Ольга с трудом поднялась и, подойдя ближе, заглянула ифриту в
лицо.
- Но я должна вас предупредить: вернувшись в бутылку, вы навсегда
перестанете быть Очкариком. Вряд ли у вас сохранятся даже
воспоминания, ведь ифриты - негуманоидные существа, и никто не знает,
о чем они думают. И думают ли вообще...
Очкарик вздохнул, поглядел в рассветное поле, простиравшееся по
одну сторону постамента и в туман над констраквой, лежащей в
противоположной стороне.
- Тем лучше, - решительно сказал он. - Не вспоминать и не думать -
это именно то, что мне нужно. Читайте ваши заклинания! Я готов.
Предание о шестом ифрите
О, Аллах! Среди безграничных милостей, которыми ты осыпаешь
правоверных, главная - это справедливые правители. Сколь счастлив
народ, живущий в нашем благословенном вилояте под десницей премудрого
шаха! Его беспристрастную справедливость и отеческую доброту я испытал
на себе, получив лишь легкое наказание плетьми, тогда как заслуживал,
готов признать, самой суровой кары. Действительно, в своем предыдущем
рассказе я позволил себе недостаточно почтительные высказывания о
правлении великого падишаха Хоросана. Но Аллах свидетель, у меня и в
мыслях не было распространять смысл этих слов на всю шахскую власть в
целом. Кому, как не мне, знать, что завидное благоденствие народа в
нашем вилояте зиждется исключительно на попечении его мудрого
правителя! Вообще, мне кажется, что Высокородный Властелин чересчур
серьезно относится к моим незатейливым рассказам. В конце концов, это
всего лишь байки седой старины, за подлинность которых я, лично, не
дал бы и одного ашрафи. Будь моя воля, я и вовсе не стал бы отягощать
слух Великого Владыки столь жалким вымыслом. Угораздило же меня увлечь
его этим Адилханом!... Но поскольку таково желание Повелителя, я уже
не могу отказаться от исполнения своего долга и, умоляя его о
снисхождении, смиренно продолжаю рассказ о путешествии падишаха
Хоросана.
Путь хоросанского отряда, сильно поредевшего в боях и бедствиях,
лежал теперь на юго-восток, в обход непроходимых горных круч, кольцом
охвативших Город Джиннов. Разумеется, и этот путь был сложен и полон
опасностей, но для Адилхана, с тех пор, как он из дорожного паланкина
пересел в седло, не существовало больше препятствий.
Воины не переставали удивляться перемене, произошедшей с их
повелителем. Перед ними был не прежний Адилхан, надутый спесью Падишах
Вселенной, с которым никто не мог говорить иначе как через визиря.
Теперь он сам вел свой отряд, не особенно даже нуждаясь в советах
Навтана - аренжунского купца, взятого проводником. Здесь, вероятно,
следует пояснить, откуда вообще взялись купцы в Аренжуне - городе,
расположенном под самым носом у свирепых джиннов и скрывающем самое
свое существование. Дело в том, что аренжунцы, укрывая город от глаз
ближайших соседей, в то же время вели оживленную торговлю с соседями
дальними. В числе их компаньонов были не только люди, населяющие
отдаленные страны этой обширной земли, ошибочно принимаемой Адилханом
за остров, но и разбросанные по ней редкие семейства ушедших на покой
дэвов, колдуны-отшельники, а также потомки смешанных браков людей с
джиннами. Все эти пустынные жители при внешне грозном облике и, часто,
несносном характере, обладали одним, несомненно привлекательным для
аренжунских купцов свойством: они нуждались в простых произведениях
рук человеческих - гончарных, кузнечных, ткацких изделиях, и готовы
были отдавать за них плоды своего труда и колдовства. Даже кровожадные
правители Города Джиннов находили некоторое удобство в этой торговле.
Они, вероятно, догадывались, что где-то неподалеку находится людское
поселение, но не стремились уничтожить его во что бы то ни стало,
предпочитая время от времени грабить богатые караваны. Так племя
львов, наводящее страх на округу, мирится с живущими у него под боком
волками и лишь иногда отбирает затравленную ими добычу.
Следуя долиной реки Тур, отделяющей друг от друга два хребта Каука
- Большой и Малый, воины Хоросана продвинулись довольно далеко на
восток. От конечной цели их отделяли теперь лишь покрытые лесами горы
Эль-Бур. Здесь нужно было повернуть на юго-восток и идти вдоль
подножия гор, избегая по возможности лесистых склонов. Этот путь был
указан прежде всего соображениями безопасности. Молодые горы Каука и
Эль-Бур непрестанно сотрясались землетрясениями. Лавины, обвалы,
оползни следовали друг за другом почти ежедневно. Из трещин в скалах
вырывались языки пламени и облака ядовитого дыма. Приходилось
держаться подальше от этих сюрпризов разгневанной природы. Но не
землетрясения были главной опасностью, подстерегавшей отряд. В этих
горных лесах таилась и другая опасность - настолько страшная, что
Адилхан, знавший о ней, решил до поры до времени ничего не
рассказывать солдатам, а Навтану, если тот проболтается, обещал
выпустить кишки.
Несчастный купец напрасно просил отпустить его назад, в Аренжун.
Бедняга был готов в одиночку снова пройти все ущелья и камнепады
Каука, лишь бы не входить в леса Эль-Бура. Но Адилхан был непреклонен.
В ответ на мольбы Навтана он согласился лишь держаться в пути открытых
мест и ночевки устраивать на равнине, подальше от леса.
Все же хоросанцам приходилось время от времени подниматься в горы,
чтобы отыскать под деревьями родник или ручеек, извивающийся среди
корней. Отряд не мог, подобно купеческому каравану, надолго запастись
водой и отправиться далеко в обход Эль-Бура, через соляные пустыни.
Вдобавок, Адилхан, направляясь в Город Джиннов, предпочитал прибыть
туда тайно, прячась в горах. В пустыне же остаться незамеченным было
практически невозможно.
Четыре дня пути на юго-восток вдоль подножия Эль-Бура не принесли
никаких неожиданностей. Если бы не налетавшее порой жаркое дыхание
пустыни и не лихорадочная спешка, с какой Адилхан заставлял двигаться
отряд, путешествие можно было бы назвать приятным. Воды было вдоволь,
леса изобиловали дичью, отроги кое-где поросли фруктовыми деревьями и
виноградником.
На пятый день утром Адилхан проснулся с восходом солнца и впервые
за много недель почувствовал, что от усталости дня прошедшего не
осталось и следа. Не было желания полежать еще немного, по очереди
расправляя затекшие суставы. Едва очнувшись ото сна, он упруго вскочил
на ноги, окинул зорким взглядом горизонт, потянул носом воздух,
несущий лесные запахи, и тогда только вспомнил вдруг, как давно эта
зоркость и чуткость перестали быть для него привычными. Прежде чем
сердце верного Фарруха застучало в его груди, прошло двадцать
мучительных дней, в течение которых падишах постарел на двадцать лет.
За эти дни Ктор подготовил его к тяжелой операции, а выпущенный из
сосуда ифрит отыскал Гору Духов, пробил ее несокрушимую толщу и принес
верховному жрецу волшебную воду, способную приживить чужое сердце. Уже
пятый ифрит был использован Адилханом в стране Шис, но в этот раз
падишах не сокрушался о потере - в конце концов, именно для таких
случаев ифриты и предназначались. Гораздо сильнее горевал он о
погибшем друге, сердце которого теперь наполняло силами его молодеющее
с каждым днем тело...
Маленький лагерь еще спал, когда поднялся падишах, только носатый
черноусый Тофия, заступивший на стражу часа три назад, старательно
таращился, переводя взгляд с гор на пустыню и обратно.
- Никто не появлялся? - спросил Адилхан.
- Ни души, - ответил Тофия, - только шакалы бродят. Да и то по
одиночке...
- А где госпожа? - Адилхан вдруг заметил, что Вайле нет на месте.
- Она только что поднялась и пошла к ручью.
- Хорошо, - падишах еще раз оглядел зеркальную поверхность соляной
пустыни, сделал воину знак, что тот может продолжать наблюдение, а сам
зашагал по тропинке, ведущей к ручью. Ручей протекал глубокой
ложбиной, пробитой им, вероятно, за долгие годы в каменной толще
плоскогорья. Адилхан спустился в ложбину и сейчас же увидел Вайле,
склонившуюся над водой. Девушка, расстегнув ворот платья, поливала
студеной водой шею и плечи, плескала в лицо, и тонкие струйки стекали
ей на грудь...
Падишах остановился было, чтобы не смутить Вайле своим
присутствием, но его выдал вырвавшийся из груди вздох. Девушка
обернулась и сразу вскочила.
- Кто это?! - вскрикнула она, но не отпрянула, наоборот -
казалось, ей хочется броситься навстречу неожиданно появившемуся
человеку.
- Не пугайся, красавица! - сказал Адилхан. - Это всего лишь добрый
падишах хоросанцев.
- Клянусь Ассурой! - прошептала Вайле. - Как ты похож на...
Она вдруг спохватилась.
- О, простите, Ваше величество!
- Ничего, ничего, - улыбнулся Адилхан. - Можешь обращаться ко мне
на "ты".
Он весело подмигнул Вайле, и девушка не смогла удержаться от
улыбки. Капли воды на ее ресницах заискрились в лучах еще розового
солнца. Падишах почувствовал, что несмотря на свой отеческий тон, он
испытывает смущение. Чтобы скрыть это новое чувство, Адилхан лег
животом на песок и принялся пить до сладости холодную воду из ручья.
- С водой прямо повезло сегодня, - сказал он, переводя дух. -
Прекрасный источник, чистый и не соленый. И от гор далеко...
- А почему это так важно? - спросила Вайле.
Она уже привела в порядок платье, а длинные волосы, заплетенные в
косу, окрутила несколько раз вокруг головы, так, чтобы шея оставалась
открытой. Девушка, видимо, твердо решила что-то выяснить, наконец, у
Адилхана и, несмотря на его молчание, продолжала допытываться:
- В самом деле, почему мы никогда не остаемся на ночь в горах?
Ведь в лесу найти воду гораздо проще, чем здесь, среди камней. Там
что, есть какая-то опасность?
Адилхан значительно кивнул.
- Вот именно. Серьезная опасность. По ночам там собираются... тучи
комаров.
- Кого?!
- Комаров. Настоящее бедствие. Совершенно невозможно заснуть.
- И это единственная опасность? - девушка изумленно округлила
глаза. - Так мы из-за комаров каждый вечер делаем лишние четыре мили в
сторону пустыни, да еще тащим с собой воду и дрова для костра? Почему
бы нам в лесу не отгонять их дымом?
- Н-ну... как тебе сказать? Хотя бы потому...
Но падишах не успел ничего придумать, так как дозорный неожиданно
прокричал:
- Караван!
Адилхан и Вайле поспешили вернуться к лагерю.
Проснувшиеся солдаты и Навтан с Ктором - все вглядывались в
розоватую еще даль. Там, в пустыне, у самого горизонта, едва мерцали
многочисленные точки - всадники на лошадях и вьючные верблюды.
- Это халвары, - сказал Навтан. - Воинственный народец, наполовину
люди, наполовину - подгорные карлики, живущие в пещерах под Крышей
Судьбы. Но дорога в их земли лежит на севере от Эль-Бура. Непонятно,
что они делают здесь.
- Куда же они идут? - спросил Адилхан.
- А кто их знает! Может, в Город Джиннов, а может - к потаенной
пристани, говорят у них есть такие на побережье океана...
- Что-то всадников у них больше, чем верблюдов, - сказал сотник
Маджид, надевая пояс с саблей.
- Потому-то я и говорю - халвары, - кивнул Навтан. - Бандиты они,
а не купцы. В караване у них не столько своего товара, сколько
награбленного в дороге. Нападают на всех, кого повстречают, и царь их,
Химса Второй, нисколько им в том не препятствует. Наоборот, сам
посылает своих солдат в пустыню, дает оружие, коней, а из
нагребленного третью часть берет в казну...
- Так эти люди - солдаты? - спросил Адилхан.
- Там и офицеры есть, - сказал Навтан. - Настоящая армия!
- Шакалы! - Адилхан плюнул. Он не любил наемных разбойников. - Ну
ничего, сегодня им попадется орешек покрепче, чем купеческий
караван...
- Что вы! Что вы, Ваше величество! - Навтан всплеснул руками. -
Нам нечего и думать затевать с ними бой! Я не спорю, хоросанские воины
искусны и храбры, но ведь нас меньше сорока человек, тогда как
халваров...
- Да будь их хоть целая сотня! - прервал его Адилхан. - Мы зададим
им добрую трепку!
Навтан вдруг рассмеялся истерически.
- Со... сотня! Да вы... Простите, ваше величество, сразу видно,
что вы не бывали в этих местах. Какая там сотня! В таком отряде не
менее трехсот хорошо вооруженных, видавших виды всадников! Взгляните
сами, взгляните же!
Адилхан молчал. Из-за туманной линии, обозначившей горизонт,
появлялись все новые и новые черные точки.
- А, дьявол! - пробормотал падишах. - Действительно, целая армия!
Где только Химса набирает такое количество бездельников? Эй, Маджид!
- Жду приказаний! - бодро рявкнул сотник. Он, возглавлявший отряд
в начале путешествия из Аренжуна, безропотно передал власть над ним
Адилхану, как только падишах пожелал взять командование на себя.
Сотник, как и подобает верному старому служаке, подчинялся без
рассуждений, исполнял приказы с буквальной точностью и того же
требовал от своих солдат. Если бы падишах приказал сейчас атаковать
караван халваров, Маджид, а за ним и остальные гвардейцы, без
колебаний бросились бы в бой. Но Адилхан не спешил отдавать приказ.
Его молодое, полное сил тело снова жаждало сражений и побед, но им
повелевал многоопытный разум правителя и военачальника.
- Лев не гонится за стаей шакалов, - сказал Адилхан, поразмыслив.
- Пускай идут своей дорогой! Маджид, распорядись получше спрятать
лошадей. Лагерь перенести в долину ручья. Костер не разводить.
Солдаты принялись за дело, и скоро на холме, плоская вершина
которого послужила местом ночевки отряда, остались только Адилхан,
Навтан и Ктор.
Верховный жрец Ассуры присоединился к хоросанскому отряду по
собственному желанию. Адилхан не мог отказать своему спасителю, хоть и
не испытывал к нему особого доверия. Было очевидно, что в этом походе
Ктор преследует собственные, никому не известные цели, но его помощь
могла оказаться бесценной, так что с неизвестностью пока приходилось
мириться.
Другое дело - Вайле. Причина, побудившая ее отправиться в это
путешествие, была вполне очевидна. Девушка рассказала о ней в тот
день, когда падишах впервые поднялся на ноги после удачно проведенной
операции. На радостях он пообещал взять ее с собой, хотя потом не раз
задумывался, правильно ли поступил. Год назад отца Вайле, тогдашнего
правителя Аренжуна, похитили демоны. Если он еще жив, то наверняка
томится в заточении в Городе Джиннов или превращен в раба, каких
халвары используют на подземных работах. Вайле не раз говорила, что
поход падишаха - это ее последняя надежда если не освободить отца, то
хотя бы узнать о его судьбе. Аренжунцы никогда бы не осмелились на
такое путешествие. Ктор, у которого она жила с тех пор, как стала
сиротой, был бы рад помочь девушке, но в одиночку и он не мог
справиться с Городом Джиннов...
Укрываясь в жидкой поросли кустарника, Адилхан, Навтан и Ктор
следили за равниной, по которой двигался нескончаемый халварский
караван. Падишах насчитал уже не менее четырехсот всадников, а хвост
каравана все тянулся и тянулся из-за горизонта.
- Этак мы их целый день будем пережидать! - сказал с досадой
Адилхан - Придется снова остаться здесь на ночевку.
- Нет, - произнес вдруг Ктор, до сих пор, казалось, безучастно
следивший за передвижением халваров.
Падишах повернулся к нему.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг