хотите присутствовать на казни, то после обеда заходите в городскую управу.
За поимку Рыжего Вепря вам полагается вознаграждение - тридцать золотых.
Кейт и Джейн переглянулись. Не считая мелочи серебром (впрочем, не
такой уж и мелочи) и драгоценностей Марики, у них было почти четыреста
золотых, позаимствованных у Стэна. Если бы они знали, что золото здесь
ценится так высоко, то не брали бы столько денег, а удовольствовались бы
более скромной суммой.
- Я вот что думаю, - заговорил Кейт. - Это вторжение произошло по
нашей небрежности и причинило массу хлопот вуйку Франю. Полагаю, будет
справедливо, если он получит это вознаграждение вместо нас.
Хозяин закашлялся от неожиданности.
- Ну, что вы, господин Влош! - протестующе произнёс он. - Какие
хлопоты? Ведь это моя работа - принимать постояльцев, обслуживать их,
терпеть все их выходки, в том числе и небрежность, наподобие вашей. Этим я
зарабатываю себе на жизнь. А те тридцать золотых я не заработал. Это
большие деньги, и я не могу их принять.
- Тогда отдайте их Марыле, - сказала Джейн. - Пусть это будет частью
её приданного.
- Но... Марыля...
- Мы не желаем слушать никаких возражений, вуйко Франь, - твёрдо
произнесла Джейн и обратилась к сотнику: - Господин Котятко, вы нашли
Рыжего Вепря уже связанным в доме господина Вуйко. Если мой муж
отказывается от прав на грабителя, кому тогда полагается вознаграждение?
В глазах сотника мелькнуло понимание.
- Разумеется, уважаемому господину Вуйко, - ответил он.
Джейн выразительно посмотрела на Кейта. Тот усмехнулся и произнёс:
- Вот и всё, хозяин. Вознаграждение по закону ваше. И вы вправе
распорядиться им по собственному усмотрению.
- Можете отдать деньги Марыле, - добавила Джейн.
Вуйко Франь в полной растерянности покачал головой. У него не было
слов.
А сотник Котятко сказал:
- Господин Уолш, госпожа... Примите моё искреннее восхищение. В наше
время редко встретишь таких благородных и бескорыстных людей, как вы.
22
Перед уходом вуйко Франь самолично проверил, что ставни на всех окнах
плотно закрыты, посмотрел, действительно ли чистое бельё постелила
служанка, а потом стоял в коридоре, пока не убедился, что Кейт как следует
запер на засов наружную дверь. И только тогда, ещё раз пожелав им приятных
снов, ушёл к себе.
Вернувшись в комнату, Кейт увидел, что сестра лихорадочно роется в его
вещах.
- Не могу найти сигареты, - пожаловалась она. - Где ты их спрятал?
- Да вот же они, у тебя под рукой.
- Ах да, действительно.
Джейн открыла пачку и достала одну сигарету.
- Ты тоже будешь? - спросила она.
Кейт хотел сказать "да", но потом подумал о скудной дневной норме и
отрицательно покачал головой:
- Нет, не хочу.
- Хочешь, но экономишь, - возразила Джейн, уловив его колебания. -
Целой сигареты для меня будет много. Я оставлю тебе половину. Не
побрезгуешь?
- О чём речь!
Кейт сходил к столу и вернулся с пустой чашей, из которой пил вино
сотник Котятко. Он поставил её на тумбу и сказал:
- Это вместо пепельницы.
- Ага.
Джейн раскурила сигарету, сделала всего три затяжки и передала её
брату:
- С меня хватит. Уже кружится голова.
Кейт взял сигарету и присел рядом с сестрой на край кровати. Джейн
взяла из вазы крупную ягоду клубники и съела её. Потом потянулась за
следующей.
- А у тебя железные нервы, Кейт, - задумчиво промолвила она.
- Вовсе нет, - покачал он головой. - Просто я был сильно напуган,
чтобы нервничать.
Джейн слабо усмехнулась:
- А я так испугалась, что перестала соображать. Когда я проснулась и
увидела того типа, меня словно парализовало.
- И слава Богу, - заметил Кейт. - Если бы мы оба стали действовать, то
только помешали бы друг другу.
- Ты прав... Можно ещё одну затяжку? - Джейн взяла сигарету,
затянулась и вернула её брату. - Это жестокий мир.
- Это средневековый мир, - уточнил Кейт. - Он жестокий по определению.
- Но он проще, чем наш. И люди здесь проще. Более открытые, более
искренние - и более честные. Ведь сотник знал, что послезавтра... то есть,
уже завтра мы уезжаем. Он мог бы промолчать, а после нашего отъезда
получить причитающееся нам вознаграждение. Для него это большие деньги - по
меньшей мере, его месячное жалование.
- Или даже двухмесячное, - заметил Кейт.
- А хозяин, - продолжала Джейн. - Он расположен к нам не только
потому, что мы выгодные клиенты и хорошо ему платим. Просто мы ему
понравились - вот и всё. Марыля тоже мила с нами отнюдь не из-за щедрых
чаевых.
"Особенно она мила с тобой", - подумалось Кейту.
- Все эти люди принадлежат к третьему сословию, - сказал он. -
По-нашему, представители среднего класса. Они респектабельные, сравнительно
обеспеченные, занимают видное положение в здешнем обществе. Ты ещё не
сталкивалась с чернью... впрочем, нет, сталкивалась. Я уверен, что Рыжий
Вепрь - выходец из низов, он нисколько не похож на благородного разбойника.
Джейн содрогнулась:
- Думаешь, все простолюдины здесь такие?
- Я этого не говорил. Но можешь не сомневаться, что окажись мы ночью в
трущобах, там нашлось бы немало рыжих вепрей, готовых прикончить нас ради
нашего кошелька. И они не обязательно будут разбойниками - а обыкновенными
бедняками, влачащими жалкое существование, озлобленными на весь мир и
ненавидящими всех, кто живёт лучше их.
- А разве слуги не из бедноты?
- Смотря какие слуги. Домашняя и личная прислуга - это особая каста. В
феодальном обществе такие слуги скорее младшие члены семьи - ибо от них
зависит не только благосостояние, но зачастую и жизнь хозяев. А нередко
случается, что слуги и есть родственники - как, например, Марыля. В богатые
дома и в приличные заведения кого попало не берут; а гостиница вуйка Франя,
бесспорно, приличное заведение... Гм. Впрочем, не исключено, что кто-то из
слуг всё-таки навёл на нас Рыжего Вепря. Я больше чем уверен, что сейчас у
хозяина сна нет ни в одном глазу, и он ломает себе голову, кто же из его
подчинённых мог оказаться предателем.
- Но ведь он объяснил, как это получилось.
- Да, конечно. Открытые ставни - удобное объяснение. И очень
правдоподобное. Вуйко Франь сразу ухватился за него, чтобы хоть частично
переложить вину на нас. Это вторжение - чувствительный удар по престижу его
заведения. Ведь в "Красном Быке" часто останавливаются ибрийские купцы,
ведущие свои дела в Мышковиче, и здесь они должны чувствовать себя в полной
безопасности - иначе облюбуют какую-нибудь другую гостиницу.
- Выходит, грабители явились сюда по чьей-то наводке?
- Вполне вероятно. Трудно представить, чтобы человек, которого
разыскивают власти, чтобы вздёрнуть на виселице, просто так, положившись на
везение, появился в этом довольно фешенебельном квартале, неподалёку от
казарм городской гвардии. Он должен был знать наверняка, что здесь ему
светит богатая добыча. Значит, кто-то должен был сообщить ему, что у нас
денег куры не клюют и что мы имеем обыкновение оставлять открытыми ставни
на окнах.
- А может, это случилось непреднамеренно? - предположила Джейн. -
Кто-нибудь из слуг или домочадцев встретился со знакомым, рассказал ему о
нас, кто-то посторонний услышал их разговор - ну, и так далее.
- Вполне возможно, - сказал Кейт и погасил окурок в чаше. - Что ж,
ладно. Ложимся спать?
- Да, пожалуй, - согласилась сестра. - Только не надо гасить свечи.
Пусть будет душно, зато не так страшно.
- Хорошо.
Кейт сходил за перегородку, чтобы вытряхнуть пепел и окурок в мусорное
ведро и помыть чашу. Когда он вернулся, Джейн уже забралась в постель - но
не лежала, а сидела, зябко обхватив плечи руками. Она выглядела такой
слабой, беззащитной, уязвимой...
- Кейт, - жалобно произнесла она. - Мне страшно. Только что здесь
валялся Рыжий Кабан...
- Вепрь, - машинально поправил он. - Но теперь его нет. И уже не
появится. А постель поменяли.
- Я это понимаю. Но всё равно мне страшно... Кейт, пожалуйста, ложись
рядом со мной.
Кейт слегка опешил.
- Ну... А ты не боишься меня?
- Нет, не боюсь. Ведь мы уже не дети, как тогда, а взрослые и
ответственные люди... Хотя сейчас я чувствую себя маленькой девочкой, и мне
очень страшно.
- Хорошо, - сказал Кейт и подошёл к кровати со стороны Джейн.
Она подвинулась, освобождая место. Он снял сапожки и штаны и лёг в
постель. Сестра положила голову ему на плечо.
- Теперь тебе лучше? - спросил Кейт.
- Гораздо лучше. Не так страшно, но... Пожалуйста, обними меня.
Он обнял её.
- Теперь мне хорошо, - прошептала Джейн. - Теперь я ничего не боюсь.
Рядом со мной ты, и я чувствую себя в полной безопасности... Знаешь, Кейт,
ты лучше всех. Ты самый лучший в мире. Я всегда любила тебя.
- Я тоже люблю тебя, родная, - сказал он. - Очень люблю.
Кейт обнимал сестру и чувствовал, как помимо его воли в нём нарастает
возбуждение. Джейн тоже чувствовала это, но не отпрянула, а наоборот - ещё
крепче прижалась к нему. Её горячее дыхание обжигало его шею и подбородок,
а руки гладили спину. Наконец она подняла лицо, и её тёплые мягкие губы
встретились с его губами.
Первые их поцелуи были нежными и ласковыми, а затем они целовались
жадно, неистово, временами задыхаясь от недостатка воздуха. Кейт
почувствовал во рту солоноватый привкус крови - своей или Джейн. Умом он
понимал, что им надо немедленно остановиться, прекратить это безобразие, но
страсть не желала прислушиваться к доводам рассудка. Они уже миновали точку
возврата, разум отступил под натиском эмоций, и их неумолимо несло вперёд,
всё глубже затягивая в пучину безумия.
Кейт подмял Джейн под себя, его руки скользнули вниз и задрали её
рубашку выше талии. Их близость была бурной, стремительной, неистовой, как
изнасилование, с тем только отличием, что Джейн не сопротивлялась, не
протестовала, не отталкивала Кейта, а старалась слиться с ним воедино,
стать его продолжением, неотъемлемой частью его естества. Она вскрикивала,
стонала, всхлипывала, произносила его имя, называла его милым, родным и
любимым, требовала не останавливаться и всё целовала, целовала его. А в
момент кульминации их единения Джейн что было силы впилась зубами в плечо
Кейта. Он испытал острую боль и бесконечное блаженство...
Потом они лежали, крепко обнявшись, не в силах оторваться друг от
друга. Джейн зарылась лицом на его груди и тихо постанывала, а Кейт вдыхал
тёрпкий аромат волос сестры и гладил её бедро. Но он быстро пришёл в себя,
и его первоначальная эйфория уступила место стыду, ужасу перед содеянным,
раскаянием за свой поступок.
- Что мы наделали, Джейн?! - в отчаянии произнёс Кейт. - Что мы
наделали?..
- Мы занимались любовью, - ответила она. - Как когда-то.
Он отстранил её от себя и виновато проговорил:
- Прости меня, родная. Пожалуйста, прости. Я не...
- Молчи, - сказала Джейн и вновь прижалась к нему. - И не вини себя ни
в чём. Это я всё устроила. Я сама так захотела. Я давно этого хотела.
Всегда.
- О Боже, Джейн! Ты не соображаешь, что говоришь. Ты сильно
переволновалась, ты много выпила...
- Я не пьяная, Кейт. Совсем не пьяная... хоть и много выпила. Просто
вино и хорошая встряска придали мне решимости сделать то, что я давно
хотела сделать - вернуться к тебе, снова стать твоей.
Она приподнялась, стянула через голову ночную рубашку и, уже полностью
голая, вновь прильнула к нему. Потрясённый услышанным не меньше, чем
происшедшим, Кейт совершенно онемел и даже не мог шевельнуться.
- Мне так хорошо с тобой, - продолжала она, нежно прикасаясь пальцами
к его щеке. - Мне ни с кем не было так хорошо, ни с одной девушкой.
Наконец к Кейту вернулся дар речи, и он ляпнул первое, что пришло ему
в голову:
- Девушки не для тебя, Джейн. Тебе нужен мужчина.
- Да, мне нужен мужчина, - согласилась она. - Мне нужен ты.
- Но, Джейн...
- Молчи, Кейт, и слушай меня внимательно. - Хотя она по-прежнему нежно
водила пальцами по его лицу, голос её стал жёстким. - Ты прав: девушки не
для меня. Я спала с ними тебе назло... и себе тоже. Я ненавидела тебя вовсе
не за то, что ты соблазнил меня. Такое случается сплошь и рядом, а ты так
искренне каялся, что я готова была простить тебе всё... почти всё. Одного я
простить тебе не смогла: тогда ты не просто сделал меня женщиной - ты
сделал меня своей женщиной. Ты понимаешь, Кейт? Своей! Именно за это я
ненавидела и до сих пор ненавижу тебя. Потому что я люблю тебя больше всего
на свете!
- О, Джейн!.. - простонал Кейт.
- По ночам я долго не могла уснуть, я вспоминала минуты нашей
близости, я мечтала о тебе, я грезила, я бредила тобой... будь ты проклят!
Я попыталась сойтись с одним парнем - уже тогда, в тринадцать лет! - но я
не смогла заставить себя даже поцеловаться с ним, хотя он мне очень
нравился; об остальном я и не говорю. Потом было ещё несколько парней - с
тем же самым успехом. В конце концов я увлеклась девушками. Они помогали
мне забыться, их любовь отвлекала меня от мыслей о тебе, особенно хорошо
мне было с Алисой, она просто прелесть... но ни она, ни другие не могли
заменить мне мужчину. А для меня на всём свете существовал лишь
один-единственный мужчина - ты, Кейт. Только ты. И никто другой.
- Боже мой! - прошептал Кейт. Впервые за много-много лет ему отчаянно
хотелось заплакать. - Боже мой! Что делать?..
- Помнишь, что ты говорил три дня назад? Ты спрашивал, чем можешь
искупить свою вину. Ты сказал, что согласен на всё.
- Да, конечно. Только не...
- Только это, Кейт. Только это. Только так ты можешь исправить
содеянное, только с тобой я могу быть настоящей женщиной. Твоей женщиной. А
кровосмешение... Чёрт с ним! - Джейн приблизила своё лицо к его лицу и
легонько прикоснулась губами к его губам. - Кейт, милый мой, родной. Я
больше не могу ненавидеть тебя, это выше моих сил - разрываться между
любовью и ненавистью. За десять лет я исчерпала все запасы ненависти,
теперь я хочу просто любить тебя. И буду любить, несмотря ни на что. - Она
вновь поцеловала его, на сей раз по-настоящему. - Я так долго ждала этого
дня, я так истосковалась по твоей ласке, я так хочу, чтобы ты снова и снова
любил меня... Но я не стану ни к чему принуждать тебя. Сам решай, что для
меня лучше - спать с тобой или с девушками, какое из двух зол меньшее -
кровосмешение или "голубизна".
Кейт тяжело вздохнул, обнял её и крепко прижал к себе.
- Джейн, дорогая! Ты разбиваешь моё сердце...
- А ты моё уже разбил, - сказала она. - Десять лет назад.
23
Прозвучали традиционные слова открытия Совета, все двенадцать его
членов засвидетельствовали своё присутствие на заседании, и на несколько
секунд в Зале воцарилось сосредоточенное молчание, предварявшее начало
серьёзного разговора.
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг