Бокер, а вы лишь немного подстегнули его. Наверное, он решил, что мне в
подкрепление прислали двух необученных колдунов, и поспешил напасть на
замок, пока мы с вами не сработались.
- Как и крути, мы всё равно виноваты, - угрюмо подытожила Инна. -
Наше появление на Агрисе спровоцировало Женеса.
- За что мы с герцогом благодарны вам, - заметил инквизитор. - Самая
мучительная пытка, это пытка ожиданием. Кто бы ни победил в этом
сражении, сегодня наши мучения закончатся.
Де Каэрден немного помолчал, внимательно глядя на приближавшийся к
замку отряд из двух десятков всадников.
- Смотрите, - с мрачным удовлетворением промолвил он, указывая на
ехавшего во главе отряда человека в чёрном одеянии с накинутым на голову
капюшоном. - Это и есть Женес де Фарамон, граф де Торлор, сотни лет
назад отнявший у моей семьи все её владения и обрёкший наш род на
рабство и нищету. Если будет на то воля Небес, сегодня он поплатится за
свои злодеяния.
Между тем отряд подъехал к мосту и остановился. Человек в чёрном
спешился, подозвал к себе двух молодых людей, скорее даже подростков, с
вьющимися белокурыми волосами и отдал им какие-то приказания. Лучники
усилили обстрел крепостных стен, вынудив защитников спрятаться в
укрытия, а по дороге, с лестницами наперевес, двинулось четыре штурмовых
отряда.
И тут на ворота обрушился первый удар. Раздался треск ломающегося
дерева и скрежет разрываемого металла. Но де Каэрден был начеку и сумел
смягчить силу удара. Ворота дрогнули, но устояли. Мы с Инной немедленно
присоединились к инквизитору, и совместными усилиями нам пока удавалось
сдерживать мощный натиск Женеса и его помощников. Однако мы чувствовали,
как с каждой секундой напряжение всё больше возрастает. Де Каэрден
помогал нам справляться с силами и заслонял нас от прямого
соприкосновения с противником, принимая все удары на себя, тогда как
Женес прикрывался от нас сыновьями герцога, используя их в качестве
живого щита. А они то ли не понимали этого, то ли им было всё равно...
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с
противоположных сторон пропасти, на дне которой бушевали первозданные
силы. Им, силам, было безразлично, на чьей стороне правда, они не
ведали, что есть хорошо, а что плохо, ибо появились ещё до того, как
кто-то провёл грань между Добром и Злом. Они были прежде, чем из Хаоса
возник Порядок. Прежде, чем один заявил, что он Свет, а второй - что он
Тьма. Прежде, чем кто-то сказал: "я люблю", а кто-то: "я ненавижу". Но
уже после того, как всё это исчезло, чтобы вновь возродиться из
ничего...
Или наоборот?
Об этом знал лишь Тот, кто был выше всего сущего. А есть ли Он
вообще, или Его только придумали из страха перед неведомым - этого не
знал никто...
Шесть человек, пятеро мужчин и одна женщина, по трое стояли с
противоположных сторон разделявшей их пропасти. Двое из этих шести
любили и надеялись. Двое - ненавидели, но надеялись. А двое уже ни на
что не надеялись; они забыли о своём человеческом происхождении и слепо
подчинялись тому, кто сделал из них нелюдей.
Те двое, которые любили и надеялись, не знали, чтo' ждёт их в
будущем, и были счастливы в своём неведении. Двое живущих без надежды не
знали о существовании будущего, для них это слово было пустым звуком. И
лишь те двое, в чьих сердцах пылала ненависть, твёрдо знали, что в
будущем должен остаться только один из них. Но и они не знали, что в их
схватке решается нечто большее, чем просто древний спор...
Мы с Инной упустили момент, когда де Каэрден привёл в действие
"мортиру", которая к тому времени уже была доставлена на место и стояла
почти вплотную к содрогавшимся от ударов Женеса главным воротам.
Внезапно ворота со страшным грохотом рухнули - но не в ту сторону, куда
толкал их противник, а наружу. Женес и оба его помощника, которые когда-
то были сыновьями герцога, замертво упали наземь. "Мортира" мгновенно
поглотила все их жизненные силы, оставив от них одну лишь оболочку. А
спустя пару секунд из её жерла вырвался смерч и налетел на вражеское
войско, разбрасывая людей по сторонам, как пушинки. В воздух поднялось
облако песка и пыли, и ранние сумерки превратились в позднюю ночь. Мои
глаза заслезились, пыль попала мне в нос и рот, я начал кашлять и
чихать. Инна оказалась более сообразительной, чем я; она сразу зажмурила
глаза и прикрыла рот и нос своей накидкой, ткань которой частично
очищала воздух от пыли.
Тем временем смерч, пронёсшись по равнине, достиг опушки леса, вырвал
с корнями несколько деревьев и исчез так же внезапно, как и появился.
Вслед за тем с неба пошёл мелкий дождь, который быстро прибил пыль к
земле.
Зрелище, представшее перед нашими взорами, чем-то напоминало лунный
ландшафт, с той только разницей, что здесь пылью были покрыты не моря и
кратеры, а двор замка, башни, крепостные стены и вся равнина вокруг. То
тут, то там на равнине шевелились небольшие холмики, а спустя какое-то
время они приобретали очертания людей, которые затем вставали, отряхивая
одежду и волосы, откашливаясь и нещадно протирая глаза.
К нам на башню взбежал Гарен де Бреси. Он тяжело дышал от волнения, а
его изумрудные глаза лихорадочно блестели.
- Ну, что?
- Всё в порядке, - сказал ему инквизитор и попытался улыбнуться, но
вместо улыбки у него получился жуткий оскал. - Теперь можно пускать в
ход мечи.
Взгляд герцога погас. Робкая надежда, что светилась в его глазах,
уступила место угрюмой покорности судьбе.
- Так они... мертвы?
- Они свободны, монсеньор. Пусть эта мысль утешит вас. Вместо того,
чтобы столетиями искупать вину предка, ваши дети найдут покой и прощение
там, где дано оказаться лишь избранным. А сейчас берите своих людей и
заканчивайте этот спор неправых с ещё более неправыми. Иначе нельзя.
Скорбно опустив голову, герцог сошёл вниз, за ним последовали все
воины, которые были с нами на сторожевой башне. Вскоре со двора
послышались его чёткие команды. Защитники крепости, миновав арку
разрушенных ворот, взяли под контроль поваленный мост и стали быстро
продвигаться по насыпи. Уцелевшие после буйства стихии разбойники не
вступали в схватку и даже не пытались бежать, а тут же складывали
оружие, сдаваясь на милость победителя. Впрочем, пленных оказалось мало.
Большинство присыпанных пылью холмиков на равнине скрывали под собой
мёртвые тела вражеских воинов. Где-то среди них лежали сыновья герцога,
лишь после смерти обрётшие свободу, и их злой гений, колдун Женес, чья
чёрная душа сейчас находилась на пути в мрачные глубины преисподней...
Словно отзываясь на наши мысли, де Каэрден заговорил:
- Вот и всё, его больше нет. Хотя, если начистоту, от этого мне легче
не стало. Я тоже доживаю последние минуты... Странно, мне всегда
казалось, что человек, осознавая близость и неминуемость смерти, должен
подводить итог своей жизни, вспоминать всё, что сделал в ней хорошего, а
что - плохого... Я же с горечью думаю о тех радостях, которые не
испытал, о тех соблазнах, перед которыми устоял. Когда всю свою жизнь
без остатка подчиняешь одной цели, пусть и высокой цели, когда
посвящаешь себя служению другим, то в самом конце начинаешь сожалеть,
что не успел пожить немного для себя. Тяжело умирать, ни разу не познав
настоящей страсти, не говоря уже о любви... - Он поднял на нас грустный
взгляд, и мы увидели как затухают в его глазах искорки жизни. - Когда мы
уходим туда, то ничего не оставляем здесь. Мы уносим с собой все свои
боли и радости, и глуп тот, кто думает, что, преступая черту, мы
получаем пропуск в новую жизнь, лишённую тягот предыдущей. Это полнейшая
чушь. Поверьте человеку, который знает, что говорит.
Он умолк, подошёл к зубцу крепостной стены и, прислонившись к нему
спиной, медленно сполз к его основанию и закрыл глаза.
,,Инна! Я не могу уловить ни единой его эмоции. Он как будто...''
- И не пытайтесь, молодой человек, - бесстрастным голосом произнёс
инквизитор; его лицо начало каменеть, а рот открывался и закрывался с
неестественной автоматичностью. - Нельзя уловить эмоций уходящего. Я уже
на пути туда, а все мои разглагольствования - только вступление к
последней моей миссии в этом мире. И если я немного ударился в
сантименты, то лишь по причине их недостатка в земной жизни. Вы уж
простите меня и постарайтесь не перебивать, иначе я обязательно о чём-
нибудь забуду. Хорошо?
Мы оба кивнули. Де Каэрден вновь заговорил:
- Я ухожу, когда всё в этом мире меняется. Великих уже нет, и теперь
судьба человечества в его собственных руках. Магия больше не правит
миром, а лишь удерживает в нём хрупкое равновесие. Тот, кто всю жизнь
видел свет, испытывает на себе силу тьмы; тот же, кто служит тьме,
смотрит на свет без содрогания. Только немногие способны сейчас любить
по-настоящему; остальные умеют лишь ненавидеть. Вы одни из этих
немногих - и я завидую вам, как один из большинства... Запомните мои
слова, это послание для вас. Вы должны продолжить путь и искать встречи
с последним из уходящих. То, что случилось здесь, ещё не конец, но уже и
не начало. Будьте осторожны, но не бойтесь. Рядом с вами - сила
прошлого, а впереди - начало будущего. И когда вы поймёте, в чём состоит
настоящее, тогда обретёте способность сокрушить тёмную мощь, накопленную
веками. Я сделал своё дело, а то, что осталось, меня уже не касается.
Помимо своей воли, вы вмешались в древний спор, и теперь вам предстоит
поставить в нём точку. В чужом рассказе найдите ключ, с его помощью
откройте дверь и ступайте туда, где вы сейчас нужнее всего, там вас
будут ждать... Это, пожалуй, всё. Прощайте. И до встречи.
Мы решили, что это уже конец, как вдруг инквизитор шевельнулся и на
секунду открыл глаза. Взгляд, который он устремил на нас, не был
человеческим взглядом. Это был взгляд высшего существа, неизмеримо
далёкого от всего земного. Нам стало жутко и неуютно от этого взгляда...
К нашему облегчению, в следующий миг глаза де Каэрдена вновь закрылись.
- Ах да! Совсем забыл. Меня просили передать вам следующее: не
бойтесь бездны вовне, бойтесь бездны в себе.
И он умолк. Постояв минуту в нерешительности, я опустился на одно
колено и взял его за запястье, пытаясь нащупать пульс.
- Бесполезно, - сказала Инна. - Уже минут пять, как у него
остановилось сердце. Так что с нами говорил не просто динамик, а динамик
без питания. И то, что он сказал нам, ни в коем случае нельзя считать
бредом умирающего. С нами говорил уже мёртвый человек. Вот тебе и магия,
которая больше не правит миром!
Я снял с себя плащ и накрыл им мёртвого инквизитора. Затем выпрямился
и повернулся к Инне.
- Не люблю, когда со мной говорят загадками, - произнёс я. - Почему
бы тем или тому, чьё послание передал нам Ривал де Каерден, не выразится
прямо, без околичностей. А так, единственное, что я уяснил из всего
сказанного, напоминает президентский приказ из одного комедийного
фильма: "Ты выбываешь, они вбывают". Но куда мы вбываем и почему выбыл
инквизитор, всё равно остаётся непонятным.
- Ну, допустим, на вопрос "куда" ответ более или менее ясен, -
заметила Инна. - Мы вбываем, точнее, влипаем, а ещё точнее, уже влипли в
противоборство двух сил, которые условно назовём Светом и Тьмой.
Естественно, мы оказались на стороне Света. А ещё мы, сами того не
желая, вмешались в древний спор. И кто-то (я даже боюсь думать, кем он
может оказаться) решил, что теперь последнюю точку в нём надлежит
поставить нам. Ривал говорил, что мы найдём ключ в чьём-то рассказе;
возможно, это история герцога... - Она вздохнула и растерянно посмотрела
на меня. - Боюсь, у нас нет выбора. Мы должны решить этот древний спор.
- Решить древний спор, - с горькой улыбкой повторил я и скользнул
взглядом по окрестностям замка. - А не лучше ли будет, если этим
займётся кто-то другой? Например тот самый кто-то, о ком ты боишься даже
подумать. Если ты не ошиблась в своей пугливой догадке, то именно он всю
эту кашу заварил, ему её и расхлёбывать. А мы... Сегодня вокруг нас
погибло столько людей, правых и неправых, что я поневоле чувствую себя
тёмным ангелом смерти - и уж никак не рыцарем Света.
- Не говори так! - Инна подошла ко мне и склонила голову к моему
плечу. - Мы же не виноваты, что оказались здесь в момент развязки.
Я обнял жену и погладил её запорошенные пылью волосы.
- Не пытайся обмануть себя и меня. Мы оба прекрасно понимаем, что им
нужны были мы, хоть и не знаем по какой причине.
Инна подняла голову и заглянула мне в глаза:
- Я бы не стала утверждать это с такой категоричностью. Конечно,
нельзя списывать на простое совпадение, что после встречи с Чёрным
Эмиссаром нас дважды пытались убить одни и те же люди. Но если в первом
случае напасть на малочисленный отряд на лесной дороге было вполне
естественным и логичным поступком, то для атаки на хорошо укреплённый
замок с сильным гарнизоном нужно иметь очень веские основания или
обострённый личный интерес. И я думаю, что Женес решил одним ударом
убить двух зайцев. Я, конечно, высокого мнения о себе, но всё же не
настолько высокого, чтобы считать себя центром мироздания.
Следовательно: а) Женесу нужны были мы; б) кроме нас, ему нужен был этот
замок; в) замок или то, что есть в замке, для него было настолько
важным, что ради этого он поставил на кон всё, включая собственную
жизнь. - Инна умолкла и устремила задумчивый взгляд на укрытое моим
плащом тело де Каэрдена. - Здесь ему не место, - сказала она. - Надо
отнести его вниз.
Я согласился с женой, а поскольку на сторожевой башне никого, кроме
нас, не было, мы решили спуститься во двор за подмогой. И первый, кого
мы встретили там, был Штепан с двумя своими людьми.
- Да уж, господа, - обратился он к нам. - А я-то думал, что в этой
жизни меня уже ничто не удивит. Но чтобы в течение одного дня сначала
разделить трапезу с Чёрным Эмиссаром, потом сразиться с лесными
разбойниками, которыми руководил злой колдун, потом пережить нападение
на замок и стать свидетелем магического поединка, закончившегося
сумасшествием сил природы... - Он растерянно покачал головой. - Да что и
говорить! Если всё это происходит из-за вас, то позвольте мне быть рядом
с вами. Помогая вам, я совершу массу богоугодных дел и досрочно обеспечу
себе тёпленькое место в раю.
- Ну вот! - сокрушённо произнёс я. - Вы уже иронизируете. А между
тем, ещё несколько минут назад я бы не оценил по достоинству ваш мрачный
юмор и принял бы ваши слова слишком близко к сердцу. Но сейчас я могу
сказать лишь одно: похоже, это только начало. Дальше может быть ещё
интереснее.
- Тогда решено, - твёрдо заявил Штепан. - Я остаюсь с вами. Если,
конечно, вы не возражаете.
- Что вы, барон, никаких возражений, - ответил я. - Но как же ваша
служба королю Гуннару?
- Она ещё не началась, монсеньор. Сейчас я свободен и почту за честь
предложить вам свою шпагу.
- Мы её принимаем, господин Симич, - сказала Инна и устало
улыбнулась. - А то и в самом деле: что ж это за граф и графиня без
свиты.
Я уже хотел обратиться к Штепану с просьбой помочь нам снести вниз
тело инквизитора, когда увидел, что в замок возвращается герцог. Мы
поспешили ему навстречу и рассказали о смерти де Каэрдена.
Гарен де Бреси выслушал нас с непроницаемым выражением лица, но в
глубине его зелёных глаз затаилась мучительная боль. Попросив всех
оставаться на месте, он сам поднялся на башню и через пару минут принёс
тело инквизитора.
- Сегодня Ривал спас много жизней, - скорбно промолвил он. - Я
похороню его в Хасседоте, вместе с Сигурдом и Гийомом, а на том месте
построю собор. Пусть это будет им памятью и искуплением грехов моего
рода.
Мы молча последовали за ним в маленькую церквушку, расположенную
возле самой древней на вид южной башни. Герцог положил де Каэрдена у
алтаря, где уже лежали тела его сыновей. Мы с Инной обратили внимание,
что вход в церковь охраняли два стражника с обнажёнными мечами, а ещё
двое находились внутри, по обе стороны алтаря. Мечи у всех четверых были
серебряные, а на шее у каждого висели "цепи силы". Это были охранные
амулеты, которые до некоторой степени нейтрализовали действие магии на
их обладателя. Однако, наряду со столь полезным для простого человека
свойством, "цепи силы" оказывали негативное воздействие на нервную
систему, поэтому их длительное ношение было противопоказано. И то
обстоятельство, что воины не сняли их сразу после боя, говорило о
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг