многое другое было там, чему трудно найти объяснение. А на границе своего
нового зрения Лотар увидел другие двери этого дома, но не в эту пустыню и
даже не в какие-то знакомые Лотару места, а куда-то бесконечно далеко, в
миры, которые невозможно было представить.
И в обрамлении всех этих творений, исполненных великолепной выдумки и
тончайшей, прекрасной магии, находился человечек, который восседал на
большом мрачном троне, сделанном из камня, что был доставлен в этот мир
через выходы, ведущие неизвестно куда. И это был не трон даже, а дивный
прибор, чудесная машина, где каждая деталь имела смысл и значение. Но как
ни напрягал Лотар свое новое, восхитительно ясное зрение, он не мог
разглядеть и половины тех устройств, которые были вмонтированы в него.
Чтобы понять, как это сделано, требовалась не одна человеческая жизнь.
- И не пытайся,- ответил на его мысли голос.- Тем более что у тебя нет
этого для времени.
Я хотел бы сам говорить за себя, подумал Лотар. Ответом ему был смех,
который звучал так, словно смеялась сама пустыня.
- Ты держишься достойно. Это тоже нужно учесть, когда я решу твою судьбу.
Щекочущее присутствие мага в сознании ушло. Лотар понял, что теперь он
может говорить. Только это было бессмысленно, потому что Гханаши все уже
знал.
- Ты так хочешь пить, что решил утолить жажду в моем бассейне.- Снова этот
раздражающий, скрежещущий смех.- Взгляни, что ты принял за воду.
Теперь чудное зрение Лотара раздвоилось. Он видел колдуна на троне и мог
заглянуть в его бассейн... Он отшатнулся бы, если бы сумел, или, на худой
конец, закрыл глаза, но ему было приказано смотреть, и он не смел
ослушаться.
Это была не вода, а что-то черное, как то масло Земли, которое горит
тяжелым, дымным пламенем. Но это было и не масло, а что-то специально
созданное колдуном для
того, чтобы тот мог смывать неудачные результаты своих экспериментов.
Здесь были души людей, загубленных колдуном, тела животных, превращенных в
монстров, чувства, мысли и желания невиданных существ, о которых Лотар
никогда прежде не слышал. И в этом же бассейне, скорее всего, растворится
и он.
- По сравнению с этим все яды Земли - бальзам восточной красавицы.
При этих словах колдун каким-то образом выпустил Лотара из круга своего
внимания, и тогда Желтоголовый стал искать в его доме воду.
- Но-но, я с тобой разговариваю, смертный. Изволь слушать! - повысил голос
Гханаши.
- Ты победил,- прошептал Лотар запекшимися губами. Он чувствовал себя
очень странно, произнося обычные слова на том языке, которому научился от
матери и отца, почти забытом за долгие годы скитаний.- Давай закончим, мне
надоело тебя слушать.
- А почему бы тебе не послушать? Ко мне мало кто приходит. Все живое в
округе нашло свой конец в этом бассейне.
- Ты убил их.
- Я их использовал. Для моей магии нужно много материала.
- Если на свете есть справедливость, ты за это...
- Забудь об этом, бродяга. О какой справедливости ты говоришь? - Гханаши
помолчал.- Подумать только, от кого мне приходится выслушивать упреки? От
наемника, убийцы, висельника... Почти вора!
- Я не вор.
- Ты пришел украсть у меня воду.
- Это ты украл оазис у людей. Ты - вор.
- Человек, ты полагаешь, что хорошо относишься к людям. По крайней мере,
они тебе интересны. Что же, это облегчает задачу. Вместо того чтобы любить
их, ты будешь их убивать, будешь сжигать их живьем. Я не хочу
экспериментировать с тобой, а просто превращу тебя в Черного Дракона.
Лотар закрыл глаза, чтобы не видеть той уродливой радости, которая
появилась на лице колдуна.
- Это, кстати, довольно простое колдовство. Не нужно ничего изобретать. Мы
покончим с этим до восхода солнца. И я так давно не видел, как это
происходит.
- Что именно?
- Трансмутация, наемник. О, если бы мне захотелось порадоваться
по-настоящему, я соорудил бы огромное зеркало, чтобы и ты мог
полюбоваться, как под действием заклинаний из существа, имеющего
бессмертную душу, ты превратишься в чудовищную, неуязвимую машину
разрушения! Только на это уйдет слишком много времени... Придется обойтись
без зеркала. Сейчас я выйду к тебе, и мы начнем. Это лучше делать на
воздухе, где не так помешает твой гнилостный запах, то есть запах дракона.
Гханаши встал с трона и, размахивая руками, пошел к выходу. Если бы Лотар
мог, он убежал бы, даже забыв о воде. Но ему оставалось только ждать то
неизбежное, что должно было произойти.
ГЛАВА 4
Вблизи колдун оказался еще отвратительней. Стали заметны черты, отличающие
его от человека - острые уши, поднимающиеся выше поросшей редкими клоками,
почти плоской, как у змеи, головы, огромные, желтые от старости глаза,
лишенные радужки, с вытянутыми, ромбическими зрачками, длинные руки с
мощными, многосуставчатыми, как щупальца, пальцами, неестественно кривые
ноги, что едва держали это тело, покрытое хламидой, под которой Лотар без
труда увидел странную чешуйчатую кожу.
Гханаши радовался. Он потирал руки, его губы кривила усмешка, от которой
улыбка даже очень злобного человека отличалась так же, как грозовая туча
от белого облака. Он обошел застывшего Лотара и, склонив голову набок,
оценивающе посмотрел в его глаза.
- Так, так. Ты недавно пил живую кровь. Это хорошо, будет меньше работы.
Странно, что ты вообще дошел до Беклема. Ты упорен, это тоже хорошо. Да,
ты будешь
одним из лучших моих произведений, хотя твоя привычка радоваться жизни
помешает...
Сознание Лотара стало меркнуть. Лишь временами ему удавалось собрать свое
внимание на колдуне, но это удавалось все реже.
Гханаши пританцовывал вокруг него, размахивая руками. Его голос то
поднимался до визга, то превращался в почти неслышимый бубнящий рокот.
Колдун пел, и в этой песне было больше обнаженного насилия, чем в
окровавленном клинке.
Внезапно Лотар понял, что его руки стали похожи на крылья гигантского
нетопыря. Это было так больно, что Желтоголовый упал бы, если бы его не
поддерживало заклинание, наложенное раньше. Потом очень сильными сделались
мускулы груди и спины. Это было необходимо, чтобы он мог управлять
крыльями. Как ни странно, вместе с болью Лотара переполняла сила и
невероятная выносливость, и он знал, что теперь эта сила в нем останется
навсегда.
Потом изменились ноги, легкие и сердце. Он начинал чувствовать себя словно
бы выкованным из одного куска плоти, которую невозможно было разрушить,
которая не поддавалась даже действию времени, он становился бессмертным. И
из этого тела мог появиться живой, горячий, как солнце, огонь. Впрочем, им
еще нельзя было пользоваться, иначе он сжег бы себе голову, которая пока
оставалась человеческой.
Лотар подумал было об убийстве того зверя, которого творил своим адским
искусством Гханаши. По всему получалось, он должен уничтожить себя, но
что-то останавливало его.
Чем дольше колдовал Гханаши, тем лучше Лотар понимал, что он все еще хочет
пить. Жажда не проходила, а стала даже сильнее, хотя теперь он знал, что
не сможет напиться, потому что внутренний огонь, соединясь с водой,
взорвет его, как шутиху на праздниках вендийских богов. Но если он всегда
может избрать этот выход, стоило ли торопиться?
Он начинал понимать - Гханаши в чем-то ошибся, попросту не сумел победить
в нем человека, стереть эту
новую, странную жажду справедливости, смешанную с обычной жаждой. Главное
состояло в том, сколько еще он будет марионеткой колдуна?
Теперь и голова его стала меняться. Челюсти удлинились, сделались тяжелыми
и очень мощными. На них появились крепкие толстые клыки, которыми можно
было перекусить холку лошади или разгрызть закованного в доспехи латника.
Челюсти стали такими тяжелыми, что шея не могла удержать их на весу, но
несколько движений колдуна, и мускулы, поддерживающие голову, стали тверже
бронзы, туже, чем корни вековых деревьев.
Затылок стал удлиняться. Лотар зарычал от боли, раздвинув малоподвижные,
слишком толстые губы, из которых, к его ужасу, вывалился раздвоенный узкий
язык, не дававший произнести ни слова...
Внезапно Лотар почувствовал, что выходит из-под власти колдуна. Его новое,
нечеловеческое тело теперь могло двигаться, хотя каждое движение еще
причиняло боль.
Он ударил по своему огромному телу тяжелым чешуйчатым хвостом. От этого
хлопка, казалось, дрогнула черная жидкость в бассейне. Он топнул когтистой
лапой, и слабый камень под ней раскрошился, как пересохшая лепешка.
Помимо прочего, у Лотара резко изменилось представление о скорости всего,
что происходило вокруг. Неуловимый полет летучей мыши, которая гонялась за
мошками, стал медленным, как движения рыбы в воде. Взмахи колдуна виделись
ему теперь не более быстрыми, чем подрагивания пальмовых стволов на ветру.
А голос Гханаши стал тягучим, как у самого нерадивого школяра.
Зато сам Лотар мог двигаться быстрее, чем любое другое существо, мог
драться лучше, чем самый тренированный боец. Если бы не эта жажда, он,
вероятно, был бы счастлив.
Жажда, простое желание пить воду, в которой отражаются твой нос, глаза и
круг солнца на голубом небе. Жажда, такое понятное всему живому желание...
Единственное, что осталось в нем от человека. Жажду нужно
было сохранить, это то, что колдун забыл в нем изменить - мучительную,
иссушающую душу, спасительную жажду.
Гханаши торжествовал. К своему удивлению, Лотар стал понимать его
речитатив.
- Рычи, рычи, зверь! Теперь ты создан для уничтожения. И никакое из
человеческих чувств не помешает тебе творить горе, ты понесешь его на
своих крыльях. И все, что есть в тебе, подчинится мне, пока я не уйду из
этого мира. Но и тогда, пожелав вернуться в человека, ты останешься
зверем, потому что забудешь, как это сделать. Рычи, зверь, теперь ты - мой!
Нет, подумал Лотар, не твой, потому что я хочу пить, а это значит, что я
помню, каким был раньше. Но теперь он думал на языке, на котором пел свои
заклинания Гханаши.
Внезапно колдун замер. Он совсем выбился из сил и едва дышал. Он вытянул
руку, и то был жест успокоенности и мира. Для Черного Дракона по имени
Лотар это движение длилось едва ли не дольше, чем трансмутации из человека
в зверя.
- Все, я сделал, что мог. И сделал это хорошо! Теперь твоя воля к
разрушению равна моей, и никто не в силах противостоять ей. И она - такая
же часть твоей звериной ипостаси, как жизнь - часть мира.
Да, Лотар мог теперь разрушать все, что видел, и даже магия не могла
остановить его. Но... Лотар напряг память. Что-то давало ему превосходство
над магом, над этой способностью разрушать. Он ощущал нечто, что осталось
в нем от человека.
И тогда он вспомнил. Он хотел пить. А сейчас?
Внезапно бледность покрыла щеки колдуна. Он отшатнулся. Его руки, такие
смешные, даже без когтей, способных рвать мягкое железо и ломкий камень,
стали подниматься, чтобы сотворить какой-то жест нелепой защиты, которую
Лотар теперь мог преодолеть легче, чем копье пробивает нежный бархат.
Гханаши забыл стереть жажду - довольно странное желание, которое
переполняло человека по имени Лотар. И она каким-то чудом осталась в этом
великолепном
драконьем теле. Дракон по имени Лотар сам удивился этому желанию,
настолько оно было чуждым его природе, но оно было! Внезапно Лотар понял,
что сумел победить.
Мощный хвост дракона со свистом распорол воздух, удар пришелся колдуну по
ногам. Гханаши отлетел к стене своего дома, из кровоточащих ног белыми,
сахарными изломами торчали кости.
Дракон шагнул вперед, в его мозгу появились слова, которые, Лотар знал
это, даже похолодевший от страха и боли колдун читает без труда:
- Теперь я - Черный Дракон, и ты ничего не можешь мне сделать, колдун. А я
могу. И то, что я сделаю, тебе не понравится.
Дракон шагнул вперед, его хвост, усеянный острыми, как серпы, роговыми
пластинами, задел пальму толщиной в тело человека. Дерево рухнуло,
перерубленное пополам. При обратном движении этого чудовищного оружия он
задел ограждение бассейна. Камень разлетелся, черная жидкость стала
вытекать через пролом. Защищенному от колдовства дракону она была опасна
не больше, чем молочный кисель. Потом рухнул угол дома колдуна. На это
Лотар уже не обратил внимания.
Гханаши поднял руку.
- Подожди, Лотар. Я давно не пользовался этими заклинаниями и поторопился,
применив их. Я верну тебе человеческий облик, если хочешь. Дам тебе
богатства, о которых ты, простой наемник, не имеешь понятия, и отпущу. Я
даже согласен служить тебе некоторое время. Если ты вздумаешь стать
величайшим полководцем нашего мира, тебе потребуется моя помощь.
- Обещания могут быть обманом. А вот смерть твоя уничтожит и твою магию.
- Стой, не делай ничего, что может повредить мне. Этим ты повредишь и
себе, клянусь!
- Я - Черный Дракон и читаю твои мысли не хуже, чем раньше ты читал мои.
Ты лжешь, старик.
- Подумай - разве тебе не нравится это новое тело, разве не хочется жить
так долго, что даже звезды позавидуют твоему долголетию? Разве ты не
хочешь побывать
там, где не бывал ни один смертный, куда выходят другие двери моего дома?
- Я хочу пить. Если бы я жил в этом теле дольше, возможно, я привык бы к
нему и мне понравилось бы быть драконом. Но сейчас жажда для меня важнее
всего.
С этими словами Черный Дракон по имени Лотар поднял свою огромную ногу и
опустил ее на Гханаши, как буйвол наступает на досадившую ему змею.
Хрустнули кости, и Лотар почувствовал, что то колдовство, которое делало
его драконом, рассыпается и тает. От нечеловеческой боли обратного
превращения он упал и, катаясь в судорогах, оставаясь еще во многом
драконом, разрушил дом, бассейн, размолотил не одну пальму. И совершенно
вмял в сухую глину то немногое, что еще оставалось от колдуна Гханаши,
который ошибся, быть может, единственный раз в жизни.
ГЛАВА 5
Болело все тело. Он чувствовал себя так, словно его разбили на куски,
разбросали по пустыне, а он все равно не умер и ощущает боль каждой
клеткой. В то же время еще никогда он не ощущал себя таким сильным,
преисполненным радости неистребимой жизни. Он поднял руку и провел по
своей испачканной какой-то слизью груди. Да, у него все болело, но он был
сильнее и здоровее, чем прежде. Только слизь была уж очень противной. Это
заставило его очнуться окончательно.
Влага, жидкость, вода! Он сел, застонав от боли, отозвавшейся во всех
мускулах. Но это была не та боль, которая осталась от колдовских
трансформаций, а боль-протест от слишком резкого, невероятно быстрого
движения. Он раскрыл глаза и провел перед ними рукой, как проверяют зрение
после удара.
Руки двигалась не быстрее, чем он того хотел. Но он услышал шелест
разрываемого ладонью воздуха. И уже знакомой болью это движение отозвалось
в мышцах. Лотар осмотрелся.
Его чудесное зрение осталось с ним. Он мог, при желании, не поворачивая
головы, увидеть то, что творится за его спиной, мог рассмотреть каждую
фасеточку в глазах мухи, приготовившейся сесть на его голый живот, мог
увидеть то, что творилось на расстоянии в несколько сот локтей по ту
сторону стены или в заставленном невидимыми клетками зверинце Гханаши...
В зверинце от невидимой ранее защиты остались только бледные, почти
неразличимые на свету куски тончайшей сетки. Она растворялась, как медуза
на солнце, потому что не получала энергии, источник которой находился в
разрушенном теперь доме колдуна. Многие звери уже выбрались на свободу.
Некоторые из них удрали в пустыню, где их ждала смерть, потому что перейти
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг