- Спасибо за приглашение. Но вот наш изобретатель товарищ Фигуркин. Он
автор элсоназа. И выступать у вас лучше ему.
- Ну почему я должен выступать в кафе, - недовольно сказал Костя. - Я же
не эстрадный оркестр!
- А у нас не только музыканты выступают, - сразу обиделся юноша. - У нас
бывают и поэты, и спортсмены, и вообще...
- Ну, пожалуйста, ну хоть на полчаса, - сказала девушка. - У нас будет
диспут, и нам очень хотелось бы услышать ваше мнение.
- А о чем будет диспут?
- Это еще точно неизвестно. Так, значит, вы согласны? Большое, большое
спасибо.
- Только не опаздывайте! - строго предупредил юноша, и представители
оргкомитета удалились.
- У вас скоро начнут просить автографы, Константин Львович, - засмеялась
Примерова.
- Послушайте, давайте говорить серьезно. Я предлагаю написать опровержение.
- Нет, Константин Львович, никаких опровержений мы писать не станем. Это я
сказала Мартушкину, что элсоназ будет составлять десять тысяч вариантов в
час.
- Ты?! - поднял было голос Фигуркин.
- Вы, - спокойно поправила Примерова.
- Что - вы? - растерялся Костя.
- Просто: вы, - подчеркнула Зинаида Васильевна.
- Ах, ну да. Вы. Так зачем вы это сделали? Не понимаю.
- Сейчас поймете. Вам известно, что кроме нашей конторы по составлению
названий - Горназа - в городе существует контора по составлению
наименований - Горнаим?
- Конечно.
- Вам известно, что мы конторы-двойники, конторы-дублеры, а Шумиловск
вполне может обойтись одной конторой. Значит, рано или поздно закроют нас
или их. Вернее, не закроют, а вольют одну контору в другую.
- Я все это знаю. Но при чем тут...
- А вот при чем. Уцелеет та контора, которая окажется лучше. Мы внедрили
элсоназ - значит, на данном этапе лидируем мы. Но известно ли вам, что в
Горнаиме тоже не дремали и изобрели электронный составитель наименований?
- Нет, - удивился Фигуркин.
- Вот видите! Я не знаю, какая мощность их составителя. Вполне возможно,
что он составляет больше вариантов в час, чем элсоназ, - что тогда?
- Что?
- Тогда окажется, что лидируем не мы, а они. И нас вольют в Горнаим.
- Никогда! - решительно возразил Костя. - Никогда Горнаим не сможет
работать лучше, чем Горназ. Разве ты... разве вы забыли, что я достал
ВКУС, и у нас скоро будет Вычислитель Оптимального Варианта? Тогда каждый
работник в Горназе займет свое место, а это окажется эффективней любого
элсоназа.
- Конечно, конечно. Вычислитель - это великолепно, перспективно и
эффективно. Но сейчас, в борьбе с Горнаимом, эффект важней эффективности!
А что может быть более эффектным, чем высокая цифра? Вот почему я назвала
десять тысяч.
- Но это ведь, уважаемая Зинаида Васильевна, очковтирательство!
- Нет, Константин Львович, это предвидение. Предвидение и вера в ваш
талант. Я уверена, что ваш элсоназ сможет давать десять тысяч! - И
Примерова улыбнулась ласково и ободряюще.
6
- Десять тысяч! - воскликнул управляющий городской конторой по составлению
наименований товарищ Сычкин. - Десять! - И он швырнул газету на стол. -
Вот как умеют работать в Горназе, Рыбацкий! А наш электронный составитель
наименований сколько сочинить может?
- Вообще тысячу, но, между нами говоря, пятьсот, - туманно ответил
заместитель Сычкина обтекаемо-круглый Рыбацкий. Впрочем, Сычкин прекрасно
его понял, потому что многолетняя совместная работа научила их понимать
друг друга не то что с полуслова, а с полувзгляда и полувздоха.
- Тысяча! - горько усмехнулся управляющий. - Разве это десять тысяч?
- Нет! - честно согласился заместитель. - Но зато, Борис Петрович, наша
машина сразу печатает свои варианты, выдает их, так сказать, в письменном
виде, а у них элсоназ только говорить может, за ним еще записывать надо. -
Последнее замечание Рыбацкий произнес с такой насмешкой, будто говорил о
каком-то жалком недотепе.
- Ну и что ж, что записывать? Разве это важно? Важны цифры! Десять тысяч -
звучит! Тысяча - не звучит! Если мы так продолжать будем, вольют нас в
Горназ как пить дать.
- Ну уж прямо - вольют!.. - неубедительно промямлил Рыбацкий.
- Вольют. И поставят над нами Примерову. Меня назначат заместителем, а
тебя - тебя пошлют на учебу. Вот так!
- Но что же делать?
- А вот что: наш элсонаим должен выдавать пятнадцать тысяч вариантов в час
- и все! Пятнадцать - это же не десять!
- Это-то верно. Но изобретатель отказывается увеличивать проектную
мощность.
- Давай сюда изобретателя! С кадрами, Рыбацкий, надо работать.
Рыбацкий вышел, а Сычкин, погрузившись в административные думы, зашагал по
кабинету.
Да, теперь уже невозможно установить, как это случилось. Но в эпоху
многочисленных реорганизаций и сокращений, укрупнений и разукрупнений,
разделений и слияний в Шумиловске появились два совершенно одинаковых
учреждения: Горназ и Горнаим.
Заглянув в "Толковый словарь" Ушакова, можно узнать, что слово
"наименование" имеет тот же смысл, что "название", только является
устаревшим.
И кабинет Сычкина в точности соответствовал сказанному в словаре. Будучи
таким же, как кабинет Примеровой, но заставленный громоздкой
классически-учрежденческой мебелью, он выглядел мрачней и старомодней.
И сам хозяин кабинета тоже мог бы служить наглядной иллюстрацией к
авторитетному определению вышеупомянутого словаря.
В комнату вошел или, вернее, ворвался в сопровождении Рыбацкого пожилой
профессионально издерганный изобретатель.
- Это абсурд! - закричал он с ходу. - Мой составитель наименований не
рассчитан на такое количество вариантов!
- Да, не рассчитан. Но реальная действительность, товарищ изобретатель,
нередко вносит поправки в наши расчеты, - спокойно и внушительно сказал
Сычкин, хранивший в памяти множество ходовых формулировок и фраз. -
Сегодня элсонаим дает тысячу вариантов, завтра - десять тысяч, послезавтра
- пятнадцать. Мы должны смотреть в послезавтра. Кибернетика на службе
прогресса!
- Но каким образом элсонаим может увеличивать свою мощность? За счет чего?
- А это ваше дело, - вставил Рыбацкий. - Наше дело попросить, ваше -
разобраться.
- Элсонаим должен увеличивать мощность за счет неиспользованных резервов,
- четко сформулировал Сычкин.
Привычная формулировка всегда успокаивала Сычкина и казалась ему
убедительной и не требующей пояснений. Мысли и высказывания его строились
из готовых фраз, как блочные дома - из готовых стандартных блоков. И такое
крупноблочное мышление было для него единственно возможным, ибо иначе
Сычкин уже не мог.
- Но принципиальная схема элсонаима не позволяет... - попытался объяснить
изобретатель.
- Мы не можем находиться в плену у привычных схем! - перебил его Сычкин.
- Не мы для схем, а схемы для нас! - поддакнул Рыбацкий.
Изобретатель дико посмотрел на них и, хлопнув дверью, выскочил из кабинета.
- Консерватор! - определил управляющий.
- Консерватор и псих! - уточнил заместитель. - Я же говорю, с ним каши не
сваришь.
- Ну, вот что, Рыбацкий, другого выхода нет, кадры решают все, - подумав,
сказал Сычкин. - Придется тебе раздобыть этого самого Фигуркина.
- Да что ты, Борис Петрович, как же я его раздобуду?
- Путем правильного применения принципа материальной заинтересованности.
- Легко сказать.
- А вспомни, Рыбацкий, как мы руководили автохозяйством и ты доставал
самые дефицитные запчасти! Вспомни, как мы заправляли спортом и ты добывал
самых дефицитных футболистов!
- Эх, Борис Петрович, когда это было!.. Стар я стал...
- Старый конь борозды не испортит! - нашел подходящую фразу Сычкин. - Ты
подумай, что поставлено на карту! - И управляющий произнес пламенную речь
о том, что скорей запрягут вместе коня и трепетную лань, скорей Каспийское
море начнет впадать в Волгу, чем их родной Горнаим вольют в какой-то
Горназ.
- Ну что ж, - сказал воодушевленный речью Рыбацкий. - Ваше дело приказать,
наше - попытаться. Попробуем раздобыть этого красного Эдисона.
7
Примерова и Фигуркин вышли из учреждения вместе и, держась на почтительном
расстоянии друг от друга, свернули за угол.
- Ох, устала я! - сказала Примерова. - Целый день помогала отделу питания
и зрелищ придумывать название для нового магазина самообслуживания.
- Ну и как, - рассеянно спросил Костя, - придумали?
- Не до конца. Хоть бы скорей ваш элсоназ, Константин Львович, начал
работать. Вся надежда на него.
- Он бы давно уже работал, Зинаида Васильевна, если бы мне не пришлось
увеличивать его мощность. Между прочим, по вашей милости.
- Ну, не сердитесь, Константин Львович, Это же для пользы дела.
- Не уверен!
- Ох, опять вы за свое! - Примерова оглянулась и, убедившись в том, что
они достаточно далеко ушли от Горназа, взяла Фигуркина под руку. - Так
куда мы, Костенька, пойдем? У нас впереди целый вечер.
- Видите ли, Зинаида Васильевна...
- Мы уже не на работе, Костенька, и я для тебя не Зинаида Васильевна.
- Ну да, конечно... Никогда не успеваю вовремя переключиться...
- Но это же так просто: на службе мы на "вы", вне службы - на "ты"... Так
куда мы пойдем: в кино или ко мне?
- Видишь ли, Зина, тут такое дело... Приезжает тетка из Армавира, и мне,
понимаешь, нужно ее встретить.
- Понимаю. На прошлой неделе у тебя брат из Симферополя гостил. А перед
братом - бабушка из Омска...
- Дедушка из Томска, - поправил Костя.
(А с противоположной стороны улицы за ними наблюдал Рыбацкий. Стараясь
оставаться незамеченным, он стоял к ним спиной, внимательно следя за их
отражением в зеркальных стеклах витрины.)
- Ax, извини, действительно дедушка из Томска.
- Ну и что же тут смешного?
- Ничего. Всесоюзный слет родственников. Привет!
Примерова перебежала улицу и едва не столкнулась с Рыбацким, который, не
обратив на нее внимания, устремился за Фигуркиным.
"Интересно! - подумала Примерова. - Не он ли твой родственник?" - И
поспешила за Рыбацким.
Так они и шли: впереди Костя; за ним, стараясь не потерять его из виду и
расталкивая прохожих, Рыбацкий, а за Рыбацким - Примерова.
Так втроем они вошли в музей.
Костя, не оглядываясь, шагал по залам.
Следом, прячась за стендами и скульптурами, короткими перебежками
продвигался Рыбацкий.
За Рыбацким - Примерова.
Фигуркин остановился.
Тотчас застыл Рыбацкий.
И едва не налетела на него управляющая Горназом.
Костя пошел дальше.
И тут же двинулись сопровождающие его лица, чье странное поведение
настолько заинтересовало служащих музея, что они незаметно стали следовать
за подозрительными личностями.
Но вот Фигуркин услышал знакомый голос. Как и в прошлый раз, он отошел в
сторону и, когда в зал вошли экскурсанты, смешался с группой.
И снова в музее они были только вдвоем: он и девушка-экскурсовод, которую
Костя называл Леной.
Вдвоем бродили они по безлюдному помещению, останавливаясь то у одной, то
у другой картины.
А Рыбацкий не замечал ни экскурсантов, ни экскурсовода. Он видел только
одного Фигуркина, неизвестно зачем одиноко блуждающего по музею.
И наконец, Примерова все происходящее видела так: по пустым залам, не
глядя на картины и вызывая неясные подозрения, ходил Фигуркин, а за ним,
словно охотник, следовал еще более подозрительный тип из Горнаима.
- Можно вас на минуточку? - услышал Костя и увидел рядом какого-то
незнакомого человека. - Можно вас на два слова?
- А в чем дело?
- Может быть, мы выйдем отсюда?
- Никуда я не пойду. Что вам нужно?
- Тихо, тихо. Отойдем в сторону. - И незнакомец утащил Фигуркина за стенд,
не заметив, что с другой стороны стенда притаилась Зинаида Васильевна. - Я
Рыбацкий. Из Горнаима.
- Ну и что?
- Будем говорить прямо. Вы любите говорить прямо? Я люблю говорить прямо.
Человек вы талантливый? Талантливый. В Горназе вас ценят? Не ценят. Кто
изобрел элсоназ? Вы. Кого за это прославляют? Примерову. Правильно это?
Неправильно. А вот если бы вы перешли в Горнаим...
- Понятно! - перебил его Фигуркин. - Знаете вы, где тут выход? Знаете.
Сами дорогу найдете? Найдете. Правильно я говорю? Правильно!
- Наше дело предложить, ваше - отказаться.
Но Фигуркин был уже далеко. Рыбацкий обошел стенд и столкнулся с
Примеровой.
- Ай-яй-яй, товарищ Рыбацкий, - с сочувствием сказала она. - Неужели в
Горнаиме так плохи дела, что вы не можете обойтись без нашей помощи?
Нехорошо.
- А подслушивать хорошо?
- Об этом мы поговорим с вами, когда ваш Горнаим вольют в Горназ.
- Вы хотели сказать, когда Горназ вольют в Горнаим? И вообще попрошу не
мешать мне любоваться живописью, - сказал Рыбацкий и с видом знатока
уставился на картину "Утро в новом жилмассиве".
Поздним вечером Фигуркин возвращался домой. Он вошел в слабо освещенный
подъезд, и тотчас из темноты навстречу ему шагнула тень.
- Наше дело предложить, ваше - отказаться! - произнесла тень так, как
произносят "кошелек или жизнь?".
- Я уже отказался.
- Не торопитесь. Такого материального стимула, как у нас, вы не получите
нигде. Я уже не говорю о моральной стороне вопроса. Где еще изобретать,
если не в Горнаиме! Вот где простор для творческой мысли! - начал
торопливо декламировать Рыбацкий. - Вот где ценятся таланты! Вот где
разгуляться изобретателю и рационализатору!
- Хорошо искушаете! - похвалил его Фигуркин и стал подниматься по лестнице.
- Советую подумать! - крикнул в темноту Рыбацкий.
- Уже подумал... - гулко донеслось из темноты.
- Фигуркин неподкупен, как дурак! - докладывал Рыбацкий своему начальству.
- Но! - И он торжественно поднял указательный палец. - Но я достал
настоящих кибернетиков, а не каких-то зазнавшихся самоучек. Я им все
объяснил. Они берутся.
В кабинете появились два инженера - один постарше, другой помоложе.
- Так что же, товарищи, вопрос ясен? - спросил Сычкин. - Сумеете
усовершенствовать электронный составитель?
- А чего ж не усовершенствовать? - ответил инженер постарше. - Раз надо,
значит, усовершенствуем.
- И будет он давать пятнадцать тысяч в час?
- А почему ж не будет? Раз нужно, значит, даст. - Отвечая, инженер
постарше скучно оглядывал кабинет. Кибернетик походил на маляра-поденщика
и, казалось, вот-вот заговорит про купорос и олифу.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг