Снова пульс зашкалило. Ничего, иду. Вот только от пота мокрый - хоть
выжимай. Тот, кто за мной наблюдает, обязательно отметит: Щукин идет мимо
трупа Фалеева весь в поту. А что поделаешь? Пот - вещь неподконтрольная,
его не победишь тренировкой.
Бедный ты мой парень! Наверное, и пальцем пошевелить не успел. Господи,
Володя, это тебя-то! Я лишь раз видел тебя в неогневом бою - то было
зрелище.
...Вашингтон. Мы шли из Агентства по охране окружающей среды в свою
гостиницу, нам забронировали места в "Чэннел", и вдруг на углу Шестой и
авеню Мэн, прямо перед "Ареной", - пятеро крепких ребят с цепями и ядрами.
Есть такое развлечение у тамошней "золотой" молодежи - носить на шнурке,
привязанном к локтю, полуторафунтовое ядро. Вам мило пуляют ядром в лоб, и
вы долго - очень долго - ничего не помните. Если, конечно, остаетесь живы.
Дальше все было быстро. Володя крикнул: "Саша, возьми рыжего!" Я нырнул
вбок, в прыжке нанес рыжему удар носком левой ноги, перенес тяжесть на ту
же ногу, чтобы пяткой правой врезать ближайшему молодцу в зубы, и... мой
каблук встретил пустоту. Я еле удержался. Три человека, не считая рыжего,
лежали на асфальте, тонко и жалобно воя. Последний из нападавших сидел на
корточках, подпирая штангу уличного светильника, и беззвучно плакал,
хватая ртом воздух.
Нечто подобное я видел только раз в жизни и то в кино: в фильме Акира
Куросавы "Красная борода". Примерно такими же приемами Тосиро Мифунэ в
образе врача Пиидэ учил уму-разуму подонков. На экране все это было
несколько растянуто. Володя же управился за три секунды. Где он этому
научился, Фалеев мне так и не сказал.
- Занятный кистень. - Володя с интересом разглядывал оружие,
захваченное в бою, и сунул ядро в карман. - Оставлю на память. А теперь
давай уносить ноги. Придет полиция, начнется шум, а я этого не люблю.
Мы долго еще бродили по задворкам Эм-стрит, не решаясь выйти к каналу
Вашингтона, на котором стояла наша гостиница...
А теперь Володя мертв. Проходя мимо, я заметил на его шее, с левой
стороны, красную точку и небольшую припухлость - след инъекции, сделанной
"летающей иглой". Кто-то шел по проходу и выпустил из пневмопатрона
крохотную иголочку - остроконечную ампулу мгновенного яда в
легкорастворимой оболочке. И все.
Какая же сволочная у нас работа! Трижды сволочная. Рядом - убитый друг,
а ты пробираешься к своему креслу, извиняешься перед соседом (может быть,
как раз он убил?), вежливо улыбаешься, усаживаешься аккуратно, нажимаешь
на кнопку, говоришь стюардессе, что хотел бы чего-нибудь прохладительного,
ждешь, равнодушно постукивая пальцами по подлокотнику, стюардесса - само
обаяние (а может, убийца - она?) - приносит стакан ледяного апельсинового
сока, ты пьешь маленькими глотками, отдаешь стакан, снова улыбаешься:
"Благодарю вас!" - наконец, откидываешься на спинку кресла, всем видом
изображая уверенность и добродушное настроение. А сам в поту, весь в
поту...
Так, выждал минуту. Две. Три. Все спокойно. На меня никто не смотрит. Я
тоже ни на кого не смотрю. Я гулял по крейсеру, выпил сока, теперь хочу
поспать. Имею право? Имею. Я задергиваю шторку, отделяющую меня от
пассажира справа. Место слева пустует. Гением был тот человек, который
придумал в самолетах эти шторки. Защита личной жизни поднята здесь на
должную высоту.
Господи, что делать? Что делать?!
Только одно: снова взяться за криптограмму. Месть пока придется
отложить. Она будет, эта месть, но - потом. Того, кто убил Володю, я
вытащу из-под земли. Клянусь.
8
Я достал комп и снова включил индикатор. Вызвал из памяти матрицу
криптограммы. По-моему, я уже знаю ее наизусть.
Пока я гулял по "Стратопорту", у меня окончательно сложилась мысль:
что-то я напутал с частотным анализом. Вернее, не я напутал, а компьютер.
В том, что шифровка близка к разгадке, я не сомневался. Но в то же время
меня не покидало подозрение, что кодовый алфавит должен читаться
совершенно иначе.
Попробуем еще раз. Частотный анализ произведен правильно - в этом я был
уверен. Тут комп не мог ошибиться. Но что касается согласных - здесь, как
говорится, возможны варианты. Я задал компу новую программу - перебрать
все комбинации подстановки согласных и выдать на индикатор оптимальную.
Задача не из сложных. Через несколько секунд передо мной вспыхнул новый
набор букв:
The canoe SEG AE tens RD
MR SFA hog ice nl roes FA is deld
BD Myl IRQU ire BE sn iebai goes В NV
uran OV SRN UJ VJ tin ear a ELF X JAN
WA SR RI ham at rm eh R.
Самое поразительное заключалось в том факте, что и здесь были ключевые
слова, позволяющие сделать вывод о... Да о том же самом - о правильности
дешифровки. Эти слова бросались в глаза, словно индикатор выделил их
цветом.
The canoe - первое слово и сразу we - знакомое секретное обозначение.
Далее кодовая фраза hag ice - "ведьмин лед". Любопытно, что если начало
второй строки прочитать как MRS Fahag, то смысл становится еще более
прозрачным: есть такая плавучая мастерская (Maintenance and Repair Ship)
"Фахаг", она плавает в Индийском океане и приписана к порту Аден.
Аббревиатура IRQU настораживает, и весьма: если не ошибаюсь, имеется в
виду что-то связанное с американской 98-й пехотной дивизией, носящей
кодовое название "Ирокез". Наконец, слова uran (пояснения не требуются) и
tin ear. Последнее словосочетание недвусмысленно указывает на меня. Tin
ear - "жестяное ухо", в переводе со сленга означает "человек с
изуродованной ушной раковиной"... Мое левое ухо, если не скрывать его
волосами, действительно выглядит не совсем ладно - память о бойких
ребятах, с которыми я повстречался в Туамасине. Я не раз давал себе слово
лечь в косметическую клинику, да так и не собрался.
Итак, опять текст, полный скрытых намеков и туманных указаний. И
вдобавок выводящий адресата прямо на меня.
В первом приближении перевод (не только с английского, но и с языка
военных сокращений) выглядит так - я набрал русский текст и вывел его на
индикатор:
"Группа по технической разработке систем оружия "Каноэ"... наличие
оборудования... напряженность... секретные сведения морской разведки...
унитарные боеприпасы с переменным зарядом... "ведьмин лед"... non licet...
"косули"... полевая артиллерия доставлена... срок готовности 12 мая...
гнев "Ирокеза"... Английский банк... бортовой номер iebai (95219)
направляется на В (базу) в NV (Северном Вьетнаме)... уран... самолет
службы наблюдения... спутниковая радионавигационная система... UJ
(неопознанное реактивное топливо)... VJ (эскадрилья общего назначения)...
"жестяное ухо" работает на чрезвычайно низких частотах... экстренная
просьба обосновать полномочия на ведение переговоров... заявка на отправку
грузов заводской сборки... радиоперехват... радиооператор в комнате 58...
Р."
Нет, это невозможно. Бред собачий, хотя и с проблесками мысли. И с
вклинившейся латынью: non licet - значит "не разрешается". И вдобавок с
архаизмом "Северный Вьетнам". К тому же изобилующая разночтениями.
Например, у Mrs Fahag есть третий смысл: речь может идти о некоей "госпоже
Фахаг". Если сочетание Be SN iebai goes BNV прочитать иначе, то получится:
"бельгийское судно с бортовым номером 95219 пустить ко дну как
несущественное". Аббревиатура ELF - "чрезвычайно низкие частоты" - может
оказаться словом elf, а при чем тут эльфы, я понятия не имею. Впрочем,
по-немецки это "одиннадцать". Но текст же английский, тут сомнений нет.
Дальше - XJAN. Extra Justification for Authority to Negotiate -
"экстренная просьба обосновать полномочия на ведение переговоров"... Чушь.
Буква Х - третья от конца, двадцать четвертая от начала. Наверное, имеется
в виду 24 января. Что у нас будет 24 января? Сокрыто мраком...
Наконец, последние семь знаков любой эксперт, будь он семи пядей во
лбу, прочитает, как минимум, семью разными способами. К примеру, так:
"...донесение об аварии летательного аппарата в штате Мэн... последствия
тяжелые... Р." И кто этот таинственный "Р" - Роберт, Ричард, Ростислав,
Рогволд?
Я еще раз вспомнил первый вариант прочтения криптограммы: буй, боевая
техника, комитет вооружений, ядерные подрывные средства, Северный Йемен,
выход на цель, атомный потенциал... Приплюсовал к этому любопытнейшему
ряду новые заметные словечки: системы оружия, морская разведка, унитарные
боеприпасы, "косули" (за этим новейшим кодовым обозначением скрываются
наступательные ракеты о неядерными боеголовками - далекие потомки
сверхсекретной бомбы БЛ-У82 "Прыжок коммандос", испытанной еще во время
вьетнамской войны), полевая артиллерия, неопознанное реактивное топливо,
радиоперехват... Так и мерещится, будто за этими терминами кроется что-то
очень и очень грозное. Фронтальный подрыв всей деятельности Комитета по
разоружению. Это самое малое. А самое большее - война.
В голове зашевелились мало соответствующие моей скромной роли мысли об
ответственности, о бремени долга, которое вдруг взваливается на плечи
одного человека... Почему же именно на мои плечи?
А потом я сделал вот что. Я глубоко вздохнул я стер из памяти компа оба
варианта расшифровки.
Все - липа. Игра случая. Не может быть в расшифровке столько
двусмысленностей. Не может код строиться на сокращениях, каждое из которых
истолковывается пятнадцатью разными способами. Ну, не пятнадцатью, пусть
тремя. Даже двумя. И двух прочтений достаточно, чтобы сразу,
незамедлительно отказаться от криптоанализа текста.
А я сам водил себя за нос. Полчаса, если не целый час. Передоверился
компьютеру. И время ушло. Цепляясь за нить каверзных совпадений, я упустил
инициативу.
Теперь до посадки в Нассау осталось совсем немного времени. Я сижу с
пустыми руками, Володя убит, Олав торжествует, сколько-то неизвестных
агентов ловят каждое мое движение, Мерта...
Мерта!
9
Я отдергиваю шторку, встаю, пробираюсь мимо пассажира, сидящего справа,
ловлю взглядом выражение его лица. Если противник, то хороший актер,
потому что реакция нулевая.
Выхожу в проход. Теперь мне надо не спеша прогуляться по "Стратопорту"
таким маршрутом, чтобы оказаться лицом к лицу с Мертой. Значит, в проход
ее салона мне надо войти с носа. Я иду по своему салону, слева вижу тело
Володи, он по-прежнему сидит в не очень естественной позе, но подозрений у
окружающих не вызывает - спит себе человек, забылся в дреме, вот затечет у
него рука или нога, так встанет и разомнется.
Иду дальше: кормовой коридор, причальная галерея, тамбур, снова
причальная галерея - на этот раз крыла В. Чуть дальше, там, где причальная
галерея переходит в следующий кормовой коридор, находится бар. На
"Стратопорте" их четыре - по одному на каждое крыло. Осторожно
оглянувшись, вхожу в бар крыла В, вытягивая левой рукой из кармана пиджака
универсальный ключ.
На мое счастье, в тесноватом отсеке посетителей нет. Стюард встает со
стула, откладывая в сторону комп, на котором он что-то подсчитывал. Левой
рукой я захлопываю дверь, одновременно всовываю в скважину универсальный
ключ и нажимаю на кнопку в торце рукоятки. Все, дверь наглухо заперта.
Правая рука уже выхватила из-за пояса инъект-пистолет, легкий хлопок,
ампула впивается в щеку стюарда. Он взмахивает рукой, чтобы выдернуть
иглу, но не успевает: снотворное мгновенно всосалось, бармен падает,
цепляется пальцами за стойку, роняя комп, роняя шейкер, роняя блестящую
тарелку с разменной монетой... Очень много шума.
Ближайшие три часа стюард будет спать. Проснется с головной болью,
которая, впрочем, скоро пройдет. Других последствий инъекции не будет.
Я шарю под стойкой и нахожу то, ради чего затеял всю эту операцию:
магнитную табличку с надписью "Перерыв". Открываю дверь, выглядываю в
коридор: ни души. Выскальзываю наружу, запираю дверь и пришлепываю
табличку. Все четко. Теперь, чтобы воспользоваться баром, надо идти в
соседнее крыло.
Через центральный салон крыла В прохожу в носовой коридор, а из него
попадаю в проход левого салона.
Впереди справа - точеная головка с льняными волосами, перехваченными
шнурком. Нестареющее красивое лицо. И опять - молниеносный взгляд, как
удар бичом. На этот раз я ждал его. И остановился, изображая изумление.
Словно бы в сильном волнении, приглаживаю волосы.
- Мерта! Неужели вы? Мерта... э-э... Ольсен?
- Мерта, - говорит она, мило улыбаясь. - Только не Ольсен, а Эдельгрен.
А вы, простите...
- Ну, конечно, Мерта Ольсен! - Я не слышу ответа. - Восемнадцать лет
прошло, а вы все такая же! Ничуть не изменились. Вот что значит настоящая
женщина!
В глазах Мерты "искреннее" удивление.
- Кого я вижу? - восклицает она. - Алекс... Да, конечно же, русский
медик Алекс. Извините, фамилию вашу я не помню, русские фамилии такие...
языколомные. Прошу прощения.
С полминуты мы увлеченно щебечем. Ну как же, мы так рады этой нечаянной
встрече, ведь столько лет прошло, а вот надо же - узнали друг друга я есть
что вспомнить...
- А вы, Алекс, изменились. Раздались вширь, стали массивным, я бы даже
сказала - литым. Мускулы и стать. Тогда, в Югославии, вы были рыхлым
улыбчивым молодым человеком, склонным к идеализму.
- Нет, вы перегибаете палку. Полон идеализма - это, пожалуй, вернее. В
молодости мы все живем иллюзиями. Да, тот майский симпозиум забыть
невозможно. Адриатика, бора, землетрясения... Как романтично все было!
- Алекс, вы такой же сентиментальный, как и прежде. А говорите, что
лишились иллюзий юности.
- Послушайте, мы так и будем здесь разговаривать? Давайте пойдем в бар.
Правда, в вашем крыле, насколько я знаю, бар закрыт, но в крыле С он
должен работать. Кофе на "Стратопорте" превосходен.
- Ради встречи можно выпить чего-нибудь и покрепче кофе.
Мерта обворожительно улыбается, вставая с места.
Мы выходим в кормовой коридор. Минуем причальную галерею, подходим к
двери бара.
- Действительно закрыто, - говорит Мерта, умудряясь окрасить эту
короткую фразу множеством интонационных оттенков: здесь и честное
недоумение, и шаловливое недоверие к моим недавним словам, и некоторое
уважение к человеку, который иногда, оказывается, говорит правду. - Может,
это ошибка?
Мерта дергает за ручку двери, но та не поддается. Против универсального
ключа можно бороться только универсальным ключом. А они на "Стратопорте"
только у капитана, у первых пилотов и у главного стюарда. И еще у меня.
Пронести такой ключ на борт постороннему человеку практически невозможно:
в рукоятку вделан маячок, на сигналы которого система предполетного
контроля реагирует истошными воплями.
- Очевидно, технические неполадки, - бодро говорю я и продолжаю
настаивать: - А чем хуже бар в крыле С?
Мы идем дальше. Перед нами шлюзовой тамбур, соединяющий кормовые
коридоры крыльев В и С.
Я открываю дверь шлюза, пропускаю Мерту вперед, захлопываю дверь, тут
же запираю ее универсальным ключом, совсем не по-джентльменски отпихиваю
Мерту, прыгаю к дальней двери и тем же ключом фиксирую замок.
Оборачиваюсь. И... получаю серию хлестких ударов, которую еле-еле успеваю
блокировать: в пах, в солнечное сплетение и по адамову яблоку. Еще два
удара - по надкостнице большой берцовой кости и в верхнюю челюсть. Руку
Мерты я перехватываю, но ребро ее туфли входит в чувствительное
соприкосновение с моей голенью. Больно.
Теперь атакую я. Несильно. Но метко. Так, чтобы Мерта приходила в себя
примерно минуту. Защита у нее поставлена слабовато. Или сказывается
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг