Виталий Бабенко.
Встреча
-----------------------------------------------------------------------
Сборник "Поселок на краю Галактики".
OCR & spellcheck by HarryFan, 22 August 2000
-----------------------------------------------------------------------
1
"Изготовленный в Йемене заводским способом опытный образец буя,
стойкого к воздействию окружающей среды и работающего на атомной
энергии... косить... Том... гарантировано... огнестрельная боевая
техника... в случае аварии буя ядерные подрывные средства... поправка
часов 21... блестящий выход на цель... большой приз... зрительная
сигнализация... точная копия... 5 сверху... комитет вооружений...
сторожевой корабль 914 Северный Йемен 923... средства связи работают в
режиме "только передача"... ядерный взрыв в воздухе... несамоходный
беспалубный лихтер... главная действующая база... курс корабля 38...
...местоположение сомнительно"... Британская европейская авиатранспортная
компания... наблюдатель N_15 угандийской зоны... "хабла"... настроения
предательские... атомный потенциал... радиотехническая разведка... О".
Я читал и перечитывал эту ахинею, тонкими зелеными штрихами написанную
на индикаторе компа, в ничего не понимал. Два часа я бился над
шифрограммой, нашел ключ, даже два ключа, - и все впустую. Получалась
какая-то чушь, не лишенная, впрочем, известного смысла.
Судя по расшифровке, речь шла о морских операциях, вероятно с
применением ядерного оружия, в водах, омывающих Аравийский полуостров. Еще
здесь как-то была замешана Уганда. И почему-то британская авиакомпания. И
конечно, комитет вооружений - законспирированная "ложа", представители
которой неизменно ускользали от нас.
Другой вариант: декодирование пошло по ложному пути, и тогда передо
мной абсолютная абракадабра. Нет, вряд ли. В Йемене, в частности на
Сокотре, действительно собирали опытный образец экологического буя с
атомной энергоустановкой. Этот буй только называется экологическим, на
самом деле контроль над его производством установлен нашим Комитетом.
Когда мы запустим серию и разбросаем такие буи по океанам, любая
активность военного характера во всех средах неизбежно попадет в поле
зрения.
Но что такое "хабла"? И перевести mood rat как "предательские
настроения" можно лишь с большой натяжкой. Ну какой из меня дешифровщик?
Краткий курс декодирования, который я прошел за неделю до вылета на
аукционы, да юношеское увлечение числами Фибоначчи - вот все, что у меня в
активе. Плюс, разумеется, компьютер с ридаром - без этих приборов я вообще
не получил бы в руки шифрограмму. А в пассиве - нехватка времени, слабое
знание американского военного сленга и напряжение, в котором приходится
работать. Не хватало еще, чтобы Олав засек, чем я занимаюсь, спокойно сидя
в кресле "Стратопорта". Ужасно нервирует неуверенность: нет, нет у меня
гарантии, что криптограмма декодирована однозначно!
Я стер с индикатора русский вариант и вызвал из памяти компа английский
текст.
Prefab Yemen AE РЕВ mow
Тот garand FЕ buoy EMG
АОМ WE U mow Т kudo
VS do e IE MB DE iad N Yem
ibc SO AB YC MOB shch
PD BEA O ae UG Z habla
mood rat APOT EB O.
Однозначности - никакой. Правда, первая строчка ясна, за исключением
последнего слова mow - "косить". Зато для четвертой строки напрашивается
совершенно иное прочтение: VS - "противолодочная эскадрилья"... do - "дело
(в смысле "бой")... е - по порядку в алфавите цифра 5, оценка обстановки
по данным разведки... бомбардировщик-ракетоносец... противолодочный
корабль... iad - 914... N YEM - "Северный Йемен"... Тоже, конечно, чушь,
но какой-то смысл во всем этом обязательно есть.
В пятой строчке и дальше - опять сплошные разночтения. SO может
обозначать и "только передача", и "особое распоряжение, специальный
приказ", а "воздушный ядерный взрыв" (AB) способен обернуться "авиационной
базой". Shch я перевел как "курс корабля 38", произвольно заменив
буквенные обозначения цифровыми, а ведь это вполне может быть английской
передачей русского "щ", и тогда дело принимает совсем оригинальный оборот:
моя фамилия Щукин. Впрочем, с той же вероятностью эти четыре буквы
означают ship's heading Channel, то есть "курс корабля - Ла-Манш".
Наконец, последние строки. UG - это Уганда; кажется, ничего здесь
больше не придумаешь. Но Z habla можно расшифровать как "зона 812 -
пусковой район", тогда дальше: "главный боевой приказ 4...
ракета-торпеда... ядерный снаряд... радиотехническая разведка... О". В
этом варианте текст тоже заканчивается буквой О, и это, безусловно,
означает "Олав" или "Ольсен". Вот он сидит впереди, в пятом ряду, - Олав
Ольсен, мой старый знакомый и одновременно незнакомец. Его золотая
шевелюра, совершенно не тронутая сединой, видна из любой точки салона. В
Ольсене ровно два метра, все самолетные кресла для пего малы.
Итак, О - это Олав. На всякий случай у меня есть запасной вариант
расшифровки, в котором сокращение имени информанта отсутствует: "LA mood
RA TA PO Ter O". Что означает: "Пусковая зона... тональность...
разведывательный самолет (или, может быть, радиус действия)... район
цели... территория первоочередного наступательного удара - 15..." Можно
расшифровать и совсем коротко: бред!
Два часа назад я взялся за дело с воодушевлением. Казалось бы, в чем
проблема? У меня мощный карманный компьютер, задача имеет решение, значит,
я его получу. Раз, два - и готово. Я догадываюсь, что от двоичного кода
надо перейти к четверичному. Еще усилие - и я раскалываю главный орешек:
меня осеняет, почему матрица имеет такую странную форму - прямоугольную и
с "хвостом". А потом - тупик. Я безнадежно погряз в военных аббревиатурах.
Между тем времени осталось немного - до Нассау всего два часа.
"Стратопорт" уверенно несет меня к цели и крадет минуту за минутой. Сейчас
от нас отрываются челноки, идущие на Филадельфию, Балтимор и Вашингтон, а
через несколько минут мы примем ричмондские и норфолские челноки.
Проклятые аббревиатуры. Как же они навязли в зубах! Последние полчаса я
не могу отделаться от мысли, что теперь мне никогда не придется говорить
нормальным, "несекретным" языком, во всем мне будет мерещиться тайный
смысл. "М ойдя ДЯС а мы ХЧЕ стн ЫХПР ав ИЛ..."
...Золотая копна над креслом в пятом ряду начинает шевелиться.
Очевидно, Олав решил встать. Интересно, в каком кармане пиджака он держит
компьютер - в наружном или внутреннем? То, что Ольсен где-то распрощался
со своим чемоданом, я заметил давно.
Я выключаю комп, прячу его во внутренний карман пиджака, откидываюсь на
спинку сиденья и закрываю глаза. Делаю вид, что закрываю. Надо
расслабиться и переключиться с криптограммы на что-то другое...
2
Я вспомнил аукцион в Рейкьявике - первую распродажу военной техники, на
которой мне довелось побывать. Аукцион был всего три дня назад, а память
уже отнесла это событие в далекое прошлое. Я запутался в часовых поясах,
мне все время хотелось спать, и лишь лошадиные дозы кофе - а я его не
люблю, предпочитаю крепкий чай - держали меня в форме. Сердце реагировало
на кофе учащенным биением, и мне это не нравилось.
Аукцион проходил в гостинице "Борг". Народу было немного: около
двадцати представителей военных ведомств Северной Америки и Европы,
примерно столько же официальных покупателей, представляющих международные
организации, и около пятидесяти экспертов Комитета по разоружению, в число
которых входил и я. К моему удивлению, пресс-группа оказалась куда как
скромной. Впрочем, чему удивляться? Аукцион только для меня был в новинку,
а вообще систему наладили давно. Первые торги действительно собирали
огромные толпы видеорепортеров и газетчиков. А теперь военные распродажи
катились по накатанной колее и не сулили никаких неожиданностей.
Рейкьявикский торг отличался от всех предыдущих. Впервые с аукциона шла
атомная ракетная подводная лодка системы "Трайдент". На нее претендовали
три покупателя: Международный центр эксплуатации океанов (солидная фирма,
я бывал у них в штаб-квартире, во французском городе Сен-Назар),
Международный институт прикладного системного анализа (зачем им
понадобилась лодка - ума не приложу, ведь Лаксенбург, где расположен
институт, - сугубо континентальный городок, спутник Вены) и Международная
комиссия по новым и возобновляемым источникам энергии, базирующаяся в
Дар-эс-Саламе. ВМС США, продавец лодки, заломили астрономическую цену, по
меньшей мере вдвое выше истинной (притом без вооружения - ракеты
"Трайдент-2" продаются на отдельном аукционе). Торг шел вяло, и я не чаял
дождаться его окончания.
Особенность таких аукционов в том, что итоги сделки остаются в секрете.
О них знают лишь продавец и покупатель. Исключение делается только для
узкого круга экспертов КОМРАЗа - Комитета по разоружению. Представителей
прессы к подобной информации не допускают. Мировая печать, телевидение и
радиовещание знают только, что такой-то объект продан, он вышел из рук
военного ведомства и поступил в распоряжение Сообщества наций. А куда он
попал, в какой комитет, центр, комиссию или институт, - это уже тайна. В
мире еще много сил, противодействующих разоружению, и пути перемещения
военной техники, пусть даже и распотрошенной, не должны быть известны всем
и каждому.
Кстати, я эксперт из отдела безопасности КОМРАЗа. Моя задача - не
допустить огласки.
Продажа подводной лодки обещала затянуться на несколько недель, зато
остальная программа аукциона была выполнена поразительно быстро, буквально
за день. МАГАТЭ - в лице его сенегальского представителя - довольно дешево
купило нейтронную начинку тридцати противоракет "Спринт" системы
"Сейфгард". А Международное управление по вопросам солнечной энергии
приобрело десять бомбардировщиков B-52G. Их должны были перебросить из
штата Нью-Йорк на остров Снятой Елены. Там, близ Джеймстауна, создан
специальный производственный центр по переоборудованию самолетов
стратегической авиации для использования в мирных целях. Наконец,
лозаннское подразделение ИЮПАК - Международного союза теоретической и
прикладной химии - закупило - страшно представить! - два миллиона литров
зарина и VX; эти американские запасы боевых отравляющих веществ хранятся в
западногерманском городе Фишбахе. Не знаю уж, как в Лозанне собираются
расправляться с этими нервно-паралитическими газами, но что-то они
придумали. Наверное, есть способ превратить их в неядовитые соединения и
пустить в какой-нибудь синтез. Не будет же ИЮПАК выбрасывать деньги на
ветер.
Эти сделки быстро закончились, я проследил за режимом секретности и уже
вечером мог сесть на челнок Рейкьявик - "Стратопорт". Следующим пунктом в
моей программе значился Галифакс, а финиш турне намечался на Багамах.
Люди, которых я увидел в Рейкьявике, остались бы калейдоскопом лиц,
если бы не Олав. Крупные черты, может быть, некоторая одутловатость, если
бы не гибкость мимики, отличающая прекрасного актера, - это лицо
выделялось на общем фоне. В моем сознании прозвенел сигнал тревоги, и
цепочка вопросов замкнулась в круг, из которого я уже второй день ищу
выход.
Что здесь делает Олав? Кого представляет? Какова его цель? Аукцион?
Тогда какая сделка? Или кто-то из присутствующих? Кто - продавцы или
покупатели? Или эксперты? Или я сам? Вероятно ли, чтобы Ольсена приставили
ко мне?
А если мы встретились случайно - узнал ли он меня? Плохо, если узнал.
Поскольку Олав здесь наверняка по спецзаданию и о моей роли он должен
догадываться, то, надо полагать, он попытается вывести меня из игры. Где и
когда?
Хотя, может быть, он меня не засек... Все-таки со времени нашего
знакомства прошло восемнадцать лет. Нет, надежда на забывчивость - это из
области иллюзий. Последние пять лет, что я работаю в КОМРАЗе, Олав не раз
проходил по ориентировкам. Как же - Олав Ольсен, независимый шведский
журналист, автор сенсационных публикаций, связанных с делами об
отравлениях и ядовитых выбросах в атмосферу (это информация для широкого
читателя). И он же - кадровый офицер ЦРУ, профессионал высокого класса,
крупнейший знаток лучевого оружия (а это - только для посвященных). Но о
том, что Ольсен должен быть на рейкьявикском аукционе, я не знал.
А может, и я проходил по ориентировкам, с которыми знакомили спецов в
его, Ольсена, фирме? И мой прилет и Исландию они тоже упустили?
В любом случае по лицу Олава я не угадаю ничего. Я ни в коем случае не
должен "узнавать" его первым. Что бы ни произошло. До той поры, пока я не
пойму, зачем он прилетел в Исландию.
3
С Олавом я познакомился в Югославии в 1978 году. Тогда я работал
экспертом-токсикологом и был командирован на симпозиум по судебной
экспертизе. Он проходил в очаровательном месте под названием Макарска
Ривьера.
Три дня мы жили в роскошной гостинице в местечке Тучепи, обсуждали свои
профессиональные проблемы и наслаждались видами Адриатики. Погода,
впрочем, нас не радовала. С прибрежных гор налетала не по сезону яростная
бора, вода в море была ледяной, и купались с риском для здоровья лишь
редкие смельчаки. Вдобавок ко всему тучи ходили кругами над
неправдоподобно зеленым, малахитовым морем и регулярно проливались дождями
точно над курортными поселками. По ночам в море били молнии и землю
трясло. Год был сейсмический.
На третий день я отправился пешком в городок Макарска. Тут-то и нагнал
меня шведский журналист, огромный рост и отменную физическую силу которого
я отметил еще на открытии симпозиума. Потом мы виделись на заседаниях, но
познакомиться так и не удалось.
Олав Ольсен - так он представился - тоже направлялся в Макарска. На вид
он выглядел моим ровесником, лет 28-30, не больше. Его английский, вернее
американский, был совершенно чистый, с той долей неправильности, которая
отличает человека, говорящего на родном языке, от способного к языкам
иностранца.
В Макарска мы зашли в музей фауны, купили высушенных морских ежей,
потом стояли на пирсе и долго ворчали но поводу радужных разводов нефти,
видневшихся на акватории маленького порта. В Тучепи мы вернулись добрыми
знакомыми. И почти всю ночь сидели в номере, который занимали Олав и его
жена Мерта. Олав рассказывал, какую реакцию в Швеции вызвал его материал о
выбросе в атмосферу диоксина при взрыве в Амстердаме на заводе "Филипс -
Дюфар" в 1963 году. Статья его была напечатана через много лет после
аварии, но молодой Ольсен был талантлив. Потом он писал о трагедии Севезо,
об утечке нервно-паралитического газа на Дагуэйском полигоне в Скалистых
горах... Этот шведский журналист оказался симпатичным парнем.
Много позже, когда я перешел на другую работу, я узнал, что Олав Ольсен
такой же швед, как я китаец. Терри Лейтон - так его звали на самом деле. А
хрупкая изящная женщина с чистыми глазами, которая сопровождала его в
путешествиях, была действительно шведкой. Она разъезжала под собственным
именем, и никаких супружеских уз между ней и Ольсеном не существовало.
Мерта Эдельгрен была на четыре года старше нас с Олавом, ее стаж в ЦРУ уже
тогда насчитывал десять лет.
Той ночью в гостинице "Тучепи" Олав Ольсен рассказывал мне, советскому
эксперту, о бесчеловечном производстве отравляющих веществ в США и странах
НАТО, о варварском и циничном химическом оружии: мол, у современных
реагентов нет ни цвета, ни запаха, и они могут "незаметно" скосить
миллионы людей, поставив планету на грань экологической катастрофы. А за
две недели до симпозиума (это я узнал гораздо позже) специалист по
лучевому оружию Терри Лейтон присутствовал на секретном совещании в
Ливерморе близ Сан-Франциско, где речь шла о первых шагах по реализации
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг