пустим этой картины в прокат. Получится весьма солидная сумма. Подготовьте
иск.
- Но к кому мы будем предъявлять его? - спросил юрисконсульт. - Не
лучше ли подождать возвращения Престо? Быть может, его и в живых нет.
Ходят разные слухи.
- Тем более. Мы назначим опеку для ответа на суде и наложим арест на
его имущество. Неужели вы не понимаете моей цели?
Разговор этот был прерван появлением лакея, который, потоптавшись за
дверью, решил нарушить строгий регламент и войти в кабинет без доклада,
чтобы оправдать себя за свое невольное упущение.
- Простите, мистер, - сказал лакей, - вот этот мистер - и лакей
глазами указал на Престо, - самовольно вошел в ваш кабинет, несмотря на
все мои...
Мистер Питч посмотрел на Престо. У мистера Питча были свои правила.
Он строжайше наказывал слугам не пропускать к нему "шляющихся молодых
людей", но уж если кто-либо из них так или иначе пробирался в его кабинет,
мистер Питч был любезен и не подавал вида, что это вторжение неприятно
ему.
Мистер Питч кивнул головой, приказывая лакею выйти, и очень любезно
спросил мистера, пожаловавшего к нему, что мистеру угодно.
- Я могу сообщить вам кое-какие сведения об Антонио Престо, - сказал
Тонио.
- Ах, вот как! Это интересно. Говорите скорее, он жив?
- И да, и нет. Вот такого, - Тонио показал на свой портрет в
золоченой раме, - такого Престо нет. Тонио Престо жив, и он стоит перед
вами в своем новом облике. Я - Тонио Престо.
Питч вопросительно посмотрел на Олкотта.
- Вы не верите мне, это вполне понятно. Родная мать не узнала бы
меня, но я сейчас докажу вам, что я - Тонио Престо.
- Пожалуйста, не трудитесь доказывать, я вполне верю вам, - поспешно
ответил мистер Питч. - Что же вам угодно, ээ... мистер Престо?
- Я слыхал отрывок разговора о том, что вы хотите предъявить ко мне
иск за то, что я уехал, не закончив сниматься в фильме "Любовь и смерть".
Можете не предъявлять иска. Я уплачу вам неустойку и убытки. Но этот фильм
должен быть заснят вновь. И я опять буду играть в нем роль мейстерзингера.
Только новый фильм будет уже не комедией, а трагедией.
- Да-с, трагедией... - неопределенно подтвердил Питч. - Вы хорошо
осведомлены о наших делах. Но... Это не пройдет, молодой человек.
- Значит, вы не верите мне, что я Тонио Престо.
- Верю, верю, но... но вы Тонио Престо... совсем из другого теста. Вы
нам не нужны, кто бы вы ни были. Такими штампованными Аполлонами, как вы,
хоть пруд пруди, а Тонио Престо был неподражаем, неповторим в своем
уродстве. Это был уникум. И если вы действительно перевоплотившийся Тонио
Престо, чему я... верю, то по какому праву вы могли делать это
перевоплощение? Вы заключили с нами генеральный договор на десять лет и
ряд отдельных договоров на ваше участие в тех или иных фильмах. Ни один
цивильный лист короля не стоит столько ни одному государству, сколько
стоили нам вы. За что мы платили вам эти сумасшедшие деньги? За ваш
неподражаемый нос. Мы купили его у вас дороже, чем на вес золота. Где же
она, эта драгоценность? Что вы сделали с ней? Брильянт величиною в
туфлеобразный нос - дешевая побрякушка по сравнению с носом мистера
Престо. Вы не имели ни морального, ни юридического права лишать нас вашего
носа. Это был наш нос, а не ваш. Да, да! Нос Тонио Престо принадлежал
всем, как чудесный дар природы. Как смели вы лишить общество этого дара?
Вы видите, я обращаюсь к вам как к Тонио Престо. Что вы скажете в свое
оправдание?
- Я найду свое оправдание не в словах, а в делах. Дайте мне выступить
перед объективом, и вы увидите, что новый Престо дороже старого...
Питч подскочил в кресле.
- Вы не Престо! Теперь я вижу, что вы не Престо. Вы - молодой
человек, мечтающий стать кинознаменитостью. Вы подслушали наш разговор о
Престо и повели рискованную игру. Тонио Престо не сказал бы того, что
говорите вы. Тонио Престо знает, что талант - дело второстепенное. Главное
- реклама. С талантом нередко люди погибают под забором, в неизвестности,
никем не оцененные и не признанные, а рекламой можно вознести бездарность
на вершину славы. Престо был бесподобен, великолепен, очарователен. Но
пусть черти сожгут меня, как старую кинопленку, если таких же Тонио не
найдутся десятки в ярмарочных балаганах...
- Вы сами только что говорили о том, что Престо и его нос - уникум.
- Да, говорил и буду говорить. Потому что на рекламу этого носа мною
затрачено больше миллиона долларов, прежде чем этот нос показался на
экране. Слава всякого киноартиста прямо пропорциональна суммам,
затраченным на рекламу. Это хорошо знал Тонио Престо, как бы он ни ценил
себя. Не делайте трагических жестов. Допустим, что вы самый настоящий
Тонио Престо, то есть что вы были им. Допустим, что душа, талант у вас
остались престовские. Что я, аппаратом душу снимаю? Как бы вы ни были
гениальны, будь вы трижды гений, публика не знает вас, и в этом все ваше
несчастье. А делать из вас нового Престо, Престо-трагика, - это слишком
хлопотливо, накладно, скучно. Довольно. Я временно прекращаю производство
кинозвезд и гениев. Слишком дорого. Вы не нужны нам, молодой человек.
Кланяйтесь нашему старику Тонио Престо, если вы увидите его, и скажите,
что мы с нетерпением ожидаем его и отечески облобызаем святейшую туфельку.
- Я все же настаиваю...
- И напрасно. Я допускаю, что вы - гений. Но публика поверит в
гениальность только тогда, когда я украшу путь гения радугой банковых
билетов, а они мне нелегко достаются. Желаю вам успеха на каком-нибудь
другом поприще. Может быть, вам удастся поступить к адвокату клерком или в
банк счетоводом. Это даст вам немного, но кто же виноват? Вы сами изгнали
себя из рая, если вы действительно были Тонио Престо. - Питч позвонил и
приказал лакею проводить молодого человека.
Игра была проиграна.
- Кто этот молодой человек? Сумасшедший или жулик? - спросил
юрисконсульт мистера Питча, когда дверь закрылась за Тонио. - Вы говорили
с ним так, как будто наполовину верили тому, что он действительно Тонио
Престо.
- Не наполовину, а почти на все сто процентов. Дело в том, что Гедда
Люкс звонила мне по телефону. Она уверяла меня, что видела фотографии и
разные документы, бесспорно подтверждающие, что Тонио Престо изменил свой
внешний вид при помощи какого-то лечения. И только когда он заговорил об
испытании его как киноартиста, я, признаюсь, немного усомнился в том, что
он бывший Антонио Престо. Осел! Он сам загубил себя. Он конченый человек.
Он слишком избалован деньгами и успехом, чтобы перейти на более скромное
амплуа в жизни. Привыкнув широко жить, он быстро промотает состояние,
движимое и недвижимое. Вот почему я спешу предъявить иск.
- Вы дальновидны, как всегда! - польстил Олкотт своему патрону.
Мистер Питч закурил новую сигару, пустил струю дыма вверх и, когда
дым растаял, сказал глубокомысленно:
- Вот так и слава. Когда нет денег на сигары, исчезает и дым славы.
Олкотт почтительно выслушал этот неудачный афоризм, как перл
мудрости.
ЗА СЧЕТ БЫЛОЙ СЛАВЫ
Тонио был огорчен неудачей, жажда томила его. Выйдя от Питча, он
почувствовал слабость в ногах. А ему еще предстоял длинный и томительный
обратный путь. Теперь Тонио шел по прекрасной широкой дороге киногородка,
мимо надземных построек, где помещались лаборатории, мастерские, дома и
отели артистов и служащих.
На правой стороне дороги, возле громоздкого здания-склада декораций,
находился небольшой ресторан, который охотно посещался в дни съемок
статистами, проводившими здесь томительные часы ожидания. Тонио машинально
опустил руку в карман в надежде найти мелочь. Но, кроме измятого носового
платка, в кармане ничего не было. Престо вздохнул и хотел пройти мимо
ресторана, однако соблазн был так велик, что Тонио в раздумье замедлил
шаги и наконец вошел в ресторан.
За мраморным столиком сидели двое начинающих киноартистов, блондин и
брюнет. Брюнет недавно выдвинулся из статистов в буквальном и переносном
смысле: он еще играл в толпе, но режиссер выдвигал его вперед так, что
зрители могли выделить его из массы статистов. Еще немного, и ему дадут
маленькую эпизодическую роль. Тогда он будет настоящим киноартистом. А
режиссером, выдвинувшим молодого человека, был сам Тонио. Этот молодой
человек, - как его фамилия? Смит. Один из миллионов Смитов... Ради Престо
он бросился бы в огонь и в воду... Но, увы! Тонио не был похож на самого
себя. И Смит, конечно, не поверит Тонио... Молодые люди пили фруктовую
воду. Невыносимо! Престо как бы невзначай остановился у столика двух
молодых людей.
- Кажется, мистер Смит? - спросил Престо брюнета, приподнимая шляпу.
- Не узнаете? Я - Джонсон. Снимался в толпе в фильме "Любовь и смерть".
Смит сухо откланялся. Он не может знать фамилии всех тех, кто
составляет безликую толпу.
- А я привез вам привет от Тонио Престо, вчера я видел его, -
продолжал Тонио.
Это известие произвело необычайное впечатление. Молодые люди
оживились. Смит любезно поставил стул и позвал лакея.
- Неужели? Где вам удалось видеть его? Что вы хотите? Коктейль?
- Оранжад. Два, три оранжада!.. Ужасно жарко, - сказал Престо. - Да,
я видел его вчера.
- И он действительно помнит обо мне? - интересовался Смит.
- Как же, он сказал, что из вас выйдет толк. А если Престо сказал...
Уф... Прекрасный напиток.
- Но где он? Что с ним?
- Лечится. Я навещал свою сестру и случайно увидел его в лечебнице
доктора Цорна.
- Престо болен? Надеюсь, ничего серьезного? Я читал, что он уехал
лечиться. Но чем он болен?
- Престо меняет амплуа. Из комиков переходит в трагики. И для этого
он решил переменить внешность. Цорн делает чудеса. Из Престо он сделал
молодого человека... как две капли воды похожего на меня.
Смит даже рот раскрыл от изумления.
- Сумасшедший! - наконец убежденно проговорил он.
- Безумец! - подтвердил его товарищ.
- Но почему же? - спросил Престо.
- Потому, что ему теперь цена такая же, как... нам с вами...
Престо, утолив жажду, отправился пешком в город, мимо своей виллы и
белой виллы Гедды Люкс.
"Однако как быстро и низко я падаю - думал он, шагая по шоссе. - Я
начинаю жить за счет былой славы, побираюсь в трактирах, как последний
бродяга, вызывая расположение к себе тем, что я знаком с самим собой. Нет,
так дальше не может продолжаться... Но что же делать? Как хочется есть...
Человек, потерявший лицо..."
Подходя к гостинице, Престо привел в порядок, насколько мог, свой
запыленный костюм, чтобы не привлекать к себе подозрительного внимания
отельной прислуги. Он незаметно проскользнул к себе в номер, вымылся и
переоделся. К счастью, в его чемодане был запасной костюм и свежее белье.
Он заказал обед, как в былое время, обильный, изысканный, дорогой.
Плотно пообедав, Антонио улегся спать, попросив не беспокоить его, и
проснулся только в десять часов вечера. Еще перед сном в его голове созрел
план дальнейших действий. Он не стал мешкать, быстро оделся, и передав
ключи от номера коридорному, вышел из отеля.
КРАЖА СО ВЗЛОМОМ
Огни города остались позади. Престо предстояло еще раз измерить
расстояние от отеля до своего дома. Но теперь идти было легче. Вечерняя
прохлада освежала. Престо бодро шагал по шоссе. Время от времени ему
встречались прохожие - плохо одетые люди, бродячая, бездомная Америка.
В стороне от шоссе на пригорке, в тени эвкалиптов стояла красивая
вилла. Его вилла! Сколько воспоминаний связано с нею. Когда-то ему
казалось, что иметь собственную виллу - вершина жизненных успехов. С каким
увлечением он строил эту виллу сначала в мечтах, а потом и на самом деле!
Сколько изобретательности и вкуса проявил он, обдумывая общий план и
каждую мелочь. В его вилле не должно быть пошлой аляповатой роскоши. Все
должно быть просто, строго и вместе с тем изящно. И ему это удалось. Его
виллой восхищались. О ней писали. Ей подражали.
Особенно много остроумия он вложил в то, чтобы приспособить
обстановку к своему маленькому росту. Глядя на мебель, никто не сказал бы,
что она создана для детей и карликов. И вместе с тем это не была обычная
мебель. Одни кресла и стулья имели сиденья, расположенные ниже обычного, а
другие - скрытые ступеньки и скамеечки, выдвигавшиеся при нажиме кнопки.
Да, прекрасная вилла была у Престо! Сколько раз вот на этом самом
повороте автомобиль круто сворачивал, и через несколько минут Престо
подкатывал к подъезду. За сотню метров шофер криком сирены предупреждал о
приезде хозяина, - Престо неизменно встречал у широко открытой двери его
верный слуга, старый Себастьян. И вот теперь Престо вздохнул и направился
к дому, медленно поднимаясь в гору.
Было около одиннадцати часов вечера. В боковом окне светился огонек.
Себастьян еще не спал. Тонио осторожно прошел возле решетки сада до группы
молодых кипарисов, улегся на теплый песок. Звезды ярко светили над
головой. Пахло эвкалиптом. Время от времени на шоссе виднелись огни
автомобилей и звучали гудки.
Двенадцать... Огонек в крайнем окне все еще светился. Неужели
Себастьян сторожит ночи напролет? От него всего можно ожидать.
Все реже пролетали, как светящиеся жуки, освещенные фарами
автомобили. Престо не терпелось. Он поднялся и начал медленно и осторожно
перелезать через высокую железную ограду. Он знал, что ворота запираются
на ночь. Хорошо, что во дворе нет собак. Престо не любил их, потому что
собаки не выносили его суетливых движений и всегда лаяли на него. И
потому, несмотря на все уговоры Себастьяна, Престо запретил держать
дворовых собак. Теперь он был очень рад этому: он мог безопасно подойти к
дому. Престо привлекало окно, в котором еще светился огонь. Тонио
осторожно поднялся к нему. Штора была спущена. Спит или не спит Себастьян?
Быть может, светящееся окно - только его военная хитрость, которая должна
была отпугивать от дома злоумышленников. Тонио подождал еще полчаса.
Наконец в час ночи он решил, что пора действовать.
Престо прошел к противоположному углу дома и приподнялся к окну. Рама
была закрыта. Надо выдавить стекло. Но как это сделать бесшумно? Престо
пробовал осторожно нажимать на стекло, чтобы оно треснуло. Но оно не
поддавалось. Разбить? Это может привлечь внимание старика, если он не
спит. Престо нажал стекло легонько плечом. И вдруг стекло с треском
разбилось.
"Кончено!" - подумал Престо, отбегая в сторону. Он перелез через
ограду, лег на землю и начал смотреть, выжидая, когда Себастьян выйдет из
дома или откроет окно. Но дом по-прежнему был молчалив. Прошло несколько
минут. Никаких признаков жизни. Престо вздохнул с облегчением. Себастьян
крепко спит. Стекло разбито. Главное сделано.
Престо вновь перелез через ограду и подошел к разбитому окну. Он
осторожно начал вынимать осколки. Когда осталось вынуть всего несколько
кусков, Престо поторопился и порезал себе указательный палец на правой
руке. Замотав его носовым платком, он влез в окно и уверенно пошел по
комнатам.
Странное чувство овладело им. Антонио был у себя, в своем собственном
доме, где каждая вещь была знакома ему, и тем не менее он должен был
красться, как вор. Да он и был "вором". Он пришел сюда за тем, чтобы
украсть деньги из своего собственного несгораемого шкафа. Осторожно
ступая, он прошел через столовую со стенами и мебелью из черного резного
дуба, большую овальную гостиную с белым роялем, поблескивавшим в темноте,
библиотеку, уставленную столами, шкафами и стеллажами. Здесь надо быть
осторожным, чтобы не наткнуться на одну из лесенок, разбросанных в
проходе. Вот, наконец, и кабинет. Несгораемый шкаф в стене возле
письменного стола. 5-6-27-15-9 и под ними 32-24-7-8-12. Так нужно
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг