Построить огромный теплоход. Этакий "Ноев ковчег" длиною в триста метров и
водоизмещением в восемьдесят пять - сто тысяч тонн. Настолько
механизированный, чтобы можно было обойтись минимальным количеством
экипажа - из молодых людей привилегированных классов. Ни одного
пролетария, ибо все они явные или тайные наши враги. Да. Сколько продлятся
войны, революции? Четыре-пять лет? Мы сможем взять продовольствия на
шесть, на восемь лет. Не говоря уже о возможности пополнения запасов
рыбной ловлей и охотой на уединенных островах. И мы отсидимся. Мы сможем
сохранить таким образом свою жизнь, если не свои капиталы. Я предлагаю, не
откладывая, организовать компанию для постройки "Ноева ковчега". Само
собой разумеется, что членами этой компании будут только избранные и все
дело будет вестись в строжайшей тайне. Ведь мой проект не исключает
вашего, сэр, - повернулся Стормер к Блоттону, уставив на него свое красное
лицо с выпученными рачьими глазами. - Согласен: открыть наш плавучий
остров наши враги все же смогут. В звездоплавании я, к сожалению, ничего
не понимаю. Но если оно осуществимо, почему бы нам не приготовиться на
крайний случай и к последнему прыжку - с Земли в пучины неба? Вы не
откажете в любезности, сэр, познакомить меня с вашим изобретателем?
Если он убедит меня в том, что звездоплавание не химера, я первый внесу
пай.
- Ннеужели ф-ф-вы ф-верите в звездоплавание и х-х-готовы ф-вложить ф-в
это дело к... к... капитал? - спросил Маршаль Стормера, когда они
возвращались от леди Хинтон.
- Верю! Да! - рявкнул Стормер. - Мы оба коммерсанты, барон, и с вами я
могу говорить откровенно, - продолжал он тише. - Я верю в звездоплавание
так же твердо, как в золотые россыпи на Темзе. Да. Слушайте. Если бы Темза
протекала за тысячи километров от Лондона, в экзотической стране, то в
золотые россыпи на Темзе поверили бы тысячи. Помните мои "серебряные
рудники" в Новой Зеландии или мою "австралийскую нефть"? Я нажил на них
миллионы, а они существовали только в воображении акционеров. Теперь вы
понимаете, что и на Темзе могут быть золотые россыпи, которые обогатят нас?
Авто затряслось, словно промчалось по бревенчатому мосту. Шофер оглянулся.
Это смеялся мистер Стормер.
- Положение действительно крайне серьезное, - продолжал он тише и
спокойнее. - Что мы переживаем, вам известно. В трех странах уже властвуют
коммунисты. Каждый день приносит известия о новых самоубийствах. Давно ли
Смит, Мильтон... за ними Скарфас, теперь Сиддонс, Аббингтон... Настоящая
эпидемия. Ужаснейшие кризисы бывали и раньше, но кончали с собой немногие.
Почему? Люди верили: за кризисом снова наступит эпоха процветания. Теперь
этой веры нет. Кто разорился - разорился навсегда. Разве я не прав?
- Ффф...
- Таково положение и таково настроение. Революции и разорение, неизбежные,
как смерть, сторожат нас всех. Неизбежная гибель. - Стормер сделал паузу,
чтобы отдышаться.
- Человек отчаялся. Изнервничался. Истомился. Человек уже протягивает руку
к револьверу. И в эту минуту к нему приходит наш агент и говорит: "Мы
можем спасти вас. Мы обеспечим вам тихое убежище, куда не доберутся ваши
враги и где вы сможете в кругу близких вам людей, окруженные привычным
комфортом, доживать вашу жизнь. Да, это будет вам стоить миллионы. Но что
эти миллионы будут стоить завтра? Завтра вы можете проснуться бедняком, и
у вас будут отрезаны все пути к отступлению, бегству, спасению..."
Много ли найдется таких, которые откажутся от нашего предложения? К
примеру, леди Хинтон. Вполне созревший плод. Еще два-три уже близких
политических краха, и из этого денежного мешка посыпаются в наши руки
фунты стерлингов без счета. Мы будем строить "Ноев ковчег". Мы будем
строить звездолет, десятки звездолетов, нимало не заботясь о том, полетят
они или нет. Мы будем стоять во главе дела и ворочать огромными
средствами. Конспирация упрощает отчетность. Ведь надо же совершенно не
иметь коммерческого чутья, чтобы не оценить всю выгодность этого
предприятия. Надеюсь, теперь вы вполне поняли, что значит открыть золотые
россыпи на Темзе?
Маршаль де Терлонж от волнения долго пыхтел, фыркал и, наконец, выдавил из
себя:
- Э-э-э... ф-ф-вы с-совершенно правы!
Так в туманный лондонский вечер во тьме лимузина родилось новое
акционерное общество, скрепленное коротким крепким рукопожатием.
Глава 3. О ПОЛЬЗЕ ЭКВАТОРА.
Ганс Фингер стоял у окна кабины. Его вьющиеся русые волосы и лицо
пламенели на солнце. Он насвистывал веселый марш, отбивая такт и ногою и
рукою. Фингер переживал восторг первого полета на стратоплане.
"Жизнь - чертовски интересный фильм, когда время и события летят, как этот
стратоплан..." Ганс все ускорял темп марша. Если бы можно было фильм жизни
пустить еще быстрее! Ударить время в загривок так, чтобы все часовые
стрелки завертелись быстрее секундных, отрывные листки календарей
посыпались, как осенние листья в бурю, и само солнце кометой понеслось бы
по небосклону...
Ганс вдруг пошатнулся, ударился головой о стенку и вскрикнул. Или он
также, подобно некоему утопическому герою, получил дар творить чудеса?..
Солнце, как футбольный мяч, описало дугу на небе и скрылось за рамой окна.
Ганс потер затылок, уселся в мягкое кресло и засмеялся.
"Ну конечно, это стратоплан сделал крутой вираж. Да, переводя время на
третью скорость, надо держаться покрепче".
Ганс задумался.
Выборы, забастовки, уличные демонстрации. Ганс поспевал всюду: разбрасывал
нелегальные листки с крыши, начинял ими абонентные книжки в будках
телефонов-автоматов, умудрялся под носом "могикан" делать, как и сотни его
товарищей, антиправительственные надписи на стенах домов и на проезжающих
фургонах, собирал хронику для подпольных газет, пускал детские шары с
прокламациями, водружал ночью красные знамена на шпилях церквей, продавал
театральные программы, вкладывая в них листовки, изобретал десятки
способов агитации, убегал от преследования, скрывался, переодевался; даже
загримировывался и снова выкидывал такие штуки, от которых зеленели враги,
смеялись рабочие и бесились политические калифы...
Вызов Винклера. Организация побега Цандера. Шикарный костюм "под
англичанина". Мягкое купе. До швейцарской границы - на авто. Пограничная
полоса. Ночь, буря... Розыски товарищей, к которым у Винклера было письмо.
Блуждание... Переправа через реку. Тревога. Перестрелка...
Швейцария. Горы в окрестностях Альп. Небольшой дом - шале - среди елей,
лиственниц, альпийских кедров. Снег. Вкусный горный морозный воздух,
напоенный запахом хвои. Работа в мастерской. Изготовление модели
звездолета по чертежам. Учеба. Война с интегралами и дифференциалами. В
свободные часы - лыжи, экскурсии по горам... Приезд Блоттона с большими
новостями. Заказ большого пассажирского звездолета. Отъезд Блоттона,
Цандера и Винклера в какой-то неведомый Стормер-сити...
На Ганса возлагаются новые обязанности: закупка и прием высококачественных
сталей в разных городах Европы и Америки. Беспрерывные поездки. Это
интересно. Но... "агент по закупкам" - такая работа не во вкусе Ганса. Он
шлет отчаянные письма Винклеру. Наконец Винклер "сжалился" над ним.
Прилетел в Европу, чтобы лично сделать кое-какие закупки и захватить с
собой Ганса. И вот теперь они летят в этот таинственный Стормер-сити.
Летит и Блоттон. Он совершит первый подъем в стратосферу на одноместной
ракете. Этой чести он не хотел уступить никому.
Ганс смотрит в окно. Небо на этой высоте серо-аспидного цвета. Солнце
ослепительно бело.
А что делается внизу? Вогнутый темно-синий щит океана. На нем ослепительно
яркий кружок - отражение солнечного диска.
Великолепный, чудесный полет! Чудовищный прыжок! От западных берегов
Европы на юго-запад, через Атлантический океан, к Южной Америке.
Стратоплан пересек весь ее континент от края до края над бассейном реки
Амазонки, перевалил через Анды, сделал широкий полукруг над побережьем
Тихого океана и теперь идет к тем же Андам с юго-запада. Вот они виднеются
едва заметной зазубринкой на горизонте...
- Уф! - Ганс снова засвистал марш.
- Чего ты там рассвистелся? - говорит Винклер из соседней кабины.
- Уж очень хорошо летим! - отвечает Ганс, направляясь к Винклеру.
- На аэроплане так не посвистел бы! - говорит Винклер. Он сидит у столика
и рассматривает что-то в своей записной книжке, пыхтя неразлучной трубкой.
- Я только в воде не умею свистеть, - ответил Ганс. - А в аэроплане -
сколько угодно.
- Эффект тот же, что в воде: мотор глушит.
- Это верно, - согласился Ганс. - Здесь совсем тихо. Словно летишь на
аэростате. Даже взрывов не слышно.
- Быстрее звука летим, оттого и не слышно. Четыреста. Мы замедляем ход и
снижаемся. Высота всего пятнадцать километров.
- Но ведь здесь температура должна быть значительно ниже, чем на
поверхности земли, скорость же звука уменьшается с понижением
температуры...
Винклер кивнул утвердительно.
- ...доходя при нуле до трехсот тридцати двух метров в секунду. Сейчас,
вероятно, мотор уже выключен.
- А каков потолок?
- Двадцать - двадцать два километра. Это самая выгодная высота, если не
гоняться за рекордной скоростью.
- Комариный взлет. Двести - триста километров - куда ни шло! Пятьсот -
шестьсот - это настоящая высота! - послышался голос третьего пассажира.
Дымя египетской сигареткой, к креслу Винклера подошел Генри Блоттон. Лорд
был одет в теплый светло-коричневый спортивный комбинезон, хотя в такой
"профодежде" не было никакой необходимости: кабина стратоплана хорошо
отапливалась электричеством и снабжалась чистым воздухом. В ней было
тепло, уютно, комфортабельно, как в купе пульмановского вагона.
- Аэропланные рекордсмены высоты, разумеется, копошились в пыли по
сравнению с нами. Для всех этих "саундерс-валькирий",
"фарман-су-перголиафов", "юнкерсов" двенадцать - пятнадцать тысяч метров
были уже почти предельной высотой. Исследователи стратосферы поднимались
повыше. Но они поднимались на аэростатах. А вот недавно в "Таймсе" я
читал...
Блоттон оседлал своего любимого конька и начал нескончаемый разговор о
рекордах высоты, о соперниках, которые могут оспорить его лавры, о шансах
на победу таких же рекордсменов, как он.
- Вы отправитесь в межпланетное путешествие и сразу побьете всех своих
соперников, - сказал Винклер. Блоттон не понял насмешки.
- Да, но... опасаюсь, что об этом не будет напечатано в "Таймсе" и мои
соперники просто не узнают о новом рекорде, - меланхолически ответил он.
Стратоплан снижался и замедлял ход. Горы на горизонте росли, темный цвет
неба бледнел, голубел, одна за другой гасли звезды, как на рассвете.
Далеко внизу, у подножья гор, как ярко-зеленый океан, разлилась буйная
тропическая растительность.
- Анды - южноамериканское продолжение Кордильер, - сказал Винклер. - За
ними пустынная низменность, а дальше - скалистые горы республики Эквадор.
- Удивительно! К этому трудно привыкнуть. Какая скорость, какая победа над
пространством! - воскликнул Фингер и еще раз пережил весь полет.
Европа - словно большая карта. Справа - Азорские острова, слева - острова
Зеленого Мыса, едва различимые даже в сильнейший морской бинокль, Южная
Америка... Бассейн Амазонки с ее притоками, похожими на ветви дерева...
Полукруг "атмосферного торможения" над Великим океаном и вновь берега
Южной Америки, уже западные.
- Да, неплохой способ изучения географии. Это получше наших школьных книг
и карт, - сказал Генри. - Но скорость черепашья. Иное дело - космический
полет!
- Космический полет! Черепашья скорость! - в тоне Блоттона продолжал
Винклер. - Что значат какие-то двенадцать - восемнадцать километров в
секунду космического полета по сравнению хотя бы с тридцатью километрами
полета Земли? А звездные туманности! Некоторые из них летят с огромной
скоростью.
- Именно? - спросил Блоттон.
- Около тысячи километров в секунду - обычная средняя скорость. Но есть и
исключения. По новейшим данным, туманность Большая Медведица номер
двадцать четыре летит со скоростью одиннадцать тысяч семьсот километров в
секунду, Лев номер один - почти двадцать тысяч километров.
- Да, такая скорость мне нравится. Но не смейтесь, любезный Винклер. Я
мало понимаю в таких вещах, но наш друг Лео Цандер говорил мне, что когда
мы в совершенстве овладеем радиоактивной энергией, то можно будет
достигнуть и скорости света.
- Увы, даже со скоростью света вам придется лететь до ближайшей звезды
четыре года и четыре месяца. До других же солнц-звезд, которых мы считаем
нашими "соседями" в мировом пространстве, - десять - пятнадцать лет. Лишь
несколько десятков звезд находятся от нас на таком близком расстоянии. До
остальных пришлось бы лететь сотни и тысячи лет. Вас окружала бы
необъятная пустыня в течение месяцев, годов, десятков лет. Всякое понятие
о времени исчезнет.
- Какая ближайшая к Солнцу звезда? - спросил Блоттон.
- Альфа Центавра. Всего около сорока триллионов километров.
- Четыре года с небольшим - не так уж много. - Помолчав, лорд Генри
вернулся к земным делам:
- А почему, собственно, для старта выбрано это дикое, пустынное место?
- Именно потому, что оно дикое, пустынное, нелюдимое. Таково желание
акционеров вашего дикого общества "Ноев ковчег". Конспирация.
- Но ведь пустынных мест немало на земном шаре, взять хотя бы Южный полюс.
Там нам никто не помешал бы, даже вездесущие репортеры. Почему именно
здесь? Я хотел бы знать, чем определялся выбор.
- На это были свои, и немаловажные, основания, - серьезно ответил Винклер.
- Именно здесь существуют наиболее благоприятные условия для взлета. Вам,
вероятно, известно, что ракете при взлете с Земли необходимо пробиться
через двойной панцирь: атмосферы и земного тяготения. Наибольшее тяготение
существует на полюсах, наименьшее - на экваторе, так как Земля несколько
сплющена к полюсам. К тому же на полюсах наименьший, а на экваторе
наибольший центробежный эффект. Поэтому панцирь тяготения на экваторе
минимальный.
- И какова разница в весе?
- На экваторе тело весит на одну двухсотую долю меньше, чем на полюсе.
- Только-то? - разочарованно сказал Блоттон.
- Да, только-то. Благодаря центробежному эффекту и "вздутию" земного шара
у экватора тела здесь весят на полпроцента меньше, чем у полюсов. Как
будто в самом деле немного. Но для ракеты важно даже и такое уменьшение
веса: оно дает заметную экономию в запасе горючего. Так что и полпроцента
веса - совсем не маленькая величина в нашем предприятии.
- Хорошо, экватор. Согласен. Но почему именно это место на экваторе?
- Чтобы ответить и на этот вопрос, нам придется поговорить уже о другом
панцире - атмосферном. Воздух, которого мы на глаз не замечаем,
представляет почти непреодолимое препятствие для быстро движущегося тела.
Чем быстрее движение, тем больше сопротивление. При очень больших
скоростях сопротивление воздуха почти так же велико, как и сопротивление
твердого тела, - настоящий стальной панцирь. Это не только образное
выражение. Метеоры - падающие с неба камни - движутся с космической
быстротой; врезаясь в атмосферу, метеоры помельче, раскаляясь из-за
сопротивления воздуха, испаряются, осаждаясь тончайшею пылью. Вот с каким
препятствием придется иметь дело в нашем полете. Жюльверновские герои,
вылетавшие из пушки в снаряде, должны были бы в первое же мгновение
выстрела разбиться в лепешку о дно снаряда. Чтобы избегнуть этой печальной
участи, мы будем увеличивать скорость нашей ракеты постепенно. Мы должны
выбрать такое место на земном шаре, где атмосферный панцирь обладает
наименьшей толщиной. Относительная плотность воздуха зависит от давления,
температуры, влажности, а все это, в свою очередь, от высоты над уровнем
моря. Чем выше над уровнем моря, тем панцирь атмосферы тоньше, тем легче,
следовательно, пробить его и тем меньше надо затратить на это горючего. На
высоте шести километров плотность воздуха примерно уже вдвое меньше, чем
на уровне моря. Теперь, надеюсь, вам понятно, что межпланетному кораблю
выгоднее всего стартовать с возможно более высокого места, с какой-нибудь
горной поверхности? Итак, что же нам нужно? Экватор и наибольшая высота на
нем. Возьмите глобус, и, поворачивая его, вы увидите, какие горные
местности пересекает экватор. Острова Суматра и Борнео и Южноамериканские
Кордильеры - Анды. Острова гористы. Там имеются высоты более четырех тысяч
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг