слугами и рабами, - чуть ли не менторским тоном заявил Ахмад. - Ты ведь с
XXVII века, так? Значит, ты должен знать о том, как в 2573-ем году сорок
тысяч альвов и дварков были захвачены и отправлены на рудники планеты
Урании-5. Около двух тысяч там и погибло, а половина из тех, что вернулись,
позже умерли от последствий лучевой болезни. Это, по-твоему, не геноцид?
- Да, я знаю об этом позорном эпизоде, - сказал альв. - И знаю также
то, что люди, которые сделали это, были преступниками и заплатили за свои
злодеяния. Знаю я ещё и то, что среди этих преступников были не только
люди, но также и альвы, и дварки. В каждой семье не без уродов, а это как
раз и были выродки, отщепенцы, позор всех наших рас. Кроме того, ты забыл
упомянуть, что именно отряд земных коммандос уничтожил этот преступный
синдикат и освободил альвов с дварками из рабства. Так что ты лукавишь,
друг-Ахмад, ты передёргиваешь факты, искажаешь их в угоду своим убеждениям.
Теперь ты, наверное, станешь приводить примеры более поздние, о тех
случаях, которые мне неизвестны, и я не смогу поймать тебя на лукавстве. Но
я твёрдо знаю одно: люди - именно люди в целом, а не отдельные, худшие их
представители, - не способны причинить зла другим разумным расам.
- О да, конечно, они желали вам только добра, - саркастично отозвался
Ахмад, мигом переменив тактику. - Точно так же, как в XIX и XX веках
североамериканские и европейские империалисты желали добра отсталым народам
Азии, Африки и Латинской Америки. Они вроде бы помогали им развивать
экономику, науку и медицину, несли им свободу и демократию, а на самом деле
эксплуатировали их дешёвую рабочую силу и природные ресурсы, наживались за
счёт стран третьего мира. Благополучный Запад, так называемый "золотой
миллиард" человечества, жил в достатке и богатстве, а все остальные влачили
жалкое, полуголодное существование.
Альв Шелестов покачал головой:
- К сожалению, я мало что знаю из докосмической истории Земли, поэтому
не могу судить, говоришь ты чистую правду или опять искажаешь её. Но в
отношении людей с другими расами не было ничего подобного. Да, вы жили
лучше, чем мы, гораздо лучше. Человеческая цивилизация была самой богатой,
самой могущественной в Галактике. Однако и в космос вы вышли раньше всех!
Вышли - и привели туда остальных. Если даже ты и прав, если даже люди
наживались за счёт других рас, то вы просто восполняли те затраты, которые
понесли, помогая нам достигнуть звёзд. Мы, альвы, и все другие расы перед
вами в неоплатном долгу.
- А как насчёт уничтожения вашей самобытной культуры? - продолжал
стоять на своём Ахмад. - Вот твой родной язык русский. Это земной язык. И
имя у тебя русское. И веришь ты в человеческого Бога. А где же делось всё
ваше исконное, альвовское? Где ваши языки, традиции, верования? Я скажу,
где: люди уничтожили их!
Альв поднялся с кресла, в котором сидел, и пристально вгляделся в
своего собеседника.
- А вот по поводу Господа ты не богохульствуй! - произнёс он сурово. -
Истинный Бог для всех один - и для людей, и для альвов, и для дварков, и
даже для безбожников габбаров. Что касается исконно альвовских языков, то
да, это наша большая беда. Именно наша - потому что люди тут ни при чём. Ни
русские, ни бразильцы, ни американцы, ни японцы не принуждали нас говорить
на своих языках, даже наоборот: ваши учёные-филологи создали для всех наших
языков алфавиты, унормировали их, дополнили специальной терминологией -
короче, сделали из них полноценные языки, пригодные для высокоразвитой
космической цивилизации. Но наши предки не оценили этих усилий. Они решили,
что станут умнее и сильнее, если заговорят на земных языках... И кстати, ты
разговариваешь по-английски. Но ведь ты, кажется, индус. Как же так вышло?
- Вот, получай! - вполголоса прокомментировал Агаттияр.
Однако Ахмад ничуть не растерялся:
- Тут мы с тобой товарищи по несчастью, друг мой альв. Колониальная
политика британцев привела к тому, что многие индусы, как и представители
других народностей Индии, стали общаться на английском языке.
- Однако же вы не объявили из-за этого войну Великобритании?
- Ну... нет.
- Вот то-то же! Что случилось, то случилось, и с этим нужно смириться.
Я согласен, что мы, альвы, могли бы создать свою особую культуру, и это
было бы замечательно. Но мы не сумели - и это наша вина, а не ваша.
- Нет, наша! Мы не должны были вмешиваться в вашу жизнь, мы должны
были предоставить вам возможность следовать по естественному историческому
пути. Вы бы и сами, без нашей помощи, достигли звёзд.
- На это потребовалось бы как минимум три тысячи лет, - возразил
Григорий Шелестов. - Три тысячи лет кровопролитных войн, голода, болезней,
страданий. Сотни поколений альвов, живущих в беспросветном мраке
невежества... Неужели вы смогли бы спокойно наблюдать за этим? Нет! Вы,
люди, слишком добрая и гуманная раса. Вам больно было смотреть даже на этих
злобных габбаров, которые без устали лупили друг друга дубинками по
головах. Мы вас предупреждали, просили: оставьте их в покое, эти существа
никогда не станут цивилизованным народом, они просто поменяют дубинки на
лазерные ружья, а внутри останутся такими же дикарями. Но вы не послушались
нас, вы принесли им цивилизацию, которой они не заслуживали... И я уверен:
это габбары с оборотнями-пятидесятниками виноваты во всём, что случилось.
Им чуждо чувство признательности, они не ведают, что такое благодарность.
Но я не представляю, как могли мои братья-альвы пойти у них на поводу. Это
выше моего понимания. Это... это какое-то безумие! Мы попали в ужасное
время - время, когда попраны все божеские законы...
С этими словами альв вразвалку прошёл в свободный угол каюты,
опустился на колени и что-то забормотал на незнакомом мне языке. Компьютер
услужливо перевёл:
- Отче наш, сущий на Небесах...
Агаттияр отключил интерком и повернулся ко мне:
- Ну, что вы об этом думаете?
Я растерянно пожал плечами:
- Даже не знаю. Кто из них прав?
- Каждый по-своему. У каждого своя правда, и в этом весь трагизм
нынешней ситуации. Беда случается не тогда, когда правда сталкивается с
неправдой; обычно правда, как это ни патетично звучит, побеждает. Но если в
конфликт вступают две разные правды, то победивший как правило становится
неправым. Он просто нивелирует свою правду своей же собственной победой,
надругательством над другой правдой.
Профессор ненадолго задумался, потом снова заговорил:
- Вот вам такая аналогия. Не очень корректная, впрочем, но всё же...
Представьте себе компанию мальчишек, которыми верховодит паренёк постарше.
Мальчики смотрят на него снизу вверх, для них он непререкаемый авторитет, и
каждое его слово - закон. Паренёк многое знает и умеет, он учит своих
младших товарищей разным полезным вещам, он сильный и с ним не страшно даже
ночью в лесу. Словом, идиллия. Пока что сплошная благодать, вы согласны?
- Да, - кивнул я, уже начиная понимать, к чему ведёт Агаттияр.
- Но вот прошли годы, - продолжал он. - Мальчики стали подростками, а
тот паренёк уже превратился во взрослого юношу. В какой-то момент ситуация
изменилась, но юноша не заметил этого. Для него эти ребята по-прежнему
оставались детьми, и обращался он с ними соответственно. Он уже не был
настолько умнее, настолько сильнее и опытнее их, но всё ещё имел над ними
огромную власть. Подросткам это не нравилось, они начинали исподволь
роптать, однако не решались подойти к своему вожаку и прямо сказать: "Мы
уже выросли, мы стали другими. Ты, безусловно, среди нас самый главный - и
всё же давай пересмотрим наши отношения". Но ребята так не поступили.
Вместо этого они собрались тайком в кружок - и ну вспоминать былые обиды:
"Он часто давал мне подзатыльники..."
"А надо мной он насмехался..."
"Он подавил мою личность, не позволил мне стать тем, кем бы я стал без
него..."
"А у меня когда-то отнял карманные деньги..."
Ну и так далее в том же духе. В конце концов ребята так раззадорили
себя, что некоторые из них отправились выяснять отношения со своим вожаком.
Они вместе набросились на него - сначала не всерьёз, а скорее шутки ради,
но вскоре убедились, что он совсем не такой сильный, как им казалось
раньше. А тогда и те подростки, что стояли в стороне, присоединились к
своим товарищам, им тоже захотелось поучаствовать в низвержении своего
недавнего кумира. Вот так и закончилась вся идиллия.
Пару минут я размышлял над услышанным.
- Получается, что по-своему эти ребята были правы: они уже выросли, а
их вожак по-прежнему обращался с ними как с малыми детьми. Но, когда они
принялись избивать его, вся их правда сошла на нет. Потому-то они и
вспомнили все мелкие обиды и недоразумения, которые всегда случаются даже
между самыми близкими друзьями. Они убедили себя в том, что он всегда желал
им зла, что их поступок вполне оправдан, что они фактически защищались,
избавляя себя от жестокой тирании.
- Совершенно верно. А вот если бы тот юноша сумел дать отпор ребятам,
хорошенько поколотил бы их в ответ, то виновным оказался бы он - ведь
негоже взрослому человеку избивать детей. Когда Иные начали против нас
войну, люди были в шоке. Мы долгое время поверить не могли, что это
происходит всерьёз, долго не решались нанести в полную силу ответный удар и
только защищались. А когда до нас наконец дошло, что наши младшие братья
выросли, что они уже достаточно сильны и вполне могут одолеть нас, было
слишком поздно. Мы потерпели поражение, а наши бывшие подопечные стали
нашими тюремщиками.
- И что же будет теперь? - спросил я.
- Не знаю, мистер Матусевич. Для нынешней ситуации не годятся уже
никакие аналогии. Всё слишком серьёзно, слишком трагично. До войны общая
численность человечества превышала семьсот миллиардов, а сейчас, согласно
разведданным Терры-Галлии, нас осталось едва ли более пятидесяти. И уже не
имеет значения, что Иные не проводили против людей геноцида, что
человечество просто стало вымирать, отказываясь размножаться в неволе. В
любом случае, причиной тому были чужаки. Этого нельзя ни простить, ни
забыть. Как бы ни разворачивались дальнейшие события, ясно одно: примирения
не будет.
- Значит, война до победного конца? До полного истребления одной из
воюющих сторон?
- Боюсь, что да.
Агаттияр на несколько секунд вывел на экран изображение из шестой
каюты. Альв Григорий Шелестов, как и прежде, стоял в углу на коленях и
бормотал слова молитвы.
- Несчастное существо, - грустно и почти что с сочувствием промолвил
профессор. - Ребёнок, которого ветры времени занесли в эпоху жестоких и
озлобленных подростков. Ему нет места ни по эту, ни по ту сторону баррикад.
Ему вообще нет места в нашем мире...
Глава седьмая
ФЛОТ ОСВОБОЖДЕНИЯ
1
Хоть как мы ни торопились, но всё равно опоздали и прибыли в систему
Пси Козерога уже после ухода оттуда всего галлийского флота. О недавнем
присутствии множества кораблей в дром-зоне свидетельствовал только
остаточный радиоактивный фон от работы термоядерных двигателей да ещё
повышенная концентрация гелия в окрестностях канала первого рода, ведущего
к праматери всех человеческих миров - Земле.
- Последние корабли ушли отсюда совсем недавно, - сказал я,
ознакомившись с результатами компьютерного анализа. - Не более трёх часов
назад. Мы чуть-чуть не успели.
- Это странно, - произнесла Рашель, занимавшая место наблюдателя. Своё
кресло второго пилота она уступила Сигурдсону, который за прошедшие полтора
суток в достаточной мере освоился с особенностями современной системы
управления. - Очень-очень странно. Ведь они должны были оставить здесь
резерв. Или хотя бы станцию-госпиталь. Нельзя же обойтись без тылового
обеспечения, это противоречит всем правилам ведения войны.
- Есть ещё одно правило, - заметил Шанкар, сняв свой ментошлем. -
Нельзя атаковать только по одному направлению. По всей видимости, у Пси
Козерога базировались лишь вспомогательные ударные части. А главные векторы
вторжения проходили через другие системы.
Сигурдсон тихо присвистнул:
- Если та армада была лишь вспомогательной частью, то каким же должен
быть весь флот!
- Безусловно, большим, - сказал я. - Огромным, громадным. Судя по
имеющейся у нас информации, габбары превратили Солнечную систему в
настоящую цитадель. Похоже, они не очень-то ладят и со своими союзниками.
- Гориллы вшивые! - с чувством откликнулась Рашель. - Они ни с кем не
способны поладить. У них сохранилась психология и повадки из каменного
века.
- Однако, - заметил Сигурдсон, - раз габбары завладели Землёй, то
получается, что в союзе они самые главные и самые сильные.
- Они просто самые наглые. Что тут скажешь - обезьяны.
"Интересно, - подумал я, - на Терре-Галлии были обезьяны? А если были,
то что с ними стало, когда разразилась война?.."
Около получаса мы дрейфовали в дром-зоне, посылая во все стороны
позывные, но в ответ никто не отзывался. То ли действительно все корабли
Терры-Галлии ушли к Земле, не оставив тылового прикрытия, то ли резерв
всё-таки был, но прятался в глубоком космосе и не отвечал на наши запросы.
- Ну и что дальше? - наконец произнёс я. - Что будем делать?
- Давайте присоединимся к нашим, - предложила Рашель. - У нас боевой
корабль и полностью укомплектованный экипаж. Мы тоже можем сражаться.
Я заколебался. В общем и целом это соответствовало моим желаниям.
Даром что я был гражданским человеком, у меня так и чесались руки задать
чужакам хорошую взбучку, отомстить им за все тридцать шесть лет, которые я
провёл, накрепко привязанный к земле. Тот глиссарский крейсер, уничтоженный
нами в системе Звезды Дашкова, не утолил мою жажду мести, а лишь раздразнил
меня. Мне хотелось ещё, ещё, ещё...
- Но ведь ты...
- Я уже не маленькая, дядя... капитан, - решительно заявила девочка;
глаза гневно её сверкали. - Я знаю, что такое смерть. Я видела, как погиб
папа. Чужаки убили моего дедушку. Я хочу поквитаться с ними. Я не боюсь
войны. Нас с детства готовили к войне - и мальчиков и девочек.
- Голосую за предложение юной леди, - вставил своё слово Шанкар. -
Негоже нам отсиживаться в тылу, когда наши собратья борются за свободу
человечества.
- К Земле! - отозвался через интерком Арчибальд Ортега. - Ведь так,
учитель?
- Согласен, - прозвучал из того же интеркома голос Агаттияра. -
Махаварша должна внести свою лепту в освобождение нашей общей прародины.
Я повернулся к Сигурдсону:
- А вы, Лайф?
Он отрывисто кивнул:
- Земля моя родная планета. Я хочу вернуться домой.
Оглядываться назад, где сидели Рита с Мелиссой Гарибальди, мне не
пришлось. Почти сразу вслед за Сигурдсоном обе женщины хором произнесли:
- Мы с вами!
Я снова посмотрел на Рашель. Решительное, непреклонное выражение её
лица свидетельствовало о том, что она рвётся в бой. Я понял, что если
сейчас отступлю, то сильно упаду в её глазах. Она будет любить меня, как и
прежде, но уважать станет меньше...
- Тогда вперёд, - подытожил я, вновь переводя все бортовые системы в
режим полной боевой готовности. - Следующая остановка - Солнечная система.
2
В отличие от "затяжного прыжка", переход первого рода не занимает
много времени и длится лишь неполные две минуты. После входа нашего корабля
в канал гиперпространство за прозрачной передней стеной рубки полыхало
своим многоцветьем лишь сто семнадцать секунд, а потом оно погасло, и мы
снова оказались в родном космосе, на расстоянии сорока семи световых лет от
Пси Козерога.
Мы находились на внешнем краю Шпоры Ориона, почти что на периферии
Галактики, но одновременно - в самом её центре. На одном из боковых
обзорных экранов виднелся маленький яркий диск жёлтого цвета, вокруг
которого вращалась невидимая отсюда голубая планета с коротким названием
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг