- Ради Бога! Пленение дикарями? Портовая драка? Встреча с настоящим
королем за одним столиком в кафе?
- Если не секрет, что дешевле: портовая драка или король?
- Конечно, король! У короля финансовые неприятности. Делать он
абсолютно ничего не умеет. В молодости, говорят, неплохо играл в регби, а
теперь и для регби стар. Мы даем ему немного подзаработать. Кстати, он в
восторге, потому что никто не знает, что он работает, сидя за наш счет в
кафе, и это, представьте, не оскорбляет достоинства его величества. А на
портовую драку надо нанимать студентов, наряжать их в тельняшки, береты,
при этом драться они не хотят и не умеют, клиенты часто их бьют, студенты
обижаются и просят прибавки гонорара... Что вы, драка раза в три дороже
короля! Да что мы гадаем? Ведь есть прейскурант. Пожалуйста: баронет - 4
кларка, герцог - 7 кларков, король - 20 кларков. Если вы сами угощаете
короля - 35 кларков, за дополнительную экзотику. Так. Теперь драка в
порту. Тридцать кларков - один матрос. Один на один - какое же это
приключение? Берут минимум двух человек. Вот вам уже 60 кларков, а король
всего двадцать, и рассказов, особенно если вы угощаете, на всю жизнь!
Король, по-моему, гораздо выгоднее, причем именно за тридцать пять!
- Нет, король - это совсем не в духе моего друга, господин Хартон. Это
для мещан. Ну, король, ну и что? Мой друг - романтик, любитель
приключений!
- Прекрасно. Тогда свидание с кинозвездой в отеле плюс побег из окна по
веревочной лестнице, когда неожиданно приходит ее муж. Сто кларков плюс по
два кларка за каждый этаж...
- А без звезды? Одну лестницу можно?
- Пожалуйста.
- И все же не то, нет, не то!
- Спуск на дно моря? В жерло вулкана? В медвежью берлогу?
- Опять немножко не то. - Гард от досады щелкнул пальцами.
- Скачки на страусах? Верхом на дельфине?
Гард вновь покачал головой, но Хартон был неистощим:
- Тогда ограбление банка? Участие в похищении "Моны Лизы"? Клуб
любителей гашиша?
- Вы какой клуб имеете в виду? - машинально спросил Гард.
- Дорогой комиссар, давайте не будем путать служебные интересы с
увлекательным досугом. Все эти клубы вам, право, известны, поэтому на ваш
вопрос я позволю себе скромно не отвечать.
- Согласен с вами. Ну, что еще можете предложить? Только без львов,
слонов и акул. Что-нибудь острое, запоминающееся на всю жизнь.
- Есть парашют. Дергаете за кольцо, а раскрывается только через полторы
минуты. Очень запоминающаяся вещь...
- Неплохо. Но грубовато.
- Танцующие скелеты в старинном замке? Летающие гробы?
- Тоже не то. Здесь человек пассивен. Гроб летает, а тебе что делать?
Ждать, когда он сядет?
Кажется, Хартона обидели последние замечания Гарда, он уже давно мог
потерять терпение, но был вышколен даже более основательно, чем его
секретарши, - но кем? Кого представлял этот человек, умеющий сохранять
улыбку в ситуации, когда другой на его месте уже взорвался бы и послал ко
всем чертям не только комиссара полиции, но и самого президента, если бы
тот пришел в фирму, чтобы с изощренностью инквизитора поиздеваться над ее
сотрудниками. Однако Хартон позволил себе лишь чуть-чуть изменить
тональность разговора, введя едва заметную ядовитость или язвительность, -
зависит от того, кто что захочет услышать в его с улыбкой произносимых
словах; с подобной тональностью ведут разговор с клиентами продавцы
фешенебельных магазинов, когда догадываются, что те приходят без денег, во
имя праздного интереса. Отставив голову индейца, Хартон откинулся в кресле
и сказал подчеркнуто вежливо:
- Господин Гард, весьма сожалею, но мне трудно что-либо предлагать вам,
поскольку я не совсем понимаю, что вам надо. Повторю: я уверен, что наша
фирма способна удовлетворить самый взыскательный вкус, но, согласитесь,
надо прежде знать, что, собственно, удовлетворять.
- Господин Хартон, все названные вами приключения, безусловно,
интересны, - не менее вежливо ответил Гард. - И, поверьте, именно этим
объясняются мои затруднения в выборе. Трудно остановиться на чем-либо
определенном, когда перед тобой такие россыпи.
Сердце Хартона как будто смягчилось от столь высокой оценки
возможностей фирмы.
- Итак, господин Гард, - с прежней открытой приветливостью сказал он, -
приключения бывают трех категорий: драматические, романтические и
мистические. Например, падение самолета в океан, прелестная незнакомка в
гостиничном номере и привидение...
- А нельзя ли, - перебил Гард, - познакомиться с незнакомкой в
самолете, падающем в океан, а ночью, когда ты плывешь с ней в резиновой
лодке, из воды лезут привидения?
- Можно! - радостно воскликнул старый вакх. - Все можно, если у вас
есть деньги. Я понял наконец: вам нужно ассорти!
- Что?!
- Ассорти. Вы, очевидно, не очень внимательно прочитали проспект фирмы.
Ассорти из приключений включает приключения всех трех категорий. Это стоит
до тысячи кларков. Согласен, дорого. Но поверьте, комиссар, ассорти стоит
этих денег! В этом случае список приключений не оговаривается заранее. Вы
развлекаетесь до тех пор, пока сами в устной или письменной форме не
говорите: "Хватит!" Если в течение недели клиент не скажет "хватит",
деньги возвращаются. Но хочу честно предупредить: был лишь
один-единственный случай, когда мы вернули деньги. Буквально на второй же
день после ночевки в склепе у клиента случился нервный шок и он онемел. Мы
же ничего не знали и возились с ним целую неделю. Потом судились, но
деньги все же пришлось вернуть! Кстати, после этого случая мы и ввели в
правила эту поправку: "хватит" можно сказать как в устной, так и в
письменной форме. Поверьте, ассорти - это великолепно! Не было ни одной
жалобы!
- Согласен, но мне бы не хотелось доводить дело до онемения и нервных
шоков, - сказал Гард, который давно понял, что Хартон хитрее, чем он
думает, и что вся эта милая болтовня и даже мнимая обида, которую этот
старый вакх так неназойливо и тонко продемонстрировал, позволяют считать
Хартона тертым калачом, да другого на его месте вряд ли бы держали.
Продолжать игру дальше уже не имело смысла, и Гард сухо произнес: - Ладно,
Хартон, довольно. Пощажу ваши нервы в обмен на то, что вы пощадите мои.
Гляньте на список, вам известны поименованные в нем люди?
С этими словами Гард вынул из кармана белую карточку, на которой были
напечатаны девятнадцать фамилий пропавших бесследно гангстеров.
- Ах, комиссар, комиссар! - Хартон откинулся в кресле и захохотал
вдруг, запрокинув голову. - Так обмануть старика! А я-то думал... Вы не
поверите, я ведь был уверен, что вам действительно нужно приключение.
"Друг-романтик", как вам это нравится? Ведь я поверил, поверил! О,
наивный, предлагал кинозвезду с веревочной лестницей! - Хартон опять
заразительно расхохотался, показав фарфоровые зубы; вероятно, решил Гард,
ему нужно какое-то время, чтобы прийти в себя и собраться с мыслями. Ну
что ж, пусть собирается...
Комиссар молча смотрел на веселящегося вакха, и даже Хартону стало
понятно, что Гард понимает, что он врет. Сразу оборвав смех, старик
заговорил в том тоне, в каком только что произносил слова комиссар, решив,
что сухость и строгость дадут понять комиссару, что его условия игры
приняты. Пока Гард воображал, что изучает Хартона, Хартон сам изучал
гостя, и этот финал с хохотом тоже разыгрывался с мастерством незаурядного
актера.
- Только дела, одни дела интересуют таких людей, как вы, комиссар, -
устало произнес Хартон с некоторым сочувствием в адрес Гарда, промокая при
этом глаза белоснежным платком. Затем, грустно улыбнувшись, он медленно
взял карточку с фамилиями, пробежал ее глазами, некоторое время молчал,
что-то обдумывая и как бы вспоминая, и наконец произнес: - Трудно сказать,
господин комиссар... Вот эту последнюю фамилию я вроде помню, Аль
Почино... Да, конечно, помню. Этот малый купил себе приключение без
гарантии и...
- Мне это уже известно.
Хартон вяло посмотрел на комиссара, как бы желая сказать, что и ему
известно, что это известно Гарду, а затем так же вяло перевел глаза на
карточку с фамилиями:
- Но ведь вы не знаете подробностей, господин Гард. Вы хотели бы знать,
как погиб Аль Почино?
- Разумеется.
- Точно не помню, но что-то, связанное с морем... Это легко
восстановить, если позволите. Вся документация...
- Документация пока не нужна, - сказал Гард. - Море так море. Концы в
воду.
- Не понял? - произнес Хартон, склонив голову набок и приложив ладонь к
уху, как бы давая этим понять, что он ослышался.
- Я говорю, Хартон, что сейчас меня больше интересуют остальные
восемнадцать человек! - Гард твердо посмотрел в глаза вакха, которые из
вялых мгновенно превратились в осмысленно-энергичные.
- О, это мы немедленно установим!
Хартон нажал кнопку и, едва "красная стрекоза" появилась в дверях,
проговорил, протягивая ей карточку:
- Проверьте, мисс Паули, пользовались ли эти люди услугами нашей фирмы.
- И когда, - вставил Гард.
- И когда, - повторил Хартон. Затем добавил, предвосхитив слова
комиссара: - И с каким результатом. Вам ясно?
"Стрекоза" кивнула, и дверь за ней закрылась.
Гард спросил:
- Сколько человек в год погибают с вашей помощью?
- Вот именно: всего лишь "с помощью", комиссар... Знаете, эта цифра
сильно колеблется. В первый год существования фирмы - буквально единицы.
Но мы не жалели денег на рекламу, сняли отличный документальный фильм, его
показывали по многим программам ТВ. Помните, там есть кадры, когда человек
гибнет в вулканической магме? Единственные в своем роде кадры...
- Тогда и начал атаку на вас этот врач?
- Коппи? Идиот. Завистник. Уверяю вас, люди, подобные этому, с
позволения сказать, "врачу", погубят великую западную демократию. Свобода
предпринимательства! Пока она существует, существуют все другие свободы,
комиссар. Мир пресен. Мы окружены услужливыми машинами и механизмами.
Человек стал человеком в результате борьбы за существование, в схватке со
стихиями. Он должен был постоянно утверждать себя, именно так он рос. А
сейчас?
- Ну, борьбы за существование предостаточно и в наше время, - сказал
Гард.
- Ах, вы о социологии, - поморщился Хартон. - Нас не интересует
социология. Я говорю о нагрузках физических. Тело взывает и возмущается!
Оно рождено для борьбы, для движения, оно обязано напрягаться, это
потребность мышц...
- Да вы теоретик, Хартон?
- Недовольство тела приводит к недовольству духа, - словно не слыша
Гарда, продолжал старый вакх. - Здесь корень всех нервных расстройств и
психического дискомфорта. И правоту этих моих слов подтверждает успех, я
имею в виду коммерческий успех, нашей фирмы. Мы дали наконец возможность
человеку вновь почувствовать себя человеком. И если он покупает себе
приключение без гарантии, это означает только, что ему до смерти
осточертел этот мир со всеми его страховками, спасательными кругами,
привязными ремнями, футбольными щитками, предохранителями, огнетушителями,
вентиляторами - со всей этой техникой безопасности в самом широком смысле
этого понятия.
Гард смотрел на Хартона и ловил себя на мысли, что опять не может
понять, говорит ли тот искренне или валяет дурака. "Если это
лицедей-профессионал, то профессионал самого высокого класса", - подумал
Гард.
- А что делаем мы? Мы говорим ему: плыви по морю жизни без
спасательного круга! Испытай себя! Побеждай и тем самым научись уважать
себя. И если он гибнет, если человеку не по силам эта борьба, то в миг
своей гибели он не проклинает нас, нет! Утопающий никогда не проклинает
бурю, он оплакивает себя, слабость своего тела и своего духа...
- А не кажется ли вам, - сказал Гард, - что, рассуждая подобным
образом, можно, например, организовать фирму в помощь самоубийцам? Человек
хочет уйти из жизни, но не может решиться убить себя, и тут приходит агент
фирмы... Впрочем, даже не приходит, а, получив заявку, ну и деньги
конечно, подстерегает клиента, ничего в тот момент не подозревающего, на
улице и с чердака из бесшумной винтовки с оптическим прицелом - шпок!
- Блестящая идея, господин комиссар! - искренне воскликнул Хартон. - Вы
гений! Давайте организуем общее дело, ведь у вас наверняка есть люди,
умеющие метко стрелять, а мы со своей стороны...
- Перестаньте говорить глупости, Хартон. Я, кажется, вас спросил, какое
количество трупов в год делает ваша фирма? - с металлом в голосе произнес
Гард.
Хартон слегка сузил глаза, как бы прицеливаясь:
- Прошу прощения, комиссар, но такой цифры я в данный момент не могу
вам представить. Мы этих данных не имеем, надо считать. Зато всю прочую
документацию, смею уверить вас, фирма хранит в идеальном порядке и
готова...
В это мгновение на пороге кабинета возникла "красная стрекоза", и
Хартон оборвал себя на полуслове. Подойдя к столику шефа, она положила
перед ним карточку Гарда и бесстрастным голосом произнесла:
- Мистер Хартон, все поименованные в этой карточке господа в разное
время были клиентами нашей фирмы. Они приобрели приключения без гарантии и
погибли при различных обстоятельствах.
- Благодарю вас, мисс Паули, - почему-то довольным тоном сказал Хартон,
и "стрекоза", даже не взглянув на Гарда, упорхнула. - Вот так, господин
комиссар, весьма сожалею, но увы...
Гард встал. Дальнейший разговор был бесполезен. Из этого Хартона можно
было вытряхивать цифры и сведения с таким же успехом, как пыль из
металлического сейфа.
- Я, признаться, всегда считал, что этим ребятам хватает приключений в
повседневной реальности, - заметил Гард. - Как вы там говорили?
"Потребность мышц"? У них эта потребность удовлетворена на сто лет вперед.
- Поверьте мне, старику, - возразил Хартон с непременной улыбкой на
устах, - что чужая душа - потемки!
- Нет, не поверю, - произнес Гард, подавая Хартону руку, поскольку тот
вежливо протянул свою. - Приготовьте для меня всю документацию, за ней
заедет кто-нибудь из моих сотрудников. Впрочем, не гарантирую, что нам с
вами больше не придется встречаться.
Гард повернулся и пошел к двери.
- Всегда к вашим услугам! - вдогонку произнес Хартон.
- Да, - остановившись в дверях, сказал Гард, словно вспомнив нечто
важное. - Скажите мне, Хартон, почему за целый час нашего с вами разговора
ни разу не зазвонил телефон на вашем столе и никто из ваших людей вас не
потревожил? Или вся жизнь на фирме замерла, как в кладбищенском склепе,
над которым летают гробы?
Хартон в ответ развел руки, как бы желая сказать много больше того, что
он скажет на самом деле. Гард усмехнулся:
- Ладно, так и быть: я буду поставлять вам метких стрелков, а вы?
- Позабочусь о рекламе, - попытался в тон Гарду пошутить Хартон.
- Об этом стоит подумать!
С этими словами Гард вышел из кабинета. Он не мог видеть, как
изменилось лицо старого вакха, как мгновенно слетела искусственная улыбка
с его тонких губ, как резко сузились глаза, а вся физиономия приобрела
суровые, даже жесткие черты. Некоторое время Хартон сидел неподвижно,
разглядывая высушенную голову индейца на своем письменном приборе. Затем,
не оборачиваясь, он протянул руку к красной кнопке за своей спиной, и в то
мгновение, как Хартон нажал ее, из маленького динамика, вмонтированного в
торшер, раздался спокойный голос с баритональными нотками:
- Я все слышал, Хартон, не надо волноваться. Сегодня к шестнадцати
часам подготовьте мне официальный доклад о визите комиссара Гарда и
приложите к нему магнитофонную запись разговора.
Динамик сам выключился, и губы Хартона неслышно прошептали уже в
пустоту:
- Слушаюсь, генерал!
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг