Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
   - Вы, Коля, явно решили меня доконать...
   -  Извините,  Герман  Петрович,  я  разболтался,  правда,  мелю  вам...
Откровенно говоря, меня иногда заносит - что верно,  то  верно.  Особенно,
когда радость, возбуждение...
   - Я есть хочу, - несчастно проговорил Визин. - Надоело ваше пиво...
   Они ели жареную рыбу с рисом, затем Андромедов принес еще и яичницу. На
улице стало совсем мрачно, туча затянула  все  небо;  дул  сильный  ровный
ветер; дождя все не было, только изредка крупные капли тяжело шлепались об
окно, оставляя  большие  разлапистые  пятна,  которые  сразу  высушивались
ветром.
   "Нужно найти с ним стиль поведения, - сосредоточенно размышлял Визин. -
Пусть болтает, черт с ним. Если что-то покажется стоящим  -  отметить  про
себя, и все. А так - пусть. Собака лает - ветер носит..."
   - Поскольку, уважаемый Киля, меня сюда занесло, и поскольку  со  времен
Шлимана допустимо и даже модно проверять легенды на момент  достоверности,
так сказать...



8

   Первая повесть Андромедова

   Дело было так.
   Поехал он прошлым летом в Рощи. По редакционным  делам,  разумеется.  И
совсем случайно услышал эти слова  -  "Сонная  Марь".  И,  как  говорится,
потерял покой. И от  самого  такого  странного  словесного  сочетания,  от
звучания, и от рассказов  про  Марь  -  одним  словом,  от  разыгравшегося
воображения.  А  единственный  выход  вновь  обрести  покой  -  до   всего
докопаться. И он стал докапываться, и вот что выяснилось.
   Сонная Марь - это, вроде бы, некий  источник,  горячий,  скорее  всего,
потому что вроде бы, пары над ним, и не  просто  там  пары,  а  особенные,
пахучие, воздействующие на человеческий мозг. Но лучше бы, сказали  ему  в
Рощах, добраться до Макарова - деревушечка такая, там-то наверняка  больше
знают. И он решил добраться до Макарова.
   Он вышел из Рощей на северо-запад, вглубь тайги, куда  вел  заброшенный
петлистый проселок, и за все тридцать с лишком километров ему  не  попался
никакой транспорт, к чему он был  готов,  потому  что  знал:  сюда  только
несколько раз в  году  наведывается  подвода  за  медом,  а  отсюда  -  за
провизией в Рощи; мед - колхозу, провизия - макаровцам, - "так  и  хочется
назвать их островитянами". Погода стояла неплохая,  спешить  было  некуда,
так что с передыхом и плесканием в ручье, через  шесть  часов  он  увидел,
наконец, деревню, и если бы не буйство комаров и мошкары,  то  путешествие
это можно было бы считать не только сносным,  но  и  приятным...  Макарове
было уже, конечно, не деревней, и даже не полдеревней, и даже не четвертью
- стояло всего пять старых изб, и того бы, может не осталось, если  бы  не
пасека - очень, выходит, там медоносные угодья, что вполне можно объяснить
благотворным влиянием Сонной Мари хотя бы  потому,  что  опровергнуть  это
нельзя. Так вот - Макарове. "Мы, - шутили селяне, - живем в Макарове,  где
Макар телят не пас". А селян этих - тоже пять: пасечник с  пасечнихой,  их
дочь-горбунья да еще две старухи - все при пасеке, ею живут, ею  кормятся.
Вот что такое Макарове, которое к Сонной Мари, вроде бы, поближе.
   Он со всеми обстоятельно переговорил, всех расспросил, да еще  раз  там
побывал потом, уже осенью. И вот оказалось, что никто  из  них  на  Сонной
Мари не был. Слышать, конечно, слышали, как не слышать - от отцов и  дедов
еще слышали, - а бывать не бывали. Никто из пятерых не бывал. И  дорога  к
ней тоже никому не известна. Вот так. Есть, правда, тропочка, в  глухомань
ведет, старая, еле приметная, но до конца никто из нынешних макаровцев  ни
разу не дошел, да и невозможно дойти до ее конца, так как она  теряется  в
тайге. Но, вроде бы, вела она когда-то аж до самого  болота,  до  которого
километров тридцать пять, сорок. А болото - огромное: ни конца,  ни  края.
"Да, - говорят макаровцы, - есть конечно, Сонная Марь, точно  есть  где-то
там, за болотом", и машут рукой в сторону заката.
   Вот что ему удалось выведать. И  еще  одно.  Жила  там  когда-то  бабка
Варвара Алексеевна Лапчатова, - знахарка, травами и заговорами лечила, - и
умерла через несколько лет после войны. Так вот она, эта бабка, бывала  на
Сонной Мари - говорят все в один голос, что бывала. Но что она там делала,
как туда добиралась, никто в Макарове не ведает. Как не ведают и того, кто
первым узнал о существовании этой Мари, - может быть,  тот  самый  охотник
Макаров, который сто лет назад пришел в те края и поставил зимовье,  возле
которого потом и образовалась деревня.
   С тем Андромедов и вернулся в цивилизованный мир. Вернулся,  так  и  не
насытив  своей  любознательности,  не  утолив,  так  сказать,   жажды.   И
беспокойные  сны  продолжались,  и  выстраивалась  "идея  о   благотворном
влиянии"...


   Визин сидел тихо и прислушивался к  ветру  за  окном.  Ему  становилось
тоскливо. Все  только  что  услышанное  он,  в  сущности,  уже  знал:  это
содержалось в андромедовской статье, в тех абзацах, где  Коля  вильнул  от
непосредственной темы в сторону обожаемых им материй. Только в статье  все
было менее разбавлено, и потому более загадочно и маняще.
   Обед был давно съеден; пена в очередной кружке пива осела и засохла  по
краям.
   - Говорят, - медленно произнес Визин. - Вроде бы. Вроде бы говорят.  Вы
не слышали? Говорят, будто кур доят.
   - Вы разочарованы, - упавшим голосом произнес Андромедов.
   - Да я ведь и  не  был  очарован,  Коля.  Ученому  неприлично  так  вот
очаровываться -  всякими  красотами,  поэтическими  формами,  фольклорными
прелестями, - когда речь о деле.
   - Разочарованы, не верите...
   - Ну,  посудите  сами.  Странная  ведь  ситуация  получается.  С  одной
стороны, вам целиком доверяют в газете и вы лично утверждаете, что  ничего
не выдумываете. А с другой, - все у вас держится на том, что  где-то  там,
как-то и что-то вроде бы говорят. Разве это серьезно?
   - Не только на том, Герман Петрович.
   - А на чем же еще?
   - Я, например, точно знаю, что доктор Морозов тоже был на Сонной Мари.
   Визин выпрямился на стуле, посуровел. Этот мальчишка что, дразнить  его
собирается? Что за выверты?
   - Какой еще Морозов?
   - Так я  же  вам  говорил  позавчера,  Герман  Петрович.  Ну,  когда  в
ресторане сидели. - Андромедов опять оживился. - Вы, может быть,  как  раз
задумались и прослушали. Или забыли. Но я говорил. Между прочим, он первый
и начал собирать данные про гемоглобин и долгожителей.
   Визин не помнил, он решительно ничего такого не помнил. Не помнил,  или
Коля сочиняет, что рассказывал. В нем начало подниматься раздражение.
   - Хотел бы я знать, с какой целью вы меня морочите.
   - Я?! - Удивлению Андромедова не было предела.
   - Морочишь. Разыгрываешь. Забавляешься. Или черт  "тебя  знает  что!  -
Визин не заметил, что перешел на "ты". - Или сразу выкладывай все,  или...
В конце концов, я старше тебя!
   - Да, я знаю, на семнадцать лет...
   - И это позавчера в ресторане выяснилось?
   - А где же еще, Герман Петрович?
   Визин встал и решительно замаршировал к выходу. И как только он  вышел,
сразу же хлынул ливень. Время, наконец, рванулось и понеслось, все  вокруг
затрепыхалось, закувыркалось, зазвенело, наполнилось шумом и плеском;  все
заблестело; потекли ручьи; люди  побежали,  закрываясь  плащами,  зонтами,
коробками, газетами, смеясь и крича; помчались, разбрызгивая лужи,  мопеды
и мотоциклы.
   Оказавшийся рядом Андромедов, схватил его за локоть и повлек за  собой;
хватка его была сильной и цепкой, руке стало больно; наверно,  со  стороны
это было смешно видеть - как невысокий, тонкокостный молодой человек тащит
большого и солидного дядю.
   - Ой, Герман Петрович, да вы же совсем промокнете, а джинсы  так  долго
сохнут...
   - Да отпустите, наконец... Отстань! - крикнул Визин.
   - Сюда, сюда, Герман Петрович! - Андромедов будто и не слышал  его,  не
замечал его разгневанного вида, а тащил куда-то, целеустремленно и упрямо.
   Они  оказались  между  двумя  ларьками  -  пивным  и  еще  каким-то,  -
поставленными впритык друг к другу, так что крыша одного находила на крышу
другого. Вокруг шумел водопад, а здесь было сухо,  сумеречно  и  паутинно;
под ногами шуршали сухие листья, комья бумаги, окурки, битый кирпич...
   Они стояли лицом к лицу - рыжий и мокрый Андромедов виновато и преданно
смотрел снизу вверх на тяжело дышащего  и  тоже  мокрого  Визина.  Галстук
Андромедова покачивался, как маятник.
   - Еще чуть и совсем бы промокли. А тут - пожалуйста! - никакой дождь не
страшен. Очень удачно поставили эти ларьки.
   "Спокойно, спокойно, брат Визин, коллега. Ну что ты  психуешь-то?  Ведь
мальчишка, сопляк... Еще полчаса назад ты так  остроумно  подумал  "собака
лает - ветер носит", а тут вдруг... С чего ты  вскочил-то  и  вылетел  под
дождь? Может, и в самом деле  в  ресторане  были  разговоры  и  про  этого
Морозова, и про многое другое... Что ты  запомнил-то?  Тебе  потом  просто
казалось, что ты все восстановил в памяти... Но почему же  он  утверждает,
что все там было в рамках? Если бы "в рамках", то не перезабыл бы всего...
Но все равно - спокойно! Давай, сбавляй обороты..."
   - Ну? Что там еще было в ресторане? Что я намолол спьяну,  что  заспал,
как последний алкаш?
   - Я говорил вам, Герман Петрович. Да и не было ничего особенного.
   - Не было, не было... А вон какие провалы  выявляются.  Ладно...  Между
прочим, ты свой термос у меня на столе забыл.
   - А, ерунда. Отдайте Тоне, я у нее потом заберу.
   - Он мне не мешает, - сказал Визин.
   На воле плескало и шумело вовсю, а сюда, в эту  щель,  долетали  только
крохотные брызги.
   -  А  пауки-то  тишь  и  благодать  предсказывали.   Знаменитые   пауки
знаменитого, как его, Лестера, что ли...
   - Не тишь и благодать, а кратковременный дождь, Герман Петрович.
   - Ага. У тебя на все - готовые ответы.  Просто  поразительно...  Вот  и
Морозов какой-то объявился... - Визин уже не смущался своим тыканьем, даже
упорствовал в нем, чтобы самоутвердиться перед Андромедовым, показать  ему
свою самостоятельность и  невысокое  мнение  о  том,  чем  наполнена  его,
андромедовская, голова; его трясло, надо было унять нервы, и тыканье,  как
оказалось, помогало в этом...


   Вторая повесть Андромедова

   Короче говоря, жил-был в Долгом  Логу  доктор,  врач  то  есть,  Сергей
Игнатьевич Морозов. Не всегда жил, а прислали тут же после  войны.  И  как
только он стал работать, сразу же пошла о нем слава  как  о  замечательном
докторе, и скоро народ валил к  нему  валом.  В  общем,  стал  известен  и
уважаем. Но когда  услышал  про  Сонную  Марь,  то  его  будто  подменили:
замкнулся, закрылся, затих - словом, заболел Марью. Никто не  мог  понять,
что с ним происходит, всякие разговоры пошли. А тут он и сам подлил масла:
взял да и перебрался поближе к Макарову, то есть - в  Рощи;  и  перебрался
бы, скорее всего, и в само Макарове, да там лечить было  некого.  Но  туда
все же ходил и довольно часто, потому что еще жива была Варвара Алексеевна
Лапчатова, та самая бабка, что знала дорогу к Сонной Мари. Вот  Морозов  и
подружился с ней - врач со знахаркой, - и  она  его  водила  в  тайгу,  за
болото.
   Откуда это известно? От младшей  Варвариной  сестры,  Анны  Алексеевны,
которая тогда жила в Рощах, а Морозов был у нее постояльцем. Жаль,  что  в
прошлом году Анна Алексеевна уехала к дочери в Архангельскую область.
   Зимой 1952 года бабка Варвара умерла. А летом 54-го доктор Морозов ушел
в тайгу и не вернулся. Поиски были напрасны. И было ему  к  этому  времени
тридцать три года.


   - Так, - произнес Визин и почувствовал, что может говорить спокойно.  -
Бабка Варвара умерла, доктор Морозов  пропал,  бабкина  сестра  уехала  за
тридевять земель. Что остается? С одной стороны -  вроде  бы  да  кабы,  с
другой - все разъехались. Со сколькими же неизвестными данное уравнение?
   - Остались мы с вами, Герман Петрович! - уверенно заявил Андромедов.  -
Вы и я.
   - Ты один остался. - Визин смотрел на него с прискорбием. - Был у меня,
Коля, чисто научный интерес. Пойми же ты, черт побери, в конце  концов.  А
теперь у меня вообще больше нет никакого интереса. Вот и  все...  А  ты  -
пиши. Пиши свои заметки, корреспонденции, статьи, свои сплавы сенокосов  с
пауками, свои уборочные с валунами.  И  смотри,  не  прозевай  чего-нибудь
этакого, научно пока не объяснимого. Всяческих тебе  успехов  "и  поменьше
выговоров. И хватит тут торчать,  твой  Лестер  -  волшебник:  лило  всего
пятнадцать минут.
   - Но ведь все правильно, Герман Петрович! Кратковременно,  и  грозы  не
было. Правильно ведь! И с Марью правильно...
   Визин выбрался из щели и пошел, обходя лужи, с пустого базарного двора.
Андромедов понуро шлепал за ним, шмыгая носом и мямля, что Сонная Марь  не
выдумка, он ручается, что если бы она была в более доступном месте, ее  бы
давно открыли и объяснили, а то и санаторий бы уже построили...
   А Визин  шел  и  думал,  что  все,  что  было  возможно,  он  узнал  и,
следовательно пора избавляться от Андромедова. "Не хватало мне еще  такого
хвоста! Он же растрезвонит на всю ивановскую, житья не станет.  Кто-нибудь
тут помнит этого  Морозова  получше  его,  да  и  в  Рощах  не  должны  бы
забыть..."
   - Конечно, никого из медперсонала, кто работал с  Морозовым,  тоже  уже
нет здесь?
   - Нет, к сожалению...
   - В  общем,  Коля,  передай  своему  шефу  мои  глубочайшие  извинения:
выступить у вас в редакции не смогу. Увы! И нигде не смогу.  Скажи  ему  -
всем можешь сказать! - у  великого,  мол,  ученого  и  артиста  Г.П.Визина
неожиданно поменялись планы. У них, мол, у великих, у  корифеев  и  звезд,
всегда так - не поймешь зигзагов гениального ума.
   - Василий Лукич уехал на всю неделю. Вообще в редакции пусто -  все  по
колхозам: страда.
   - Вот видишь. Все при  деле,  а  ты  маниловщиной  занимаешься.  Ладно!
Спасибо. Всего хорошего. Дальше я - сам.
   Андромедов одиноко стоял на мокрой дороге; фигура его была перекошена -
большой  черный  портфель  оттягивал  руку;  золотистый   галстук   тускло
поблескивал.
   Визину было жаль его, но поддаться  сейчас  жалости  означало,  что  от
Андромедова и всего андромедовского уже не отвяжешься и это  неизвестно  к
чему приведет.



9

   В  холле  гостиницы,  в  кресле,  опираясь  на  палку,  сидел  седоусый
заступник Екатерины Кравцовой;  рядом,  на  газетном  столике  лежала  его
соломенная шляпа, с нее натекала лужица, подбираясь к газетам.
   -  Непогода  к  нам  загнала!  -  Визин  направился  прямо  к  нему.  -
Здравствуйте!
   - Здравствуйте, - ответил старик. - Так я и знал, что  мы  с  вами  еще
встретимся.
   - Ну, тут такая вещь - дважды два! - Визин хохотнул. - Тут все по одной
дороге ходят.
   - У вас паутина в бороде, - сказал бывший председатель.
   - А. - Визин снял паутину; подумалось: вот, значит,  в  каком  виде  ты
отчитывал Колю, а он ничего не сказал, стервец. - Спасибо. Это я от  дождя
прятался. В укромном местечке.
   - Понятно.
   Визин сел напротив, поперебирал газеты; взвинченность, кажется, в самом
деле оставила его.
   - Я  вот  шел  сейчас  и  думал  про  вас.  Да-да!  Хорошо  бы,  думал,
встретиться и задать один вопросец.

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг