называла ее кратко: "Ца".
Старуха отдернула лиловую завесу, расшитую серебряными лилиями. В
открывшейся раме между колоннами сверкнула полоса поверхности океана,
переливающаяся лунным серебристым светом. В комнату ворвался свежий ветер
и колыхнул широкие концы пояса Сель.
Сель стояла у столика из слоновой кости, заставленного коробочками из
яшмы, хрустальными и золотыми флаконами удлиненной формы, миниатюрными
чашечками из оникса и сердолика для белил и румян и маленькими статуэтками.
В протянутой руке она держала зеркало из полированной бронзы.
Полотняный кусок материи с вытканными змеями и цветами, узко стянутый у
бедер, прикрывал ее тело до пояса. Сверх полотна был повязан темно-синий
широкий пояс, завязанный узлом у живота. Концы пояса спускались ниже
колен. Грудь, шея и руки были обнажены. Руки выше локтя были перехвачены
браслетами в виде обвивавшихся змеек. Мелкая чешуя их отливала зеленоватым
золотом. На их приподнятых головках сверкали изумрудные глаза.
Сель любовалась собой в зеркало, поправляя распущенные черные волосы.
С одной стороны девушка была освещена красным огнем высокого
бронзового светильника, с другой - голубым лучом луны, падавшим сквозь
высокие колонны. Бронзовое зеркало несколько золотило ее смуглый цвет
кожи, и вместе с двойным освещением ее лицо, отраженное в зеркале,
приобрело необычайно сложную окраску.
- Ца, сделай мне прическу. Много приехало гостей на праздник? - И Сель
улеглась на низкую кушетку, покрытую шкурой леопарда.
- Едут и едут... Одних царей шестнадцать уже приехало... Царь
Шеркурлы, Агада, Эреха, Ура, Ишна, Марсама, Атцора - всех не перечесть...
Могуч Гуан-Атагуераган! Весь мир покорили атланты. Взять, к примеру, хотя
бы царя Ашура. Каково ему-то на поклон ехать! А не откажешься...
- Ца, какой я сегодня сон видела! Будто мою голубку схватил коршун и
уносит. Я стала кричать, а голоса нет... Вдруг орел поднялся и камнем на
коршуна! И они задрались так, что летели перья. Но тут я проснулась. Какая
досада!.. Я так и не узнала, спас ли орел голубку... Как ты думаешь, что
означает этот сон? Спросить разве у Эльзаира? Он хорошо толкует сны.
- И спрашивать нечего. Я сама растолкую. Голубка - это ты. Из-за тебя
уж давно пух и перья летят: ссорятся женихи, значит. Вот слыхала я, что
царь Ашура опять сватается за тебя. Он и в прошлом году сватался.
- Этот черный, с длинной бородой в кудряшках? Ни за что! Чтобы я
поехала с этим коршуном на край света, оставила свою прекрасную страну? Ни
за что!
- Слово царское - закон. Не все по нашей воле делается!
- Я сама себе - слово царское. Ну, это мы посмотрим! Что ты долго
возишься с прической?
- Готово. Какое платье прикажешь подать к завтрашнему празднику?
- Завтра не платье, а латы, меч и копье! - И она сделала резкое
движение рукой, как бы рассекая мечом воздух. Под тонкой кожей заиграли
хорошо развитые мускулы.
- Я завтра еду с отрядом своих амазонок. Пусть знают все иностранные
соколы и орлы, что дочери атлантов владеют копьем и мечом не хуже их
воинов. Может быть, это отобьет у них охоту брать в жены амазонку "Женщины
атлантов принимали участие в войнах, сражаясь наравне с мужчинами -
Ларисон".
Протянув плащ под правую руку, она свободным движением закинула конец
его на левое плечо.
- Заколи на плече! Опять волочиться будет, - ворчливо сказала Ца и
подала Сель булавку, сделанную из красной яшмы в виде человеческого
сердца, пронзенного золотой стрелой.
Сель улыбнулась, взглянув на этот древний символ несчастной любви.
Брошь была сделала рабом Адиширной-Гуанчем, ваятелем и придворным ювелиром.
- Что делает Адиширна-Гуанч? Как его Золотые Сады? Он успеет их
закончить к празднику?
- Говорят, все готово. Он там, в садах.
- Я пойду посмотреть на его работу!
- Что ты, Сель!.. - замахала руками Ца. - Отец строго запретил
входить в Золотые Сады, пока они не будут окончены. Завтра их откроют,
тогда смотри сколько хочешь!
- Я потихоньку!.. У меня есть ключ.
- Ни один ключ не подходит к замкам, открывающим Золотые Сады.
- А мой подойдет!
Ца подозрительно посмотрела на свою воспитанницу.
- Откуда он у тебя?.. Уж не сам ли Адиширна-Гуанч преподнес его тебе?
- А хоть бы и так! - И, рассмеявшись, Сель обняла Ца. - Идем со мной,
моя старушка...
Ца была обезоружена лаской своей любимицы.
- А вдруг отец придет туда и застанет тебя?
- Он сейчас занят своими государственными делами. Вот что: пройдем к
нему и посмотрим, что он делает. Если у него с докладом Шишен-Итца, то
можно бродить безопасно в Золотых Садах хоть до утра.
Ца неодобрительно покачала головой, но поплелась, ковыляя, за
девушкой.
Глава 3
ГУАН-АТАГУЕРАГАН, ЦАРЬ АТЛАНТИДЫ
Царь занимался государственными делами в длинной, узкой комнате без
колонн. Стены были покрыты бронзовыми барельефами, изображавшими подвиги
царей Атлантиды. Низ стен, на высоте двадцати локтей, был увешан цветными
коврами с вытканными сценами из мифологии. Над самым потолком сквозь
квадратные окна виднелось звездное небо. Другой ряд окон выходил во
внутренние помещения дворца, на второй этаж. Сюда и забралась Сель со
своей нянькой и заглянула вниз из-за шелковой занавески окна.
Гуан-Атагуераган сидел у узкой стены в конце коридорообразной комнаты
на высоком троне из драгоценного дерева. Спинка трона украшалась золотым
диском солнца. Львиные лапы, вырезанные из слоновой кости, поддерживали
ножки трона.
По одну сторону стоял в длинной черной одежде один из жрецов -
Вестник Солнца, который совершал объезды владений Атлантиды.
По другую сторону - любимый жрец царя - Шишен-Итца.
У трона на разостланной по мозаичному полу шкуре пещерного медведя
лежал на животе раб-скорописец.
Перед ним стоял небольшой пюпитр с листами папируса, тушью и
кисточкой.
Царь сидел, устремив неподвижный взор в пространство, и медленно
диктовал.
- Пиши: "Я - царь, могучий, почитаемый, исполин, первый, сильный,
отважный, лев и богатырь Гуан-Атагуераган, могущественный царь, владыка
Атлантиды. Я - непреодолимое оружие, разрушитель городов, попиратель
врагов, царю Уруазала, поднявшему восстание против власти моей, - гнев мой
падет на тебя.
Я воздвигну пирамиду из голов непокорных. С живого сдеру кожу твою и
растяну ее на городских воротах, как охотник растягивает шкуры
затравленных зверей. Я воздвигну столб перед воротами города, со всех
бунтовавших вельмож я сдеру кожу и этими кожами обтяну тот столб, как
сделал это в Мушизимбардуне. Иных я посажу на колья, вверх столба, а еще
иных на колья, расставленные вокруг него. Я отрежу пленным ноги и сложу в
кучи. Я отрежу уши, носы и руки. Подростков обоего пола я сожгу живьем. И
гнев мой постигнет тебя даже у края земли..."
Перепиши приказ и поставь мою печать, - обратился он к Шишену. -
Пошли тысячу кораблей с Непобедимыми Легионами, - обернулся царь к
Вестнику Солнца, - и пусть они не оставят камня на камне. Власть атлантов
должна стоять незыблемо, как сама земля!
До сих пор это так и было. Бронзовое оружие, неисчислимый флот и
расчетливая дальновидная политика подчинила атлантам все известные народы
мира. Их власть, как бронзовое кольцо, опоясала земной шар. Там, где
трудно было достигнуть цели одной силой оружия, атланты пускали в ход
политику. Пользуясь междоусобными войнами, они приходили на помощь одной
из воюющих сторон, брали под свою защиту, побеждали врага и постепенно
подчиняли своей воле оба враждующих государства. У атлантов завязались
торговые сношения с отдаленнейшими государствами. Цивилизация атлантов, их
архитектура, астрономия, медицина проникли во все страны мира. Изменяясь
на новых местах, эта цивилизация все же сохраняла свои основные черты.
Лишь тайны своей металлургической промышленности, секрет выработки бронзы,
которой придавалась крепость стали, бережно хранились атлантами.
Восстания были редки. Но если они были, их подавляли с беспощадной
жестокостью.
Высота научных знаний касты жрецов и варварская пышность и жестокость
правления уживались в Атлантиде.
Покончив с Вестником Солнца, царь обратился к Шишену-Итца:
- У тебя что?
- Трижды великий, могучий, непобедимый...
- Короче. Мы одни, и у меня немного времени до восхода солнца.
- Верховный Совет жрецов просит подтвердить на новый год прежний
порядок взимания десятины в пользу храмов со всех государственных доходов.
- Довольно будет и пятой части. Жрецы скоро будут богаче меня.
- Но это вызовет недовольство и даже, может быть...
Царь нахмурил брови. Над его длинным носом легли две глубокие складки - признак сдерживаемого гнева.
- Что такое?.. Недовольство?.. Жрецы забываются. Они берут на себя
слишком много. Они хотят управлять от моего имени. Я не могу потерпеть
ограничения моей власти!.. На заседаниях Верховного Совета жрецы стараются
подавить мой авторитет авторитетом своих знаний. А если я и настаиваю на
своем, они призывают авторитет божества. Воля богов для меня священна, но
так ли интересуются боги нашими земными делами, как это представляют
жрецы? Довольно! Я слишком долго терпел своеволие! Отныне в Совете вместо
семи Верховных жрецов будет только три. Четыре места я отдаю
военачальникам и лицам царствующего дома Посейдонисов. Заготовь приказ!
Шишен-Итца вытер ладонью выступивший на лбу холодный пот.
- Великий царь...
- Довольно слов! Я хочу быть великим на деле...
- Пусть гнев твой обрушится на меня, но это невозможно...
- Ну, теперь они не скоро кончат, - шепнула Сель и, дернув няньку за
одежду, побежала по крутой малахитовой лестнице.
Нянька ковыляла вслед за нею, тряся старой головой.
- Быть беде.., быть беде... Не может быть здорово тело, когда руки
ссорятся с головой...
- Что ты ворчишь там?
- Нельзя обижать жрецов! Гнев богов страшнее царского гнева!
Глава 4
АДИШИРНА-ГУАНЧ
Сель подошла к высокой золотой стене, ограждавшей Золотые Сады. У
стены была низкая дверь. Вынув из-под плаща бронзовый ключ, Сель открыла
замок, пружина которого издала мелодичный звон. Тяжелая дверь подалась с
трудом.
- Идем!
Ца тяжко вздыхала и колебалась.
- Ну, оставайся здесь, если боишься. Я одна пойду! - решительно
сказала Сель и проскользнула в полуоткрытую дверь.
Сгорбившись, кряхтя и мотая головой, старуха последовала за нею. В
проходе она зацепилась платьем за острый край золотого листа и изорвала
платье.
- Не к добру это.., не к добру, - ворчала она.
А Сель уже стояла на высокой площадке и смотрела как зачарованная на
волшебную картину, расстилавшуюся перед нею.
Золотые Сады спускались широкими террасами. Каждая терраса сверкала в
лунных лучах своими золотыми деревьями, листьями, плодами, феерическими
цветами. Все это было вычеканено из золота и серебра. На цветах сидели
бабочки, раскрыв свои крылья, на ветках - птицы; свернутые ужи, громадные
ящерицы и улитки виднелись в золотой траве. Целые поля маиса были
вычеканены из золота и серебра с волшебным искусством. По обе стороны
дорожки, усыпанной золотым песком, дремали громадные золотые львы.
Самый сильный ветер не мог поколебать ни одной ветки, ни одного листа
в этом необычайном саду.
Сель долго не могла оторваться от этой картины...
Даже старуха Ца, забыв о своем неповиновении царскому слову, в
восторге хлопнула кривыми, костлявыми пальцами по коленям и воскликнула:
- Вот так внук!
- Какой внук? - с недоумением спросила Сель.
- Адиширна, внук он мне...
- Я и не знала!.. Отчего же ты не говорила мне об этом?
- Мы люди маленькие, кому интересно наше родство. А только нельзя не
похвалиться. Ведь этакие способности дали ему боги!.. Не всякому и жрецу
впору сделать такое... А так рабом и умрет... Что делать!.. Одному на роду
написано царствовать, а другому быть рабом... Каждому свое...
- Я и не знала, - сказала еще раз в задумчивости Сель. - Да... Одному
царствовать, а другому быть рабом. Но боги или люди создали это
разделение?..
Ца взмахнула руками.
Не дав ей ответить, Сель быстро заговорила:
- Слушай, Ца, ты ведь меня любишь?.. Ну, конечно! Я знаю. Не целуй
край моего плаща. Так слушай, Ца: сиди вот здесь, на этом золотом льве -
не бойся, он не проснется и не тронет тебя. Сиди смирно и дожидайся меня.
Я скоро вернусь... Я одна!..
Прежде чем Ца успела открыть рот, Сель уже бежала вниз по золотистой
дорожке.
На второй террасе были видны люди в коротких одеждах рабов. Некоторые
из них имели только повязку у бедер. Они возились около фонтанов.
Около группы склоненных рабов стоял стройный юноша в черной короткой
рубахе, перетянутой широким кожаным поясом. Руки выше локтей и широкая
грудь его были открыты. Густые, вьющиеся волосы стянуты узким ремешком.
Несмотря на этот простой костюм, юноша был прекрасен, как молодой бог.
Это был раб Адиширна-Гуанч, гениальный художник, скульптор и ювелир.
Сель подбежала к нему сзади и в смущении остановилась.
Рабы прервали работу и подняли голову. Адиширна повернулся и замер от
удивления...
- Ты?!
- Я пришла посмотреть на работы, - сказала она. - Что ты тут
делаешь?..
Чтобы скрыть смущение и радость, художник с жаром принялся объяснять:
- А вот посмотри. Струи фонтанов сделаны из бриллиантов. Мы сейчас
оживим их!
Наклонившись к колодцу в земле, он крикнул на берберском наречии:
- Ширан, дай свет!
Фонтан осветился лучом света, идущим из-под земли. Свет переливался
цветами радуги, скользил внутри бриллиантовых струй фонтана, и это
создавало иллюзию струящейся воды.
Сель была по-детски восхищена.
- Да ты колдун, - сказала она, смеясь, и поправила красную розу на
своей груди. - Покажи, что здесь есть еще интересного.
- Вон там пруд...
- Идем! - повелительно сказала она. Сель и Адиширна отделились от
рабов и подошли к уединенному пруду.
- Вода в нем сделана из горного хрусталя!
Адиширна наклонился к земле, повернул скрытый рычаг, и пруд осветился
голубым светом.
Еще один поворот рычага, и в хрустальной глубине медленно поплыли
золотые рыбки, шевеля плавниками и хвостиками.
- Колдун, колдун! - И, по-детски восхищенная, Сель захлопала в ладоши.
- Здесь нет колдовства, - сказал художник, и румянец удовольствия
покрыл его смуглые щеки. - Законы механики, не больше! Все эти птицы, - и
он махнул рукою по направлению веток с сидящими птицами, - могут петь и
махать крыльями. Желаешь посмотреть?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг