----------------------------------------------------------------------
(c)Олег Авраменко. Только для частного некоммерческого использования.
Любое копирование и распространение этого текста, включая размещение
на других сетевых ресурсах, допустимо только с ведома и согласия
автора. По всем вопросам обращайтесь по адресу: abram@hs.ukrtel.net.
----------------------------------------------------------------------
Олег АВРАМЕНКО
ЗВЁЗДЫ В ЛАДОНЯХ
(заглавная книга цикла)
Посвящается Наталочке -
принцессе из Санкт-Петербурга.
пролог
ПОТЕРЯННОЕ НЕБО
С раннего детства я любил смотреть в ночное небо, густо усеянное
множеством ярких звёзд. Их было свыше восьмидесяти тысяч, видимых
невооружённым глазом, и около миллиона - заметных даже в слабенький
телескоп. Они сплетались в затейливые узоры и превращали небосвод моей
родной планеты в сверкающий ажурный купол, к которому так хотелось
дотянуться рукой и зачерпнуть оттуда горсть мерцающих огоньков...
Звёзды казались мне такими близкими, такими доступными. Они
завораживали меня, гипнотизировали, влекли к себе с необычайной силой.
Глядя на них, я забывал обо всём земном и мыслями устремлялся вверх, к
бескрайним космическим просторам. Я не понимал, как люди могут жить под
таким потрясающим небом и не думать о звёздах, сияющих в вышине.
Но приходилось.
Приходилось жить, не думая об этом, ибо думать было мучительно больно.
Думать - значило страдать, терзать себя напрасными надеждами и тешиться
несбыточными мечтами. Думать - это ворошить трагическое прошлое, переживать
за унылое настоящее и с тоской смотреть в безрадостное будущее. Гораздо
легче было жить бездумно. Просто жить - и не смотреть в небо. Не видеть
звёзд, которыми мы когда-то владели и которыми так бездарно распорядились.
А в конечном итоге мы их потеряли. Потеряли навсегда, безвозвратно.
Звёзды снова стали чужими, далёкими, недосягаемыми. Они отвергли нас,
и мы смирились с их приговором. Не сразу, не безропотно - но смирились. И
вернулись к земным делам, стараясь не поднимать взгляд к небу.
Некогда могущественная человеческая цивилизация оказалась расколотой и
рассеянной по Галактике. Среди ста миллиардов звёзд, как песчинки в океане,
затерялись несколько десятков миров, оставленных в распоряжение людей.
Миров, превращённых в огромные космические резервации для умирающего
человечества.
К числу таких резерваций принадлежала и планета Махаварша. С санскрита
её название переводилось как "Великая Страна", однако на самом деле она
была просто большой тюрьмой. А я был одним из её узников...
Глава первая
РАШЕЛЬ
1
Земля неумолимо приближалась. Внизу проплыли продолговатые корпуса
гидропонного комплекса, сверкнула на солнце извилистая лента реки и
потянулись полосы свежей пашни. А впереди по курсу, у самой кромки
горизонта, уже виднелись строения аэропорта.
Не дожидаясь предупреждения диспетчера, я выпустил шасси. С
технической точки зрения это было совершенно бессмысленно, однако правила
есть правила - их надо выполнять. Чиновникам из Управления по безопасности
полётов не втолкуешь, что гружённый под завязку суборбитальный лайнер весом
в двадцать тысяч тонн способен лишь стоять на своих колёсах. Ну и ещё -
медленно передвигаться по лётному полю. Но уж никак не садиться со
скоростью пятисот километров в час. В том невероятном случае, если
одновременно откажут антигравы лайнера и взлётно-посадочной полосы, ни одно
шасси не спасёт от катастрофы. Слишком уж велика вертикальная составляющая
импульса - скорости, умноженной на массу.
- Центр Управления - восемьсот тридцать второму, - послышался из
динамика насыщенный женский альт. - Последняя проверка перед касанием.
Доложите о состоянии бортовых систем.
- Все бортовые системы функционируют нормально, - отрапортовал я. -
Расчётное время до касания - пятьдесят секунд. Подтвердите окончательную
готовность полосы.
- Готовность подтверждаю. Мягкой посадки, восемьсот тридцать второй.
- Спасибо, Центр. Приземляюсь.
Достигнув границы лётного поля, лайнер с ощутимым толчком вошёл в
область отрицательной гравитации и стремительно заскользил над ровным
бетонным покрытием посадочной полосы.
- Есть касание! - произнёс я. - Начинаем торможение.
Заработали на полную мощность бортовые антигравы, отклонив суммарный
вектор силы тяжести в противоположную от направления движения сторону.
Теперь лайнер как бы взбирался в гору, быстро сбрасывая скорость, а его
кинетическая энергия, преобразованная в потенциальную, поглощалась полем
искусственного тяготения.
- Скорость четыреста километров в час, - сообщила диспетчер. -
Триста... двести... сто пятьдесят... сто... семьдесят... пятьдесят...
Последний километр пробега.
Я начал сбавлять мощность антигравов, замедляя торможение, а метров
через пятьсот и вовсе отключил их. Инерции хватило ровно настолько, чтобы с
черепашьей скоростью доползти до конца полосы и выехать на рулёжную
дорожку.
Дальше от меня уже ничего не зависело. Наземная служба аэропорта
перехватила контроль над лайнером и направила его к свободному грузовому
терминалу.
- Отличная посадка, восемьсот тридцать второй, - сказала напоследок
диспетчер. - Работать с вами одно удовольствие.
- Взаимно, Центр, - ответил я и протянул руку к контрольной панели. -
Восемьсот тридцать второй связь закончил.
- Центр Управления связь закончил. Счастливо отдохнуть, Стефан.
- До встречи, Мадри.
Выключив переговорное устройство, я откинулся на спинку пилотского
кресла и стал разминать затёкшие мышцы шеи. Мой напарник, Ахмад Раман,
достал сигарету, торопливо раскурил её и сделал глубокую затяжку. На его
смуглом лице было написано наслаждение. Во время полёта он воздерживался от
курения, зато после посадки дымил как паровоз, с лихвой компенсируя
полтора-два часа вынужденного "никотинового голодания".
- Знаешь, Стас, - задумчиво произнёс он, - я тебе не завидую. А порой
мне тебя искренне жаль.
Я удивлённо взглянул на него:
- С какой стати?
Ахмад заметно смутился. По всему было видно, что эти слова вырвались у
него непроизвольно, под влиянием импульса.
- Ты замечательный пилот, дружище, - неохотно ответил он. - Лучший из
всех, кого я знаю. Может быть, лучший на всей планете. Другие ребята, с
которыми я летал, были просто хорошими, знающими своё дело профессионалами.
Ты же - пилот от Бога. Ты не работаешь в небе - ты им дышишь, ты им живёшь.
Оно для тебя роднее и ближе земли.
Ахмад умолк и засмотрелся на тонкую, подрагивающую струйку сигаретного
дыма. Ему явно не хотелось продолжать этот разговор.
Тем временем лайнер уже доставили на стоянку и теперь состыковывали с
терминалом. Пора было собираться на выход.
- Ну и? - спросил я, вставая со своего места. - К чему ты ведёшь?
- Да к тому, что в нашем небе тебе слишком тесно. Ты похож на птицу,
замкнутую в просторном вольере. Там вроде бы и летать можно, но всё равно -
это неволя. Я же вижу, как жадно ты смотришь на звёзды, когда мы летим над
стратосферой. Твои глаза прямо полыхают огнём. Иногда я боюсь... боюсь, что
ты совершишь глупость.
Я молча надел лётный китель, старательно избегая встречаться взглядом
с напарником. Его слова стали для меня неприятным сюрпризом. Очень
неприятным и очень тревожным. Если эти рассуждения достигнут ушей
начальства, если оно только заподозрит, какие мысли бродят в моей голове,
пока лайнер несётся над планетой по баллистической траектории, то мои дни
на суборбитальных маршрутах будут сочтены. Меня немедленно переведут от
греха подальше на какую-нибудь тихоходную посудину, не поднимающуюся выше
тридцати километров над уровнем моря, и я больше никогда не увижу звёзд во
всём их многоцветном великолепии, больше никогда не почувствую себя хоть
чуть-чуть, хоть самую малость - но всё же в космическом полёте...
Наверное, мои чувства были явственно написаны у меня на лице, потому
что Ахмад добавил:
- Не переживай, Стас, я никому об этом не говорил. И не собираюсь
говорить.
- Спасибо, - сказал я, застёгивая сверкающие пуговицы кителя. - Ты
тоже можешь успокоиться: я не стану совершать глупостей. Ведь ты это хотел
услышать?
- В частности это. Но прежде всего я хочу быть уверенным, что ты
осознаёшь свои проблемы.
Я утвердительно кивнул:
- Осознаю, Ахмад. Прекрасно осознаю. - С этими словами я нахлобучил
форменную фуражку. - Ну ладно, пойдём. Рейс окончен.
2
Аэропорт города Нью-Калькутты был крупнейшим на Махаварше. Когда-то он
назывался космопортом, однако лет девяносто назад его тихо, без лишнего
шума переименовали. Такая же судьба постигла и все остальные космопорты
планеты, с которых уже более столетия не стартовал ни один космический
корабль. Астровокзалы превратились в аэровокзалы, таможни и карантинные
сектора были ликвидированы по ненадобности, огромные ангары для межзвёздных
судов постепенно демонтировали, и в напоминание об ушедших временах
человеческого владычества над космосом остались только длинные
взлётно-посадочные полосы с мощными антигравами, рассчитанными на нагрузку
до пятисот килотонн. Большинство этих полос давно были выведены из
эксплуатации, а те немногие, что ещё продолжали функционировать,
использовались едва ли на пять процентов своей рабочей мощности, обслуживая
полёты трансконтинентальных сверхтяжеловозов вроде моего лайнера.
Неспешным шагом я пересёк запруженный людьми центральный вестибюль
аэровокзала и спустился по пандусу на второй подземный уровень, где
располагались магазины, видео- и игровые салоны, парикмахерские, бары, кафе
и рестораны.
Пассажиров здесь было ещё больше, чем наверху. В ожидании своих рейсов
они тратили время и деньги на разные, зачастую бесполезные покупки, новые
причёски, еду, выпивку и развлечения. Я любил окунаться в атмосферу этого
небольшого, но шумного городка, где всегда царило немного нервозное
оживление. Порой у меня возникала иллюзия, что я перенёсся на сотню лет
назад и нахожусь среди людей, которым предстоит не короткое путешествие
всего на несколько тысяч километров, а длительный межзвёздный перелёт...
Побродив с полчаса среди пёстрой толпы, я почувствовал, что уже
достаточно нагулял себе аппетит, и направился в небольшой ресторанчик,
скромно приютившийся в самом конце одного из боковых тоннелей подземного
комплекса. Я частенько заходил сюда перекусить после работы, мне очень
нравилась здешняя кухня. Тут всё готовили вручную, исключительно из
натуральных продуктов, и каждый раз одно и то же блюдо имело свой
особенный, неповторимый вкус. Для меня это было приятным разнообразием
после той питательной, но несколько пресноватой пищи автоматического
приготовления, которую я ел дома и в перерывах между рейсами.
Пока официант выполнял мой заказ, я неторопливо пил минеральную воду и
от нечего делать наблюдал за декоративными рыбками, которые плавали
туда-сюда в огромном, встроенном в стену аквариуме. Но вскоре моё внимание
привлекла сидевшая за соседним столиком худенькая светловолосая девочка лет
одиннадцати или двенадцати в лёгкой цветастой курточке и брюках
тёмно-синего цвета. Она уже пообедала и теперь лениво ковыряла ложкой в
десерте, то и дело поглядывая в мою сторону. Я вопросительно посмотрел на
неё, девочка почему-то покраснела и смущённо уставилась на свой десерт.
Наконец официант принёс мне обед, пожелал приятного аппетита и отошёл
к моей юной соседке. Приступая к еде, я краем глаза увидел, как девочка
протянула ему банкноту в сто рупий. В ответ официант отрицательно покачал
головой и тихо ей что-то сказал. Его слов я не разобрал, однако суть
происходящего была для меня очевидна: девочка пыталась расплатиться за обед
наличными, а официант отказывался их принимать и требовал карточку
социального обеспечения.
На хорошеньком личике девочки отразилась растерянность. Она бессильно
пожала плечами и сбивчиво принялась объяснять, что забыла карточку в сумке,
которая с остальными вещами лежит сейчас в камере хранения. Её акцент
(вернее, почти полное его отсутствие) окончательно прояснил ситуацию: как и
я, она была родом с Полуденных островов, жители которых, преимущественно
потомки британских и североамериканских первопоселенцев, упорно не желали
интегрироваться в чересчур социалистическое, на их взгляд, общество
остальной Махаварши. Полуденные обладали широкой автономией в рамках
федерации и жили по своим, более либеральным законам. Так, например,
воспитание детей считалось у нас исключительной прерогативой родителей, а
обществу в этом процессе отводилась второстепенная роль. Судя по всему,
девочка впервые прибыла на материк сама, без сопровождения взрослых, и
совсем не учла того обстоятельства, что здесь все её расходы контролируют
не папа с мамой, а государство.
Выяснив, что соцкарточки у клиентки нет, а её родители остались дома,
официант с явной неохотой достал свой телефон, чтобы вызвать дежурного
инспектора из детской комнаты полиции. Ему совсем не улыбалась перспектива
устраивать в ресторане скандал, однако ничего поделать он не мог - по
закону все расчёты с несовершеннолетними должны были производиться только
через фонд соцобеспечения, а брать у них "живые" деньги, будь то наличные
или электронные, строжайше воспрещалось.
Взгляд девочки отчаянно заметался по залу в поисках спасения и почти
сразу остановился на мне. Я понял, что сейчас она совершит какую-нибудь
глупость - бросится бежать или, чего доброго, попытается всучить официанту
взятку. Самое худшее, что ожидало её из-за отсутствия карточки, это
бесплатная лекция по основам социального государства и возвращение домой. А
вот за злостный антиобщественный проступок она могла на месяц-другой
угодить в специнтернат для трудных подростков. Но дети зачастую неадекватно
реагируют на создавшуюся ситуацию и, убегая от мелких неприятностей, вполне
способны вляпаться в крупные...
Эти мысли молнией промелькнули в моей голове. Повинуясь безотчётному
порыву, я немного приподнялся со своего места и жестом подозвал официанта.
Поскольку я был постоянным клиентом заведения, он сейчас же оставил девочку
и подошёл ко мне.
- Да, сэр?
- Извините, что вмешиваюсь не в своё дело, - произнёс я достаточно
громко, чтобы меня слышала и девочка, - но, кажется, я могу решить
возникшую проблему.
Официант посмотрел на меня с лёгким недоумением, а девочка - с робкой
надеждой.
- Да, сэр? - вежливо повторил он.
- Насколько я знаю, никто не запрещает мне угостить юную леди обедом.
Так ведь?
- Ну... безусловно, сэр. Это ваше право.
Я достал из кармана свою кредитку.
- Сколько она вам должна?
Будь я случайным посетителем ресторана, официант наверняка отверг бы
моё предложение, заподозрив меня в нечистых намерениях относительно
девочки. Однако я здесь часто обедал, на мне была форма лётчика, к тому же
моя внешность и чистая английская речь выдавали выходца с Полуденных,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг