Карсидар извлёк из пояса один из припрятанных камешков, взял нож, которым перед
тем обстрагивал ветку, провёл лезвием по ребру левой ладони и дождавшись, когда
там соберётся капелька крови, стряхнул её на камешек и кивнул, приглашая
остальных подойти поближе.
Сначала ничего не происходило, но затем медленно, очень медленно камешек
помутнел, потемнел и из рубиново-красного превратился в тёмно-коричневый.
- Вот и всё, - прохрипел Карсидар, ещё не вполне оправившийся после
манипуляций старого знахаря. - Я уверен, что ещё через некоторое время камень
можно будет запросто раздавить, и он распадётся на такие же точно иголки. Что
ты на это скажешь, старик?
Молчал Вячко, поглаживая темя. Молчали также остальные русичи, ибо не
знали, как объяснить всё увиденное.
Глава XII
ПОД ПОКРОВОМ ТАЙНЫ
Пожалуй, самая кошмарная на свете пытка, какую только можно изобрести -
это пытка ожиданием. В полной мере успел изведать князь Андрей эту страшную
муку и дошёл до такого состояния, что уже не только успех задуманной мести, но
даже полную неудачу почитал желанной.
На следующий же день после разговора в рощице князь сообщил Калистрату,
что готов встретиться с папским эмиссаром, и теперь только одно из двух, либо
твёрдое "да", либо не менее твёрдое "нет" могло успокоить его. Только об этой
милости молил князь своего покровителя, святого мученика Андрея. Лишь бы
исчезла, рассеялась как дым двусмысленность, когда по несколько раз на день то
взмываешь в поднебесную высь, то падаешь оттуда на дно самой глубокой пропасти!
- Ничего, Ярославич, Христос терпел, и нам велел, - сказал искуситель
Калистрат, который заронил в измученное сердце надежду. Сказал - и исчез. Как в
воду канул!
Приходилось жить в неопределённости, от которой молодой князь просто
сходил с ума. Обуреваемый очередным приступом отчаяния, он даже дал обет
построить в Боголюбове великолепную церковь в честь своего святого, которая
должна была затмить Богородицкую, несмотря на то, что два храма рядом с
загородным замком должны выглядеть непомерным излишеством. Андрею было глубоко
безразлично, что подумают об очередном его деянии люди. Он желал лишь одного:
добиться милости Всевышнего, чтобы иметь возможность отомстить за смерть брата
и главное - возвратить себе престол, потерянный по милости всяких там "господ"
новгородцев, киевского выскочки и богомерзких колдунов. Для такого святого дела
любые средства хороши, и если ему придётся задабривать Бога всевозможными
подачками хоть до скончания века, князь Андрей согласился бы и с этим.
Более того: если всё сказанное Калистратом верно, простыми подачками ему
не обойтись. Андрею наверняка придётся принести настоящую жертву. Посланник
святейшего отца, с которым Калистрат обещал свести князя, наверняка будет
настаивать на переходе в католическую веру всех людей, населяющих подвластные
князю Андрею земли. Ведь ставил же папа такое условие Даниле, когда три года
назад вёл с ним переговоры о даровании королевского титула и оказании помощи
против татар. Мол, западные рыцари могут сражаться лишь на стороне единоверцев,
значит, ежели хочешь принять помощь от Рима, смири гордыню и войти в лоно
святой католической церкви вместе со всем русским народом.
Легко сказать... То есть, пока дело касалось одного Андрея или даже его
непосредственного окружения, тут не должно было возникнуть никаких проблем.
Ради осуществления своих честолюбивых планов сам он был согласен на всё, да и
его приближённые не стали бы противиться княжей воле, зато народ...
Если прежде Андрей никогда не задумывался над такими вещами, то после
изгнания с вече в его душе что-то надломилось. Нет, молодой князь ни в коем
случае не разуверился в собственных силах и способностях. Однако цели, которые
Андрей ставил перед собой, более не представлялись ему легко достижимыми.
Конечно, суздальцы не столь своенравны, как новгородское дурачьё. Да и
речь идёт не о выборе князя какими-то там купчишками, которые привыкли к
бесшабашной вольнице, а фактически о простом переподчинении церковных приходов
Риму. Право слово, не всё ли равно тёмным, забитым людишкам, в чью пользу
пойдут доходы церквей, в которые они ходят молиться?! Церкви-то остаются те же
самые, христианские! А в качестве непременного условия перехода в западную веру
можно будет потребовать от папы оставить для службы церковный язык и привычные
обряды, как это было сделано в Латинской империи.
Казалось бы, особых трудностей возникнуть не должно. Тем не менее, Андрей
чувствовал, что с церковным переподчинением ещё придётся повозиться, ох,
придётся!
Но с другой стороны, негоже отступать от задуманного только потому, что
какие-нибудь болваны могут возроптать! И вообще, у любого мало-мальски
приличного начинания обязательно найдутся противники. Просто нужно иметь
твёрдую волю и настойчивость, чтобы сломить непокорных. А уж этих-то качеств
Андрею не занимать!
Короче говоря, молодой князь считал себя образцом ловкого и хитроумного
политика, которому в последнее время просто немножечко не везёт. Не стал бы
святейший отец предлагать союз недостойному! Безусловно, он оценил ловкость
Андрея по заслугам. И конечно же, папа видит в лице великого князя
Владимиро-Суздальского отменного правителя, поэтому старается привлечь его на
свою сторону, оказав поддержку в трудную минуту. А раз так, римский посланец
непременно встретится с Андреем! Хотя лучше бы это произошло поскорее. Нет сил
терпеть...
Калистрат не появлялся на месте их "случайных" встреч вот уже третий день
подряд. Отправленный к протоиерею домой слуга принёс известие о том, что
Калистрат куда-то уехал, но куда - никому не сказал.
Снедаемый от нетерпения беспричинной злобой, Андрей едва не приказал
казнить неудачливого посланца и только в последний миг одумался. Столь бурное
выражение недовольства показало бы всем и каждому, как сильно князь жаждет
встретиться с Калистратом и до чего разочарован тем, что эта встреча не
состоялась. Пришлось отпустить посланца с миром... впрочем, Андрей решил при
случае избавиться от него.
Но нужно же выместить на ком-нибудь раздражение, чтобы хоть немного
успокоиться! И вот, не встретившись с Калистратом на третий день, князь
объявил, что недопустимо долго просидел в загородном замке. Слугам было велено
готовиться к отъезду во Владимир. Когда правитель прибудет в столицу, к нему
наверняка бросятся спорщики, до сих пор не уладившие свои никчемные делишки.
Вот уж над кем можно поизмываться всласть!
Андрей был в восторге от собственной изобретательности. Он уже заранее
сочинял гневные речи, которые собирался обрушить на воображаемых посетителей.
Бурная фантазия молодого князя уже рисовала их перекошенные лица и протянутые в
мольбе руки...
Как вдруг весь прекрасный план рухнул: в самый день отъезда объявился
Калистрат. Произошло это ранним утром. Андрей завтракал в одиночестве и
придумывал начало фразы, конец которой сам собой сложился в уме за минуту перед
этим: "...изводить своего владыку вашими гнусными непотребствами!" Идея
казалась удачной, особенно сочетание "гнусные непотребства". Оставалось только
придумать подходящее начало, чтобы при случае "угостить" гневной фразой не в
меру настойчивых просителей.
Но в тот самый миг, когда начало было почти готово, в комнату вбежал
боярин Кузьма и прямо с порога гаркнул:
- Княже, к тебе Калистрат!
Видимо, он стремился услужить своему господину, зная, что тот уже который
день разыскивает протоиерея.
От неожиданности Андрей едва не опрокинул чашу мёда, которую подносил к
губам, и порывисто вскочил. Обращённая к воображаемым просителям фраза,
сочинению которой князь только что придавал огромное значение, моментально
вылетела из головы.
- Калистрат? Что ж ты сразу не сказал! - совершенно невпопад ляпнул он,
нахмурив брови.
Боярин задрожал, выпучил глаза и залепетал:
- Да что... Да разве ж я...
Но Андрей не слушал перепуганного Кузьму. Он выбрался из-за стола на
середину комнаты и приказал:
- Сюда его!
Но затем спохватился, сообразив, что в таком случае учтивость требует
пригласить батюшку за стол. Калистрат же исчез без всякого предупреждения,
предательски бросив своего благодетеля, значит, бесчестный пройдоха не
заслуживает того, чтобы разделить с князем утреннюю трапезу!
- То есть не надо сюда... лучше в гридницу.
Хотя нет. Гридница большая, и там можно спрятаться. А если их
подслушают...
- Нет, и в гридницу не надо, - Андрей уже окончательно успокоился. -
Проводить Калистрата в мою опочивальню. Быстро.
- А с отъездом как же? - отважился спросить Кузьма, ибо князь сам назначил
его на первую половину дня.
- Да не суйся ты с этим! - в сердцах крикнул Андрей и ринулся вон из
комнаты, оттолкнув перепуганного боярина. Если несколько минут назад он был
целиком поглощён тем, что обдумывал детали пребывания во Владимире (а по
большей части придумывал их), то теперь скороспелые фантазии были напрочь
забыты, поскольку провинившийся сам шёл к нему в руки.
Интересно, с чем пожаловал Калистрат? Дай Бог, чтобы он принёс добрую
весть. Если же батюшка вновь заведёт обычную песенку про терпеливого Христа,
ему несдобровать! Хитроумный плут может не сомневаться в этом.
"Погоди, попляшешь ты у меня", - злорадствовал Андрей, вихрем врываясь в
опочивальню.
В глубине души он надеялся, что Калистрат уже здесь, и на него можно будет
наброситься прямо с порога. Только слуги, понятное дело, ещё не успели привести
протоиерея, поэтому от нечего делать Андрей принялся ходить из угла в угол,
сложив за спиной руки и стараясь придать лицу выражение суровой решимости.
Но всю решимость князя как рукой сняло, едва Калистрат переступил порог
комнаты. Андрей сразу же бросился к нему и почти умоляюще прошептал:
- Куда же ты запропастился...
- Известные тебе дела слишком сложны, вот и потребовалось срочно уехать, -
невозмутимо ответствовал Калистрат.
- Ну и как? - с дрожью в голосе спросил молодой князь.
- Нечего волноваться, Ярославич. Раз я взялся за дело, значит, всё в
порядке.
Эти простые слова оказали на Андрея магическое действие. Он сразу же
вздохнул с громадным облегчением, расправил плечи и распрямился, точно
сказочный богатырь, столкнувший в море целую гору.
- Так когда я увижусь с посланником? Надеюсь, в ближайшие дни? - Андрей
отвернулся, чтобы скрыть довольную улыбку.
- Сегодня.
- Да ну! Однако, посланник не мешкает, - князь был доволен.
- Его святейшество заинтересован в успехе нашего дела не меньше тебя, -
сдержанно заметил Калистрат.
- Вот как? Почему?
- Ибо ты помышляешь о скоротечном земном благе, а служители Божьи - о
торжестве высшей воли.
Андрей решил, что Калистрат сейчас начнёт свою обычную проповедь. Но
протоиерей усмехнулся и с видом знатока человеческих душ пояснил:
- Просто я хочу сказать, что у церкви в этом деле свой интерес.
- И какой же?
- Согласись, Ярославич, ежели дети Божьи продолжат воевать друг против
друга вместо того, чтобы сообща нести Святое Слово погрязшему во грехах миру,
то повсюду и дальше будет править отъявленное зло, но не любовь. Святейший отец
радеет о скорейшем примирении всех честных христиан.
- Но о примирении непременно под своей властью, - усмехнулся Андрей. - А
если потребуется, он несомненно прибегнет к помощи Божьих воинов.
- Неисповедимы пути Господни, - Калистрат состроил благочестивую мину. -
Однако я думаю, тебя это не должно смущать. Тем более, что отважные рыцари
будут сражаться за тебя.
- Конечно, - согласился князь. - Меня интересует только...
- ...когда именно и где вы встретитесь?
- Да.
- Ежели не возражаешь, в церкве Покрова, что на Нерли, по окончании
утренней службы.
- В Покровской церкве? Значит, после того, как западные рыцари разграбили
Константинополь, папский посол ещё считает возможным заходить в один из наших
храмов? - Андрей сразу же умерил свой пыл и добавил горделиво: - Или это просто
насмешка?
- Я же сказал, что святейший отец жаждет примирения, - напомнил Калистрат.
- Наоборот, римский посланник пошёл нам навстречу, ведь место назначал,
естественно, я. И раз посол согласился на моё условие, ясно, что пославший его
настроен серьёзно.
- Ладно, не всё ли равно, - пожал плечами Андрей. - Только, по-моему,
лучше бы ему прийти в замок. Или в лес.
- Здесь могут подслушать, в лесу - заметить. Я выбрал самое безопасное
место.
- Можно подумать, что в церкве нас не услышат и не заметят! - рассмеялся
князь.
- Не волнуйся, Ярославич, в любом случае там на вас не обратят внимания, -
заверил его Калистрат. - Церква - самое надёжное место.
- Ладно, поступай, как знаешь, - махнул рукой князь. И пригласил
Калистрата позавтракать: раз протоиерей принёс радостное известие, глупо на
него сердиться.
Андрей даже приблизительно не представлял, как выглядит папский посланник.
Представитель святейшего отца должен был сам подойти к нему и заговорить
первым.
И вот князь в одиночку, без слуг поскакал к Покровской церкви,
расположенной на живописном берегу Нерли в полутора верстах от замка. Он
подъехал к окончанию службы, как и было условлено. Немногочисленные в этот день
прихожане уже начали расходиться. Завидев правителя, они уступали ему дорогу,
кланялись и спешили исчезнуть. Видимо, чувствовали или по крайней мере
догадывались, что молодой князь не в духе. Это было на руку Андрею. Чем меньше
людей останется в церкви, тем лучше. Значит, им с никто не помешает.
У входа князя встретил сам дьякон.
- Ступай за мной, Ярославич, - произнёс он и направился в левый придел
церкви, освещённый хуже остального пространства и совершенно безлюдный. Здесь
провожатый покинул князя.
Андрей потоптался на месте, пробежал глазами по расписанным фресками
стенам, отыскал изображение своего святого, который грустно взирал на
смущённого князя. В том месте у стены стоял золочёный светильник, а немного
правее висела икона святителя Александра в богатом окладе. Перед иконой едва
теплилась крохотная лампадка. С умилением вспомнив покойного брата, Андрей
пошарил на карнизе, нашёл свечу, зажёг её от лампадки, поставил на светильник.
В тот же миг огонёк лампадки качнулся и с громким треском погас. Князь
вздрогнул.
- Это знак, - пробормотал он, суеверно крестясь. - Я обязан продолжить
дело брата, погибшего безвременной смертью...
- ...к тому же от руки подлого убийцы, - раздалось у него за спиной.
Андрей обернулся.
Если судить по одежде, к нему подходил обыкновеннейший монах. Необычным
было то, что монах не носил бороды, но был гладко выбрит и изъяснялся на
греческом. Далеко не каждый рядовой представитель "чёрного" духовенства знал
этот язык. Для повседневного служения им хватало церковного, а для общения с
мирянами - обыкновенного русского языка.
- Это ты послан святейшим отцом... - начал Андрей, но был тотчас
остановлен "монахом":
- Одумайся, князь! Не ты ли опасался быть услышанным?! Что же теперь так
неосторожен?
Спохватившись, Андрей моментально умолк и даже зажал рот рукой. "Монах"
укоризненно покачал головой и посоветовал:
- Мой тебе совет, князь: переходи-ка и ты на греческий. Кроме тебя и меня
вряд ли кто-то поймёт наш разговор, даже если попытается подслушать, хотя
дьякон и позаботился о том, чтобы удалить отсюда посторонних. Пока для нас
главное - осмотрительность.
- Так ты в самом деле послан святейшим отцом? - спросил Андрей Ярославович
уже по-гречески. "Монах" с важным видом кивнул и учтиво предложил:
- Давай-ка присядем в сторонке и поговорим, потому что нам есть, что
обсудить, не правда ли?
Никакой это не монах! Даже у себя на родине он вряд ли имел
непосредственное отношение к церкви, ибо в каждом жесте, в каждом слове
римского посланника проглядывал светский опыт. Если бы не царивший в приделе
полумрак, ненатуральность поведения "монаха", вероятно, бросалась бы в глаза.
Молодчина Калистрат, удачное место выбрал! Да ещё назначил для встречи
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг