Михаил БАШКИРОВ, Андрей БУРЦЕВ
ГЛОТОК В ПУСТЫНЕ
1
Экскурсия тоскливо тянулась из зала в зал. Робогид обычным маршрутом
сновал от картины к картине, обрушивая на людей обкатанную годами
информацию. Люди в одинаковых серийных наушниках послушно смотрели на
створы золотых рам. Замыкающие, как всегда, натыкались на спины передних,
боясь отстать и смешаться с преследующей группой, которая взяла старт с
интервалом в две минуты.
Заглядевшись на высокую дверь с витыми ручками, экскурсант в мундире
разведчика потерял пластиковый шлепанец. Это был штурман, которого
затащила в музей старшая дочь. Весь отпуск она тиранила отца и вот,
наконец, добилась своего. В начале экскурсии они держались вместе, но
сейчас дочь увлеклась и приклеилась к самому гиду. Загоняя ногу в
непослушный скользкий шлепанец, штурман вдруг рядом с дверью на стене
увидел пульсирующий указатель в буфет.
Монолитная группа скрылась в соседнем зале, а штурман допятился до боковой
арки и, поднырнув под властную мраморную руку с отколотым до половины
указательным пальцем, зашагал вдоль стен, завешанных вылинявшими коврами.
Сухой голос преследовал и долбил о Ренессансе.
Штурман, войдя в буфет, стянул наушники, передвинул кобуру с бластером на
живот и устроился в старинном кресле перед столом, заваленным пирожными.
Эклеры были чрезвычайно свежи, безе наполняли рот лимонной прохладой,
корзинки похрустывали.
Допив кофе, штурман стряхнул с кобуры крошки и задремал. Его убаюкал
голос, еле проклевывающийся из наушников.
Когда он проснулся, наушники упорно молчали. Экскурсия кончилась.
Штурман, выбрав самый большой, густо облитый шоколадом эклер, зажмурился.
Пусть доченька помается в ожидании, пусть понервничает... Затащила на
какое-то кладбище... Тоска... Мертвые планеты и то интереснее...
Облизав сладкие пальцы и протерев их влажной салфеткой, штурман вернулся в
пустой зал и в ожидании следующей группы, с которой собирался благополучно
финишировать, ткнулся носом в ближайшую картину.
Надо же, сплошные трещины... Настоящая пустыня... Что они, замазать их не
могут?.. Краски жалеют...
- Любезный друг, разве таким оригинальным способом возможно постижение
этого примечательнейшего шедевра позднего Возрождения?
Штурман выпрямился, поправил кобуру.
-А вы знаете, что один из ваших испепелил такой игрушкой луврский
автопортрет Рембрандта? - жилистый рослый старик ткнул корявым пальцем в
бластер. - Удивляюсь, как разведчиков еще пускают в музеи.
- Брехня...
И тут в зал вплыла во главе с робогидом одуревшая масса. Разведчика
оттеснили от старика. Люди, как привязанные, прошли вдоль рам и
перекочевали в соседний зал. Дружное шарканье ног схлынуло, оставив
шуршащее в тяжелых шторах сонное эхо.
- Бред! Не верю, - штурман шагнул к старику. - Конечно, разобраться в этом
вот наследии прошлого нам трудновато... Но чтобы грохнуть по искусству -
извините, оно же для разведчика не представляет опасности...
- Нет, находиться рядом с изумительным созданием человеческого гения и
быть слепым! Мне вас искренне жаль. Я простить себе не смогу, если вы
уйдете, даже не прикоснувшись краешком души...
- Жаль, что дочки здесь нет. Вот с ней вы бы нашли общий язык. А я, кроме
какого-то тяжелого, чужого чувства, среди этих картин ничего больше не
испытываю. Они давят, как мертвые планеты, честное слово.
- Вам надо расслабиться... Встаньте-ка сюда. Главное - поймать точку...
Штурман неуклюже топтался рядом со стариком, гремя шлепанцами - но вдруг
замер. Рука его рванулась к кобуре, и бластер молниеносно резанул по
грустной, задумчивой мадонне.
2
Александр Тюбин закрыл последнее досье и включил информатор.
- ... третий случай. Больше рисковать мы не вправе! Предлагаю и надеюсь,
что уважаемые члены Комиссии поддержат меня, - прекратить доступ всех,
подчеркиваю, всех посетителей в музеи Земли с двенадцати часов
сегодняшнего дня.
На экране гневно жестикулировал старший инспектор Управления музеев.
Александр отключил видеоэкран, оставив лишь звук, и вывинул на середину
стола прозрачный контейнер с бластерами.
- Но это равносильно катастрофе! У нас заявок на сто лет вперед! А что
прикажете делать с туристами из соседних систем? Они уже в пути. Какое мы
имеем право лишать их возможности приобщиться к нетленным сокровищам
культуры?
Александр открыл контейнер и последовательно достал три облупленных,
потускневших бластера. Они легли на стол в ряд, как близнецы.
"Глюк М-307" - самая надежная и проверенная модель. Практически
безотказная...
- Предложение о закрытии музеев в корне ошибочно!
- Но мы не можем обеспечить защиту. Двести лет не было ни одного,
понимаете, ни одного случая намеренного уничтожения духовных ценностей.
Поэтому меры по пресечению таких попыток упразднены.
- В любом случае музеи останутся открытыми для посещения. Земля всегда
доверяла людям, откуда бы они ни прибыли...
Александр снова открыл досье штурмана, уничтожившего "Мадонну".
"Стрельбу в целях повышения мастерства владения бластером проводил
регулярно на тренажерах первой категории сложности. Последняя серия на
Земле - в тире Центрального парка, за пять часов до посещения музея.
Тренажер - "Ущелье в тумане". Оценка - отлично".
- Мне страшно, когда я представляю себе, как сотни, тысячи сумасшедших
ринутся за славой геростратов!
- По данным диагностического центра, у пострадавших не обнаружено никаких
отклонений от нормы.
- Тоже мне пострадавшие...
- Конечно, закрывать музеи глупо, надо просто запретить дальним
разведчикам таскать повсюду бластеры.
- Вековая традиция. Знак отличия от остальных смертных.
- Да при чем здесь бластеры? Отбери их - начнуть рвать полотна зубами.
Александр сложил "глюки" обратно в контейнер, отошел к окну. В
нагромождении стекла и бетона сияли редкими золотыми бусинами купола
древних храмов. Солнце особенно сочно впитывалось ими.
- Здесь говорили об ошибочности запрета на посещение музеев. Но в этом
предложении есть рациональное зерно. Запрет должен касаться лишь
представителей Дальней разведки...
Александр вернулся к столу, включил информатор на изображение. Выступал
Генеральный диспетчер. После заседания Комиссии этот человек будет ждать
эксперта Тюбина у себя в кабинете.
- На время расследования отзовем всех разведчиков из отпусков, а также
отменим отпуска находящимся в Первой линии...
- Предполагаете влияние мертвых планет?
- Расследование покажет. Несомненно только одно: все трое ветераны Первой
линии и перед отпуском занимались обследованием на Зондах мертвых планет...
Александр Тюбин выключил информатор. Запаковал досье в контейнер вместе с
бластерами и вызвал Хранителя. Тот вполз в кабинет, принял контейнер
щупальцами манипулятора, спрятал в бронированной груди. Мигнул индикатор
секретности.
Значит, Генеральный диспетчер тоже вышел на Первую линию... В действиях
разведчиков, пришедших в музей, чувствуется запрограммированность и вместе
с тем отсутствует мотив уничтожения... Ни один из них не может объяснить
своего поступка... Накатило, рука сама, опомнился... Больше такого не
повторится... Утратил контроль... Гипноз... Умопомрачение... Блокировка...
Александр, обогнав Хранителя, вышел из кабинета в пустой коридор.
3
Генеральный диспетчер запаздывал. Час как кончилось заседание Комиссии.
Александр Тюбин был наготове и сразу поднялся в лифте, но в приемной не
оказалось никого, кроме персонального Хранителя, застывшего у дверей
кабинета.
Стены приемной были увешаны бластерами. Александр переходил от модели к
модели, изредка трогая рукоятки, на которых траурно выделялись именные
пластины с датами гибели. Бластеры рассказывали историю Дальней разведки
красноречивее летописи.
Неуклюжие "горбы". Стрельба из них производилась обеими руками. Потом их
использовали для обкалывания транспортных астероидов. Изящные, с
перламутровой отделкой "сигналы". Когда-то ими пользовались командиры
первых зондов, а штурманы довольствовались тонкоствольными "гудинами". Не
оправдавшие себя в Первой линии "микроукусы" соседствовали с "бланшами",
пригодными только для ювелирных вскрытий консервных банок. Но
господствовали на стендах универсальные "глюки", вытеснившие из Дальней
разведки остальные модели.
- Что, подыскиваешь место для своего будущего "глюка"?
- Такому бессмертию вряд ли позавидуешь, - Александр повернулся к
Генеральному диспетчеру. - А вот от бластера не откажусь, если доверите
мне прямую инспекцию Первой линии. Единственный выход - пройти всю
цепочку, собственными руками прощупать каждое звено.
- Значит, я правильно сделал, что выдвинул твою кандидатуру. Был уверен,
что изъявишь желание. Честно скажу, пришлось многих убеждать...
- Доверие оправдаю.
- Не сомневаюсь. Как поработал с материалами? - Генеральный диспетчер
открыл дверь, и первым в кабинет вполз Хранитель.
- Вы правы, все сходится на Первой линии, единственная общая точка
пересечения для пострадавших - это работа. Кстати, разрешат проверку
разведчиков в музее? Может, кто из них снова схватится за бластер?
- Медики категорически против. Боятся нежелательных психологических
эффектов.
- Жаль...
- А ты обратил внимание, что разведчики в музеях представлены лишь членами
экипажей Зондов? Нет ни электронщиков, ни археологов, ни снабженцев.
- Значит, необходимо внедриться в экипаж Зонда, желательно именно того, на
котором был последний штурман... А объяснение может быть самое простое:
именно экипажи Зондов соприкасаются с мертвыми планетами.
- Ох уж эти мне мертвые планеты! Слишком подозрительна легкость решения
задачи. Наверняка все гораздо сложнее.
- Или проще.
- А ты, оказывается, парадоксалист? - Генеральный диспетчер устроился в
кресле, снятом с центрифуги, привычно положил руки на высокие подлокотники
с оборванными фиксаторами. - Запомни, Александр, ты будешь одним из
немногих, кто получил бластер, не являясь сотрудником Дальней разведки.
Это не только высокая честь, это еще и выражение уверенности в тебе как
личности, как человеке.
- Этого можно было и не говорить.
- Поживем - увидим, - Генеральный диспетчер раскрыл грудь замершего у
кресла Хранителя, достал бластер в потертой кобуре. - С надеждой вручаю
тебе свой "глюк". Когда-то он поработал на славу и отдохнуть успел. В
трудную минуту не подведет.
- Когда вылетать на Базу-шесть? - Александр прицепил кобуру на ремень.
- Завтра, в десять ноль-ноль. Потренируйся как следует. "Глюк" требует
привычки.
- Отозванные из отпусков будут возвращаться этим же рейсом?
- Молодец, ухватил суть! Вступи с ними в контакт потеснее. Вероятно, среди
них были кандидаты в варвары.
- У меня тут встреча намечена. Свидетель из музея, весьма неординарен... В
отличие от многих разбирается в искусстве по-настоящему.
- Думаешь, чокнутый старик даст тебе ключи к тайне?
- Сомневаюсь... Но проконсультироваться необходимо. Сам-то я в музее так
ни разу и не побывал. Даже в очередь не записался.
- Удивил. Я тоже... А знаешь, когда пожалел об этом? Как ни странно, узнав
о первом инциденте.
- А как вы думаете, фамилию сменить?
- Разумеется... Возьми фамилию деда.
- Глинский... Не слишком ли громко звучит? В Первой линии любой ветеран
задумается. У рядового оператора такая известная в разведке фамилия...
- Тогда преврати ее в Глинс. А что, неплохо звучит - Александр Глинс,
оператор-стажер Зонда-десять.
- Помните, вы обещали рассказать о первой встрече с дедом?
- Мы познакомились на полигоне. Он тогда испытывал универсальный бластер.
Да, светлая головушка - найти совершенно нестандартное решение по
облегчению конструкции и многозарядности...
- Значит, правда? "Глюк" - его работа?
- Скажу больше - я доверил тебе расследование в память о деде. Появились
люди, которые хотят лишить Дальнюю разведку права на постоянное ношение
бластеров. А сильнее нельзя унизить разведчика.
- Но почему от меня всегда скрывали? Зачем эта завеса молчания? Твердили о
деде как авторе грави-приставки, дистанционного поглотителя, бортового
пульсатора - и ни слова о "глюке"!
- Твой дед был чрезвычайно скромный человек. К тому же вряд ли кто, кроме
профессионалов, может оценить по достоинству бластер. Ты не огорчен, что
вылет завтра?
- Нисколько.
- А то бы, глядишь, успел побывать в Горном заповеднике.
- Ноги моей там больше не будет!
- Совсем забыл. Номер бластера совпадает с моим личным кодом связи. Если
возникнут непредвиденные обстоятельства - не стесняйся, в любое время дня
и ночи...
- Воспользуюсь спецсвязью только в самом крайнем случае. Зачем лишний раз
привлекать внимание к своей особе? Стоит разведчикам догадаться о моей
миссии, и все пойдет насмарку.
- Разумно. Предупрежу Координатора Базы-шесть, чтобы тебя для начала
помариновали с экипажем Зонда-десять на картировании...
4
Вернувшись в отдел экспертизы, Александр сдал провинившиеся бластеры,
заказал мундир оператора и новую кобуру. Потом долго расхаживал по
коридору, и когда из лифта выскакивал очередной ошалелый эксперт,
Александр поворачивался к нему боком, демонстрируя тяжелый, солидный
"глюк". Но вот из лифта вышел заместитель Генерального диспетчера, и
Александру пришлось скрыться в соседнем лифте и спуститься в город.
Только бы не заметил "глюк"... Сразу капнет Генеральному... А тот влепит,
и правильно сделает... Нашел время хвастаться... Еще неизвестно, с каким
результатом вернешься из Первой линии...
Александр зашагал по тротуару в сторону парка. Навстречу попадалось много
прохожих, но никто даже не покосился на новоиспеченного обладателя
бластера.
Сбылась мечта детства... Разве найдется хоть один мальчишка, не грезивший
пальнуть из "глюка"? Может, заглянуть в тир?.. До встречи со свидетелем
еще уйма времени... Заодно и тренера порасспросить насчет разведчиков...
Не доходя до центральной парковой аллеи, свернул к бетонному бункеру,
обсаженному алыми тюльпанами. У ребристой бронированной двери достал из
кобуры бластер и приложил торец рукоятки к узкой кодовой пластине над
автоматическим замком. Дверь дрогнула, отползла в сторону.
Не убирая бластер в кобуру, Александр миновал длинный звуконепроницаемый
коридор. Внутренняя бронированная дверь начала открываться, когда он был
еще посередине.
Боевая площадка была тускло освещена одним светильником, торчащим из
серой, в темных потеках, стены.
Александр остановился перед барьером.
- Куда сегодня все разведчики подевались? - Тренер вышел из полумрака с
дистанционным пультом подмышкой. - Вчера кишмя кишели...
- Говорят, их срочно отозвали в Первую линию.
- С чего вдруг "линейка" соскучилась по отпускникам? Неужто война с
"мертвяками"?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг