хорошо пораскинуть мозгами, то никакой поездки ему ни черта не нужно, все
- блажь, вывих, и по-настоящему только ее одну, милую и добрую Тоню, ему,
может быть, и нужно - с чистым сердцем он может заявить, что таких, как
она, не встречал... А спустя несколько минут, уже доказывал, что и это,
скорее всего, блажь, потому что разве он нужен ей, разве может быть нужен,
ведь она о нем не имеет никакого представления, не знает, что он за птица,
какая каша у него в голове...
Он устал, выдохся, измаялся, видя, что так ничего и не смог ей
объяснить; но молчание было еще мучительнее, и он вдруг заявил, что не
удивится, если после всего, что он тут наплел, она встанет и уйдет, - это
было бы закономерным, справедливым, поистине "зачем зря пустоголубить"...
И почти без перехода он стал уверять ее, что ему все-таки не хочется,
чтобы она уходила, хоть он и наплел и хоть ехать надо так или иначе. И еще
он уверял ее, что после поездки вернется и, может быть, вообще больше не
уедет из Долгого Лога.
Мало-помалу оба успокоились.
Он сказал, что вчерашнее платье шло ей больше - в нем она была
непосредственнее. Она не согласилась; "Ну да, как деревенская дурочка". И
он увидел, что это - просто отговорка, и когда стал искать, зачем ей такая
отговорка, догадался, что она сегодня не хотела перед ним молодиться, а
стремилась выглядеть старше, чтобы больше подходить ему, то есть чтобы не
бросалась в глаза, не смущала его разница в их возрасте. Когда такая
догадка осенила его, он уставился на нее, как будто увидел в первый раз, и
подумал, что, может быть, ему и в самом деле не следует никуда ехать, что
на его месте уехал бы разве круглый болван. "Чего ты ищешь, чего тебе еще
искать?!"
Она дотронулась до его бороды.
- Не могу привыкнуть... Так щекотит... - И то ли опять всхлип у нее
вырвался, то ли это был смешок.
- Привыкнешь, - сказал он.
- Не обещайте ничего, - прошептала она. - Хорошо?
- Хорошо. - Надо было менять направление разговора, и он спросил про
доктора Морозова - это было запланировано.
- Слышала, - ответила она.
- Что ты слышала?
- Что был такой. Давно. Пропал в тайге. Бабушка рассказывала. Очень
хороший, говорит, был врач.
- А что бабушка еще рассказывала?
- Да ничего, вроде... Ей самой рассказывали.
- А что он на Сонную Марь ходил, ты слышала?
- Нет.
- Так, - сказал он. - Ехать надо во что бы то ни стало.
- Как вам надо, так и делайте, - сказала она.
Он подумал, что Тамара никогда бы так не ответила. И никогда бы она не
стала приспосабливать свой наряд к наряду или состоянию мужа. И никогда в
ней не было ни тени кротости или безропотности, она всегда была
"творческой личностью", и это было для нее главным. "Знаешь, Герман, можно
или сполна любить, или сполна творить..." Как будто ученый - "не
творческая личность"... Да, она всегда была слишком занята собой...
- Она вам понравилась?
- Кто?
- Полина.
- "Понравилась" - не то слово. - Он чувствовал, что может быть
совершенно откровенным. - Она меня заинтриговала. Давно. С первой встречи.
Еще там, дома.
Тоня тихо засмеялась.
- Так это ж была не она.
- Может быть и не она, не знаю. То, что с ней связано, не укладывается
в нормальные рамки.
- По-моему, она колдунья. У нее такой взгляд. - Тоня продолжала
смеяться. - Не зря про нее говорят, что она взглядом может остановить
автобус.
- Кажется, скоро я в это безоговорочно поверю. Ты говорила, что она
переписывается с кем-то. Что тут особенного? Мало ли кто с кем
переписывается.
- Ну да, ничего вообще-то особенного нет. Но у нее получается
особенное. У нее все особенное. Переписывается-переписывается, потом -
раз! - и поехала куда-то. Вот нет ее, нет несколько месяцев, а то год и
больше, потом - опять появляется, и опять - письма. Странная она...
"Много странного, - подумал он, - слишком много странного в последнее
время. А Долгий Лог - прямо-таки средоточие странностей. Тут Андромедов
прав, хотя он говорил про "интересных людей", - что для него "интересно",
то для обычного человека не может не быть "странно". Ну разве не странно,
что я сейчас обнимаю Тоню? Кто она, откуда, как, почему - невозможно
ответить. Еще неделю назад я в себе и предположить не мог этих
готовностей... Может быть, я сам стал _не таким_, странным, оттого и
видится все, как в кривом зеркале... Но я ведь в своем уме! Просто
поменялся угол зрения. А отчего он поменялся?.. Ах, оставим... С
Андромедовым надо бы все-таки как-то урегулировать отношения... И с
Тоней... Как же быть с Тоней..."
- Я чувствую себя первоклашкой... Решаю уравнение с одним неизвестным;
и ничего не выходит... Или я сам не знаю, что решаю?
- У меня по арифметике было пять.
- А у меня три... А по грамматике два... А еще у нас было чистописание,
так тут - тушите свет...
- А у меня по истории тоже было пять... Вот только по физкультуре...
- Прыгать-скакать не умела?
- Умела. Но стеснялась... Он всегда так смотрел на девчонок... Ну
знаете, как смотрят иногда...
- Кто?
- Да физкультурник...
- Морду б ему набить...
- А ему в прошлом году и набили. Уволился.
- Кто же это такие молодцы?
- Да Николай Юрьевич! В газете пропесочил так, что...
- И тут успел... Откуда он здесь взялся-то?
- Приехал года три назад. После института. Говорит, понравилось, вот и
остался... Господи, как время летит...
- Уж не была ли ты в него влюблена?
- Нет. Влюблена не была...
В темноте ему чудились ее длинные глаза, которые, конечно, теперь не
были настороженными, а были такими же мечтательными, как и ее голос.
- Почему-то мне кажется, что Полина была бы вам хорошей парой...
Глупости, конечно. Привяжется тоже...
- Я же не колдун, Тонечка, не умею глазами автобусы останавливать. А
колдунье в пару единственно колдуна нужно. Да и хватит про нее...
- Не слушайте меня...
Потом он незаметно уснул. А вскочив в половине двенадцатого и уже
одевшись, увидел на столе записку: "Я люблю вас с первого раза, как только
увидела".
Он вспомнил ночь; он едва слышал сквозь сон, когда она уходила; кажется
было уже совсем светло. Он решил; обязательно нужно купить ей какой-нибудь
подарок; купить и оставить здесь; на память.
11
Во время завтрака в ресторане у Визина созрел план. Первое: он
решительно отказывается от любых Колиных услуг, от его детсадовских
проектов, навязчивого и досужего опекунства. Второе: он созванивается с
Борисом Ивановичем Етлуковым, и тот вооружает его дополнительными
сведениями о _том_ направлении и, может быть, о самой цели путешествия -
уж кому-кому, а директору краеведческого музея положено знать район, его
печатную и устную историю. И третье: во что бы то ни стало он должен
поговорить с этой загадочной Полиной, поговорить без свидетелей.
Первое было проще простого: он звонит Андромедову и прямо его отшивает
раз и навсегда. Никаких сложностей не может быть и с директором музея, тем
более что Етлуков - "мужик приветливый, толковый", по рекомендации
редактора Бражина. Самым сложным был пункт третий, он же представлялся и
самым важным; все будет зависеть от того, как поведет себя строптивая и
своенравная Полина со своей воинствующей независимостью. А разговор с ней,
- тут Визин был глубоко убежден, - может объяснить многое из того, что до
сих пор не поддавалось объяснению обычными средствами, - это убеждение
жило в нем безотчетной верой, предчувствием, наваждением. Если бы его
спросили, на чем основывается такое его убеждение, он ответил бы, что на
том, во-первых, что Полина необычно вела себя - ее слова, голос, взгляд,
мимика изобличали некое потаенное знание и о нем, Визине, и обо всем
остальном; ее ирония, когда она произносила "ученый" и "знаменитость", ее
пыл, резкость невозможно расценить иначе как вызов - вызов ему, его
нерешительности, застылости, робости, растерянности, вызов и
подстрекательство к принятию его. И никто сейчас не мог бы переубедить
его.
Вернувшись к себе в номер, он сел за телефон. И его план сразу рухнул.
Андромедов был в командировке, Етлуков - в отпуске. Последнее его всерьез
огорчило - он не знал, не видел больше никого, кто мог бы что-то ценное
рассказать ему в связи с предстоящим путешествием. Оставался третий пункт
плана. И Визин набрал номер автостанции.
Долго никто не отвечал; наконец, голос Полининой напарницы суматошно,
словно у них там был пожар, протараторил:
- Да, слушаю, автостанция... - В трубке гудело на разные лады - видимо,
у кассы толпился народ.
- Будьте добры, Полину. - Визин хотел изменить голос, но в последнюю
минуту передумал, и напарница сразу узнала его, моментально успокоилась, и
уже говорила с ним тем же шутливо-развязным тоном, каким говорила вчера,
когда он маялся у окошечка кассы.
- Вышла Полина наша, только что вышла по срочному делу, вот какая
незадача! Но я могу передать ей, если что надо. Не стесняйтесь. Может,
передать, чтоб вам позвонила? Она позвонит! Вы из гостиницы?
- Мне нужно с ней поговорить, - сказал Визин.
- Отсюда с ней вряд ли... Да тише вы!.. Минуточку, я закрою окошко, а
то спасу никакого нет... Ну вот! Она не любит говорить с работы. Да и без
конца народ. Не получится у вас разговора.
- Что вы посоветуете?
- А идите к ней домой. Она - женщина гостеприимная, хлебосольная.
Часиков в шесть уже дома и будет. Уклонная, 19. Это - в сторону больницы,
к озеру. Пихтова Полина Григорьевна. Вообще-то она Аполлинария. Это мы,
по-свойски уж - Полина да Полина. Сокращенно, значит.
- Вы уверены, не прогонит? - подлаживаясь к ее тону, спросил Визин.
- Ну зачем же! Человек светлым днем, по делу...
- Спасибо вам.
- Пожалуйста, только вы ей не говорите, что я адрес дала. Узнает -
привидение из меня сделает.
- Не скажу.
- Ну, всяческих вам успехов. Извините - народ... - И опять донесся гул
- она открыла кассу...
Чтобы убить время, Визин пошел к озеру. Расспросы привели его к узкой
полосе песка, усеянной купальщиками. Большей частью это была ребятня, но
были и взрослые, без сомнения - гости Долгого Лога, медлительные,
обгорелые, с блаженными и ленивыми лицами, в ярких купальниках, держащиеся
группками.
Визин разделся в стороне и побрел в воду, слишком теплую, чтобы
избавить от знойной разомлелости и одури. Впереди, метрах в четырехстах,
был островок, и от него выдавалась стреловидная полоса тростника, далеко
уходящая в озеро. Визин расслабился и не спеша поплыл к ней.
Он давно не плавал на такое расстояние и поэтому скоро устал - пришлось
перевернуться на спину и отдохнуть; и так, с остановками, он достиг,
наконец, стрелы. Когда руки коснулись первых тростин, он попытался встать,
но с головой погрузился в воду, и поплыл дальше, раздвигая мощные жесткие
стебли. Наконец, он ощутил под ногами близкое, захламленное и колючее дно
и стал отдыхать. Вода доходила ему до груди; чуть заметно покачивались
тростины; над головой носились стрекозы; где-то совсем рядом заливалась
камышовка; и жгло, жгло неисчерпаемое солнце.
Ему вдруг пришла в голову нелепая мысль, что если бы, скажем, его
сейчас поразил солнечный удар, то он бы захлебнулся, - совсем
безболезненно, не испытав ужаса, не заскулив животно, так как захлебнулся
бы в бессознательном состоянии, - и никто бы, скорее всего, никогда его не
нашел - погрузился бы на дно, в бузу, оплели бы водоросли, засыпало бы
обломками отмирающего тростника, и так через несколько лет оказался бы он
в толще новообразовавшегося пласта; а когда-то озеро обмелело бы, высохло,
и Г.П.Визин превратился бы в недра, а через тысячи лет, во время раскопок,
- "хотя, если мы уцелеем, то к тому времени не будет уже давно этих
кустарных раскопок, а будет какой-нибудь аппарат, способный видеть сквозь
землю", - будут обнаружены хорошо сохранившиеся останки, и никто не будет
знать, что это - бывший заведующий газовой лабораторией, доктор наук,
профессор Визин, учивший некогда студентов уму-разуму, в то время, как сам
означенного ума-разума был начисто лишен... "Какая только собачья ахинея
не придет в голову, - подумал он с досадой. - Так и страху на себя можно
нагнать, и в самом деле не выберешься отсюда, и последним твоим деянием
сочтут несколько прощальных писем, одно несуразнее другого, хотя нет -
последним будет все-таки телефонный разговор с этой дурой-невидимкой,
которой, словно нарочно, чтобы весь город знал, поведал о заветном
желании..."
Визин приготовился уже плыть назад, как услышал какой-то шорох. Он
внимательно огляделся и, осторожно раздвигая заросли, двинулся на звук. С
каждым шагом тростник становился гуще, идти было все труднее, и он почти
уговорил себя повернуть назад, как вдруг увидел совсем рядом резиновую
лодку и в ней - загорающую Полину, На ней был густо-зеленый купальник; она
повернула голову, посмотрела на Визина и совершенно невозмутимо
произнесла:
- Ну и ну.
"Не удивляться! - сказал он себе. - Нисколько и ничему. Все идет как
надо. Как ей надо. Поэтому ты здесь... Тут особая логика. Где начинается
Лина, брат Визин, коллега, там кончается твоя реальность". Вслух было
сказано:
- Только час назад я звонил на автостанцию, и ваша сослуживица сказала,
что вы вышли по срочным делам...
- И советовала вам не затевать со мной разговоров на работе, и дала вам
мой адрес, и просила не говорить, что она дала, и вы обещали.
- Совершенно верно, обещал. И вам обещаю не говорить вашему начальству,
что вы тут занимались срочными делами.
- Глупости, - хмурясь сказала Полина. - Пусть и она поработает.
Довольно поотлынивала. Что вы тут делаете?
- Прогулка вплавь! - дурашливо ухмыльнулся Визин. - А вообще-то вам
лучше знать, что я тут делаю. Я тут - по вашей воле, вне всякого сомнения.
Это доказано.
- Бред какой...
- Почему бред? Что, "служба утешения" - тоже бред? А та радиограмма в
самолете? Жаль только, что я потерял ее, а то бы продемонстрировал. Между
прочим, и почерк один и тот же: в записке, в радиограмме и в бумажках на
вашем столе.
- С вами сейчас будет солнечный удар, вот что с вами сейчас будет! -
строго, как учительница, сказала она. - Разве это не легкомыслие - в такую
жару без головного убора? А еще бог знает куда собрались! Возьмите-ка!
Над ним взмыл бумажный колпак, он поймал его и надел.
- А вы? - спросил он.
- Рыжим можно без головного убора.
- Вы не рыжая. Вы гнедая, или каштановая. Вот Коля - этот рыжий.
- Коля - светло-рыжий, а я - темно-рыжая.
- Вот! И тут без Коли не обошлось, - нарочито кисло проговорил он. -
Куда бы не ступил...
- А что Коля? - Голос ее возвысился. - У вас шоры на глазах, вот что!
- "Шоры", - повторил он. - За что-то вы меня очень не любите. Понять не
могу...
По лицу ее прошла тень грустной улыбки; она подавила ее.
- Не любите, а возитесь... В чем причина?
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг