подумал, вернее, спросил себя, а может и всех, кто мог бы понять, что
творилось у него в голове - и почему всегда находятся люди, которые все
портят?
* ** *** ** *
Он очнулся в больнице. Жены не было, зато дочь сидела на стульчике,
приставленном почти к самой его голове. Чуть дальше, в кресле, сидел сын и
дремал. За окном стояла какая-то очень светлая темень. Должно быть,
светилась близкая реклама. Вокруг было множество всяких пультов, каких-то
приборов и даже настоящих экранов, которые цветными линиями обозначали
его, Чулкова, состояние.
Тело почти не болело. Но поразило его не отсутствие боли, а то, что он
остался живой.
Дочь встрепенулась. Как-то очень по-хозяйски положила руку на лоб, на
грудь. Должно быть привыкла проверять на ощупь - теплый он или уже нет.
Попробовала улыбнуться и прошептала:
- А Гейтс-то никаких денег нам не заплатил. - Вздохнула. - Сказал, что
условия договора не выполнены.
Глазами Чулков спросил ее, и что теперь?
- Судимся, - ответила дочь, переводя дух. - Может, хоть часть удасться
отспорить. Но пока без результата.
- А с крыльями, - оказалось, сын тоже проснулся, - получилось плохо.
Тебя же из них вырезали, теперь они ни на что не годны. - Сын вздохнул
так, что у Чулкова сжалось сердце. - За них теперь, пусть и побитые,
все-равно предлагают семьдесят миллионов.
Дочь внимательно посмотрела на Чулкова.
- Долларов, конечно.
- Нет, - проговорил Чулков и удивился, как ему удалось набрать в легкие
столько воздуха, что он сумел заговорить. - Никому не продавать.
Нечестно...
И тут же провалился в сон, но теперь уже спокойный. Знал, должно быть,
что не умрет. Ему еще рано было умирать. Следовало что-то делать с
крыльями. А тут он - главный. И сумеет это доказать, что бы жена с дочерью
не говорили.
Ведь не просто же так он научился летать. Кое-что приобрел и для себя.
Например, умение доказывать свое решение жене с дочерью.
* ** *** ** *
Молодой человек в странной, похожей на банную, шапочке поднялся, когда
Чулков въехал на своей автоматизированной каталке в кабинет. Он теперь
редко поднимал из этого кресла, не то что в те времена, когда надеялся,
что сумеет все-таки разработать переломанные кости.
Теперь же он лишь надеялся, что больше никогда не будет прикован к
кровати так, как последний год. И еще надеялся, что сможет иногда
отправляться в такие вот путешествия, пусть даже в каталке.
Ее, кстати, прислал Гейтс после того, как выиграл свой процесс и
заплатил только страховую премию, а не миллиард. Запаса энергии для
электромоторчика в каталке хватало, чтобы Чулков почти целый день мог
разъезжать по дому и по саду самостоятельно. Но Чулков не выбросил и
простое кресло, в котором его возила жена или дочь. Сына он почему-то
стеснялся.
Это было его первое путешествие из загородного особняка на берегу
Волги, в районе Барвихи, который, оказывается, приобрела жена, пока он был
в коме. Поездка до Москвы от этого его нового дома, большого и
охраняемого, как небольшая крепость, оказалась для него трудной. Он уже с
мукой соображал, как выдержит дорогу назад. Но оставаться в городе, хотя
бы переночевать разок, он не хотел.
В последнее время он полюбил сидеть в беседке, выстроенной на небольшом
холмике, и ни о чем не думать. Вернее, просто пытался привести разбитое
тело в состояние покоя, при котором боль становилась меньше.
- Святейший сейчас выйдет, - объяснил юноша. И почему-то опустил
голову. Сейчас многие старались на Чулкова не смотреть. Должно быть, то
еще было зрелище.
Чулков кивнул и оглянулся на сына. Сначала он хотел взять с собой Гошу.
Тот, когда они вернулись в Россию после полугодового восстановления в
клиниках чуть не всего мира, принялся названивать, а через неделю,
кажется, уже снова нашел с дочерью общий язык.
Настолько, что теперь даже ночевал в ее комнате.
Но все-таки, по зрелому размышлению решил взять с собой сына, тем
более, что чемодан был на удивление легким. В нем теперь хранились крылья.
Они лежали между специально сформованными поролоновыми подкладками, и их
непременно охраняло трое-четверо молодых людей, который на этот раз
остались на улице.
Только крылья были сломаны, и летать на них никто теперь не сумел бы.
Не то, что сверток из оберточной бумаги, в котором он получил их от
незнакомца на Девичьем Поле около дешевой пивнушки.
Патриарх вышел, глаза у него были очень усталые, как у Папы Римского.
Он попробовал улыбнуться, и сел напротив в кресло с прямой деревянной
спинкой, предварительно сделав жест, словно хотел с Чулковым по-церковному
троекратно поцеловаться. Но не стал. Догадался, как это будет больно
Чулкову.
- Ваше Святейшество, - начал Чулков, обозначив поклон, как его учили
раньше перед разными встречами, - я хотел бы передать эти крылья
Патриархии. - Он помолчал, в последнее время разучился говорить долгими
фразами. - Может быть, с вашей помощью... удасться восстановить их. Или
хотя бы понять, почему они летали?
Чулков и сам не очень-то понимал, почему пришел сюда. И почему выбрал
Патриархию, а не какой-нибудь строгий научный институт. Наверное, потому
что ему понравился Папа Римский. А хотя у русских другой Святейший, он
все-равно решил, что так будет лучше всего.
- Я знаю, зачем ты тут, сын мой, - теперь Патриарх не улыбался.
- Мне кажется, такое открытие не может оставаться неизученным. Ведь они
летали, может, это новый принцип... - Чулков снова передохнул. - А кто
лучше справиться с этим, если не церковь?
Патриарх снова грустно улыбнулся, подготавливая Чулкова к чему-то, что
должен был сообщить, хотя и не хотел, кажется, этого делать.
- Изобретатель этих крыльев нам известен. Он уже лет двадцать делает
такие крылья, перо к перу, безо всяких изменений. И раздает людям...
которые соглашаются их принять.
Чулков дрогнул.
- Двадцать лет? Если бы он выдумал такую штуку раньше, это никак не
осталось бы в тайне. Или Комитет?.. - Чулков заволновался. - Со мной они
просто не успели...
- Никакого Комитета, - ответил Патриарх и отвернулся. - Эти крылья, сын
мой, не способны поднять в воздух человека.
Ледяная волна обдала Чулкова, он и о постоянных своих болях забыл.
- Но я ведь... Летал. И даже между небоскребами в Нью-Йорке пролетел
бы, если бы не гангстеры, которые хотели похитить меня.
- Должно быть, - Патриарх вздохнул, - на это изобретатель и рассчитывал.
Что все-таки найдет человека, который поверит в них. Просто поверит. И
тогда...
- Значит, если сделать еще такие же крылья, - Чулков погладил кожанный
чемодан, стоящий у его руки, который был достаточно высок, чтобы до него
дотянуться, - тогда...
- Вера трудна, иногда, чрезмерно трудна для человека.
- Все-таки, я не понимаю. Как?.. Почему?
- Всегда ли нужно искать объяснения? - Патриарх уже поднимался, сделав
жест молодому мужчине в странной шапочке. - Чудо не объяснимо, сын мой.
- А пуля, которая не убила меня в Париже, а пальба из пулемета? Ведь
гангстеры, когда поняли, что не поймают меня, били в упор!
Сам Чулков этого тогда, в Нью-Йорке не осознавал. Он понял это позже,
многократно просмотрев видеозаписи того полета.
- Если ты смог лететь, то такую-то странность, как умение останавливать
пули должен воспринимать... спокойно.
Они помолчали. В то, что найдется еще какой-нибудь человек, который на
вере в крылья вдруг да сумеет взлететь, Чулков почему-то сразу не поверил.
К тому же, за двадцать лет до него такого не случилось.
- Значит, это - все? - спросил Чулков.
Молодой человек подхватил чемодан, и понес его в сторону той двери, из
которой вышел Патриарх.
- К добру ли это, ко злу - покажет только время, - ответил Святейший.
Он благословил Чулков, сына и вышел.
Когда Чулков, забравшись в машину, где сидели эти бестолковые
охранники, которые, как выяснилось, с самого начала охраняли неизвестно
что, обыкновенную модель, к тому же недействующую, тронулся в обратный
путь, сын, сидя рядом, шепотом спросил:
- Пап, у меня же твои гены, да? Пусть Патриарх говорит, что эти крылья
никогда не могли летать, но... Скажи, пап, что ты испытывал, когда летал?
Да, решил Чулков, и мигом успокоился, хотя теперь-то ему следовало
волноваться изо всех сил. Это было только начало. И хотя чудо в принципе
не повторяемо, необходимо пытаться, и тогда, может быть... Он собрался,
как перед полетом, и начал:
- Понимаешь, на самом деле это не очень сложно. Проще, чем иногда
перебежать Ленинградский проспект перед машинами. Нужно лишь... Хотя, нет,
расскажу-ка я тебе все с начала, чтобы ты понял нюансы. Как-то раз
поссорился я с твоей матерью, и забрел на Новодевичье поле...
--------------------------------------------------------------------
Данное художественное произведение распространяется в электронной
форме с ведома и согласия владельца авторских прав на некоммерческой
основе при условии сохранения целостности и неизменности текста,
включая сохранение настоящего уведомления. Любое коммерческое
использование настоящего текста без ведома и прямого согласия
владельца авторских прав НЕ ДОПУСКАЕТСЯ.
--------------------------------------------------------------------
"Книжная полка", http://www.rusf.ru/books/: 06.03.2002 21:15
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг