Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
     Я  невольно обернулся назад. У меня было чувство, что меня - как будто
позвали. На холме виднелась повозка с иудейскими звездами, а  на  ней стояла
жена. И я знал, что она знает, что я сейчас смотрю на нее. Жена моя  подняла
руку, слабо махнула мне, а потом...
     На прощание она ПЕРЕКРЕСТИЛА меня.


     Гимель
     Хозяйка
     The Mistress
     L'Imperatrice
     Die Herrscherin

     Цикл Мысли - Зарождение
     N-ск - 1940 год

     Я  стояла пред воротами  городской тюрьмы и  ждала - не знаю чего. Он,
наверное,  забыл про меня.  Господи, он  жил  там  -  во Франции, учился  в
Санкт-Петербурге, знакомился с настоящими барышнями...  Я не знаю, я никогда
в  жизни  не  видела  "истинных  барышень", но я читала про  них у  Пушкина,
Толстого, Тургенева... И еще я видела - Лешеньку.
     Я помню, как я встретила  его  в первый раз - у нас... У нас "забрали"
пару преподавательниц (за то, что они когда-то  работали на КВЖД),  а  среди
года замены не было и из соседней "мужской" школы  к  нам пришел их директор
- мой Лешенька.
     Помню, как  он вошел к нам в большой класс  ("большой" потому, что в те
дни  "взяли" многих,  уроки  все "совместились и за  парты  набилось аж  два
класса девочек), положил на стол наши классные журналы и сухо спросил:
     - "Какой это урок? Я что-то запутался".
     Наш класс ответил, что - математика, параллельный - история. Директор
"мальчиков" чуть кивнул, подошел к окну (был ноябрь и за окном было мрачно и
сыро) и вдруг произнес:

     "Я лютеран люблю Богослуженье,
     Обряд их строгий, важный и простой -
     Сих голых стен, сей храмины пустой
     Понятно мне высокое ученье..."

     Я впервые  в жизни слышала Тютчева и -  разрыдалась. И  многие тоже -
расплакались.  Я  вдруг  поняла,  что  никогда  в жизни более не увижу  нашу
учительницу математики. И "истеричку" тоже - никогда не увижу.
     Тютчевская  "дверь"  за  ними закрылась  - раз  и навсегда. Вернее  -
кем-то закрыта.  И  еще я знала, что придет день и  Лешеньку тоже "заберут".
Ведь  он -  офицер. Офицер - той "царской армии". И что-то вроде князя для
местных. А самое главное, - он наизусть знает запрещенного у нас Тютчева.
     А Лешенька стоял и читал Тютчева и Есенина - пока не прозвенел звонок.
А на другой день пришли и сказали, что теперь мы "временно" учимся "вместе с
мальчиками". В "мужскую" не  приходили. Говорили,  что  Лешенька якобы ходил
куда-то и сказал так:
     - "Я  офицер и происхожу  из дворян. Пару лет отсидел  в исправительных
лагерях. И  в  то же время я - директор школы. Ежели  вы тронете  любого из
моих учителей,  я  напишу  анонимку,  что  кто-то  из  вас  сажает невинных,
оставляя  на  свободе  явного "контрика". Так что - вам придется арестовать
меня первого".
     Его не  арестовали. В  "мужской"  учились дети всех "важных лиц"  нашей
"бывшей  губернии". И  "важным лицам"  не захотелось  терять  -  ни  такого
директора школы, ни такого Учителя Русского Языка и Литературы. Поэтому - в
"мужской" так никого и не взяли...
     В нашей  школе  было  что-то  вроде  местного  праздника,  когда  стало
известно, что нас "объединили" со школой моего Лешеньки. Учительницы чуть ли
не прыгали и - целовались, как девочки.

     Я  не решалась,  я долго не решалась  открыться  ему.  После  окончания
школы, я стала учительницей. Не совсем - настоящей, а...  Ну, вы  понимаете
-  многих "взяли",  а  учить детей  надо  и меня, как отличницу,  "временно
приняли" на ставку учительницы начальной школы, а на настоящую учительницу я
стала учиться -  заочно.  Я решила  стать  учительницей  Русского  Языка  и
Литературы.
     Потом...  Потом  наступил  1937  год  и всех  "важных  лиц" тоже  стали
"забирать"  по  ночам.  На Новогоднем  празднике  1938  года Лешенька  стоял
совершенно один - всех его бывших покровителей уже "взяли", говаривали, что
в тюрьме они наговорили на него - невесть что и самого  Лешеньку возьмут со
дня на день.
     Все боялись к нему даже  и подойти. А  я...  Вокруг  него всегда вилось
много женщин. Они были умнее,  красивей,  "тоньше" меня и  я  всегда страшно
стеснялась. Подойти к Лешеньке было все  равно, что прикоснуться к  грозному
Божеству - испепеляющему святотатцев.
     Но в тот вечер он  был один и я  дождалась "белого танца" и  пригласила
его. Слово за слово, - я разговорила  его, потом он пошел меня провожать. На
прощанье он поклонился, церемонно поцеловал мою руку, и... Я не выдержала, я
стала целовать его первой.
     Я целовала шрам на его лбу, его рано поседевшие волосы, я прошептала, я
стала  умолять его - подняться  ко мне в  мою  комнату  в коммуналке...  Он
отрицательно качал головой и, вырываясь, шептал:
     - "Нет...  Не надо... Ты  не понимаешь, - я -  "Враг народа". Я всегда
знал, я всегда видел  -  как ты глядишь в мою сторону.  Я не могу...  Из-за
меня они "возьмут" и тебя!"
     Он  уже почти "вырвался", когда мне на ум пришли строки нашего любимого
Тютчева:

     "И гроб опущен уж в могилу,
     И все столпилося вокруг...
     Толкутся, дышат через силу,
     Спирает грудь тлетворный дух..."

     Лешенька будто замер, прислушиваясь, а я сказала ему:
     -  "Хорошо,  тебя заберут. Что дальше-то?  У тебя  - Долг пред  твоими
Предками. У тебя  должен быть  Сын. У  них должно быть  - Продолжение Рода.
Подари мне его. Я не прошу у тебя - стать твоею женой. Я хочу стать матерью
твоего ребенка. Пошли ко мне в комнату. Я решилась...
     Мама моя  давно умерла,  отца пять  лет,  как  "забрали",  а бабушка не
пережила этого. Я знаю, как "забирают". Я не боюсь!
     В  день, когда ими разверсты могилы, единственное, что мы можем сделать
- приготовить для нас еще одну колыбель".
     Мы поднялись ко мне.

     Затем были каникулы и я была месяц счастлива. Мой Лешенька жил у меня и
мы были - женой и мужем. А взяли его - в феврале. Среди бела дня. Приехали
на грузовичке, поднялись на второй этаж, вошли в его кабинет.
     Как раз  была  перемена и по-моему  вся  школа смотрела  на то, как его
уводили.  Он  шел  совершенно покойно  и  я почему-то  видела  на нем  - не
бесформенное  пальто  из  непонятно  чего,  а  шинель  "царского  офицера" и
почему-то шпагу в дорогих ножнах. Мне даже привиделось, как у этакой лесенки
в открытый кузов грузовичка один из энкавэдэшников отдал ему Честь, Лешенька
как будто отстегнул от пояса шпагу,  чекист принял ее,  еще раз отдал Честь,
они сели в грузовичок и уехали.
     Знаете за что "забрали"  его? В жизни не догадаетесь! Лешенька учился в
Санкт-Петербуржском Университете  и пошел добровольцем на империалистическую
и  служил  в  Русском Экспедиционном корпусе во Франции -  вместе с Фрунзе,
Якиром  и  Тухачевским.  Был  ранен  в  1917  году  и  пару  лет лечился  по
французским госпиталям. Поэтому и не воевал с "нашими".
     Правда, - и вернулся он не сразу, а в конце двадцатых,  когда здесь уже
все решилось. Говорил, - "ностальгия замучила".
     Именно   из-за  того,  что  он  ни  дня  не  боролся  против  Советской
Республики, ему  и  дозволили  стать учителем. Правда  - сажали. На  всякий
случай.  На сей  раз его посадили за то, что  он во  Франции служил  в одном
полку с Тухачевским. Только - за это.
     А у меня в конце февраля пришли месячные и я рыдала, как сумасшедшая. Я
решила, что у Лешеньки и всего его Рода теперь никогда не будет Наследников.
     Я ходила к  нему в тюрьму, я носила ему передачи  и в конце прошлого -
1939 года мне вдруг сказали, что Лешенька "не сознался" и дело по нему будет
закрыто. Все это время мне он него не было - ни единой записочки. И вот  -
пару дней назад мне сказали, что сегодня - моего Лешеньку выпустят.
     На  все  деньги я  купила  ему  вкусненького,  накрыла  стол  и  пришла
"забирать его" из тюрьмы.
     Шел  снег, печально и пасмурно. Я почему-то  думала,  что  его выпустят
чрез  большие ворота,  а  он  вышел  из  какой-то калиточки. В руках его был
крохотный узелок с не пойми  чем, Лешенька просто стоял,  запрокинув  лицо и
снег падал на него пушистыми хлопьями.
     Я увидала его и побежала к нему через улицу, Лешенька  заметил меня  и,
как я  поняла по его лицу, весьма  удивился. Я  повисла  на  нем,  обливаясь
слезами, а он только шептал:
     - "Ты что же? Господи, ты  ж молода,  а я -  старый. Зачем,  Господи?!
Зачем? Два года в твои лета - это Вечность! Не  стоило тебе меня ждать... Я
же ведь - Враг! Ты понимаешь? Я - Классовый Враг!"
     Потом мы шли ко  мне домой и я все рассказывала ему о том, - как дела у
нас в  Школе и про  то, что у нас -  не  "забрали"  почти никого и  что его
готовы  принять назад  - пока  дворником. Ведь учителей не  хватает и  надо
кому-то их заменять, а там,  глядишь, месяца через два - из "дворников" его
опять сделают нормальным учителем.
     И про то, что хоть "прежних" пересажали, "новые"  тоже учат своих детей
в нашей  школе  и  хотят, чтоб  именно  он - Лешенька  опять стал  Учителем
Литературы и нашим Директором. Якобы они  написали куда-то письмо и по этому
письму Лешу и выпустили.
     А  он отвечал мне, что не получал от меня никаких писем, а передачи ему
стали  передавать только после  того,  как на место Ежова стал Берия и может
быть "хоть теперь у них там наладится".
     Да... Мы  не  сразу пошли  домой. Я  завела Лешу в ЗАГС, куда  я загодя
подала заявление, наврав, что мой жених в командировке. В ЗАГСе,  конечно же
- сразу  же  увидали  справку  об  освобождении  и  статью,  по  коей  Лешу
задерживали.
     Они спрашивали больше меня, чем его, -  "Согласны  ли  Вы выйти за него
замуж? Готовы ли Вы прописать его на своей жилплощади?"
     А я отвечала: "Да,  я - Согласна. Да, я - Готова. Да,  я - Хочу взять
Фамилию мужа. Да, я - знаю о его Происхождении".
     Я отвечала и сжимала  Лешенькину руку  в моей, на самом деле боясь, что
сейчас "придут" и все кончится. Но нас "расписали".
     Мы вернулись  домой и на столе  уже стоял свадебный  ужин. Так  я стала
Лешенькиною  женой.  И я знала - Господь пожелал, чтоб наши с ним дети были
Законными. Несмотря - ни на что.


     Далет
     Хозяин
     The Dictator
     L'Autocrate
     Der Herrscher

     Цикл Любви - Зарождение
     Москва - 1980 год

     Однажды в апреле мы пошли на  футбол. Не  то, чтоб я был - фанат,  иль
еще что, но  батя мой женился второй раз - на "деда Васиной" дочке. Бабушка
моя кривилась при  одном поминании  "этих чекистов", но  -  что  она  могла
сделать? Да и "мачеха" моя - что надо. На мозги не давила, но и... В общем,
- нормальная мачеха.
     А самое главное, - "деда Вася". Он мне чуть что - портрет деда под нос
и почти шепотом:
     - "Он - Граф, понимаешь?! Русский Граф, даром что - немец! Не было бы
таких, как он - ничего б не было. А ты - кто?!
     Ты почто деда позоришь?! Ты - смотри! Ты хоть и внук моего начальника,
но я - ежель что... Рука - не дрогнет, заруби на носу!"
     Я смеялся. "Деда Вася" только лишь на словах был такой грозный. На деле
он всегда  (даже по  дому)  ходил  с  этакой  суковатой тростью в мешковатом
спортивном костюме со значком "Почетный Чекист", постоянно беззлобно ругался
и... баловал меня невозможно.
     Не верьте большинству рассказов про  чекистов  и бывших разведчиков,  -
"деда Вася"  был человек очень набожный, всю жизнь ходил  в церковь  (правда
там свой значок он скрывал под пальто), любил и  выпить, и - рассказать про
"дела".  Правда, больше всего  он любил рассказывать  не про себя, но своего
непосредственного  начальника - моего  деда. У  него была  целая  коллекция
фотографий  военной  поры, а одна из них  была увеличена  до половины  моего
роста и постоянно висела в гостиной дома моей милой "мачехи".
     На фотографии стоял дед, деда Вася и еще трое  офицеров  их группы. Все
- Герои Советского Союза. Мой  дед - трижды. Посмертно.  На  всех  пятерых
пятнистая  форма  гитлеровского  десанта.  У  всех   пятерых  рукава  курток
десантников  закатаны  до локтей  и такие  типичные - белобрысые эсэсовские
физиономии с трофейной хроники. У всех пятерых  - Железные Кресты за разные
подвиги.  У моего  деда  -  Рыцарский Крест с Мечами и Дубовыми  Ветками, -
эквивалент Золотой Звезды Героя для "наших"  с той  разницей, что "Рыцарский
Крест" полагался лишь Баронам по Крови.
     Они сидели на обломках  какой-то  мраморной -  то ли колонны, то  ль -
статуи. И на соседней колонне черной краской написано: "Привет Фатерлянду из
солнечной Греции. Мы сели на Крит!" Разумеется, - по-немецки.  Слово  "сели"
было  употреблено  именно  так,  как  по  сей  день  его  применяют немецкие
парашютисты.
     Сели, закрепились и пять  дней подряд отбивали атаки греков и англичан,
не выпустив несчастных из окружения и не потеряв ни единого офицера.  Всех -
к Крестам  за  сей  подвиг.  Всем  повышения  по линии  немецкого Абвера.  И
Благодарности за сие от нашего Разведуправления. Май 1941 года.
     Героями Советского Союза все пятеро станут позже. Именно  потому, что в
тот  майский  день  их за  проявленный  героизм  возьмут в  Абвер. Жизнь  -
странная штука. Запутанная.

     Ну, да я -  отклонился. Суть  дела в том, что у деда  Васи помимо моей
милой  мачехи был  и сын.  Сычев Валерий Васильевич. Скажем  так,  -  высший
офицер некоей забавной  конторы. Глубокого Бурения - так сказать. А  у дяди
Валеры в  свою очередь сын. Сычев Александр Валерьевич.  Для меня -  просто
Сыч.
     Сыч был старше меня на три года и во всем вел себя -  как старший брат.
И в то же самое время - капельку  оруженосец.  "Деда Вася" невольно приучил
его, что мой дед - Граф,  а Сычевы -  так.  Из  "служивых". А стало быть -
должны слушать.  В общем,  -  я слушал Сыча,  потому  что он был  сильнее  и
старше. Он, - потому что я - Граф.

     А теперь - про футбол. Стоило мне поступить в Универ, - как я с подачи
Сыча оказался неважно где, с тою разницей,  что нас  "пасла" не  милиция, но
как раз эти самые - из "Бурений".
     И  вот  однажды Сыч раздобыл красно-белые  шарфы с шапочками и мы пошли
"погулять". В  общем, одному  из  наших попали  палкой с  гвоздями  по лицу.
Развалили щеку до черепа. Я-то  парня не знал, говорили, что он  филолог, да
кто  ж его знает, мы сами - первокурсники. В общем,  когда мы их добили, Сыч
взял эту дубину  с гвоздями и  пару раз  шарахнул ее  хозяину по заднице.  А
потом промеж ног, чтоб знал, как Родину любить.
     Затем  мы сложили  этих  гадов у  ментуры и звякнули  дежурному.  Пусть
разбирают. И  вот  тут - загвоздка.  Пока  поход, пока драка,  спартаковские
шарфы  -  хороши. А вот  когда  парню попали  гвоздем... "Спартак"  как раз
вернулся в высшую и Москва встала на уши. Красно-белые вышибали красно-синих
и бело-голубых из кабаков. Возвращались, так сказать,  "к границам семьдесят
пятого  года".  Так что  менты  на  всех  фанатов  смотрели  волками.  А  на
красно-белых...
     Филолога нужно было к хирургу, а в любом травмпункте по Москве - пост.
Увидят наши шарфики-"петушки" - цоп и аля-улю...
     Тут я вспомнил  Хирурга.  Ленка  представила нас  друг  другу на  одном
сэйшене.  Одной  девке с  "колеса"  стало  не по себе, и  он  откачал  ее  в

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг