежде.
- Как дела, Юнг?
- Все так же. Хойти-Тойти не поддается ни на какие уговоры. Я
назвал его "господином президентом", а он обозлился и бросил меня за
это в озеро. У слонов мания величия, очевидно, протекает в несколько
иных формах, чем у людей. Тогда я начал убеждать его разумными
доводами: "Вы, может быть, воображаете, - спросил я его, опасаясь
титуловать, - что находитесь в Африке? Здесь вам не Африка, а
пятьдесят два с половиной градуса северной широты. Ну, хорошо, сейчас
август, всюду много плодов, фруктов, овощей. А что вы будете делать,
когда наступят морозы? Вы же не будете питаться корой, как козы?
Имейте в виду, что у нас в Европе жили ваши прапрадеды - мамонты, но
померли из-за холода. Так не лучше ли вам идти домой, в цирк, где вы
будете в тепле, сыты и одеты?" Хойти-Тойти внимательно выслушал эту
речь, подумал и... обдал меня водой из хобота. Две ванны в продолжение
пяти минут! С меня довольно! Если я не простужусь, будет
удивительно...
III. ВОЙНА ОБЪЯВЛЕНА
Все попытки морального воздействия на слона оказались напрасными,
и Штром принужден был согласиться на решительные меры. В лесничество
был направлен отряд пожарных с паровыми трубами. Пожарные, руководимые
полицией, подошли к слону на десять метров, выстроились полукругом и
направили на огромное животное сильнейшие струи воды. Но слону очень
понравился душ. Он только поворачивался то одним, то другим боком,
шумно отфыркиваясь. Тогда десяток пожарных труб, соединив струи в
одну, направили этот мощный поток на голову слона, прямо в глаза. Это
слону не понравилось. Он заревел и двинулся на пожарных так
решительно, что атакующие дрогнули и, бросив шланги, разбежались. В
один момент шланги были порваны, машины перевернуты.
С этого момента счета, которые должен был оплатить Штром, начали
быстро возрастать. Слон был рассержен. Между ним и людьми была
объявлена война, и он старался показать, что эта война не дешево
обойдется людям. Он утопил в озере несколько пожарных автомобилей,
разломал лесную сторожку, поймал одного полицейского и забросил его
высоко на дерево. И если раньше он проявлял в своих действиях
осторожность, то теперь был необуздан в своем вредительстве. Но и в
этой разрушительной работе он проявлял все тот же необычайный ум, и
вреда он мог причинить гораздо больше, чем обыкновенный, хотя бы и
взбесившийся слон.
Когда полицей-президент получил сообщение о событиях во
Фридендорфском лесничестве, он отдал приказ: мобилизовать большие
отряды полиции, вооружить их винтовками, оцепить лесничество и убить
слона. Штром был в отчаянии: другого такого слона не найти. В глубине
души директор уже примирился с тем, что придется платить за проделки
слона: Хойти-Тойти все вернет с лихвой, только бы он одумался. Штром
умолял полицей-президента задержать выполнение приказа, все еще
надеясь как-нибудь овладеть строптивым слоном.
- Я могу дать вам десять часов, - ответил полицей-президент. - Все
лесничество через час будет оцеплено. Если потребуется, то в помощь
полиции я вызову войска.
Штром созвал экстренное совещание, в котором приняли участие чуть
ли не все артисты и служащие цирка, присутствовали также директор
зоологического сада со своими помощниками. Через пять часов после
совещания лесничество было покрыто замаскированными ямами и капканами.
Всякий обыкновенный слон попался бы в эти хитро расставленные ловушки.
Но Хойти был Хойти. Он обходил заграждения, разрывая маскировку ям, не
наступал на доски, которые были соединены с тяжелой болванкой,
подвешенной на веревке. Такая болванка, упав на голову слона, могла
оглушить и свалить его.
Срок истекал. Сильные отряды все теснее сжимали кольцо блокады.
Полицейские с винтовками подходили к озеру, возле которого находился
слон. Уже между стволами видна была огромная туша Хойти. Он набирал в
хобот воды и, подняв его вверх, пускал целый фонтан, который
рассыпался в воздухе и падал дождем на его широкую спину...
- Приготовься! - тихо скомандовал офицер. И затем крикнул: -
Огонь!
Грянул залп. Лесная чаща ответила многократным эхо. Слон дернул
головой в сторону и, обливаясь кровью, направился прямо на людей.
Полицейские стреляли, а слон, не обращая внимания на пули, продолжал
бежать. Полицейские были неплохие стрелки, но они не были знакомы с
анатомией слона, и их пули не задевали жизненно важных центров слона -
мозга и сердца. От боли и страха слон дико заревел, вытянул хобот
вперед, потом быстро скатал его: хобот очень важный орган, без хобота
животное погибает; и потому слоны только в самом крайнем случае
пользуются им, как орудием обороны и нападения. Хойти пригнул голову,
и его огромные бивни, длиной в два с половиной метра и весом по
пятьдесят килограммов каждый, были направлены на врагов, как страшные
тараны. Он был ужасен. Но дисциплина все же сдерживала людей: они
продолжали стоять на месте, непрерывно стреляя.
Слон прорвал цепь, вырвался из блокады и скрылся. За ним была
организована погоня, однако поймать и даже настигнуть его было не так-
то легко. Отряды полиции принуждены были двигаться по дорогам, а слон
шел напролом, теперь уже не разбирая пути, через сады, огороды, поля,
леса.
IV. ВАГНЕР СПАСАЕТ ПОЛОЖЕНИЕ
Штром ходил по кабинету и в отчаянии повторял:
- Я разорен! Я разорен!.. Придется выбросить целое состояние,
чтобы покрыть убытки, причиненные слоном, а самого Хойти-Тойти все же
расстреляют. Какая потеря! Какая невознаградимая потеря!
- Телеграмма! - сказал вошедший слуга, передавая Штрому на подносе
бумажку.
"Кончено! - подумал директор. - Вероятно, это извещение о том, что
слон убит... Телеграмма из СССР? Москва? Странно! От кого бы это?.."
"Берлин цирк Буша директору Штрому Только что прочитал газете
телеграмму бегстве слона точка Просите немедленно полицию отменить
приказ убийстве слона точка Пусть один из ваших служащих передаст
слону следующее двоеточие кавычки Сапиенс Вагнер прилетает Берлин
вернитесь цирк Буша точка кавычки. Если не послушает запятая можете
расстрелять точка Профессор Вагнер".
Штром еще раз перечитал телеграмму.
"Ничего не понимаю! Профессор Вагнер, очевидно, знает слона,
потому что указывает в телеграмме на его прежнюю кличку Сапиенс. Но
почему Вагнер надеется, что слон вернется, узнав о приезде профессора
в Берлин?.. Так или иначе, но телеграмма дает маленький шанс на
спасение слона".
Директор начал действовать. Не без труда ему удалось уговорить
полицей-президента "приостановить военные действия". К слону
немедленно был отправлен на аэроплане Юнг.
Как настоящий парламентарий, Юнг помахал белым платком и, подойдя
к слону, заявил:
- Глубокоуважаемый Сапиенс! Профессор Вагнер шлет вам привет. Он
приезжает в Берлин и желает вас видеть. Место свидания - цирк Буша.
Заявляю вам, что ни один человек вас не тронет, если только вы
вернетесь обратно.
Слон внимательно выслушал Юнга, подумал, потом подхватил его
хоботом, посадил себе на спину и мерной походкой направился в путь,
обратно на север, к Берлину. Юнг, таким образом, оказался в роли
заложника и охранителя: никто не осмелится стрелять в слона, потому
что на его шее сидит человек.
Слон шел пешком, а профессор Вагнер со своим ассистентом Денисовым
летел в Берлин на аэроплане и поэтому прибыл раньше его и немедленно
отправился к Штрому.
Директор уже получил телеграмму о том, что Хойти-Тойти при одном
упоминании о Вагнере опять сделался кротким и послушным и идет в
Берлин.
- Скажите, пожалуйста, при каких обстоятельствах вы приобрели
слона и не знаете ли вы его истории? - спросил Вагнер директора.
- Я купил его у некоего мистера Никса, торговца пальмовым маслом и
орехами. Мистер Никс живет в Центральной Африке, на Конго, недалеко от
города Матади. По его словам, слон сам явился к нему однажды, когда
его дети играли в саду, и начал проделывать необычайные фокусы:
поднимался на задние ноги и танцевал, жонглировал палочками,
становился на передние ноги и, упираясь в землю бивнями, поднимал
задние и при этом так смешно махал хвостом, что дети Никса катались по
лугу от смеха. Они назвали слона Хойти-Тойти, что по-английски, как
вам, вероятно, известно, означает: "игривый, резвый", а иногда и
междометие - нечто вроде "ну и ну!" К кличке этой слон привык, и мы
оставили ее, когда его приобрели. Вот все документы о покупке. Все
совершенно легально, и сделка едва ли может оспариваться.
- Я не собираюсь оспаривать у вас сделку, - сказал Вагнер. - Не
имеет ли слон каких-нибудь особых примет?
- Да, на голове его имеются большие рубцы. Мистер Никс
предполагал, что это следы ран, полученных слоном при его поимке.
Дикари ловят слонов довольно варварским способом. Так как эти швы
несколько портили его вид и могли у публики вызывать неприятное
чувство, то мы надевали ему на голову особую шапочку, расшитую шелками
и украшенную кисточками.
- Так. Нет никакого сомнения, что это он!
- Кто он? - спросил Штром.
- Слон Сапиенс. Мой пропавший слон. Я поймал его, когда был в
научной экспедиции в Бельгийском Конго, и выдрессировал его. Но
однажды ночью он ушел в лес и больше не вернулся. Все поиски остались
безуспешными.
- Значит, вы все же предъявляете претензии на слона? - спросил
директор.
- Я не предъявляю, но слон сам может предъявить кое-какие
претензии. Дело в том, что я дрессировал его новыми методами, которые
дают поистине изумительные результаты. Вы сами могли убедиться, какого
необычайного развития умственных способностей слона мне удалось
достигнуть. Я бы сказал, что слон Сапиенс, или, как теперь он
называется, Хойти-Тойти, в высокой степени обладает сознанием
личности, если можно так выразиться. Когда я читал в газетах об
изумительных способностях слона, выступавшего в вашем цирке, я тогда
же решил, что только один мой Сапиенс способен на такие вещи: читать,
считать и даже писать, - ведь я выучил его всему этому. И, пока
Хойти-Тойти мирно забавлял берлинцев, по-видимому, довольный своей
судьбой, я не считал нужным вмешиваться. Но слон взбунтовался. Значит,
он был чем-то недоволен. Я решил прийти к нему на помощь. Теперь он
сам должен решить свою судьбу. Он имеет на это право. Не забывайте,
что, если бы я не явился вовремя, слон давно уже был бы мертв, - мы
оба потеряли бы его. Насильно вы не заставите слона остаться у вас, в
этом, надеюсь, вы уже убедились. Но не думайте, что я во что бы то ни
стало хочу отнять у вас слона. Я поговорю с ним. Может быть, если вы
измените режим, устраните то, что его раздражало, он останется у вас.
- "Поговорю со слоном!" Виданное ли это дело? - развел руками
Штром.
- Хойти-Тойти вообще невиданный слон. Кстати, скоро он прибывает в
Берлин?
- Сегодня вечером. Он, по-видимому, очень спешит на свидание с
вами; он идет, как мне телеграфировали, со скоростью двадцать
километров в час.
В тот же вечер по окончании представления в цирке состоялось
свидание Хойти-Тойти с профессором Вагнером. Штром, Вагнер и его
ассистент Денисов стояли на арене, когда через артистический проход
вошел Хойти-Тойти все еще с Юнгом на шее. Увидав Вагнера, слон
подбежал к нему, протянул хобот, как руку, и Вагнер пожал эту "руку".
Потом слон снял со спины Юнга и посадил на его место Вагнера.
Профессор поднял огромное ухо слона и что-то прошептал в него. Слон
кивнул головой и начал быстро - быстро махать концом хобота перед
лицом Вагнера, который внимательно следил за этими движениями. Штрому
не нравилась эта таинственность.
- Итак, что решил слон? - спросил он в нетерпении.
- Слон высказал желание взять отпуск, чтобы иметь возможность
рассказать мне кое-какие интересные для меня вещи. После отпуска он
соглашается вернуться в цирк, если только господин Юнг извинится перед
ним за грубость и обещает никогда больше не прибегать к мерам
физического воздействия. Удары для слона нечувствительны, но он
принципиально не желает переносить никаких оскорблений.
- Я... бил слона?.. - спросил Юнг, делая удивленное лицо.
- Палкой от метлы, - продолжал Вагнер. - Не отпирайтесь, Юнг, слон
не лжет. Вы должны быть вежливы со слоном так, как если бы он был...
- ...сам президент республики?
- ...как если бы он был человек, и не простой человек, а
исполненный собственного достоинства.
- Лорд? - язвительно спросил Юнг.
- Довольно! - крикнул Штром. - Вы виноваты во всем, Юнг, и
понесете за это наказание. Когда же думает... господин Хойти-Тойти
уйти в отпуск и куда?
- Мы отправимся с ним в пешеходную прогулку, - ответил Вагнер. -
Это будет очень приятно. Я и мой ассистент Денисов усядемся на широкой
спине слона, и он повезет нас на юг. Слон выразил желание попастись на
швейцарских лугах.
Денисову было всего двадцать три года, но, несмотря на свою
молодость, он уже сделал несколько научных открытий в области
биологии. "Из вас будет толк", - сказал Вагнер и пригласил его
работать в своей лаборатории. Молодой ученый был этому несказанно рад.
Профессор также был доволен своим помощником и всюду брал его с собой.
- "Денисов", "Аким Иванович", - все это очень длинно, - сказал
Вагнер в первый день их общей работы. - Если я буду каждый раз
обращаться к вам: "Аким Иванович", то на это потрачу в год сорок
восемь минут. А за сорок восемь минут много можно сделать. И потому я
вообще буду избегать называть вас. Если же нужно будет вас позвать, то
я буду говорить: "Ден!" - коротко и ясно. А вы можете называть меня
Ваг. - Вагнер умел уплотнять время. К утру все было готово. На широкой
спине Хойти-Тойти свободно разместились Вагнер и Денисов. Из вещей
захватили только необходимое.
Штром, несмотря на ранний час, провожал их.
- А чем будет кормиться слон? - спросил директор.
- В городах и селах мы будем показывать представления, - сказал
Вагнер, - а зрители за это будут кормить слона. Сапиенс прокормит не
только себя, но и нас. До свиданья!
Слон медленно шел по улицам. Но, когда миновали последние дома
города и перед путешественниками потянулась полоса шоссе, слон без
понукания ускорил ход. Он делал не менее двенадцати километров в час.
- Ден, вам теперь придется иметь дело со слоном. И чтобы лучше
понять его, вы должны познакомиться с его не совсем обычным прошлым.
Вот возьмите эту тетрадку. Это путевой дневник. Он написан вашим
предшественником Песковым, с которым я совершал путешествие в Конго. С
Песковым случилась одна трагикомическая история, о которой я как-
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг