Александр БАЧИЛО
ЖДИТЕ СОБЫТИЙ
Последний вопль Алика. Я прошелся по барабанам и грохнул тарелками. В
глаза ударил яркий свет, и ликующая толпа дружно зааплодировала,
посвистывая от удовольствия.
Все, на сегодня хватит. Но праздник не окончен, мы лишь уступаем
место многостаночникам - диск-жокеям:
- Дорогие друзья! Наш марафон продолжается! После Алика Черняева и
его компании вас приветствует и поздравляет с праздником синьор Челентано!
Обесточив аппаратуру, мы расположились у стойки бара.
- Вина труженникам микрофона! - вскричал Вовка-бармен и принялся
разливать по бокалам киктейль. Покончив с коктейлем, он наклонился ко мне
и тихо спросил:
- Ты случайно не знаком вон с теми девочками?
Я взял бокал и немного отпил.
- Можно обернуться?
- Давай.
Я развернулся на табурете и сейчас же понял, о каких девочках он
говорит. У окна стояли четыре ослепительные особы и, светски улыбаясь,
говорили, казалось, о погоде и туберозах. Правда, было в них что-то
неестоственно-телевизионное: безукоризненные черты лица, гладкая кожа,
великолепные волосы и идеальные фигуры, подчеркнутые туалетами, наверняка
вызывающими зависть женской половины зала и возбуждение мужской.
- Голливуд, - пробормотал сзади Вовка, - и Кристалл Палас. Между
прочим, они только что сидели здесь, и я случайно слышал, о чем они
говорили. Прямо шпионки какие-то. Одна, значит, говорит: "Слушайте, что-то
тут не так, все на нас глаза так и пялят... Вырядились!" А другая ей:
"Ничего страшного, это их только привлекает". А вон та, что сейчас слева,
видишь? Тут и заявляет: "У меня что-то с глазами. Мне уже третий раз
говорят: "Ах, у вас необыкновенные глаза!!" А первая тогда: "Ну, не знаю.
Как на фотографии было, так и сделали". Представляешь? Я как раз в
холодильник полез, им меня не видно. Слушаю и ничего понять не могу. О чем
это они? Выглянул осторожно из-за дверцы. Вон та в голубом в это время
говорит: "Ладно, как насчет результатов?" - "Нормально". - отвечают.
"Завтра они уже почувствуют, а послезавтра... послезавтра почти с каждым
что-нибудь произойдет". А эта глазастая опять: "Мне, - говорит, - один
попался, то ли хамло, то ли дурак совсем. Я даже не представляю, что с ним
будет". А они ей: "Ничего, от этого не умирают". Чувствуешь?
Я снова повернулся к Вовке.
- Да-а. Самобытные девочки. По-моему, раньше я их не видел, ни здесь,
ни в институте.
- Эх, был бы я сейчас посвободнее, я бы ими серьезно занялся, -
вздохнул Вовка.
- Хм! Пожалуй, это мысль.
Я огляделся. Алик с Полиной уже растворились в танцующей толпе, а
Витька-басист по-прежнему потягивал свой коктейль. Я поднялся со своего
места и свободным шагом направился к окну. Меня заинтересовал Вовкин
рассказ. Не то чтобы я безоговорочно поверил ему но какой-то
таинственностыо определенно веяло от этих девиц, сошедших с телеэкрана.
Остановившись перед стройной черноокой красавицей, я очень непринужденно
пригласил ее танцевать. Ах, черт побери! Она так улыбнулась, словно ей
было чрезвычайно приятно.
Дебют я избрал стандартный и узнал, что зовут Лоной ("Редкое имя", -
сострил я), учится, но не у нас, а живет совсем рядом - на Цветочном
бульваре. Я сказйл, что тоже живу на Цветочном, и выразил сожаление, что
мы никогда там не встречались.
- Знаете, Лена, вы меня извините, но у вас такой вид, будто вы
готовите всем присутствующим жуткий сюрприз.
Она внимательно поглядела на меня и улыбнулась.
- А вы против?
- Нет, почему же? Наоборот. Жизнь наша так однообразна... Что-нибудь
чудесное, даже сверхъестественное, совершенно необходимо. Давайте. Если по
улицам будут гулять бронтозавры и снежные люди, я первым готов кричать
"ура!" с балкона.
- А вот этого не будет! - Лена усмехнулась. - Между прочим, нехорошо
подслушивать чужие разговоры. Но уж раз вы так любите таинственные
приключения - пожалуйста, сколько угодно. Но только имейте в виду, каждый
получит то, чего заслуживает!
- Как это получит? - удивился я. - Когда получит?
- Ну, хватит! - сказала Лена. - Мы заболтались!
Музыка вдруг оборвалась, и вспыхнул яркий свет.
Передо мной стоял Алик Черняев, он кричал, что давно пора за стол и
все уже наверху. Я огляделся. Зал был почти пуст. На сцене, потрескивая,
остывала аппаратура, а в дальнем углу меняли прожекторную лампу.
Лены не было.
Черняеву, наконец, надоело смотреть на мою тупую физиономию, он
схватил меня за рукав и потащил в банкетный зал.
В этот вечер я больше не видел Лену и ее подруг, но смутное
предчувствие чего-то необычного тревожило душу. Это ощущение не покидало
меня до следующего утра, едва проснувшись, я вспомнил о Лене, но дать
толковое объяснение вчерашним событиям мне так и не удалось. После
длительных размышлений я решил позвонить Вовке. Может быть,
первооткрыватель "голливудского феномена" знает что-нибудь новое? Ведь он
- виртуоз в своем деле, быть барменом на праздниках ему нравится не
меньше, чем заведовать своими машинами в будни. Он считает своим долгом
быть лично знакомым с каждым.
Я подошел к телефону и снял трубку. Гудка не было, слышалось только
слабое шуршание и легкий электрический треск. Черт, опять не работает,
подумал я, но в этот момент из хаоса шумов донесся далекий, искаженный,
синтетический голос.
- Ну? - спросил он.
- Алло! - закричал я. - Алло!
- Ты не алокай, ты говори, чего нужно, - грубо ответил голос.
- Нужно?.. Я извиняюсь, я, наверное, не туда попал.
- А ты еще никуда и не звонил, - заявил голос.
- Да? То есть я хотел сказать... - Мне на мгновение показалось, что
голос похож на Вовкин. - А кто это?
- Все ему интересно, - проворчал голос и, немного погодя, ответил:
- Это джинн.
- Джим? Алло!
- Сам ты Джим. Сказано - джинн я. Телефонный.
- Ах, джинн!.. Ну тогда все понятно, - я решил ответить шуткой на
шутку. - Только джинны должны говорить "Слушаю и повинуюсь".
- Я тебя уж сколько слушаю и все не пойму, чему тут повиноваться, -
раздраженно огрызнулся голос. - Ну что, будут желания или фиксировать
вызов как хулиганские шалости с телефоном?
- Погодите, а какие желания?
- Так. Ясно. Фиксируем - сам не знает, чего хочет.
- Постойте, - закричал я. - Слушайте, джин, а вы можете сделать так,
чтобы... мм... Вот! Чтобы мой сломанный телевизор работал?
- Желание зафиксировано, - быстро ответил голос. - Повесьте трубку.
Повиноваться приходилось мне. Я пожал плечами и повесил трубку.
"Здравствуйте! - раздалось у меня за спиной. - Сегодня мы расскажем вам о
выращивании лука и чеснока на вашем приусадебном участке..."
Я медленно обернулся. Наш телевизор, простоявший полгода холодным
интерьером, весело демонстрировал посадку лука на чьем-то приусадебном
участке. На экране мелькали руки и нарядные новенькие лопаты с
разноцветными черенками, что было несколько неуместно для черно-белого
телевизора марки "Крым-206".
Осторожно приблизившись к разгулявшемуся ящику, я заглянул в его
распахнутое, разоренное бесчисленными пытками нутро и тихо свистнул. Ни
одна лампа не светилась, многих из них вообще не было на месте, шнур с
вилкой был аккуратно свернут и подвешен к телевизору, но оживший агрегат
совсем не обращал внимания на такие мелочи и продолжал что-то веселое
болтать о витаминах и салатах. Некоторое время я стоял перед телевизором,
уставившись на экран, затем мной овладело лихорадочное возбуждение. Так.
Начинается. А дальше, возможно, будет что-нибудь и похлестче. Выходит, не
напрасно терзали меня предчувствия. Телефонный джинн... Однако я все-таки
идиот. О чем я с ним говорил?! А о чем с ним следовало говорить? Уж
конечно, не о телевизоре. Зачем я вообще приплел этот телевизор? Ах да, я
хотел его проверить, подловить на какомнибудь очевидном примере. Надо
попытаться поговорить с ним еще раз, только что ему сказать? Я подошел к
телефону. "Не хочу быть вольною царицей, хочу быть владычицей морскою",
всплыло в голове. Я снял трубку и испугался. Трубка гудела обычно, ровно,
без шорохов и тресков, так, что стало сразу ясно - никто мне не ответит
далеким синтетическим голосом и не станет, огрызаясь, фиксировать мои
желания. Я был удивлен больше, чем в первый раз, и ужасно разочарован.
"Что ж это ты! - сказал я себе. - Из-за своей тупости, кажется, упустил
такую возможность!.. Попыткато была единственная! А ты... Телевизор ему
подавай... Холодильник ему... Диван тебе с зеркальцем и с полочками для
слонов! Абажур тебе розовый! Ума бы хоть попросил!"
Но уж чего нет, того нет. Не дал Бог ума, так не займешь. Я вспомнил,
что хотел позвонить, и стал набирать номер. Телевизор сзади гремел
маршами. Покажу его Вовке и расскажу все. В конце концов, это не такой уж
пустяк.
Вовка взял трубку сразу, как будто ждал звонка.
- Привет, - сказал я, - слушай, ты не мог бы сейчас ко мне зайти?
- Привет, - ответил Вовка, помолчал и затем неуверенно добавил: - А
это кто?
- Ты что, не выспался? Ты во сколько вчера вернулся?
- А, это ты! - Он вздохнул почему-то с облегчением. - Я как раз
собирался тебе звонить, тут со мной такая история...
Так, подумал я, история. Значит, он тоже познакомился с нашими милыми
девочками. Интересно.
- А с кем из них ты разговаривал? - спросил я.
- Что?
- Я говорю, с кем из вчерашних девиц ты разговаривал. Из тех, которые
Голливуд и Кристалл Палас.
В трубке послышалось сопение.
- А ты откуда знаешь?
- Придешь - расскажу. Так что за история там с тобой?
- Черт его знает... Я уж боюсь об этом говорить, чистый бред
получается.
- А ты попробуй.
- Ладно, приду попробую... Только ты имей в виду, я спиртного не
употребляю. И родственники у меня все нормальные... В Бога я верю, в черта
- тоже, а это... не знаю. Все помню четко, но доказательств пет никаких.
Мы помолчали. У меня за спинок телевизор снова заиграл что-то очень
бодрое.
- Давай приходи, - сказал я, - кажется, есть доказательства.
- Если бы я не видел своими глазами... да даже если бы и видел! Если
бы не вся эта чертовщина...
Вовка уже минут десять копался в телевизоре. Он вооружился моим
тестером, но пока не мог поймать ни одного сигнала, свидетельствующего о
каких-либо процессах в цепях этого ящика. В отчаянии он начал вынимать
оставшиеся лампы, разобрал руками высоковольтный блок и уже примеривался
вынуть кинескоп. Я рассказал ему о своих вчерашних похождениях и о
телефонном джинне. Он надолго задумался, а потом вдруг просветлел.
- А это неплохо! - сказал он. - Это совсем неплохо!
Я понял, как угнетали Вовку его собственные приключения. Собравшись с
духом, он начал рассказывать:
- Вчера, как только ты отошел, появляется одна из этих красавиц, мило
мне улыбается и говорит: "Извините, пожалуйста, у вас не найдется
электрического фонарика?"
- Натурально, - говорю. - Сейчас поищем, была где-то парочка,
специально для такого случая. Вы присаживайтесь, отдохните, могу вам
коктейль предложить.
Тут же наливаю и подаю ей с лимончиком и соломинкой.
- А если не секрет, - говорю. - Что вы собираетесь делать с
фонариком? Тут, кроме танцевального зала, кругом светло.
Чувствую - мнется, не знает, что сказать, Я опять:
"Да вы присаживайтесь, я сейчас в подсобку сбегаю и принесу".
Садится она, по, видно, торопится очень или думает о чем-то своем,
рассеянно берет коктейль - и хлобысь его одним глотком! Я так и
остолбенел, а она хоть бы что, ставит бокал на стол и опять на меня
смотрит, мол, что же ты стоишь? Ну и крошка, думаю, кто ж тебя воспитал,
такую непосредственную?
- Понимаете, - говорит, - подруга уронила цепочку под лестницу, там
не видно ничего, и свет не включается.
- Ну, это не страшно, - отвечаю. - Сейчас найдем. - А сам думаю: "Ты
бы еще лимоном закусила, темень бескультурная!"
Ну сходил я в подсобку, там, правда, фонарик есть, возвращаюсь и
говорю: "Пойдемте, разыщем вашу цепочку". А она мне: "Извините, но если
можно, мы сами.
Моя подруга такая застенчивая, она мне строго-настрого запретила
отвлекать кого-либо от праздника из-за таких глупостей".
"Господи, - думаю, - и говорит-то как-то не почеловечески". Я,
конечно, еще немного повозражал, мол, ничего не стоит, не беспокойтесь,
очень приятно было бы оказать помощь, однако она, вежливо так, но твердо,
отказывается. Ну, что ж делать, вручил ей фонарик, пожелал успеха, и она
ушла.
А я стою и размышляю. И чем больше размышляю, тем сильнее чувствую -
есть тут все-таки что-то несуразное. Дурацкое что-то. Путают меня и лапшой
обвешивают со всех сторон. Как это можно у нас что-нибудь под лестницу
уронить? Там между пролетами и щелки-то нет. И что да скромность такая: не
дай Бог, кто-нибудь поможет найти? Так мне стало любопытно в этот момент,
что я решил пойти взглянуть, как бы мимоходом, чего там делается. Вышел я
в коридор - и на лестницу. Быстренько спустился до первого этажа и вижу -
идет впереди моя красавица с фонариком, спускается в фойе и прямиком - в
коридор. Ясное дело, думаю, чего она под лестницу полезет? Чего она там
потеряла? А нужно ей, болезной, к завхозу или к заведующей, поговорить
среди ночи о наболевшем. Короче говоря, в голове у меня каша, и я иду себе
тихонько дальше. Остановился в тени за колонной и вижу: проходит она весь
коридор и останавливается у самой дальней двери. Открывает ее и спускается
в подвал.
Ну, детектив! Я перебежками по коридору тоже подобрался к этой двери
и приоткрыл ее. Внизу где-то маячит свет, шагов не слышно, наверное, она
уже отошла далеко. Тогда и я спускаюсь по лестнице в подвал и тихонько
пробираюсь к свету. Минут десять я так крался, не меньше. Наконец вижу -
впереди светится прямоугольник прохода и вроде бы слышится голос. Я
подошел совсем близко к этому проему, заглянул внутрь да так и застыл на
месте. Ох, думаю, зря я здесь оказался. Не надо мне было сюда ходить. Не
люблю я всей этой мистики и не признаю. А тут... Подвал как подвал: вдоль
стен трубы, вентили какие-то, штукатурка обвалилась кое-где... Но посреди
этой каморки стояла красотка в наряде кинозвезды и что-то очень тихо и
монотонно говорила трем-четырем десяткам разномастных кошек!
Мне прямо тоскливо сделалось. То ли от страха, то ли еще от чего, не
знаю, только стою, как дурак, высунулся в дверь и пошевелиться не могу.
Тут меня кошки эти заметили, уставились все, как одна, и смотрят.
Спокойно так смотрят, с достоинством. И она поворачивается.
Направляет на меня фонарь и говорит: "Так! Это у вас привычка такая -
выслеживать кого-нибудь или входит в обязанности?" Я молчу, как стукнутый,
а она начинает меня отчитывать, и главное, так невозмутимо, будто я к ней
в трамвае привязался, а она меня там же на место ставит. "Вам самому, -
говорит, - наверное, неприятно было бы, если бы вас выслеживали. Вы,
вероятно, такого чувства и не испытывали никогда". Я уже хотел было что-то
сказать, но фонарик вдруг погас, и стало темно, как в сейфе. Я стою, боюсь
пошевелиться. Тишина, Ни шороха, ни шагов, ни дыхания. Ничего. Меня даже
дрожь взяла. "Эй, - говорю, - вы где?"
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг