"antiemetic"7, я вытряхнул на ладонь две маленькие круглые капсулы и
немедленно отправил их в рот.
От взаимодействия со слюной капсулы тотчас растворились, обдав ротовую
полость и гортань приятной свежестью. Дышать мне стало легче, а через
считанные секунды конвульсии в животе прекратились. Похоже, я выбрал
правильное лекарство.
На всякий случай я отыскал в аптечке успокоительное и съел одну
таблетку. Затем прополоскал рот, умылся, поправил перед зеркалом
растрёпанные волосы и, убедившись, что мой мундир не пострадал, вышел в
коридор.
Там я лицом к лицу столкнулся с Ритой.
- Как ты, Стас? - взволнованно спросила она. - С тобой всё в порядке?
- Нет, не в порядке, - честно признался я. - Но ничего, выживу.
- Ты очень бледен. И вообще скверно выглядишь. Я могу дать тебе...
- Я уже сам взял. - С этими словами я достал из кармана оба лекарства,
которые решил прихватить с собой.
Осмотрев их, Рита одобрительно кивнула:
- Всё правильно. Только не злоупотребляй транквилизаторами. Выпей ещё
одну таблетку, пойди к себе и приляг отдохни.
Я отрицательно покачал головой:
- Нет, я иду в рубку. Сейчас я должен чем-то занять себя.
- Да, понимаю. Хочешь, я пойду с тобой?
- Спасибо, но не надо. Я хочу побыть сам.
- Там осталась Рашель.
- Вызови её. Придумай что-нибудь.
- Ладно, придумаю.
На том мы и расстались. Когда я поднялся на верхний ярус и вошёл в
рубку управления, Рашель мигом убрала с экрана картинку из столовой и
освободила капитанское место.
- Меня зовёт Рита, - сказала она. - Я, наверное, побегу.
- Хорошо, солнышко, ступай. Я принимаю вахту.
Прежде чем уйти, девочка подошла ко мне и взяла меня за руку.
- Вы были правы, дядя Стас. Мистер Раман сумасшедший. Мне жаль, что вы
потеряли друга. Мне очень-очень жаль. Это так больно.
"Она ничего не поняла! - мелькнуло в моей голове, и я сразу
почувствовал огромное облегчение. - Слава Богу, она ничего не поняла..."
Когда Рашель ушла, я устроился в своём кресле, но вызывать на экран
"Историю контактов" не стал. Сейчас меня тошнило при одной только мысли о
чужаках - пятидесятниках ли, альвах, дварках, или других, не важно. Поэтому
я решил произвести тщательное профилактическое тестирование всех без
исключения бортовых систем корабля, что гарантировало мне как минимум три
часа напряжённой работы и полной сосредоточенности.
В течение всего этого времени меня никто не беспокоил, и лишь когда я
справился с поставленной перед собой задачей и стал думать над тем, что
делать дальше, в рубку вошёл профессор Агаттияр. Усевшись в кресло второго
пилота, он сказал:
- Суд уже закончился. Приговор вынесен.
Помедлив секунду, я спросил:
- И какой?
Агаттияр ответил мне пристальным взглядом:
- А вы как думаете?
Я угрюмо кивнул:
- Да, понимаю. И когда его... ну того...
- По моему предложению исполнение приговора отложено до прибытия на
Терру-Галлию, чтобы мистер Раман имел возможность подать апелляцию.
Я вздохнул. Только сейчас до меня дошло, что, в соответствии с
правилами, приказ об исполнении приговора должен отдавать командир корабля.
- Спасибо вам, профессор, - сказал я от души.
- Не за что. - Агаттияр повернулся в кресле лицом ко мне. - И вообще,
вы могли бы отложить разбирательство до конца полёта. Мы бы вас правильно
поняли. Ведь мы, как вы сами не раз говорили, всего лишь гражданский
экипаж. Я согласен с вами: мистер Раман больной человек и его нужно
лечить... Гм-м. Хотя боюсь, что его болезнь уже перешла в хроническую
стадию.
Следующие несколько минут мы молчали, думая об одном и том же, но не
решаясь об этом заговорить. Вдруг я почувствовал, что меня снова начинает
поташнивать. Совсем недавно я заставил себя съесть два сандвича и теперь
опасался, что они не пойдут мне впрок. После некоторых колебаний я достал
упаковку с противорвотным и отправил в рот одну капсулу. Ощущение тошноты
исчезло - но надолго ли?..
- Вот что, мистер Матусевич, - твёрдо произнёс Агаттияр. - Вам следует
пойти к себе и хорошенько выспаться. - Решительным жестом он отмёл мои
возможные возражения. - Вы испытали сильный шок, капитан. В своём нынешнем
состоянии вы не способны командовать кораблём и принимать взвешенные
решения. До выхода из канала осталось двенадцать часов. За это время вы
должны справиться со своей истерикой.
- У меня нет никакой истерики, - неуверенно сказал я.
- Есть! То, что вы сейчас переживаете, самая что ни на есть настоящая
истерика. Просто вы прячете её внутри себя. А это ещё хуже, чем если бы вы
психовали и метались от стены к стене. - Агаттияр повернул своё кресло к
пульту. - Ступайте, капитан. Я подежурю вместо вас. Повторяю: у вас
двенадцать часов, чтобы прийти в норму. А Рита, если понадобится, окажет
вам помощь.
Как здравомыслящий и рассудительный человек, я не мог не признать
резонность доводов профессора. Ещё немного помявшись ради проформы, я в
конце концов уступил, передал ему вахту и отправился в свою каюту. Там я
первым делом забрался в горячую ванну и провёл в ней добрых полчаса,
тщательно смывая с себя воображаемую грязь. Умом я прекрасно понимал, что
эта грязь существует лишь в моих мыслях и воспоминаниях более чем
трёхлетней давности, однако с достойным лучшего применения усердием раз за
разом намыливал себя с головы до ног, пока не устал от этой бессмысленной и
однообразной процедуры.
Тем не менее, горячая вода с паром сделали своё дело, и из ванной я
вышел если не взбодрённый, то, по крайней мере, не такой угнетённый и
подавленный, как раньше. А в самой каюте меня ожидал маленький сюрприз -
рядом с койкой в кресле сидела Рита со своим медицинским кейсом на коленях.
Хорошо хоть я после купания накинул на себя халат и не предстал перед
девушкой во всей своей наготе.
Она встретила меня немного смущённой улыбкой:
- Я воспользовалась прерогативой судового врача и вошла к тебе без
спроса. Извини, пожалуйста. Просто я боялась, что ты не захочешь меня
впустить.
Я опустился на край койки и стал энергично растирать полотенцем волосы
- сушилками я принципиально никогда не пользовался.
- Ну, а что мешает мне попросить тебя уйти? Или попросту вытолкать в
шею, если ты заупрямишься?
Рита покачала головой:
- Это гораздо сложнее, чем сказать через дверь: "Не беспокой меня".
- Ты права, - вынужден был согласиться я. - Это действительно сложнее.
Но поверь - мне не нужны никакие уколы или пилюли. Обойдусь и без них.
- Зато тебе нужно с кем-то поговорить, перед кем-то выговориться. Мой
отец и господин Шанкар слишком стары, Рашель ещё ребёнок, а с Арчибальдом у
тебя не сложились доверительные отношения. Так что остаюсь только я.
- Да, пожалуй... Кстати, что знает об этом Рашель? Никому из вас не
взбрело в голову "просветить" её?
- Конечно, нет. Мы же не идиоты. Девочка по-прежнему думает, что ты
так расстроился из-за мистера Рамана. Она не уловила этого нюанса насчёт
Вайолет.
Я содрогнулся всем телом, а к моему горлу вновь подступил тошнотворный
клубок. Риты быстро поставила свой кейс на пол и пересела на койку рядом со
мной.
- Я понимаю тебя, Стас, - сказала она, взяв меня за руку. - Отчасти
понимаю. Ведь я была знакома с Махдевом, и мы... нет, между нами ничего не
было - но вполне могло быть. При мысли об этом мне становится плохо. -
Девушка зябко поёжилась. - Это чисто физиологическая реакция.
От прикосновения её руки, от того, что она сидела так близко ко мне,
моя тошнота отступила. Я чувствовал запах волос Риты - он был тёрпкий и
невыразимо приятный. Живой человеческий запах - запах настоящей земной
женщины.
- Может, в чём-то Ахмад и прав, - сказал я. - У нас, людей,
патологическая ксенофобия.
- Не говори глупостей. Она не патологическая, а совершенно нормальная.
Чужаки не менее подвержены этому, чем мы.
- Но они же... вот она... эта Вайолет... это существо... брр!..
- Среди представителей всех рас случаются исключения. Есть такие и
среди людей, и среди пятидесятников. Перед тем как прийти к тебе, я читала
на эту тему статью. В довоенные времена некоторые люди по собственной воле
вступали в половые отношения с Иными и получали от этого удовольствие.
Таких было мало, но они были. По тогдашним наблюдениям, в среднем только
один человек на полторы тысячи не имел никаких ксенофобических реакций.
Среди чужаков этот процент был не выше. Да и то лишь в том случае, когда
речь шла о представителях близких рас; скажем, для нас - о дварках и
пятидесятниках. Что касается последних, то даже в своём истинном облике они
очень похожи на людей, просто по нашим, человеческим меркам выглядят
чересчур уродливо. Ну а дварки вообще как люди, только и того, что
значительно ниже нас ростом. В давние времена, когда медицина ещё не умела
исправлять отклонения в работе желез внутренней секреции, среди людей порой
рождались карлики - и выглядели они в точности как дварки. Собственно,
поэтому их расе дали такое название8.
Как ни странно, эта короткая лекция подействовала на меня
успокаивающе. Рита говорила нарочито сухо и отстранённо, как бы переводя
всё происшедшее со мной из области сугубо личного в плоскость прикладной
психологии. И ей это удавалось.
- А мистер Раман попросту спекулировал, передёргивая факты, -
продолжала она. - Ты же сам прекрасно знаешь, как можно, не прибегая к
откровенной лжи, представить ситуацию в совершенно искажённом виде. Хотя,
возможно, он и сам в это искренне верит. Он рассуждает так: раз
пятидесятник охотно вступает с человеком в связь, а данный конкретный
человек, узнав об этом, бежит к ближайшему умывальнику, где его
выворачивает наизнанку, то, значит, пятидесятники - не ксенофобы, а люди -
ксенофобы. Следуя такой логике, можно доказать, что каждый
гетеросексуальный мужчина - патологический гомофоб. Мистер Раман,
сознательно или невольно, закрывает глаза на то обстоятельство, что
агентов-пятидесятников тщательно подбирают, и одним из непременных условий
отбора есть полное отсутствие у кандидатов ксенофобических реакций. В
определённом смысле можно утверждать, что все агенты Иных, в том числе и
эта Вайолет, патологически влюблены в людей.
- Патологически влюблены, - задумчиво повторил я. И тут до меня
кое-что дошло: - Погоди! Так Шанкар обо всём знал?
- Да, знал. Поэтому пытался помешать мистеру Раману. К сожалению,
Арчибальду ничего не было известно, иначе бы он выстрелил из своего
парализатора.
Я вяло покачал головой:
- Тогда было уже поздно. Едва я услышал от Ахмада имя Вайолет в
контексте его слов о ксенофобии, то сразу всё сообразил. Я же совсем не
дурак.
- Конечно, не дурак, - подтвердила Рита, придвинувшись ко мне
вплотную. - Ты умный человек, Стас, и должен относится к этому
по-философски. Что было, то прошло, и тут уж ничего не поделаешь. Тебе
придётся смириться с этим и жить дальше. А я... если ты не против, я
помогу.
Наши взгляды встретились, и я, прочитав в больших чёрных глазах
девушки желание, обнял её. Мы поцеловались - сперва легонько, пробуя на
вкус губы друг друга, а потом уже жадно, неистово. Рита крепко вцепилась
пальцами в мои волосы, а я запустил руку ей под платье и принялся
поглаживать её упругие бёдра.
- Да, - томно пробормотала она. - Сейчас для тебя это лучшая терапия.
Я мгновенно остыл, отстранился от неё и растерянно спросил:
- Терапия? Тебя что, прислал твой отец?
- О чём ты? - не поняла Рита.
- Он сказал, что ты поможешь мне.
В её взгляде на секунду мелькнуло недоумение, а потом она звонко
рассмеялась:
- Ну, ты и даёшь, Стас! Как ты мог такое подумать! Отец, конечно, имел
в виду профессиональную медицинскую помощь. А это... это целиком моя
инициатива.
- Новый вид лечения?
- Да какой же он новый! Старый, как мир. И главное, приятный - как для
пациента, так и для врача. Особенно, если пациент этому врачу нравится.
Очень сильно нравится. - С этими словами Рита снова придвинулась ко мне. -
Ну так что, продолжим терапию?
И мы продолжили.
Глава шестая
СЕКТОР ОДИН
1
По галактическим меркам Звезда Дашкова находилась совсем рядом с
Землёй, всего в каких-то ста семидесяти парсеках, и принадлежала к так
называемому Сектору Один, который охватывал область пространства в радиусе
тысячи световых лет от Солнца. Во все времена этот сектор был самым
густозаселённым в Галактике, что, впрочем, неудивительно: ведь именно
отсюда началось освоение человечеством космоса, к тому же в Секторе Один
находилась также и родина другой разумной расы - альвов.
Однако говорить, что здесь так и кишело населёнными планетами, было бы
большим преувеличением. Опять же, сказывались огромные космические
масштабы, неподвластные обыденному человеческому воображению: в Секторе
Один насчитывалось без малого семь миллионов звёзд, и среди них, по
последним довоенным данным, лишь восемьдесят три системы были освоены
людьми или другими разумными расами. Это и называлось густозаселённой
областью.
Звезда Дашкова, к которой мы вышли в результате трёх "затяжных
прыжков" и нескольких десятков промежуточных скачков, оказалась красным
карликом, который зловеще смотрел на нас с обзорных экранов, словно налитый
кровью глаз какого-то адского чудовища. Его единственная планета, Земля
Люгера, в момент нашего выхода из канала находилась с той же стороны от
светила, что и дром-зона, поэтому мы имели возможность, воспользовавшись
корабельным телескопом, посмотреть на неё вблизи.
Как и следовало ожидать, ничего особо интересного мы там не увидели.
Вся планета, от полюса до полюса, была охвачена бурной вулканической
активностью, её атмосфера, на шестьдесят процентов состоявшая из окиси и
двуокиси углерода, представляла собой сплошное серое облако, густо
насыщенное пеплом магматических пород. Местами сквозь этот плотный заслон
пробивались багряные вспышки от особо мощных извержений. Короче, Земля
Люгера оказалась под стать своему светилу - такой же зловещей и враждебной
любому проявлению жизни.
- Не очень-то приветливое местечко, - произнесла Рита, сидевшая в
кресле наблюдателя (её отец решил составить компанию Арчибальду Ортеге и
сейчас находился вместе с ним в машинном отделении). - Интересно, зачем
понадобилось давать и звезде и планете собственные имена? Неужели эти
Дашков и Люгер не нашли себе системы посимпатичнее? Взять хотя бы ту,
откуда мы совершили переход.
- Зато эта система находится в Секторе Один, - заметила Рашель. -
Очень-очень престижно, знаете ли.
А я тем временем заглянул в соответствующую статью справочника и,
ознакомившись с ней, сказал:
- Ага, эта звезда была куплена с аукциона.
- В каком смысле? - удивилась Рита.
- Конечно, не в том, что она принадлежала кому-то на правах частной
собственности. Просто право дать ей и её планете название было приобретено
в конце XXIII века Харьковским клубом любителей мистики и ужасов. Между
прочим, за весьма приличную сумму. Рашель права: звезда в Секторе Один -
это очень престижно. Их почти семь миллионов, но среди них, пожалуй, нет ни
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг