тому, что он так и не сумел сосредоточиться для контрзаклинаний, белый
пояс ему присудили чрезмерным авансом...
Но это все были цветочки. Настоящая мука пошла, когда начались "серьезные"
упражнения с мечом. Собственно, как сказал Учитель, постигнуть меч до
конца невозможно. Но он как-то высказался, что питает надежду, может быть
несбыточную, что мальчик хотя бы изредка научится ощущать его "своим"
оружием, не больше. К тому же левая рука у мальчика отставала от правой,
что для фехтовальщика было непростительным недостатком, с которым и
мечником называться невозможно.
Лишь на седьмой год мальчику удалось срубить с головы Учителя специальным
образом заплетенную косичку, да и то возникло впечатление, что восточник
поддался, просто позволил это сделать... Может быть, потому что бились они
к тому моменту уже около суток, завершая третью тысячу схваток.
Едва он полюбил фехтование, Учитель принялся извлекать из старого сундука,
стоявшего у них в самом темном углу пещеры, изящные, остроумные и
неожиданные виды оружия, которые и на оружие-то были не похожи -
непосвященный мог принять их за какие-нибудь приборы или материальные
воплощения колдовской фантазии.
Одолевая приемы работы с этими инструментами, мальчик стал так
фантазировать, что опять вызвал упрек, мол, слишком все переусложняет, что
победы следует добиваться самым простым и коротким путем. Как и в поединке
без оружия...
Но тут все вообще получалось очень сложно. Почему-то мальчику не давались
основные вещи, - например, ощущение незакрытой зоны противника или
соблюдение всем телом волнообразного принципа удара. Этот старый принцип
гласил: если бьешь рукой, волна должна начинаться от подошвы,
прокатываться по ногам, получать силу бедер и хлыстом уходить через плечи
в кулак... А если удар наносится ногой, то лучше всего прицелиться и
начать движение ладонью, плечами, а потом, по нисходящей, усиливая,
довести волну до ноги. Но твоя скорость, чтобы противник не ушел от этого
довольно заметного движения, должна опережать даже вражеский блок...
Кроме того, он плохо защищался снизу, то есть пропускал даже не очень
изобретательные низовые атаки. Когда Учителю это надоело, он сказал с
иронией, которая действовала куда сильнее, чем окрик или приказ:
- Считай, что ног у тебя нет. Ты не заметишь даже деревенского гуся, пока
не наступишь на него. - Пожав плечами, он, впрочем, добавил: - Ладно, пока
будем считать это заносчивостью - желторотикам свойственно задирать нос.
Стоило мальчику немного воспрянуть в бою без оружия, как начались
осложнения с языками. Учитель говорил на двух дюжинах новых и старых
языков, причем мальчик ни разу не уловил того напряжения, которое
возникает у человека, если он не думает на языке, на котором говорит, а
мысленно переводит с одного на другой.
Но до таких высот ученику, конечно, подняться было не суждено. Он учил,
кроме дасского, дериб, фойского и вендийского, всего-то северный койн и
два языка Империи, и то в голове стоял гул от множества зазубренных слов,
которые совсем не хотели из своего звукового или письменного вида
переходить в понятия, обретая только им присущий смысл.
В общем, с языками он тоже так и не справился. Они просто отошли на второй
план, когда Учитель навалил вдруг на него труднейшую науку врачевания.
Причем, как всегда, считалось, что учились они не слишком, потому что это
искусство, как и поединок, невозможно было постигнуть в удовлетворительной
мере, не занимаясь им всю жизнь. Учитель показывал и объяснял только то,
что полагалось знать воину.
От медицины они перешли, по словам Учителя, довольно плавно - хотя, в чем
он видел плавность, осталось для мальчика загадкой - к травной и
заклинательной магиям. А эти дисциплины немыслимым образом оказались
связаны с историей дворянских родов всех четырех континентов Империи,
искусством политики, телепатией, гаданием, музыкой и многим другим, что
Учитель как-то, задумавшись, назвал "начальным образованием".
Поразмышляв в течение пары месяцев над этой оговоркой, мальчик как-то
пришел к Учителю и высказался, что, мол, как ему ни жаль, он слишком туп,
чтобы выучить то, что ему полагается знать. Поэтому не будут ли время и
усилия Учителя тратиться более разумно, если он отыщет себе другого, более
способного ученика? А он тем временем займется примитивной, например
охотничьей, жизнью, раз уж не способен к подлинной просвещенности...
Даже не улыбнувшись, Учитель ответил, что поучать Учителя может только
нерадивец, не достойный воинского обучения. Но пока он, Учитель, его
прощает, потому что просто не знает, где взять другого ученика. И мальчик,
конечно, умолк. С этой истиной он вынужден был считаться.
Глава 3
Зимы сменялись веснами, а лета превращались в зимы. В холодных и пустынных
высоких землях смены времен года были не очень заметны. Только водопад,
под которым Учитель заставлял мальчика привыкать к пытке падающей водой,
становился чуть теплее или холоднее.
Жили они отчужденно. Только два крестьянина приносили еду да одна молодая
женщина приходила постирать и починить пропотевшую от бесконечных
тренировок одежду. Она рвалась часто, кимоно начинали просвечивать уже
через считанные недели - так много они двигались и такой бешеный напор
энергии бил из них. Женщина приносила им и жесткие сапожки или мягкие
кожаные мокасины с раздвоенным для большого пальца носком.
Крестьяне смотрели на них с недоумением, которое часто сменялось суеверным
страхом, хотя в те часы, когда около пещеры появлялись эти люди, мальчик
занимался только самыми легкими упражнениями или вовсе читал книги.
Разумеется, крестьянам хорошо платили, поэтому известие о паре отшельников
вряд ли передавалось дальше ближайшей деревни. Каким образом Учитель
сделал так, что больше никто из местных жителей не появлялся у пещеры,
мальчик не знал - слишком много для этого было способов.
А раз в полгода владелец мастерской по переписке книг, который жил на
побережье и знался, наверное, с книжниками всей Империи, нанимал
охранников, садился на медлительного мула, брал книги, которые Учитель
заказал в прошлый визит, и приезжал к ним в гости.
Переписчика этого мальчик никогда не видел, в дни его приездов Учитель
всегда отсылал ученика в горы. О нем самом, его возрасте, муле и его
охране - не очень-то толковой, судя по поведению этих честных слуг своего
господина, - мальчик узнавал по следам.
Дни его приездов были известны заранее. Вот почему они оба удивились,
когда однажды у них появился белый как лунь старик, в котором безошибочно
узнавался некогда хорошо тренированный кулачный боец, приехавший на муле с
подковами, хорошо знакомыми мальчику по визитам книжника. Только на этот
раз он не оставил своих телохранителей в двух милях позади, а позволил им
войти на площадку перед пещерой, что было равносильно настоящему вторжению.
Болтая о каких-то пустяках, книжник взял Учителя под руку и увел к
водопаду, чтобы никто не мог их подслушать. Мальчику очень мешали три
человека, занятые готовкой пищи в дальнем углу площадки, но делать было
нечего. Поэтому, стараясь не обращать на них внимания, он сел на камень,
на котором когда-то родился, и принялся слушать...
Собственно, к подслушиванию это не имело никакого отношения. Но это не
было и телепатией, потому что два таких опытных человека, как Учитель и
книжник, почувствовали бы ее раньше, чем он успел как следует настроиться
на прием.
Он прочитал подходящую мантру и представил, что стоит в десяти футах от
Учителя. Сложность была в следующем - если бы он перестарался, его силуэт
стал бы виден. И тогда возникала возможность противодействия - например,
Учитель мог и мечом ударить, главным образом, конечно, за нечисто
выполненное упражнение. Мальчика это не убило бы, но болевой шок на
несколько дней вывел бы его из режима усиленных тренировок.
И, настроившись на подслушивание, он непременно пропустил бы этот удар,
потому что подслушивать и видеть на таком расстоянии мальчик еще не умел.
Вернее, умел, конечно, но это потребовало бы такого расхода энергии, что
восстанавливаться пришлось бы не один день, а на этот раз он почему-то
решил оставаться свежим, как водопад.
Оба собеседника говорили на квантуме - государственном языке северной
части Империи, поэтому он хорошо понимал их.
- Может быть, теперь имеет смысл обсудить то, что привело тебя сюда,
мастер Приам? - Это был голос Учителя, но интонации показались мальчику не
совсем привычными.
- Ты уверен, что здесь безопасно, мастер Султунар?
- Мы бы почувствовали любое вмешательство, особенно издалека, разве не так?
Верно, решил мальчик, на большом расстоянии труднее рассчитать энергию
мнимого присутствия и, следовательно, гораздо легче попасться:
- Тогда я сразу скажу о том, из-за чего приехал. - Книжник замолчал, а
мальчик решил было, что они поставили какую-то невиданную защиту... Но
нет, они находились рядом, при желании можно было ощутить их мышление и
изумительно тренированную безэмоциональность. - Они напали на след.
- Кто принес эти сведения?
- Они выслали охотников за вашими жизнями, Султунар. Никакие проверки
достоверности этого сообщения не нужны.
- Они не могут знать о нас, - Учитель помолчал. - Может быть, охотники
вышли не за нами?
- Мы захватили шпиона Империи... Глубокий зондаж показал ваши приметы.
- Эти... Этими охотниками являются только люди?
Приам впал в угрюмое молчание. Он даже не думал о том, как ответить. Он
просто не хотел говорить то, что было уже ясно.
- Неужели саджи?
- Сам знаешь, любой заказ саджам стоит целое состояние, поэтому им
сообщили только о тебе. Мальчишку они не боятся.
Мальчик, конечно, Учителя не видел, но его интонации знал так хорошо, что
это ему было и не нужно. Учитель усмехнулся и ответил:
- Зря.
Это коротенькое словечко стоило любых самых красноречивых словесных
конструкций. Мальчик смешался, и контакт с мастерами был утрачен. Когда
удалось его восстановить, разговор все еще шел о нем.
- Кстати, как ты его называешь?
- Когда я его нашел и выкупил, мать называла его Тролом. Он был
обыкновенным деревенским дурачком, на которого все махнули рукой. Когда я
провел его через перерождение на камне, он стал другим человеком... И я не
могу называть его прежним именем. Когда это необходимо, я называю его
Возрожденным. Он ведь возродился в магии огня.
- Да, понимаю... Но это прозвище неоднозначно, оно должно иметь под собой
основание.
- Другой смысл я тоже учитываю. - Учитель помолчал, потом заговорил
странным, очень спокойным тоном: - Знаешь, Приам, я не знаю, что ты
подразумеваешь под основанием, но... Он совсем не такой, каким все его
представляют. Вы, да и враги, вероятно, думаете, что найдете неженку и
бездельника. А встретит вас мастер. Этот обмен мнениями Трол Возрожденный
не очень хорошо понял, но немедленное понимание и не было его целью. -
Это... высокое слово, Султунар. Он действительно так хорош?
- Он еще лучше, Приам.
- Чепуха! Мастерами в пятнадцать лет не становятся. Учитель терялся, когда
в его словах сомневались, поэтому ответил не сразу.
- Ты можешь убедиться. Я разрешаю.
- Мне не хотелось бы травмировать его.
- Думаю, ты этого не сумеешь. Он гораздо крепче, чем кажется.
- Ты не смеешься надо мной? В конце концов, прошло всего лишь десять лет,
когда...
- Идет одиннадцатый год, мастер Приам, как я взялся за его перерождение и
обучение. И все-таки, несмотря на столь малый срок, он умеет делать все,
что может делать обычный Белый воин. - Учитель повернулся к потоку. Чтобы
сказать что-то важное, нужно смотреть на что-нибудь очень красивое. - И
по-прежнему пределов его способностям не видно. Иногда мне кажется, если
бы не моя любовь к нему, я бы давно признал в нем...
Самого интересного, как всегда, Возрожденный не понял! Учитель имел в виду
нечто очень важное, старинное, даже, пожалуй, священное. Но слово не
прозвучало, Учитель его только подумал, а Трол не был готов читать
ментальный план так же легко, как слышать произносимые слова.
Но Приам, разумеется, все понял. И хмыкнул.
- За две тысячи лет, пока существует Орден, более двадцати раз было
объявлено, что Он пришел. И все двадцать раз приходилось, как тебе
известно, признаваться в ошибке. Поэтому я позволю себе усомниться.
- Магистр Его Ордена сомневается в Его возвращении в этот мир?
Учитель стал излучать такое веселье, что Возрожденный засомневался,
правильно ли ловит их настроения.
- Я не сомневаюсь в Его приходе. Просто не верю, что Он заявится в
ближайшее время.
- Но в предсказании говорится, что именно тогда, когда Его ждут меньше
всего, в самые трудные времена, когда сумерки опустятся на Землю, появится
Тот, который... - И Учитель перешел на какой-то очень древний язык,
который не вызывал у Возрожденного даже предположений о значениях слов.
Трола отвлек один из воинов. Ему что-то потребовалось для готовки.
Возрожденный отвел его в пещеру, показал полку, на которой стояли коробки
с пряностями, и скорее вернулся к обрыву, чтобы слушать дальше.
На этот раз разговор шел на дериб. Учитель говорил:
- После того как он станет Воином, я сделаю его Стратегом. Потом, если
никто нам не помещает - говорю как о врагах, так и о друзьях, - мне
хотелось бы преподать ему науку Знающего. А потом я сделал бы его...
- Остановись, Султунар! Даже если поверить твоим рассказам о его
способностях, и тогда получается, что вам нужно еще лет тридцать.
- В столь малый срок можно не успеть, мастер Приам. Мне бы хотелось, чтобы
ты как следует объяснил это проконсулу Ордена.
- Малый срок? - Приам едва скрывал свое раздражение. - Тридцать лет ты
называешь малым сроком, мастер Султунар?
- Это малый срок для выбранного мной обучения, Приам.
- А ты можешь представить, насколько сильнее станут наши враги за эти
тридцать лет? Ты представляешь, сколько людей погибнет, заплатив жизнями
за ваше спокойствие и хотя бы относительную безопасность?
- Я не представляю, да и не собираюсь подсчитывать потери за эти тридцать
лет. Потому что мне выпала более сложная и важная задача.
Приам вздохнул. Для воина его класса это было откровенным признаком
низменной ярости.
- Ты говоришь, у тебя есть подозрения, что Трол - это Он. Предположим,
только предположим, что я могу допустить это. Тогда я сделаю следующий шаг
- соглашусь, что воспитывать Его более сложная задача, чем все, что делаем
мы, находясь на дальних подступах к вашей пещере. Но если это не Он? Что
ты почувствуешь, если сорок лет, считая уже проведенные тут, будут
потрачены зря? И если окажется, что ты - с твоим умом и искусством -
отсиживался в глуши с мальчишкой, который даже не способен представить
себе...
- Не нужно так говорить.
Возрожденный никогда не думал, что Учитель может прошипеть слова с таким
гневом. Впрочем - еще не растаял в воздухе последний звук, а Учитель уже
был спокоен. Как ни в чем ни бывало он произнес:
- Представь себя в противоположной ситуации. Что скажут, если выяснится,
что у нас была возможность разом, в течение одного поколения разрушить
Империю, а мы, вместо того чтобы готовить, как ты выразился, этого
мальчишку, бросили его неподготовленным на решение пусть тяжелых и
кровавых, но частных, незначительных задач? Что ты почувствуешь, если
выяснится, что Трол пусть даже не Он, но что он мог намного больше, чем
сделаться одним из рубак, которых так легко нанять за деньги, или купить
за власть, или просто завербовать, потому что Империя наплодила толпы
ненавидящих ее людей и драться с ней будет чуть не каждый, если ему
подсказать, где достать оружие? Мне жаль, мастер Приам, но ты забываешь -
мерой любого искусства является эффективность. Это относится к войне, это
же относится к человеку. Приам изменил тактику.
- Ты прав, как всегда, Султунар. Если бы все зависело от меня, ты получил
бы столько времени, сколько считаешь нужным. К сожалению, решение зависит
не от нас, но я надеюсь, что сумею представить проконсулу твои соображения
в наилучшем виде.
- Я рад, мастер. Мы всегда понимали друг друга.
- Но теперь, мастер Султунар, испытание необходимо. Когда твой подопечный
будет в лучшей форме для небольшого приключения?
- Он всегда в форме.
Книжник улыбнулся. Он был доволен. Теперь он получил право делать с
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг