- Рольф Бейли ответит.
- Нет, Дэвид, ты ошибаешься. Он будет молчать.
- Но вспомни вечер в "Бруте"... Его конец... Зачем мне понадобился весь
этот маскарад, Фред, как ты думаешь? Я ведь сыщик! Не стукач! Потому
понадобился, что, во-первых, я внимательно наблюдал за Рольфом, за его
лицом, слушал то, о чем он говорит и как. Во-вторых, мне удалось
установить главное: его "руководство" прервало эксперименты именно в тот
день, когда я побывал на приеме у Дорона! В четверг! Какое странное
совпадение... не находишь? А ларчик открывается просто: я вмешиваюсь в
дела "Фирмы Приключений", лезу в ее "подводную жизнь", и у Дорона нет
сомнений в том, что я действую не безуспешно. Тогда он на всякий случай
прикрывает экспериментаторскую деятельность Рольфа Бейли, своего
придворного ученого. Как тебе нравится? Укладывает его на дно, как
подводную лодку, которую засекли локаторами... А Рольф не может понять,
почему его "уложили на дно"... На том вечере, в самом конце его, мои
предположения окончательно подтвердились. Фред, ты помнишь, как там все
было? Помнишь?
- Противно было, Гард, очень противно.
24. "И ТЫ, БРУТ!" (ОКОНЧАНИЕ)
- Рол, а все-таки, что за эксперименты ты ведешь?
- Я не хотел бы об этом, Дэвид. Сейчас. Здесь. Тем более что опыты
почему-то приостановили. Надеюсь, временно. И надеюсь, из-за нехватки
"живого материала".
- Кто приостановил?
- Как - кто? Руководство.
- Кто именно и когда?
- В четверг... Ты меня допрашиваешь, Дэвид?! Или просто интересуешься?
- А как ты думаешь сам?
- Не знаю, не знаю... Потом, Дэвид. Если можно.
- Извини, Рольф, нельзя. Потом будет поздно. Ребята нас поймут. Я даже
рад, что мы все в сборе. Так будет легче и тебе и мне. Извини, Рол... В
самом деле: весь этот нелепый маскарад... Я не мальчик, и вы давно не
дети... Дело куда как серьезно. Рол, ты уж меня извини. Два вопроса, и...
- Что будет потом? - тихо спросил Бейли.
- Увидим, - неопределенно ответил Гард. - Зависеть будет главным
образом от тебя. Позволь заметить, что, как ни прискорбно, эти два вопроса
тебе задаст не Дэвид Гард, твой старый товарищ, а комиссар полиции. Прошу
иметь в виду, Рольф Бейли, что твои слова могут быть обращены против тебя
же, как, впрочем, и в твою защиту, а потому не торопись с ответами... -
Гард сделал паузу, в течение которой лица всех разительно изменились.
Вокруг колонны сидели уже не добрые старые друзья, а раздавленные и
раздвоенные ситуацией люди, которые понимали, что с этого момента они
приобрели иной статус, статус свидетелей обвинения или защиты, - статус,
никому ничего приятного не сулящий. - Итак, - повторил Гард, - знакомо ли
тебе имя: Аль Почино?
- Да, - подумав, ответил Рольф Бейли. - Он был одним из участников моих
научных экспериментов.
- Второй вопрос: ставил ли ты эти эксперименты на базе "Фирмы
Приключений", которая, в свою очередь, является дочерним предприятием
Института перспективных проблем, возглавляемого генералом Дороном?
- Да, комиссар Гард, - после долгой паузы тихо ответил Бейли. - Я
ставил опыты на базе "Фирмы Приключений", которая есть дочернее
предприятие ИПП, возглавляемого Дороном.
- Я задам и третий вопрос, Рольф, но ты можешь на него не отвечать,
если не хочешь: с какой целью ты ставил на запястье у подопытных свои
инициалы?
На этот раз пауза была гнетуще долгой. Наконец профессор Бейли
проговорил глухим от напряжения голосом:
- Я предпочел бы на этот вопрос пока не отвечать... если можно... Что
будет дальше, комиссар Гард?
- Что дальше? - задумчиво повторил Гард. - Рол, у меня нет с собой
ордера на арест, но в твоих интересах быть отныне под моей охраной. Иначе
тебя уберут так же, как убрали почти всех твоих бывших подопытных. Друзья
мои, я вынужден прекратить застолье и уехать, забрав с собой Рольфа.
Гард сделал при этом жест рукой, который принял хозяин "Брута" Жорж
Ньютон, мгновенно повторил куда-то дальше, и к столу, за которым сидела
притихшая компания, быстрыми шагами приблизился сержант Мартенс в
полицейской форме. Он вежливо козырнул присутствующим, чуть слышно щелкнул
каблуками, а затем поклонился Рольфу Бейли одной головой, приглашая его
следовать за собой.
- В тюрьму? - упавшим голосом едва вымолвил Бейли.
- Зачем так, господин профессор? - сказал Мартенс. - Домой.
- Куда домой?!
- К вам, господин Бейли...
- Но под охраной моего сержанта, Рольф, - добавил комиссар Гард. - Я
приеду к тебе часам к девяти. Завтра. Фред, если не против, нас проводит.
Никого не смею более беспокоить. Общий привет, друзья!
С этими словами Дэвид Гард двинулся вслед за Мартенсом и Бейли к
выходу, а за ними поплелся Фред Честер, оставив Клода Серпино, Валери
Шмерля и Карела Кахиню в позах, напоминающих финал из бессмертной комедии
Гоголя "Ревизор".
25. ПОЕДИНОК
Подъезжая к профессорскому особняку, Гард, к великому для себя
сожалению, уже не испытывал никаких дружеских чувств к Рольфу Бейли, а
был, что называется, "при исполнении", то есть сух и официален, как если
бы ему предстояло иметь дело с совершенно чужим человеком, от которого он
не ждал ничего хорошего и которому намерен был платить тем же.
Внизу Гарда и Честера встретил сержант Мартенс, чтобы, оставив при
входе в особняк полицейского, а у каждого окна первого этажа еще по одному
человеку в штатском, сопроводить прибывших на второй этаж в кабинет, где
находился хозяин дома - кстати, тоже не в одиночестве, а под неусыпным
присмотром приставленного к нему телохранителя. Шагая по мраморной
лестнице, а затем по длинному коридору. Гард отметил про себя, что Мартенс
свое дело знает и что пора переводить его в инспекторы, то есть исполнять
наконец данное некогда обещание.
Честер без воодушевления шел на шаг сзади. "Дела!" - думал он,
вкладывая в это короткое слово всю гамму пережитых за минувший день
ощущений, которые вряд ли взялся бы сформулировать более длинной фразой.
Впрочем, если бы ему дали стопку белой бумаги, стило и время для
размышлений... Да, дела!.. Как ни варьируй, мысли Честера крутились, в
сущности, вокруг одного и того же, а именно: Дэвид и Рольф были друзьями,
десятками лет проверенными, и вот - финал!
"Друг! - думал Честер. - Друг еще и потому друг, что понимает тебя с
полуслова, входит в твое положение, как в свое собственное, безгранично
тебе доверяет... Если телу, облаченному в одежды, время от времени
необходима открытость воздуху, солнцу и ветру, то любой, самой замкнутой
человеческой душе не менее необходимо дружеское участие. Биологически
человек существо стадное, социально он тоже коллективист, - стало быть,
потребность в общении обусловлена всей его историей и практикой жизни, как
потребность в пище. Если не удовлетворена последняя, человек умирает, и
тут всем все ясно. Но если человек оказывается в духовной изоляции, а
лучше сказать, в душевной, внешне он, может быть, и живет, на деле же
перестает быть человеком. О нем нельзя говорить как о нормальном, он болен
психически, хотя его болезнь маскируется настолько, что многие видят в нем
всего лишь "странную" личность. Быть может, когда-нибудь отсутствие у
человека друзей станет предметом такой же тревоги, как обнаружение
опухоли, как тревожный сбой кардиограммы?
Бедные Рольф и Дэвид! Между ними разрушается то, чего ни за какие
миллиарды не мог приобрести никакой властелин мира... Какие бы неудачи ни
преследовали Гарда, его всегда согревало сознание, что он не один в этом
мире, что есть Клод, Валери, Карел, Фред и... Рольф. Есть друзья, которые
его выслушают, поймут и простят, да, простят, что бы он ни натворил, как
бы и где бы он ни оступился! - и тем горше утрата друга, чем больше надежд
когда-то связывалось с его существованием...
И почему Гард не хочет допустить, что Рольф ничего не ведал о
"подводной части" злополучной фирмы? Институт Дорона велик, его отделы из
соображений секретности работают, вероятно, изолированно друг от друга. И
вовсе не исключено, что профессор Бейли, занимаясь наукой, которую принято
называть "чистой", был вынужден как бы заранее оправдывать любые ее
результаты, поскольку они были не в его власти. Вынужден! Может
представить себе такое Гард? Наконец, Бейли мог бессознательно закрывать
глаза на сомнительные цели, стоящие перед ИПП, как их сплошь и рядом
закрывают ученые, увлеченно работающие над каким-нибудь расщеплением атома
и не думающие о том, что кто-то использует их открытия для создания
атомной бомбы. Что делать теперь с Резерфордом, Эйнштейном, Ферми?
Казнить?! Глупость это, потому что человечество само творит свою судьбу.
Что же касается перечисленных и неперечисленных ученых, то не атомные
бомбы они делали, а самозабвенно решали научные проблемы! Истину они
искали! Как можно без этого? Нет истины, нет ее поиска, - тогда уж лучше
прямиком в гроб... Конечно, опыты на людях во всех случаях жизни,
независимо от науки и ее проблем, жестоки и бесчеловечны... Но дайте слово
немому! Дайте Рольфу Бейли возможность объясниться и, может быть,
оправдаться, а уж потом выносите свой человеческий приговор!.."
Фред Честер шел за Гардом длинными коридорами особняка, видел перед
собой широкую, мерно покачивающуюся спину друга, и по мере того, как они
приближались к двери, за которой их с трепетом - Фред почему-то был
убежден, что непременно "с трепетом"! - ждал Рольф Бейли, все хуже
представлял себе, как пойдет между ними разговор. "Почему Гард всех собак
готов повесить на Рольфа, ориентируясь всего лишь на рассказ совершенно
незнакомого ему человека, к тому же бывшего гангстера и убийцы Аль Почино?
Нет, не согласен! - твердо решил Фред Честер. - Пока лично я не получу
неопровержимых доказательств того, что Рольф сознательно взял на себя
ответственность за научные опыты на людях - непременно сознательно! - я
обязан доверять ему, как он доверяет мне. Это значит, что, когда Гард
начнет разговор с Рольфом Бейли, мое участие в нем не должно ставить
Рольфа в невыносимое положение!.."
- Фред, два слова, - вдруг сказал Гард, останавливаясь перед кабинетом
Рольфа. - У меня к тебе просьба. Если я буду зарываться, а я буду
зарываться, не стесняясь, ставь меня на место. И вообще, помоги Рольфу,
ему будет сейчас нелегко. Ладно?
Честер молча и благодарно пожал руку Гарду.
Мартенс постучал в дверь и, не дожидаясь ответа, толкнул ее. Гард и
Честер вошли. Рольф Бейли сидел за столом. Он поднял голову от бумаг,
которые лежали перед ним, ничего не сказал и даже не приподнялся. Мартенс
с агентом вышли из кабинета. Гард закурил. Потом сел в кресло, стоящее
наискосок от стола, за которым сидел Рольф. Честер потоптался на месте,
как бедный родственник, и опустился на диван у окна. Общее молчание явно
затягивалось и становилось невыносимым. Гард глянул на часы, и этот взгляд
не ускользнул от внимания Бейли и Честера. Тогда Фред, боясь, что Дэвид
Гард начнет со свойственной ему прямолинейностью, довольно глупо произнес,
обратившись к Рольфу:
- А где же "Тубо, на место!"?
Дело в том, что Бейли из всех членов компании был самым большим
аккуратистом, несмотря на холостяцкую жизнь, с которой, как и Гард, не
хотел расставаться. В особняке у Рольфа всегда был идеальный порядок - не
без оттенка юмора и игры, однако. Так, всякому гостю приходилось дергать
на улице ручку звонка, и тогда за дверью раздавался свирепый рев
волкодава, записанный на пленку для устрашения возможных грабителей, а для
друзей - для экзотики. Затем слышался громкий голос хозяина, тоже сошедший
с магнитофона: "Тубо, на место!" - только после этого дверь сама
распахивалась, и довольный эффектом Рольф приветствовал гостя, сходя к
нему со второго этажа по мраморной лестнице. Вечерами в доме горели
непременно свечи, а не электролампы, потому что Рольф Бейли считал ужин
без свечей равным свадьбе без попа. Впрочем, иногда гость слышал не рев
волкодава, а рык льва, крик ночной совы или даже свист анаконды или
раздирающий душу павлиний визг, про который говорят, что он
"нечеловеческий", - Рольф варьировал своих "сторожей", - но "Тубо, на
место!" было неизменным "блюдом", которым хозяин всегда угощал,
успокаивая, гостей.
- Рольф, - повторил Честер, - почему я не слышу "Тубо"?
Увы, вернуть Гарда, Бейли и себя во времена их недавней безоблачной
дружбы, как и задать предстоящему разговору непринужденную тональность,
Фреду не удалось: никакой реакции ни от Дэвида, ни от хозяина дома не
последовало. Рольф не улыбнулся, не встал из-за стола, не протянул гостям
обе руки, как это делал обычно, а всего лишь поднял на них глаза, едва
приоткрыв тяжелые веки, и потянулся к коробке с сигарами.
- Прошу, - сказал он сухо, раскурив сигару, выпустив первую скупую
струю едкого дыма и протянув коробку Гарду и Честеру, - курите.
Наступила гнетущая пауза, которую нарушил Гард, и то по обязанности, а
не по желанию:
- Я хотел бы уточнить некоторые детали, связанные с твоей научной
работой, Рольф, проводимой на базе "Фирмы Приключений". Прошу тебя учесть,
что это никакой не допрос, а всего лишь разговор, хотя его юридические
последствия не исключены.
- А какова роль при всем при этом Фреда Честера? - спросил Бейли. - Он
что, свидетель? На всякий случай? Доброволец? Или по принуждению?
- Не обижай Фреда, - сказал Гард. - Здесь он твой друг. Но если ты
хочешь, я попрошу его удалиться.
- Черт с ним, - сказал Бейли, словно Честера в кабинете не было, и речь
шла о человеке, в данный момент отсутствующем. - Пусть сидит, мне не
жалко. Итак, я тебя слушаю.
- Ты не понял, - сказал Гард. - Это я тебя слушаю.
- Какие же необходимы детали?
"Спасибо и за то, - подумал Честер, - они на "ты" и, кажется, говорят
без откровенной вражды и неприязни. Но моя роль при этом действительно
весьма сомнительна..."
- Детали даже мне интересны, Рольф, - сказал Честер вслух. - Как
репортеру. Вероятно, опыты были во имя чего-то?
- Дурацкий вопрос, - констатировал Бейли. - Какой смысл ставить
эксперименты, которые не во имя "чего-то", а сами по себе? Равносильно
"искусству для искусства". Откровенно признаться, это была самая
перспективная работа из всех, какие я когда-либо вел.
- И самая "закрытая"? - спросил Гард.
- Настолько, что даже намекнуть никому нельзя, - ответил профессор. -
Кроме, разумеется, властей и полиции. Репортеры пусть затыкают уши или
дают подписку молчать.
Честер сконфуженно приподнялся, но Гард остановил его движением руки:
- Фреда не трогай. Он, повторяю, здесь скорее для того, чтобы блюсти
твои интересы, а не мои, и если ты этого еще не понял, это факт из твоей
биографии, а не честеровской. Кстати: тебя никогда не тянуло кое-что
рассказать мне, как старому другу, ведь "кое-что" можно было и приоткрыть?
Впервые Рольф Бейли выдавил из себя подобие улыбки:
- Ты угадал: тянуло! Всякая тайна для человека противоестественна,
особенно для нормального и к тому же занимающегося научным поиском.
Помнишь легенду о брадобрее царя Мидаса? Того самого, у которого выросли
ослиные уши? Хотите выпить? Валяйте!
Рольф Бейли нажал кнопку, в стене раскрылись дверцы зеркального бара,
из которого по рельсам выехал столик, уставленный разнокалиберными
бутылками. Дэвид Гард, не мешкая, налил себе любимого стерфорда, а Честер,
на цыпочках подойдя к столику, осторожно плеснул себе на донышко
кальвадос: он очень боялся спугнуть намечающийся контакт.
- Так что там случилось с брадобреем? - напомнил Честер.
- Казалось бы, чего проще: брей себе ослиные уши хозяина и помалкивай.
Так нет, ушел в чистое поле, выкопал ямку и выболтал земле все про уши,
идиот! А знаете почему?
- Нет, - сказал Гард. - Твое здоровье.
- Ваше здоровье. - Рольф тоже выпил что-то. - Это еще с пещерных времен
пошло - недержание. Увидел зверя или его след - скажи, иначе зверь слопает
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг