рядами станков и низко нависающей крыши. Все же Христофор, войдя в
цех, дернул ручку ближайшего рубильника. Он сделал это почти
машинально, совершенно не рассчитывая на какой-либо эффект. К его
немалому изумлению и общему испугу, раздался пронзительный скрип,
завывание перегруженного электромотора, и огромная железная воротина,
рассыпая хлопья ржавчины, перекрыла выход из цеха. Как только это
произошло, мотор пролил дождь электрических искр и замолк навсегда.
Путь к отступлению был отрезан. Впрочем, на отступление рассчитывать и
не приходилось. В закрытые ворота уже ударили снаружи чем-то тяжелым.
- Так, - сказал Христофор, - куда теперь?
Ольга медленно пошла по проходу между рядами станков. Луч фонаря
выхватывал из темноты застывшие справа и слева гильотины, прессы и
циркулярные пилы. Неизвестно отчего, на Христофора все эти лезвия,
зубья и прочие сверла производили зловещее впечатление.
"Ерунда, - думал он, отгоняя страх, - просто горы ржавого
металлолома. Одна опасность - могут рухнуть на голову."
Гонзо старался идти по самой середине прохода. Он зорко
вглядывался в темноту и в то же время прислушивался к звукам,
доносившимся снаружи. Сердитые удары в ворота сыпались теперь
непрерывно.
"Совсем как тогда, в Сент-Луисе... - подумал Христофор. - ...До
сих пор не пойму, кто запустил среди вкладчиков утку, будто я
собираюсь удрать с деньгами? И кто знает, если бы они не принялись
тогда высаживать дверь, может быть, я бы и не удрал?"
После уголовной полиции Христофор больше всего на свете не любил
обманутых вкладчиков, разумеется, после того, как они открывали обман.
И все же сейчас он, пожалуй, предпочел бы иметь дело с ними, а не с
этими исчадиями констраквы, которых нельзя ни поссорить друг с другом,
ни обмануть поодиночке, ни натравить на кого-нибудь другого.
А ведь они раньше тоже были людьми! Христофор вдруг вспомнил, что
сделала констраква с Федулом и его бригадниками. Может быть, не все
это кишащее стадо, но какая-то часть его - бывшие люди. Рабочие,
застигнутые аварией, любопытные, желающие поближе рассмотреть
невиданное озеро, и, конечно, предприимчивые ребята, вроде него
самого, мечтающие грести золото лопатой, а откуда - неважно, хотя бы и
со дна озера констраквы. Интересно, что они чувствуют? И что они
помнят? Судя по их поведению - ничего. А может быть, им просто
наплевать на то, кем они были в прошлой жизни, и нынешнее положение
заботит их гораздо больше. Также, впрочем, как и нас...
Всем нам место в этом стаде, горестно вздохнул Христофор.
Правильно Ольга говорит. Всех, кто собирает сметану на констракве и на
других, подобных ей "прибыльных предприятиях", следует загонять сюда и
превращать в крокодилов. Одного только княжна не учитывает - ведь это
относится и к тем, кто разбрасывает по разным мирам беспризорных
ифритов... Вот, кстати, один из них уже шлет весточку!
Где-то под крышей цеха вдруг загудело, в дальнем конце его
обнаружилось движение, и скоро охотники увидели несущуюся на них
широкую тень. Это был довольно обычный механизм - кран-балка -
предназначенный для переноса грузов внутри цеха. Вот и сейчас под
крюком у него раскачивалась на длинном тросе большая вязанка
металлических туб. Ничего особенного не было бы в этой картине, если
бы трубы не летели так стремительно прямо над проходом - как раз
навстречу экипажу межмирника.
Гонзо застыл на месте. Он понял, что будет, когда вязанка окажется
над их головами. Укрыться здесь совершенно негде...
Не успев еще до конца додумать эту мысль, Христофор схватил за
плечо графа и выкрикнул ему в ухо:
- Срезать трос!
В следующее мгновение аннигилятор был уже в руке Джека Милдэма.
Христофор увидел только, как над трубами, там, где проходил почти
невидимый отсюда трос, вспыхнул сноп искр. Вязанка сначала даже не
дрогнула, продолжая лететь над проходом. "Не вышло!" - испугался
Христофор, но тут же увидел, что она стала снижаться - сначала
медленно, затем все быстрее и, наконец, врезалась в пол, не долетев
всего шагов двадцати до замерших охотников за ифритами. Раздался
звонкий грохот, вязанка рассыпалась от удара, и трубы, подпрыгивая и
кувыркаясь, разлетелись в разные стороны.
И вдруг весь цех пришел в движение. Взвыли моторы, закружились,
набирая обороты, диски циркулярных пил, сверла, фрезы и маховики.
Труба, отброшенная мощным поворотом карусели, влетела прямо в пасть
гильотины, и та с тяжелым паровозным вздохом сейчас же перекусила ее
пополам. Одна половина затряслась под ударами стоявшего рядом
перфоратора, а другая откатилась в сторону и попала под пресс. То же
самое происходило по всему цеху. Отовсюду летели обрезки, осколки
труб, искры и стружка.
Охотники за ифритами поняли, какой сюрприз был приготовлен любому,
кто войдет в цех. Если бы не выстрел графа и не рассыпавшаяся вязанка
труб, все эти станки рано или поздно набросились бы на людей. Теперь
же, пока оборудование было занято работой по металлу, можно было
попытаться ускользнуть. Эта мысль одновременно пришла в голову всем
троим.
- За мной! - крикнул Гонзо и первым бросился вперед по проходу.
Ольга и Джек не отставали.
Огни электросварки, прилежно кромсавшей железо, освещали все
вокруг. В этом рваном бенгальском свете то и дело мелькали
высовывающиеся из рядов шатуны, опасно занесенные над проходом рычаги
и крюк крана-балки, переносящий какие-то изогнутые, сплющенные силуэты
с одного пыточного места на другое.
- Держитесь середины прохода! - крикнул Христофор.
Совет был хорош, но только до половины пути. В самом центре цеха,
как раз на середине двух пересекающихся проходов и, как положено,
вровень с полом, лежала крышка канализационного люка. Подбежав ближе,
Христофор вдруг заметил, что край крышки уже выступает над полом,
словно какая-то сила давит на нее снизу. Гонзо хорошо знал, что это за
сила, но останавливаться было поздно.
- Прыгай! - крикнул он Ольге, а сам с разбегу наступил на крышку,
стараясь всем своим весом вдавить ее обратно в углубление. На какую-то
долю мгновения это ему удалось. Ольга и граф пронеслись мимо него,
счастливо миновав опасное место, если только в этом цеху могли быть
безопасные места.
Гонзо не любил долго геройствовать и что есть сил припустил вслед
за ними. Центральный перекресток остался позади. Теперь охотники
быстро приближались к противоположному выходу из цеха. Позади них,
сорвав люк, выплеснулась наружу волна констраквы. В ней, как и в
прошлый раз, копошились зубастые твари. Оказавшись на поверхности, они
по привычке разбрелись в разные стороны и сейчас же попали в сферу
действия станков.
- Ого! - воскликнул Христофор, оглядываясь на бегу и снова приходя
в хорошее настроение. - Прямо как в песне... "И бесплатно отряд
поскакал на врага, завязалась кровавая битва!"...
Битва и в самом деле разгорелась не на шутку, но крови не было.
Дети констраквы оказались явно не по зубам ржавому заводскому
оборудованию. Их можно было толкать, бить, подвешивать на крюк - все
без малейшего для них ущерба, а вот проткнуть или распилить, раздавить
прессом или разрезать электросваркой - совершенно невозможно. Один за
другим, станки выходили из строя: крошились зубья, ломались лезвия,
тяжелые молоты разлетались на куски, а невредимые монстры,
напоминающие сонных кенгуру, высвобождались из-под обломков и брели к
следующему механизму.
"Этих игрушек им хватит ненадолго, - подумал Гонзо. - Нужно
сматываться...".
Он оказался прав. Пресытившиеся луддиты все чаще стали появляться
в центральном цеховом проходе и вместе с волной констраквы пускались
вдогонку за беглецами. К счастью, вторые ворота цеха были открыты
настежь, и в проеме не было видно ничего подозрительного. Экипаж
межмирника с разбегу выскочил во тьму за воротами. Но прежде, чем
бежать без оглядки подальше от этого опасного места, Гонзо снова
схватил за руку Джека Милдэма.
- А теперь, граф, - быстро сказал он, - план номер один!
Нужно отдать должное графу Бруклину. В боевой обстановке он
соображал достаточно быстро. К тому же план номер один принадлежал
лично ему. Выслушав Христофора, граф спокойно повернулся лицом к цеху,
поднял аннигилятор и прицельным огнем срезал, одну за другой, все
стойки, поддерживающие крышу.
Христофор надеялся таким способом хоть немного задержать погоню,
но то, что произошло в следующую минуту, даже для него оказалось
полной неожиданностью.
Крыша рухнула со скрежетом, звоном и грохотом, накрыв собою поле
битвы, но этим дело не кончилось. Вероятно, от удара большой массы
металла о фундамент, почва под ним вдруг просела, и все здание разом
провалилось в какую-то подземную бездну. Цех исчез в одно мгновение, а
следом за ним в бездонные провалы, выеденные констраквой, обрушились и
складская площадка, и березовая роща, и многое другое, скрытое от глаз
темнотой. Почти вся территория завода "Спецагрегат" оказалась на дне
нового котлована.
Охотники за ифритами, далеко разбросанные друг от друга
землетрясением, не сразу пришли в себя. Первой подняла голову Ольга.
Она нашарила возле себя погасший при падении фонарь и включила его на
полную мощность. В ярком прожекторном луче замелькали отдельные детали
нового пейзажа - дикого и ни на что не похожего. Граф, оказавшийся
ближе всех к обрыву, с изумлением смотрел на дело своих рук.
- Вот это долбануло! - пробормотал он. - Ничего не пойму.
Аннигилятор, что ли, сломался?
Но аннигилятор был ни при чем. Просто разлившаяся под землей
констраква отвоевала у этого мира очередной кусок территории. Из
старого котлована в новый уже хлынул поток красно-синих растений и
сейчас же закружился водоворотом, прямо на глазах растворяя в себе
острова рухнувшей земли. В нем бесследно исчез не только
заготовительный цех, но и столярный, и стены ифритовой ловушки, и, что
самое страшное - здание заводоуправления. На краю обрыва возвышался
только чудом сохранившийся памятник.
Гонзо со стоном поднялся с земли, вытряхнул глину из волос и
медленно поплелся вдоль обрыва. Он не сказал ни слова, да Ольга с
графом ни о чем его и не спрашивали, они просто по привычке побрели
следом. У подножия памятника Гонзо остановился, чтобы подождать своих
спутников. Он тяжело опустился на нижнюю ступеньку постамента,
расстегнул рубашку и вытряхнул из-за ворота еще порцию глины.
Памятник, изображавший не то директора, не то главного конструктора
завода, в очках и с портфелем в руке, слегка накренился во время
землетрясения, но стоял вполне надежно и довольно далеко от обрыва.
Подошла Ольга. Она попыталась сесть рядом с Гонзо, но не смогла -
ноги уже не слушались ее. Она осталась стоять и спросила:
- Здесь было заводоуправление?
Гонзо молча кивнул.
- И там прятался ифрит?
- Амир сказал - там.
Ольга сделала шаг к обрыву. Перед ней в темноте ворочался океан
констраквы.
- Теперь мы его никогда не найдем... - сказала княжна.
Гонзо пожал плечами.
- Почему? Найдем.
- Если я его найду, - сказал граф, - то я его без заклинаний в
бутылку забью. Задницей вперед. Только вот где его искать? - он
подошел к Ольге и тоже стал смотреть в темноту под обрывом.
- А чего его искать... - Христофор с трудом поднялся со ступеньки
и повернулся к памятнику. - Ладно, - сказал он, - хватит, слезай. Не
смеши людей!
Граф и княжна медленно обернулись и ошарашенно уставились на
памятник. Каменные черты лица вдруг дрогнули, забегали глаза под
дужками очков, памятник судорожно вздохнул и превратился во вполне
обычного человека. На вид ему было лет двадцать пять, он был скромно
одет и смертельно бледен...
Глава 15
- Слезай, говорят тебе! - прикрикнул Христофор.
Человек в очках немедленно повиновался. Он неуклюже слез с
постамента и встал, прижавшись к нему спиной.
- Ишь, где вздумал прятаться! - весело ворчал Гонзо. - Ты что
думаешь, я идиот? Ты думаешь, я не помню, что на этой тумбочке, - он
указал на постамент, - одни ноги торчали, и никакого памятника не
было? Конспиратор! Тебя как зовут-то?
- Очкарик, - буркнул бывший памятник и на всякий случай добавил: -
Из бригады Федула...
- Не больно-то похож ты на бригадника... - усмехнулся Гонзо.
- Погоди-ка, - отстранил его граф. - Это, значит, вот кто нас
убить хотел?
Он шагнул к человеку в очках с явным намерением превратить его в
человека без очков. И, может быть, не только без очков. А может быть,
и не в человека.
- Не... не надо! - Очкарик, не выносивший кулачной расправы,
пытался закрыться портфелем. - Я не хотел убивать! Оно само! Я не
знаю, почему так получается! Честное слово! Я вообще ничего не
понимаю... Это какой-то ужас...
Он скорчился у подножия постамента, плечи его затряслись, из-под
очков потекли слезы.
- Джек, оставь его в покое, - сказала Ольга, и Очкарик сейчас же с
надеждой посмотрел на нее.
- Я клянусь вам, это только от страха! - продолжал он, обращаясь к
Ольге. - Я сначала вообще не верил, что это происходит на самом деле,
думал - шизофрения, бред... Как бы я хотел, чтобы это был бред! Но они
действительно умирают... Я их убиваю... То есть нет! Я никого не
убиваю! Это как видение, как кошмар... Я представляю себе, что может
случиться, и это сразу случается! И невозможно остановить! Знали бы
вы, чего мне это стоит... Били меня, издевались - я терпел. Заставляли
сейфы ломать - ломал. Но зачем же убийцей-то меня сделали?! Не могу я
так жить! Мне умереть хочется. Но я и умереть не могу... Чего бы я
только не дал, чтобы все это оказалось сном! - голос его пресекся и
превратился в едва различимый шепот. - ...Вот так проснуться бы - и
ничего нет. И ничего не было. Никаких чудес. Никаких ловушек. И
главное, чтобы я никого не убивал!
Княжна подошла ближе и, несмотря на боль в ногах, опустилась на
ступеньку рядом с ним.
- Когда это началось? - спросила она.
- Когда... - Очкарик послушно наморщил лоб. - Давно... то есть, не
очень. Не помню... Все так перемешалось за это время... Да! Это
началось, как только я познакомился с Федулом.
- А как ты познакомился с Федулом? - княжна придвинулась ближе и
положила руку на его плечо. - Расскажи-ка все по порядку. Может быть,
мы сумеем помочь...
- Да, да! Конечно. Спасибо! - Очкарик утерся рукавом и, доверчиво
заглядывая Ольге в глаза, принялся рассказывать.
- Как познакомился с Федулом? Это я помню хорошо... В "Поганке".
Да. Это ресторан. У меня в тот день почему-то были деньги... не помню.
И я зашел пообедать. Там никого не было. Вообще. И тут появился Федул.
Он был пьян. То есть, почти не мог стоять на ногах, но в руке держал
бутылку коньяка. Очень дорогой коньяк. "Наполеон", знаете?
- Знаю, - сказала Ольга, - дальше.
- Так вот, - продолжал Очкарик, шмыгая носом. - Он подсел ко мне и
сказал, что этот ресторан принадлежит ему. Или, вернее, его бригаде. Я
тогда плохо разбирался. Потом он стал ругать Колупая. Это был такой
авторитет до Федула. Федул стал рассказывать про свои подвиги - на
кого где наехал да сколько взял... Он сказал, что рисковал шкурой и
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг