выступали категорически против ибрийской экспансии на восток. Надежды
радикалов на массовый приток Конноров в страну, где правит их сородич, не
оправдались. Почти все Конноры занимали неплохое положение в обществе,
пусть и считали его недостаточно высоким, но стремились возвыситься на
родине и не очень-то рвались искать счастья на чужбине.
Попытка превратить Ибрию в плацдарм для захвата власти во всём
Западном Крае, как и предсказывали скептики, потерпела фиаско. Безусловно,
при короле Флавиане и его потомках Ибрия со временем превратится в
государство, где главенствующую роль будут играть мужчины и женщины из рода
Конноров, но произойдёт это постепенно, а не в течении нескольких лет и при
интенсивной иммиграции, как хотели того радикалы.
По правде говоря, Флавиан был только рад этому. Будучи Коннором, он,
вместе с тем, оставался ибром и радел не только за свой род, но и за благо
своей страны. Ещё принцем он понял, что даже в случае победы над Империей
Ибрия всё равно проиграет - в том смысле, что ибры-победители попросту
растворятся среди славов и спустя пару поколений станут таким же
второсортным меньшинством, как гаалы, влохи, поморы, неметы, хэллины и
прочие покорённые народы Империи. А Флавиан был королём ибров и хотел,
чтобы его подданные и в будущем оставались ибрами.
Три года назад, когда Флавиан взошёл на ибрийский престол и
естественным образом стал лидером радикального крыла Братства, он предложил
иной путь возвышения рода Конноров: коль скоро невозможно захватить власть
во всей Империи разом, следует расчленить её на несколько государств и
овладевать ею по частям, начиная с Гаалосага. Новая программа была
реалистичнее прежней, а потому, с точки зрения умеренных и консерваторов,
гораздо опаснее. Многие молодые Конноры, в недавнем прошлом яростные
противники "ибрийского варианта", в одночасье стали горячими сторонниками
идеи Флавиана. Добрая половина молодёжи возрастом до тридцати лет буквально
за одну ночь превратилась в радикалов.
А сам Флавиан всё это время оказывал мощное давление на Стэна, склоняя
его к решительным действиям. Вот и теперь он пришёл за тем же. И теперь, в
свете новых обстоятельств, он станет давить ещё сильнее и в конечном итоге
припрёт его к стенке, вынудит сказать "да" или "нет"...
- Здравствуй, - небрежно произнёс Стэн в ответ на столь же небрежное
приветствие Флавиана, никак не вязавшееся с его праздничным одеянием. -
Проходи, присаживайся. С какой стати ты так нарядился?
Флавиан плюхнулся в кресло, снял с головы корону и положил её на
письменный стол.
- Не ради тебя, не обольщайся. Просто, если кто-то решил сыграть с
нами шутку, я хочу напомнить ему, с кем он посмел шутить. Вот так!
- Извини, - сказал Стэн, устраиваясь в кресле напротив. - Что-то я не
уловил твоей мысли. Я, конечно, далёк от того, чтобы обвинять тебя в
косноязычии, но ты, возможно, немного взволнован и не совсем ясно
выражаешься.
В зелёных глазах Флавиана отразилось недоумение.
- Разве ты не получил послания?
- Получил. Как видишь, я ждал тебя.
- Да нет, - отмахнулся он. - Я о другом послании.
- О каком? - нетерпеливо спросил Стэн. - Дружище, я действительно
ничего не понимаю.
Лицо Флавиана приобрело выражение крайней растерянности.
- Так ты в самом деле?.. Ай, ладно! Вот, погляди.
Флавиан снял с шеи золотую цепочку, на которой висело украшенное
самоцветами распятие. Крупный камень в центре, с виду настоящий рубин, на
самом деле был не рубином, а магическим талисманом. Точно такой же камень
имелся и у Стэна; он носил его вделанным в перстень, считая, что так
удобнее. Впрочем, каждый имел своё представление об удобстве. Например,
талисманом Марики был фальшивый алмаз в правой серьге. Когда кто-то
чересчур зоркий и не очень тактичный обращал её внимание на подделку, она с
холодной вежливостью благодарила его за заботу и невозмутимо объясняла, что
эти наполовину фальшивые серьги (второй алмаз был настоящим) являются
фамильной реликвией.
Не выпуская крест из руки, Флавиан протянул его Стэну. Тот прикоснулся
указательным пальцем к лже-рубину и сосредоточился. Перед его внутренним
взором возникли буквы, которые затем сложились в слова:
"Сим уведомляется, что к двум часам пополуночи по златоварскому
времени вы, вместе с князем Стэниславом Мышковичем, приглашены на заседание
Высшего Совета Братства Конноров для обсуждения ваших предложений о будущем
Империи. Ждите вызова в назначенный час".
Далее следовала дата и магический знак Совета Двенадцати.
Высший Совет (или Совет Двенадцати) свыше двухсот лет управлял
Братством Конноров, был консолидирующей силой, хранителем традиций и
древних знаний. Членов Совета всегда было ровно двенадцать человек - но не
по числу учеников Спасителя, а по числу детей основателя их рода. (Кое-кто
усматривал в этом чисто случайном совпадении глубокий мистический смысл и
утверждал, что Коннор-прародитель был новым мессией или, в крайнем случае,
пророком. Стэн не верил в эту, по его собственному выражению, чушь собачью.
Не хотел верить. Будучи сыном святой, он не желал оказаться ещё и потомком
пророка, или того хуже - мессии. Для него это было бы чересчур...) Но в
середине прошлого века, когда численность Конноров превысила тысячу
человек, некоторые представители рода заняли довольно высокое положение в
обществе, и Братство раскололось на несколько соперничающих группировок,
Совет без каких-либо предупреждений прекратил свою деятельность, а все
двенадцать его членов в один прекрасный день бесследно исчезли. Какое-то
время было широко распространено мнение, что Совет продолжает действовать
втайне, но никаких признаков его вмешательства в жизнь Конноров обнаружено
не было. За прошедшие с тех пор семьдесят лет Совет Двенадцати превратился
в легенду, хотя было немало таких людей, которые свято верили, что он всё
ещё существует...
Стэн осторожно произвёл ряд манипуляций со своим магическим камнем.
Флавиан почувствовал присутствие чар и спросил:
- Что ты делаешь?
- Проверяю подлинность знака Совета, - сказал Стэн правду, но далеко
не всю правду.
- Ну и как? - поинтересовался Флавиан, надевая цепочку на шею.
- Он настоящий.
Флавиан медленно провёл пальцами по гладкой и нежной коже своего
подбородка. Он брился ежедневно и очень тщательно, стараясь скрыть, что на
лице у него всё ещё растёт юношеский пушок, а не жёсткие волосы, как у
взрослого мужчины.
- Я тоже проверял и пришёл к такому же выводу. Боюсь, это не глупая
выходка какого-то шутника. Совет существует и продолжает действовать...
Гм-м. Но вот вопрос: почему они прислали приглашение только мне?
Стэн хмуро поглядел на него. Он был раздражён - и имел на то веские
причины.
- А зачем приглашать дважды? - пожал он плечами. - Тебя известили, и
этого достаточно. Хотя ты младше меня, но выше по занимаемому положению.
Вот ты и получил приглашение за нас двоих.
- Ты обижен? - спросил Флавиан.
- Да, но не на тебя, - ответил он угрюмо. - Свои претензии я выскажу
Совету.
Флавиан посмотрел на настенные часы, а затем на стол, где стоял кувшин
с вином и три пустых бокала, оставшихся после посещения Иштвана и Волчека.
Не спрашивая согласия, он наполнил два бокала вином, один взял себе, а
другой пододвинул к Стэну. Тот кивком поблагодарил его и сделал небольшой
глоток.
- Два часа по златоварскому, это без десяти час по мышковицкому, -
заметил Флавиан. - Значит, если послание не шутка, то минут через сорок мы
встретимся с двенадцатью новоявленными апостолами.
Стэн снова кивнул. Он уже перестал злиться, но продолжал хранить на
лице кислую мину в надежде отсрочить начало серьёзного разговора. Впрочем,
это оказалось излишним. После недолгих раздумий Флавиан произнёс:
- Я полагаю, нам следует обождать, пока не прояснится это дело с
Советом. Возможно, его члены согласны со мной, и мы вместе убедим тебя в
моей правоте.
Стэн ухмыльнулся, а Флавиан между тем продолжал:
- Но есть один вопрос, который мне хотелось бы решить прямо сейчас.
Ибрии нужна королева. Я уже могу отправлять официальное посольство?
- Увы, - вздохнул Стэн, - не можешь.
Бокал замер у самых губ Флавиана.
- Почему? Что случилось?
Стэну хотелось ответить с мрачной иронией: "Я и сам не прочь
заполучить Марику", - но он сдержался. Желание Флавиана жениться на Марике
было продиктовано не только и даже не столько политическими соображениями,
сколько нежными чувствами, которые он испытывал к ней уже много лет. Ещё
тринадцатилетним подростком он влюбился в прелестную восьмилетнюю девочку и
твёрдо решил, что в будущем она станет его женой. Если бы не эгоизм Стэна,
который отчаянно не хотел расставаться с сестрой, они бы поженились после
первых же месячных у Марики - это было в порядке вещей в Ибрии, да и на юге
Гаалосага практиковалось довольно часто, - и, скорее всего, жили бы сейчас
в любви и согласии. А так... Стэн почувствовал угрызения совести: возможно,
именно его упрямство толкнуло Марику в объятия другого мужчины...
"Найду и прикончу подлеца!" - гневно подумал он, а вслух сказал:
- Видишь ли, Флавиан, с некоторых пор Марика вбила себе в голову, что
мы себе же во вред пренебрегаем заветом предков не вступать в брак с
членами нашего рода. И знаешь, в определённом смысле она права. Сам посуди:
через сто лет после смерти Коннора-прародителя в мире насчитывалось полторы
сотни его потомков, ещё через сто лет их было около тысячи, а за последние
семьдесят лет наша численность возросла лишь в три раза. Теперь
мужчины-Конноры предпочитают брать в жёны женщин из Конноров и, как
следствие...
Флавиан с такой силой поставил бокал, что чуть не разбил его
вдребезги. Вино расплескалось по столу, а на рукаве светло-голубого
королевского камзола появилось несколько красных, как кровь, пятен.
- Короче, Стэнислав, - жёстко промолвил он. - Получив известие о
смерти Михайла, ты решил попридержать Марику в девицах. Авось получится
завоевать голоса на Конклаве, пообещав одним князьям руку сестры, а других
соблазнив тем, что их дочери могут стать королевами. - Он понурился. - Я
тебя понимаю и не осуждаю.
Стэн с искренним негодованием фыркнул:
- Не говори глупостей! Ты же прекрасно понимаешь, что это ерунда. Если
бы каждый неженатый князь, имеющий незамужнюю сестру... Тьфу! - он даже в
сердцах сплюнул. - Чёрт тебя побери, Флавиан! Я не меньше твоего огорчён
капризом Марики. Но я уверен, что это несерьёзно. Подожди немного, и её
блажь пройдёт.
- Подожди, говоришь? - мрачно переспросил Флавиан. - Сколько ещё
ждать? Я и так долго ждал. Мне уже двадцать лет, а я... - Он резко
поднялся. - Хватит, заждался! Пора положить этому конец. - И стремительно
бросился к двери.
Стэну потребовалось несколько секунд, чтобы осмыслить происходящее. За
это время Флавиан успел отпереть дверь и выбежал из кабинета. Стэн быстро
последовал за ним, не решаясь окликнуть его, чтобы не привлечь внимание
слуг.
Покои хозяина и хозяйки замка, в которых жили Стэн и Марика, были
предназначены для супругов, поэтому соединялись напрямую. Флавиан знал это
и теперь направлялся к Марике, чтобы среди ночи потребовать от неё
объяснений.
Стэн догнал его слишком поздно - уже на пороге спальни сестры.
Занавеси полога на кровати, как обычно, были раздвинуты. Глянув через плечо
Флавиана, Стэн с громадным облегчением убедился, что Марика в постели одна.
- Послушай, друг, - сказал он шёпотом. - Не глупи. Обожди до утра,
успеется. Если сейчас ты разбудишь её, она будет злая, как сто чертей.
- Тем лучше, - также шёпотом, но твёрдо возразил Флавиан. - По крайней
мере, так она будет искренней. - С этими словами он направился к кровати.
Стэн лишь обречённо вздохнул, смирившись с неизбежным, и закрыл дверь
спальни на засов, чтобы преградить путь горничной на тот случай, если
сестра, проснувшись, закатит истерику.
Между тем Флавиан склонился над Марикой и легко коснулся её укрытого
одеялом плеча. Но вместо того, чтобы обождать немного, он надавил сильнее,
затем, к глубочайшему изумлению Стэна, резко потянул одеяло на себя...
Мысль о том, что Флавиан свихнулся, не успела оформиться до конца. В
следующий момент изумление Стэна сменилось ужасом, и он в отчаянии
застонал. Вместо Марики в постели лежало наспех сработанное чучело из
подушек и кукольной головы!
"Ну вот, - тоскливо подумал он. - Этого я и боялся".
А Флавиан схватил голову за роскошные золотистые волосы и, потрясая
ею, разразился истерическим смехом.
- Значит, заветы предков?.. - приговаривал он. - Вот какие заветы
предков!.. Стэн, дружище, твоя дорогая целомудренная сестрёнка держит тебя
за дурака... И меня тоже... Нас обоих!..
Он со злостью швырнул голову в противоположный угол комнаты и, мигом
утихомирившись, сел на край кровати и закрыл лицо руками.
Стэн услышал шум чьих-то шагов в гостиной. Он шёпотом бросил Флавиану:
- Пожалуйста, будь благоразумен, не буянь, - отпер дверь и выскользнул
наружу.
В маленьком коридорчике, ведущем в гостиную, Стэн преградил путь
встревоженному охраннику, который вообразил, что на Марику совершено
нападение, и спешил ей на помощь. Стараясь держаться как можно
естественнее, Стэн успокоил его, объяснил, что ничего страшного не
произошло, просто он ведёт с сестрой разговор на повышенных тонах.
Охраннику отлегло на сердце, и он вернулся на свой пост в коридоре, получив
распоряжение не входить в покои, даже если крики возобновятся. Заставить
его забыть о произошедшем было делом слишком хлопотным и ненадёжным,
поэтому Стэн ненавязчиво внушил охраннику, что тот якобы слышал, как он
кричал сестре: "А я говорю, поедешь! Тоже мне выдумала - дальняя дорога.
Можно подумать, что Лютица на краю света..." Теперь, в представлении
охранника, ночной инцидент выглядел довольно невинно: по какой-то причине
Марика заупрямилась и отказывалась ехать с братом на открытие земельного
сейма, а Стэн продолжал настаивать, и их спор перешёл в ссору.
Стэн заглянул в комнатку горничной и увидел нетронутую постель.
"Потаскуха! - мысленно выругался он. - Сама блядствует и Марику,
небось, покрывает. Я ей устрою сладкую жизнь!.."
Вернувшись в спальню, Стэн застал Флавиана в той же позе, в которой
его оставил. Молодой король по-прежнему сидел на краю постели, закрыв лицо
руками.
- Ну, пойдём отсюда, - произнёс Стэн сурово, понимая, что малейшее
проявление сочувствия может вызвать очередной всплеск эмоций.
Флавиан покорно последовал за ним до его покоев, а потом и в кабинет.
Было лишь полпервого, но Стэн не собирался ожидать назначенного времени.
Его не вдохновляла перспектива провести эти двадцать минут, обсуждая с
Флавианом их недавнее открытие, или - что ещё хуже - болтать о всяких
пустяках, делая вид, что ничего особенного не произошло.
Стэн открыл портал и подозвал Флавиана, который с неприкаянным видом
стоял посреди комнаты:
- Иди ко мне. Только не забудь корону.
Тот недоуменно взглянул на него и вымолвил только одно слово с едва
уловимой вопросительной интонацией:
- Куда?
- В Совет, а куда же.
Флавиан не поинтересовался, каким образом Стэн намерен туда попасть,
но тем не менее доказал, что не полностью утратил способность соображать.
Посмотрев на часы, он вяло обронил:
- Но ведь рано ещё.
- Плевать, - веско ответил Стэн.
Флавиан взял со стола корону, кое-как напялил её себе на голову и
подошёл к Стэну.
- Что дальше? - спросил он.
- Пододвинься ближе, не то тебя заденет шкаф.
Когда Флавиан выполнил и это распоряжение, Стэн привёл в действие
потайной механизм. Шкаф бесшумно вернулся на своё место, и Флавиан со
Стэном оказались замкнутыми в нише перед светящимся порталом.
От портала тянулось множество "нитей"; их было свыше пяти тысяч. По
памяти Стэн мог "нащупать" лишь около полусотни, которыми часто
пользовался, порядка тысячи "адресов" хранились в его магическом камне,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг