текст телеграммы комиссару Вутсу.
Элементарным исследованием было установлено, что телеграмму приняло
агентство СПИП (Срочно Передаем и Принимаем), а специальный наряд полиции,
перевернув свежий архив СПИПа, нашел оригинал. Он был написан тем же
почерком, что и записка "Благожелатель".
Вутс после некоторых колебаний все же принял решение позвонить Воннелу.
Министр тут же поднял на ноги членов Комитета по розыску. На экстренном
совещании, состоявшемся в два ночи и длившемся ровно сорок семь минут,
было принято решение:
1. Считать записку "благожелателя" шуткой и не реагировать на нее.
2. Наблюдение за племянником сенатора Набелем прекратить, о чем
доложить сенатору Доббсу для его душевного успокоения.
3. Взять под неусыпный контроль все телеграфные и почтовые агентства
страны.
В 2 часа 50 минут ночи Воннел поручил своему помощнику передать
телефонограмму секретарю Дорона, который, в свою очередь, выполняя ранее
отданное приказание генерала, тут же продублировал сообщение Вутса
комиссару Гарду.
- Я же говорил, - спокойно заметил Таратура, когда вся троица
познакомилась с событиями последних трех часов.
Без четверти два ночи Карл Кервальд положил перед Гардом данные -
вытяжку из перфокарт.
Оказалось, что возраст бесследно исчезнувших ста сорока девяти детей
колеблется от трех до шести лет. Материальное положение родителей - самое
разное: вероятно, это обстоятельство не было решающим для кражи. Размер
выкупа был произвольным, причем вовсе не соответствующим реальным
возможностям семей. Следовательно, выкуп тоже не был главной целью
рэкетиров, но что тогда было их целью? Способ кражи оказался настолько
разнообразным, что ни о какой специфике и особом почерке преступников
говорить не приходилось. Очевидно, рэкетиры исходили из конкретной
обстановки, а потому пользовались разными методами. Так же обстояло дело
со временем кражи - все 24 часа в сутки. А крали детей - боже, откуда
только их не крали! С улицы, из квартир, из туалетов и даже прямо из рук
родителей, предварительно оглушив несчастных тяжелыми предметами.
Увы, все зги сведения не давали никакого ключа к поиску, хотя любимый
учитель Гарда, известный сыщик Альфред дав-Купер, частенько повторял:
"Отсутствие ключа уже есть ключ!"
Зато неожиданно выяснилось одно обстоятельство, на которое ни Честер,
ни Таратура, ни даже Гард не рассчитывали: словно сговорившись, родители в
один голос заявили о том, что за сутки, за неделю или за две до
исчезновения детей они побывали с ними либо в модной игротеке "Крути,
малыш!", либо стригли ребятишек в парикмахерской "Пуся и К°". Точнее
говоря, из ста сорока девяти ребят сто семь были в игротеке и все сто
сорок девять - в парикмахерской.
- Потрясающе! - воскликнул Честер, ударив по плечу Таратуру. - Теперь
преступники в наших руках!
- Умерь свои восторги, -заметил комиссар. - Ты удивляешься так, как
будто узнал, что все дети выступали в варьете "Огнеметы любви" или у всех
у них поголовно бабушки живут в Тегеране. Было бы странным, если бы они
никогда не бывали в игротеке... Скажи мне, пожалуйста, как часто вы с
Линдой стрижете Майкла?
- Скажи спасибо, - ответил Фред - что Линда моет его хотя бы раз в
неделю.
Таратура, как всегда, громко расхохотался.
- А если серьезно? - спросил Гард. - Разве детей стригут чаще, чем раз
в два месяца? Следовательно, мы можем расценивать сто сорок девять
стрижек, сделанных в пределах двух недель до похищения, не как
случайность. - Гард задумался. - Впрочем, такое яркое совпадение говорит о
весьма примитивном уровне рэкетиров, что, кажется, на них не похоже...-
Гард опять помолчал.
Таратура с Честером не мешали ему думать. Наконец, он произнес: - Н-да,
после такого улова, который нам дали перфокарты, настоящий рыбак
дожидается ночи, чтобы вернуться домой незамеченным. Но не будем
расстраиваться!
Подумаем о дополнительных вопросах, которые вам следует поставить. А
вам, Таратура, одно срочное задание: немедленно проверить медицинские
данные каждого пропавшего ребенка. Вес, рост, группа крови, какими
переболели болезнями...
- Зачем, шеф?
- Не знаю. Не могу еще объяснить. Просто чувствую.
- Но, шеф...
- Без "но", дорогой мой. Эти данные должны где-то быть. В семьях, в
родильных домах, под землей, наконец, черт возьми!
Фред Честер, ощущая себя полным болваном, восхищенно смотрел на Гарда.
Глава 4. "ПУСЯ и К°"
Фирма "Пуся и К°" была такой же достопримечательностью Ньюкомба, как
фонтан "Раненый кашалот", как стовосьмидесягидвухэтажное здание
Слайд-Билдинг, где помещалась штаб-квартира крупнейшей в мире корпорации
по производству фототоваров, как киноактер Юм-Рожери (его вилла была,
правда, милях в сорока от города Нью, столицы Ньюкомба) и как
двадцатидвухметровая шкура анаконды из музея естественной истории(хотя
злые языки утверждали, что это две шкуры плюс художественная штопка).
Известность и слава фирмы зиждились отнюдь не на баснословных прибылях,
не на сногсшибательном деловом размахе и не на применении
ультрасупермодерновой техники. Нет, в городе ее любили какой-то особенной,
трогательной любовью, неизвестной, наверное, ни одной фирме в мире. Ее
любили, как любят старые открытки, детские книжки и рождественскую елку -
все то милое прошлое, ушедшее и невозвратимое.
Парикмахерская фирма "Пуся и К°" делала куклы.
Но не торопитесь разочаровываться! Это не были говорящие, напичканные
электроникой куклы-роботы, соображающие и разговаривающие лучше, чем дети.
Это не были чудесные большеголовые куклы из особой эластичной
синтетики, которые не горели, не тонули, не пачкались я не рвались,
бессмертные очарования, переходящие из поколения в поколение, но страшные
своим бессмертием.
Это были старые, как мир, совсем обыкновенные тряпичные куклы с
глазами-бусинками, совсем, казалось, обыкновенные, и все-таки знаменитые
на весь город, даже на весь Ньюкомб.
Родились они лет шестьдесят назад, когда эмигрант Карел Пуся открыл на
окраине Нью маленькую цирюльню, в которой стриг своих пациентов под
неусыпным оком супруги Жаклин, француженка отличалась удивительной
практичностью, благодаря которой заведение Пуси быстро приобрело
популярность. Уже тогда одной из главных приманок посетителей были
тряпичные куколки, которые вручались клиенту, чтобы он приходил второй раз.
Это было необычно, мило, свежо и как-то по-домашнему непринужденно. В
парикмахерскую потянулись папаши с детьми, затем дети с папашами, а потом
и без них. Каждый ребенок торопился получить свой маленький приз, и именно
в это время Жаклин сделала второй решительный шаг, отразившийся на
популярности Карела Пуси: она придумала клеить для кукол примитивные
парички из волос клиентов.
Прихоти людские - это мир, полный загадок. Никто не мог толком
объяснить ни себе, ни другим, почему так хотелось иметь куклу с
собственными волосами. Но все хотели ее иметь, и это было главным.
На похоронах Карела Пуси творилось, говорят, что-то невообразимое:
бывшие дети рыдали, как дети настоящие, и казалось, что люди хоронят
молодость. Но то, что молодость вечна, подтверждали два стройных молодых
человека, которые первыми шли за гробом, ведя под руки старую Жаклин. Это
были Иржи в Серж Пуся, которые не только унаследовали дело родителей (их
бедная мать вскоре отправилась за своим мужем), но и обновили его одной
оригинальной идеей.
К тому времени парикмахерская уже окончательно превратилась в детский
салон, а центр города поглотил окраину, как это часто бывает с бурно
растущими столицами государств.
Итак, Серж Пуся стриг, а Иржи Пуся в это время делал куклу - точную
копию клиента с его собственными волосами. Родители могли внести ничтожную
плату, своеобразный залог, зато через десять - двенадцать лет - в день
совершеннолетия - бывший клиент, который был "оригиналом", мог выкупить у
братьев Пуся свое собственное изображение.
Иржи Пуся, занимающийся куклами, специально окончил школу прикладного
искусства (у него с детства был талант к лепке и рисованию, что,
собственно, и послужило толчком к идее) и даже стажировался год у
художников фирмы Уолта Лиснея. А Серж, его старший брат, заправлял в
парикмахерской, вел картотеку и учет клиентов.
Со временем братья наладили поточное производство, организовали склад
по консервации кукол, и дело, успех которого поначалу вызывал большие
сомнения, стало с каждым годом приносить все больше и больше прибылей.
Фирму "Пуся и К°" можно было бы считать вполне преуспевающей, если бы
не быстрое течение времени, подтачивающее ее основу. Дело в том, что,
целиком отдавшись чужим детям, братья как-то позабыли о собственных, не
обзавелись женами и теперь остались без наследников. Впрочем, деньги
всегда находят людей, которые даже без родственных связей готовы их
заполучить. Но вот талант и вкус к работе... Иными словами, со смертью
Иржи и Сержа Пуси - Не дай, конечно, бог, пусть проживут они еще сто лет,
а потом еще двести! - кончалось и их премилое дело Вот так же вымирает
некогда могущественное племя, если в нем остаются одни старики,
истратившие всю молодость для достижения могущества.
У старых братьев был только один родственник, и тот очень дальний,
троюродный племянник по материнской линии. Его звали Туром Сайрусом, в он
владел игротекой "Крути, малыш!". Кстати сказать, Сайрус уже несколько лет
приобретал у старых братьев куклы, не востребованные оригиналами, и
поддерживал таким образом деловой контакт со своими дальними
родственниками.
Почувствовав, что их сегодняшнее творчество они уже вряд ли сами
реализуют, Иржи и Серж Пуся предложили Туру Сайрусу, человеку еще молодому
и энергичному, купить у них и покупать впредь, пока они будут работать,
куклы.
Разумеется, за четверть цены. Тур немедленно согласился, и два с
половиной года назад фирма "Пуся и К°" пережила грустную, но неизбежную
реконструкцию.
Несколько циничный и тем самым вполне современный, Тур Сайрус, пополнив
свой собственный склад кукол и гордясь им, сравнивал его с винным
погребом. "Мои куколки, - говорил он друзьям, - как хороший коньяк, из
года в год становятся дороже".
Истинный житель своего города, Дэвид Гард отлично знал историю фирмы,
не говоря уже о том, что и у него дома над кроватью висела маленькая кукла
с черными, как смоль, волосами - былой красотой нынешнего комиссара
полиции.
На куклу как раз и смотрел Гард, думая о быстротечности нашей жизни,
когда раздался звонок в передней.
Честер привез с собой бутылку джина, ветчину и банку сливок. Они выпили
по рюмочке, наспех перекусили, и Гард сказал:
- Пора. Будешь стоять через улицу напротив, у витрины, где крокодил
жует пирожное. Только не вздумай заходить в салон и будь предельно
внимательным.
А я...
- Ты уверен, - перебил Фред, - что они тебя не знают?
- С того момента, когда я последний раз был у них, прошло лет тридцать
пять...- Гард невольно бросил взгляд на куклу, и Фред поймал его, мысленно
посочувствовав другу. - В том-то и дело, старина, что их знает весь город,
а они - никого.
- Но явиться в салон без ребенка...
- Пустяки, - сказал Гард. - Я представлюсь налоговым инспектором,
документы у меня в порядке.
- Все равно липа, - сказал Честер - Ведь нам важно увидеть их работу в
чистом виде, как это было с родителями ста сорока девяти детей, а не с
налоговыми инспекторами.
Гард засмеялся.
- Ну, где я возьму ребенка? Для того, чтобы сегодня идти с ним в
парикмахерскую, я должен был подумать об этом минимум четыре года назад!
- Возьми Майкла, - предложил Честер.
- А что? Это мысль. Только избавь меня от объяснений с Линдой.
- Она и знать ничего не будет, - пообещал Честер. - Я просто поймаю во
дворе Майкла, проведу с ним небольшую разъяснительную работу, и он потом
такое наворотит матери, что даже я поверю.
- Знаешь, Фред, - сказал комиссар, сделав два шага назад и оглядев
Честера с ног до головы, словно прицениваясь, - а ты и впрямь молодец
Ей-богу, тебя можно брать к нам в стажеры. Бездна логики,
проницательность, собачий нюх...
- И тупость ума, столь свойственная представителям твоей профессии, - в
тон Гарду добавил Честер.
Через полтора часа Гард шагал по улице города, держа за руку
пятилетнего Майкла Честера. Кто с кем должен идти в ногу. Гард не знал и
потому старался приноровиться к мелким шажкам ребенка. Майкл искоса
наблюдал за усилиями комиссара, а потом, не выдержав, заметил:
- Дядя Дэвид, ты выглядишь довольно глупо. У взрослых шаг должен быть
длинным.
Гард покраснел и, чтобы скрыть свое смущение, наставительно произнес:
- Ведь мы договорились: никакой я тебе не дядя, а самый настоящий...
- Знаю, - сказал Майкл, - я должен звать тебя папой. И еще не трогать
коробочку, которую ты положил мне в карман.
- За все за это я куплю тебе заводной танк и трех солдатиков.
- Но не по двадцать пять лемм за каждого, а которые по пятьдесят! -
добавил Майкл.
Они двинулись дальше, а по другой стороне улицы независимой походкой
двигался Фред Честер.
В зале ожидания никого не было, но в кресле за стеклянной перегородкой,
делавшей парикмахерский салон похожим на аквариум, сидела заплаканная
четырехлетняя красавица. Старый Серж Пуся подвивал ей локоны и что-то
говорил, говорил, говорил, отчего девочка, наконец, стала улыбаться.
Затем, раскланявшись с ней, как со взрослой дамой, и проводив до двери,
Серж Пуся подошел к ожидающим.
- Прошу простить меня, - сказал он, обращаясь непосредственно к Майклу,
- я, кажется, заставил вас подождать. Отличный волос, молодой человек! Я
рекомендовал бы вам бенди, если, конечно, ваш папа не будет возражать.
- Не будет, - сказал Майкл.
- Тогда прошу!
И он увел Майкла в аквариум.
Гард вытащил очки, в оправе которых находился приемник, сунул в ухо
крохотную запонку динамика и развернул газету. В кармане штанишек Майкла
лежала маленькая, но чрезвычайно хитрая коробочка, которая не только
записывала все слова, произносимые в радиусе пяти метров, но и
транслировала их прямо в ухо комиссару полиции. Сначала Гард услышал
какое-то звяканье - через стекло ему было видно, как Серж Пуся усаживал
Майкла в роскошное подвижное кресло, оборудованное большим количеством
никелированных рычажков, кнопок и рубильников. Затем...
- Ну, вот и отлично, - сказал старик. - Бенди - это, по совести говоря,
мода будущего, но кто сказал, что нужно ходить в сегодняшних модах?
Майклу шутка понравилась, и он непринужденно засмеялся.
- Простите, я совершенно забыл, как вас зовут?
- Майкл, - сказал Майкл. - Меня зовут Майкл Честер, а там, в зеркале,
сидит мой папа. "Молодец", - отметил про себя Гард.
- Ба! - воскликнул Пуся. - А не тот ли вы Майкл Честер, который любит
яблочный пудинг и прекрасно играет в индейцев?
- Хм, - подозрительно хмыкнул Майкл - А откуда вы знаете?
- Я все знаю, молодой человек, даже то, что ваш папа...
И Гард и сын Честера внутренне сжались при этих словах, но Пуся
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг