глубину неба.
- Ты что, совсем ополоумел? - не слишком вежливо осведомился Лешка и
согнулся, чтобы залезть обратно в палатку.
Я промолчал. Не то чтобы мне нечего было сказать: просто я еще не
проснулся до конца, что вполне понятно после вчерашней болтовни у костра,
затянувшейся часов до трех. Промолчали и Толя с Наташей - думаю, по той же
причине. Все-таки будить через два часа - это садизм.
- Сейчас сам ополоумеешь, - нагло пообещал Володька. - А ну-ка,
пошли, ребята!
Хотя Володька был самым младшим из нас, двадцатилетний студент,
мальчишка супротив солидных двадцатисемилетних дядей и тетей, но командовать
он умел здорово. Было в его голосе что-то, заставившее нас пойти за ним даже
без особой воркотни. К счастью, идти пришлась недалеко, каких-нибудь метров
сто.
- Эт-то что за фокусы? - холодно поинтересовался Лешка и пообещал: -
Ох, и заработаешь ты у меня когда-нибудь, супермен, сердцем чую(
- А хороший проектор, - причмокнул Толя. - Где ты его раздобыл?
Действительно, первое, что пришло нам в головы, - это мысль о
проекторе. И естественно. Между двумя соснами был натянут экран, а на нем
замер фантастический пейзаж я стиле Андрея Соколом. Четкость и глубина
изображения вполне оправдывали Толино восхищение. Казалось, между
соснами-косяками открылась волшебная дверь, ведущая в чужой мир, над которым
багровое солнце заливало густым, словно сжиженным светом темный песок,
волнами уходивший вдаль - туда, где вычертились в изумрудно-зеленом небе
горы, внизу неопределенно-темные, не то исчерна-синие, не то иссиня-зеленые,
увенчанные алыми снежными шапками.
Справа высунулась из песка густо-фиолетовая скала, отбрасывавшая
изломанную, изорванную даже, пожалуй, черно-зеленую тень. Формой она
походила на морского конька, только сильно стилизованного. И в этой тени
неощутимо чувствовалось что-то: не то куст, не то щупальца какого-то
животного.
- А впечатляюще( - Наташа зябко передернула плечами. - Молодец,
Володька, днем бы это не смотрелось!
- Да при чем здесь я! - Володька обиделся. - Я из палатки вылез,
отошел сюда, увидел - и побежал вас, чертей будить!
- А проектор сюда Господь Бог принес? - невинно осведомился Лешка.
- В самом деле, Володька, хватит, - поддержал я. - Поиграли - и
будет. Мы не в обиде, картинка великолепная.
- Дался вам этот проектор! Да где он? Где? И где его луч?
Луча и впрямь не было - сразу это до нас как-то не дошло. Мы
переглянулись.
- Может, голограмма? - неуверенно предположила Наташа.
Никто ей не ответил: представления о голографии у нас были примерно
одинаково смутные. Кто его знает(
- Или мираж( - предположил я.
- Мираж? - переспросил Толя с убийственным презрением. - Где ты
видел мираж ночью! Да еще с таким неземным пейзажем?
- Неземным? - настороженно повторял Володька. - Ты сказал неземным?
Верно ведь! А если это(
- (мир иной? - съязвил Лешка. - Вогнуто-выпуклые пространства! Тоже
мне, Гектор Сервадак! Робинзон космоса!
- А я верю, - тихо проговорила Наташа; наверное, женщины больше нас
подготовлены к восприятию чуда. - Это действительно "мир иной". Только -
какой?
- Бред, - бросил Лешка, помолчал, потом развернул свою мысль более
пространно: - Поймите вы, я сам фантастику читаю и почитаю. Но зачем
говорить об иных мирах, когда мы еще не выяснили, не галлюцинация ли это? Не
мираж ли? Не какое-нибудь ли наведенное искусственное изображение? Мы не
видим луча проектора? Но ведь есть и иные способы создания изображения.
Мираж ночью? А вы точно знаете, что ночных миражей не бывает? Мажете за это
поручиться? Ты? Ты? Ты? - Он поочередно тыкал пальцем в каждого из нас. -
Так зачем же зря фантазировать? Это всегда успеется.
Возразить было трудно. Мы стояли, молча вглядываясь в картину.
- Стоп! - сказал вдруг Володька. - Сейчас мы все проверим. Я мигом,
ребята! - И он убежал к палаткам.
- А ведь это( "диво" появилось недавно, - сказал Толя; так родилось
это слово - "диво", "Усть-Уртское диво". - Часа три назад. От силы -
четыре. Когда сушняк для костре собирали, я как раз между этими соснами
прошел, тут еще куст есть, я об него ободрался, о можжевельник чертов(
- Любопытно( - Лешка закурил, спичка бросила блик на стекла очков. -
Знаете, чего мы не сообразили? Проектор, проектор( А экран? Мы ведь его
только вообразили: есть проектор - должен быть и экран. Ведь эта штуковина
болтается в воздухе, как( Извини, Наташенька. Словом, висит. Правда, сейчас
умеют создавать изображения и в воздухе, насколько я знаю.
- Возможно. - Толя похлопал себя по карманам. - Дай-ка сигарету, я
свои в палатке оставил. Спасибо! Как вы думаете, почему оно не светят? Ведь
- там день, а сюда свет не попадает( Слушайте, а что Володька задумал, а?
- Увидим, - коротко сказала Наташа. Лешка тем временем обошел сосну,
ограничивавшую "диво" справа, и сразу же исчез.
- А отсюда ничего не видно. Только сгущение какое-то в воздухе. Сейчас
я его общупаю.
- Давай вместе, - сказал я и потел к нему. Уже начало светать, н мы
ориентировались свободнее. Сразу же за деревом начиналось, как сказал Лешка,
сгущение. Воздух быстро, на протяжении каких-нибудь двадцати сантиметров,
уплотнялся, превращаясь в конце концов в твердую, идеально гладкую,
прохладную на ощупь стенку, полукругом идущую от дерева к дереву. Дотянуться
до ее верха мм не сумели, даже когда Лешка взобрался мне на плечи.
Вернулся Володька в сопровождении Чошки. Чошка - полугодовалый
кобелек; если верить Володьке, карельская лайка. Их два брата одного помета
- Чок и Получок, это охотничьи термины, значения коих я никогда не понимал.
Чок - интеллектуал. При любой возможности он садится и продается
размышлениям, уставясь в одну точку и сосредоточенно морща нос и лоб.
Наташка утверждает, что это у него "наружные извилины".
Володька притащил свою гордость и предмет общей зависти усть-уртских
охотников - скорострельный охотничий "маньюфранс", изящный, легкий, с
полупрозрачным прикладом из какого-то пластика. В день восемнадцатилетия его
подарил Володьке Трумин, сам заядлый охотник, купивший ружье во время не то
конгресса, не то симпозиума в Лионе и потом два года сберегавший его для
этого случая.
- Смотрите! - Он показал на какую-то точку в зеленом небе "дива". -
Видите, птица, не птица, летает что-то такое, птеродактиль тамошний?
Приглядевшись, мы убедились, что это не просто точка, а крохотный
черный треугольник, по-орлиному пишущий в небе круги. Володька вскинул
ружье, прицелился. Грохнуло. Полет треугольничка сломался, на мгновение он
замер, а потом наискось скользнул вниз. Володька опустил ружье.
- Ну что, Лешенька? Мираж? Галлюцинация? Диапозитив?
Лешка смолчал.
- Н-да, "диво"( - раздраженно проворчал Толя.
И вдруг мы вздрогнули от Наташкиного истошного:
- Чок! Чок!
То ли, пошевелив "наружными извилинами", Чок решил принести хозяину
добычу, то ли ему просто захотелось посмотреть поближе, что там такое, -
трудно сказать. По словам Наташи, он легко, одним прыжком проскочил между
соснами - туда, в экран, в картину, в "диво", - на миг остановился
обалдело и помчался вперед, оставляя ямки следов.
- Чок! - заорал Володька. - Чок! - Он пронзительно засвистел, но
пес проигнорировал все призывы: характерец у него всегда был более чем
самостоятельный.
В какой момент Володька рванулся вслед за ним, я не заметил. Только
услышал сдавленное Лешкино: "Стой, кретин!" - а потом меня сшибло, и мы
оказались на земле - все трое: Лешка, Володька и я.
- Держи его! - скомандовал Лешка, и я рефлекторно вцепился во что-то,
не то в руку, не то в ногу, успев предварительно получить хороший удар по
скуле.
- Вот теперь вы и в самом деле ополоумели! - Над нами стояла Наташа.
И сказала она это так отчужденно, что мы враз остыли.
- Где мои очки? - спросил Лешка, поднимаясь на ноги; вид у него был
сконфуженный и обезоруженный. - Никто их не видел?
- На. - Наташа отвернулась, глядя в "диво".
Мы тоже посмотрели туда. Багровое солнце поднялось выше, теперь оно
стояло градусов под тридцать. А из песка фантастически быстро, как в
замедленной киносъемке, прорастали какие-то черные стебельки. Вблизи они еще
только высовывались на поверхность; по мере удаления они становились крупнее
и на глазах раскрывались навстречу солнцу, напоминая выгнутые стрекозьи
крылья. Чок потерялся в их зарослях.
Володька вскочил, протянул мне руку. Я тоже поднялся и отряхнул брюки и
рубашку от хвои.
- В герои-первопроходцы захотел? - спросил Лешка зло. - А? А как
вернуться, ты подумал? А если там воздух ядовитый?
- Чошка-то там дышал, - возразил Володька.
- Допустим. Но про всякие местные вирусы и прочую мелочь мы и понятия
не имеем( И вообще, пора кончать эту самодеятельность. Хватит. Так знаете до
чего доиграться можно?
- До чего? - наивно спросил Володька. Лешка промолчал.
- Что ты предлагаешь, Лекс? - поинтересовался я.
- Для начала - пойти позавтракать. И посоветоваться. А там видно
будет.
Поминутно оглядываясь, мы молча зашагали к палаткам.
За завтраком было решено, что Толя с Наташей отправятся я город.
Напрямик отсюда до Греминки километров тридцать, так что, идя налегке, к
последней электричке на Усть-Урт успеть можно. Вот только как притащить сюда
"научную общественность"? Лешке пришла мысль обратиться к Трумину: он знает
нас и должен поверить, а там уже поверят ему - как-никак, доктор
исторических наук, профессор(
И мы остались втроем.
Володька весь день просидел перед "дивом", хотя кидаться в него очертя
голову уже не порывался. Чок не появлялся, даже не вернулся по собственному
следу. Что с ним? Настроение у нас было смутное: и подавленное, и
одновременно приподнятое, ибо мы соприкоснулись с чудом, и тревожное, потому
что неизвестность всегда порождает тревогу(
Солнце "дива" закатилось около шести часов вечера. Теперь между
деревьями повис провал почти абcoлютнoй тьмы, кое-где пронзенный тончайшими
жалами мелких и редких звезд. Но чернота этого провала казалась( Как бы это
сказать? Живой, что ли? Да, другого слова, пожалуй, не подобрать.
- Ноктовизор бы сюда, - вздохнул Лешка. - В инфракрасном посмотреть(
Ноктовизора у нас, увы, не было, и мы пошли ужинать. Темнело.
Напряжение чуть-чуть спало, и мы понемногу разговорились потому что надо же
было в конце концов, не обменяться мнениями, как утром, а просто поговорить.
Лешка выудил из недр своей "абалаковки" плоскую четвертинку коньяку:
- Черт с вами, поглощайте эн-зэ. Настоящий. Армянский ереванского
разлива.
Мы развели растворимый кофе, причем не в кофейной дозе, а в
пол-литровых эмалированных кружках. Володька обвел это хозяйство глазами и
вдруг задумчиво спросил:
- Между прочим, мне кажется, что мы сегодня не обедали, или в самом
деле так?
Вот что значит остаться без женской заботы! Мы сразу же почувствовали
зверский голод, который едва утолили тремя банками тушенки с хлебом.
- Вот теперь и выпить не грех, - изрек Володька, бросив опорожненную
банку в костер. Бумажная обертка вспыхнула, искристо затрещали остатки жира.
Мы по очереди приложились к бутылке.
- А кофе-то остыл, - вздохнул Лешка. Он подумал, потом плеснул в
кружку коньяку. Эх( Такой дар божий - и из горла пить( Эстеты!
- Это называется "пить по-испански", - сказал я. - Гранды, между
прочим, практиковали. Так что ты зря.
Володька, слава Богу, совсем отошел. Он растянулся на спине, заложив
руки за голову и, попыхивая зажатой в губах сигаретой, сказал:
- А знаете, братцы, что меня больше всего беспокоит? Появилось "диво"
нежданно-негаданно, вдруг, уже при нас. Значит, и исчезнуть может
аналогично. Найди мы его уже существующим, было бы спокойнее(
- Логично, - согласился Лешка, - хотя и не обязательно.
- А я ничего, между прочим, не утверждаю. Я только высказываю мнение.
Votum separatum, так сказать. Есть у нас свобода слова или нет?
- Есть, - подтвердил я. - Есть, Володечка, только ты на всякий
случай плюнь через левое плечо.
Володька поплевал.
- И все же что оно такое, наше "диво"? - вздохнул я. - Неужели
действительно выход в какой-то иной мир, пресловутая нуль-транспортировка?
- Похоже. Во всяком случае, мне ничего другого в голову не приходит,
- сказал Володька. - Меня другое интересует: где те, кто этот самый
переход создал?
- А ты уверен, что его кто-то создавал? - спросил Лешка. -
Представь: прилетел на землю какой-нибудь шестиногий и жукоглазый марсианин,
увидел шаровую молнию и спросил: "А где те, кто создал эту великолепную
магнитную бутылку с плазмой?".
- Спонтанное образование? - удивился я.
- А почему бы и нет? Сам посуди: если бы проход кто-то создал, он и
воспользовался бы им. Логично?
Я кивнул.
- А может, он им уже воспользовался, только мы не заметили? Или - до
того, как мы нашли "диво"? Или мы его и не можем увидеть? - возразил
Володька.
- Цивилизация человеков-невидимок? - в лешкином голосе опять
зазвучало ехидство. - Романы бы тебе писать, дружок!
- Но ведь и обратного утверждать нельзя, - вступился я. - Зря ты
язвишь, Лекс.
- Что гадать? Все равно ни до чего не додумаешься. - Володька сел,
бросил окурок в костер. -Да и не важно это. Не по нашим зубам орешек. Паче
того, самая сверхкомпетентнейшая комиссия сразу не разберется, если вообще
разберется, а главное - и так ясно. Нам открылся выход в чужой мир. Не
земной. И мы - на пороге. Шагнул - и там. Этакое окно в Европу.
- Только где она, Европа твоя? Астрономы радиоисточник с оптическим
объектом и то не всегда идентифицировать могут. А тут как?
- Спроси что-нибудь попроще, а? - Володька потянулся; зевнул. -
Все-таки недоспали мы сегодня крепко, ребята( Лишь бы окошко раньше времени
не захлопнулось! Кстати, я там поснимал кое-что. Жаль, кинокамеры нет, в
динамике не снять. Но на худой конец сгодится. Две пленки нащелкал, а больше
нету, не взял с собой.
- Ты - гений! - возгласил Лешка.
- А вам не кажется, что мы не о том говорим! - я встал, прислонился
спиной к дереву, рельефная кора вдавилась в кожу. Говорить было трудно,
каждое слово приходится напряженно подбирать. - Мы идем по пути наименьшего
сопротивления. Конечно, рассуждать о физической природе явления проще. Это
Область категорий рациональных. Но ведь мы с вами в этом не компетентны, и
вряд ли наши суждения будут иметь значения для кого-то, кроме нас самих.
- А кто компетентен? - спросил Лешка. - Ты знаешь такого?
- Не знаю. И ты не знаешь. Но когда здесь соберут ученых( И вообще, не
перебивай, Лекс, сбиться я и сам могу. По-моему, сейчас главное - область
категорий эмоциональных. Мы соприкоснулись с чудом. Перед нами открылась
волшебная дверь в(
- Куда? - порой Лешка бывает попросту невыносим.
- Почем я знаю куда?! А мы сидим тут и спокойненько рассуждаем, как
будто решаем, сколько десятков тысяч ангелов может поместиться на острие
швейной иглы производства фабрики "Красный швец". Разве это не
парадоксально?
- Что, и тебя заело, Дим? Это похоже на( Черт, забыл как оно
называется! Ну да ладно. Знаете, в музеях есть такие ящики со стеклом, а
внутри - фигурки( Какой-нибудь там Ледовый поход или охота питекантропов на
мамонта. В детстве я их ужасно любил. И мне всегда хотелось самому стать
таким маленьким-маленьким( мальчик-с-пальчиком( чтобы войти в жизнь этого
закрытого мира. Смотреть на нее через стекло - неинтересно. Вернее, нет,
интересно, но извне видишь всегда не то, что изнутри. Конечно, это я теперь
так формулирую. А тогда - просто чувствовал, смутно, печенками, как
говорится.
Я кивнул - знакомое ощущение.
- Сентиментщики несчастные, - буркнул Лешка. - Знаю я, к чему ты,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг