Булугай-Василь рассвирепел окончательно, велел достать наглого надувателя хоть
из-под земли, ввалился обратно в шатёр, грубо, поспешно, без всякого
удовольствия овладел невольницей и забылся тяжёлым сном.
Утро началось с доклада трепещущих стражников: так и так, не нашли
Кипхатага, помилуй, великий князь! Василь Шугракович велел всыпать каждому по
двадцать палок за нерасторопность, после чего действительно помиловал и дал на
поиски время до вечера, пригрозив в случае новой неудачи казнить нерадивых
сыщиков, развесив их на железных крючьях в качестве украшения дворцовой
площади. Экзекуция происходила там же, и великий князь показал каждому место,
где он будет подыхать от мучительной боли. Стражники выли от ужаса и клялись
копытами самых быстрых коней, что разыщут Кипхатага в указанный срок. Однако в
мыслях они уже представляли себя повешенными, чувствовали холод железного жала,
впившегося под рёбра, видели алую кровь, орошающую снег на площади...
Разобравшись с горе-сыщиками, великий князь проследовал во дворец, где
проводил большую часть дня (хотя ночевал по-прежнему в шатре). Поднимаясь
каждое утро на третий этаж, в тронный зал, бывший хан словно воспарял над всеми
своими владениями, возвышался над подданными-кипчаками, как бы взирая с высоты
на их муравьиное копошение у себя под ногами.
Ему доносили, что среди вольнолюбивых сынов степей ходят самые
противоречивые слухи о его дворце. И это хорошо. Ибо если даже у него самого,
пообвыкшегося в трёхэтажном сооружении, временами кружилась голова при мысли о
том, что он спокойно восседает на такой высоте, то что уж говорить о трепете
являвшихся в тронный зал с докладом подчинённых!
А роскошный княжеский шатёр был разбит на заднем дворе, и там можно было
хорошенько выспаться ночью, отдохнув от непривычной обстановки в деревянном
дворце...
...если только прощелыги вроде Кипхатага перестанут надувать его и сумеют
поставлять нормальных толстомясых баб, а не худосочных девчонок! Да что эти
окаянные там копаются, неужели так трудно сыскать в степи одного-единственного
подлого обманщика?! На свежевыпавшем снегу остаются чёткие следы - чего ж этим
лентяям ещё надо?! Следовало всыпать им побольше, вот что! Отхлестать плетьми
до крови и присыпать раны солью. Эх, слишком добр и милостив Василь Шугракович
к своим подданным! А всё из-за мягкосердечного урусского бога...
Князь Василь исподлобья зыркнул на висевшее позади трона распятие. Что
поделаешь, коли решил встать под защиту и опеку урусского короля Данилы
Романовича, изволь жить по его правилам, изволь миндальничать с неповоротливыми
и нерадивыми болванами, как того требует бог урусов.
Василь Шугракович остановился справа от трона и опустился на колени. Он не
оборачивался, однако слышал, как следовавшая за ним свита мгновенно пала ниц -
и ни звука! Это хорошо. Эти, по крайней мере, вышколены. Чуют, бездельники, что
великий князь не в духе, даже шевельнуться не смеют. Хорошо!
Василь Шугракович медленно склонился перед распятием, коснувшись лбом
пола, встал, неторопливо прошёл к возвышению, опустился на трон и внимательно
оглядел распростёршуюся на полу свиту. Ну, шевельнётся хоть одна собака?!
Ни одна собака не шевельнулась, и князь с некоторой досадой произнёс:
- Встаньте.
Свита немедля вскочила. Придворные рассыпались по залу, забились по углам,
как мыши. Можно начинать приём.
- Ну, есть там кто с делами? - спросил Василь Шугракович, с угрюмым видом
посматривая то на одного, то на другого. Главный советник несмело выступил
вперёд и доложил, что просителей двое.
- Ввести, - коротко велел князь. К сожалению, он заранее догадывался, с
какого рода просьбами к нему пожаловали. И от осознания собственного бессилия,
от неспособности повлиять на ход событий на душе ему сделалось ещё гаже.
Так и есть! В дверях возник маленький щупленький человечек, который
немедленно плюхнулся на живот и заголосил:
- О великий Булугай, помоги!
Придворные затрепетали. Они очень хорошо знали, как Василь Шугракович
относится к подобным путаникам имён. Разумеется, для каждого их них князь
Василь продолжал оставаться великим ханом Булугаем. Тем не менее, произносить
вслух его нехристианское имя и "поганский" титул категорически воспрещалось.
Это считалось оскорблением княжеского достоинства, и теперь придворный палач
оживился и, криво ухмыляясь, выполз из своего угла. Как и остальные, он знал,
что Василь Шугракович не упустит случая проучить ослушника. А ничего не
подозревающий маленький человечек удивительно резво полз на животе и скулил:
- О великий хан, проклятые урусы вновь требуют самых сильных и выносливых
кипчацких сынов, чтобы строить свой проклятый город! Помилуй и защити, уйми
проклятых урусов и освободи свой народ от тяжкого гнёта!
Знал обо всём Василь Шугракович, и без всяких ходатайств знал, но был
бессилен что-либо поделать. Если королю урусов взбрело в голову поставить
большой город в устье могучей реки, именуемой теперь не иначе как Днепром,
приходилось мириться с этим. Всё равно выбора нет. Видно, такова участь
кипчаков: либо пропадать под татарами, либо жить под урусами. Последние, по
крайней мере, не обращают вольных людей в рабов. Да, приходится исполнять
разнообразные повинности вроде этой - но было бы наивно полагать, что король
Данила Романович не потребует платы за своё покровительство.
О, как печальна судьба кипчаков! Сначала татарские полчища, ведомые
ненавистным Бату, нагрянули с востока и подмяли под себя Дешт-и-Кипчак, оставив
"без внимания" лишь примыкающие к Руси жалкие ошмётки, несравнимые с огромными
восточными территориями. Теперь вот урусы оттеснили татар на восток и,
пользуясь моментом, начали заселять Западный Кипчак... то есть, теперь,
конечно, Таврию. И вроде бы мало им того, что король Данила дозволил всем, кто
в великой войне лишился крова, селиться в степных землях вплоть до Чёрного и
Сурожского морей. Мало того, что вольнолюбивые сыны степи вынуждены терпеть
соседство землепашцев и не сметь даже пальцем их тронуть. Нет! В довершение
всего, загорелось целый город здесь ставить. Огромный, надо полагать, город
будет...
Но, с другой стороны, урусы действительно помогли кипчакам устоять против
татар. Без покровительства урусского короля кипчаки исчезли бы с лица земли. И
между прочим, у него, хана Булугая... то есть Василя, король Данила власти не
отнял. Правда, велел принять свою веру и почитать урусского бога, зато сделал
великим князем Таврийским и поставил главным над всеми кипчаками. Более того,
он повелевает даже урусами-переселенцами... хотя только номинально. И
требование отрядить несколько сот кипчацких сынов на строительство порта
наглядно демонстрирует, кто кем командует.
Василь Шугракович смотрел на ходатая, лобызающего его сапоги, и думал о
людской глупости. Неужели этот болван не понимает, что великий князь Таврийский
просто обязан всячески помогать осуществлению планов короля Данилы, а не
противиться им?! Отлично понимает. А всё же идёт просить. Почему? С какой
стати? Да просто он привык видеть в своём правителе дикого хана...
Кстати, и назвал он его ханом! Василь Шугракович знал, что на самом деле
это всего лишь мелкая ошибка, незначительная оговорка, что, представ пред
светлы очи исконного владыки, ходатай попросту растерялся. Однако формально его
слова вполне можно истолковать как оскорбление достоинства великого князя. А
после глупой истории с "незрелым товаром", поставленным проходимцем Кипхатагом,
Василь Шугракович только и искал возможности сорвать на ком-нибудь раздражение.
Поэтому он неожиданно резко отпихнул просителя ногой, коротко приказал:
- Десять палок по пяткам.
И пока расторопные придворные вязали орущего благим матом ходатая, а
довольный собственной проницательностью палач исполнял приговор, Василь
Шугракович наставительно вещал:
- Запомни, неразумный: никакой я не хан, а великий князь, и имя моё
Василь, а не Булугай. Пусть это будет выбито на твоих подошвах и пусть
отпечатается на земле, по которой будут ступать твои презренные ноги. А также
запомни, что урусам требуются не головы кипчаков, а их руки и спины. И если
кипчаки не хотят, чтобы ненавистные татары нарезали из этих спин кожаных
ремней, тебе придётся дать урусам то, что они просят. А если ты думаешь иначе,
твою пустую башку следует снести с плеч, она там всё равно не нужна. И пусть
лучше это сделаю я, князь Василь, твой законный владыка, чем чужак-татарин.
Может быть, в этом случае другие кипчаки образумятся и перестанут донимать меня
глупыми просьбами.
Василь Шугракович подумал также, что кипчаки когда-нибудь дождутся
подходящего момента, сбросят иго урусов, разорят их жилища, ограбят их и
продадут в рабство в восточные страны, а табуны коней присоединят к своим
табунам. Но вслух всего этого, понятное дело, не сказал, а лишь процедил сквозь
зубы:
- Убирайся вон. Следующего сюда.
Прихрамывая, ходатай поплёлся к выходу. Придворные провожали его
довольными взглядами, радуясь тому, что великий князь отыгрывается не на них.
Вслед за тем в зал вошёл другой ходатай. Как и первый, он прополз от
порога к трону, облобызал княжеские сапоги и принялся излагать не менее
неприятную просьбу.
На сей раз речь шла о поставке урусам коней. Это дело тоже было связано с
именем урусского короля, однако Василь Шугракович был далеко не глуп и
прекрасно понимал, что именно здесь король выступает лишь прикрытием.
Действительным же организатором очередного "сумасбродства" является королевский
воевода Давид, человек весьма загадочный и, возможно, куда более могущественный
и опасный, нежели сам король Данила.
Про воеводу Давида поговаривали, что он колдун, каких свет не видывал.
Даже последнему несмышлёнышу было ясно, что именно он со своим дружком Андреем
обрушил на днепровский лёд лавину молний и потопил половину несметного
татарского войска, а предводителя татар, ненавистного хана Бату, захватил в
плен и приволок за волосы к Даниле Романовичу. Правда и то, что был Давид
искуснейшим воином и знатным полководцем. Василь Шугракович не раз встречался с
королевским воеводой, видел его и в дворцовых покоях Данилы Романовича, и на
поле брани...
И вот тут князь просто отказывался понимать, что происходит! Не потому,
что Давид орудовал каким-то уж слишком узким и лёгким мечом, но тем не менее
умудрялся выстаивать в одиночку против двух, трёх, а то и пяти человек. Не
потому, что он легко обходился без щита, предпочитал стрелять не из лука, а из
какой-то самодельной штуковины, которую называл арбалетом и заряжал сразу двумя
короткими тяжёлыми стрелами. И не потому даже, что он, как болтали злые языки,
мог выпускать стрелы просто из рукава кафтана без всякого оружия. В конце
концов, великому колдуну так и надлежит поступать.
Однако воевода пошёл гораздо дальше и выдумал уже совершеннейшую чепуху.
Вместе с поселенцами-урусами и "чёрными клобуками" сюда, в Западный Кипчак,
превращённый в Таврийское княжество, пришли люди, единственным ремеслом которых
была война. Эти четыре тысячи человек рассредоточились по четырём поселениям и
стали настоящей обузой для князя Василя и его подданных. Они были натуральными
дармоедами, ибо вообще ничем дельным не занимались, зато дни напролёт
упражнялись в ратном искусстве, устраивали учебные поединки на мечах, на
копьях, на топорах и на палицах, гоняли по степи на конях, ели, пили да спали.
И уж они-то не признавали над собой иного начальника, кроме воеводы Давида и
короля Данилы. А великий князь Василь Шугракович был для них всё равно что
воробей для стада овец - чирикать может, сколько душе угодно, но внимания на
него никто не обращает.
Нет, по большому счёту абсолютно ясно, что эти ратники понадобились
урусскому королю, дабы держать в узде кипчаков. Когда под боком пребывает
четыре тысячи отборных воинов, любителям пограбить землепашцев волей-неволей
приходится сдерживать инстинкты. Но если бы эти лодыри в промежутках между
учебными поединками делали хоть что-то полезное! Например, пасли лошадей или
строили своему королю дурацкий порт в устье Днепра. Так нет же! Изволь кормить
четыре тысячи бездельников да ещё отправляй урусам крепких мужчин на
строительство. Да коней самых лучших подавай ратникам...
Вот именно! С наступлением зимы кипчаки угнали табуны на юго-восточные
пастбища, оставив здесь самую малость. А урусские дармоеды, видать, загоняли
своих лошадей до полусмерти и требуют теперь свежих. Что тут будешь делать?!
И что делать с ходатаем? Нельзя сказать, что он так уж не прав. Конечно,
он смиренно валяется на брюхе и подобострастно целует сапоги своему повелителю.
Но тем не менее, смеет обращаться с просьбой, которую Василь Шугракович
выполнить не в силах! Знает ведь, мерзкая тварь, что не может великий князь
Таврийский противиться королю и не станет этого делать. Неужели таким вот
образом наглец издевается над его очевидным бессилием?! Мол, что ты за князь,
что за глава вольнолюбивых сынов степи, если покорно отдаёшь землепашцам-урусам
всё, что они потребуют! А ну, что он там болбочет?..
- ...и посадили в поруб, - жаловался ходатай.
- Кого посадили? - с деланным любопытством переспросил Василь Шугракович.
Ходатай вкратце повторил то, о чём только что рассказывал: как какой-то
кипчак увёл у бездельничающих ратников приглянувшуюся кобылу, как его изловили
и посадили на неделю в специальный домик, который назывался порубом. Для
вольнолюбивых степовиков это было страшное наказание. Многие с радостью
вытерпели бы хоть полсотни, хоть сотню ударов палкой, лишь бы не подвергаться
заключению в порубе.
Рассказ на первый взгляд был безобиден, но князь Василь воспринял его
чрезвычайно болезненно. В словах ходатая ему почудился намёк на второй этаж его
дворца... Да как он смеет?!
Василь Шугракович медленно встал. Ходатай отпрянул, смекнув, что сейчас
последует наказание. Сообразил это и палач, первым бросившийся к новой жертве.
Мысленно отметив его догадливость и расторопность, великий князь обратился к
трепещущему ходатаю хриплым от еле сдерживаемого гнева голосом:
- Так ты что же, решаешься просить за неуклюжего болвана, не сумевшего
ускользнуть от урусов? Хочешь, чтобы я взялся защитить его и тем самым
поссорился с королём Данилой?! Попался урусам, так пусть сидит в порубе хоть до
самой смерти! И ты у меня посидишь.
Поняв, что ему угрожает, ходатай дико закричал. Но палач и ещё трое
придворных навалились на несчастного и, едва дождавшись княжеского приказания:
"В темницу его", - схватили и выволокли из зала, чтобы запереть во втором этаже
дворца.
Да, урусский поруб - страшная штука. Максимум, на что хватало фантазии у
кипчаков прежде - это бросить связанного пленника в яму. Но в яме хоть небо над
головой видно, а в порубе лишь крохотное окошко, забитое железными прутьями, на
небо ни капли не похожее. Если там долго сидеть, то, пожалуй, можно сойти с
ума.
Зато в комнатах на втором этаже дворца Таврийского князя даже окон не
было! Урусы изобрели поруб, но не смогли додуматься до темницы, где не
различаешь времени, поскольку незаметна смена дня и ночи. А Василь Шугракович
додумался! И страшно гордился собственной находчивостью.
Полная темнота многократно усиливала эффект заключения, тем более что на
ночь дворец оставался совершенно пустым, и если запертый во втором этаже
начинал вдобавок кричать, ему делалось жутко вдвойне. Уже на следующий день он
готов был ползать на животе перед великим, грозным и ужасным князем и умолять
его о единственной милости: заменить заточение в тёмной комнате на любое
количество ударов палкой по пяткам. Что обыкновенно и было исполняемо, ибо
Василь Шугракович был не только строг и справедлив с подданными, но также
чрезмерно мягкосердечен. Нет, извергом его никак не назовёшь! А провинившийся
получал своё сполна и уползал с великокняжеского двора на четвереньках, славя
милосердие своего повелителя.
И этот остолоп как-нибудь выдержит в темнице до завтра. Ничего, ничего,
посидит взаперти как миленький, тогда образумится! А на следующий день получит
"сдачу". Вот так.
- Посидишь под замком и подумаешь обо всём, как следует, - назидательно
сказал Василь Шугракович и, не заботясь более о ходатае, которого уже волокли
вниз по лестнице, грозно спросил: - Ну что, есть у кого-нибудь ещё дела или
просьбы?
Естественно, никто не выразил желания обратиться к великому князю, который
был явно не в духе. Молчат! Боятся! Правильно, так и должно быть.
Довольный собой, Василь Шугракович позволил себе немного расслабиться,
сел, откинулся на спинку трона и только хотел отдать кое-какие распоряжения
насчёт коней, которых требовали урусы (у него уже вызрела неплохая идейка), как
вдруг со двора донёсся громкий стук копыт.
"Ага, погоня вернулась! Кипхатага нашли! - обрадовался Василь Шугракович.
- Зашевелились, лентяи. Как всыпать им хорошенько да пригрозить, так сразу же
всё получается".
Однако внешне он ничем не выказал своих истинных чувств; наоборот, сел
прямо и придав лицу суровое выражение, строго спросил:
- Что там ещё?
Несколько человек уже выскочили из зала, не дожидаясь княжеского указания,
и бросились по лестнице во двор. Когда их шаги стихли, во дворце некоторое
время не было слышно ничего, кроме отрывистых криков запертого во втором этаже
ходатая. Затем вновь раздались быстрые шаги на лестнице, в зал вошёл бледный и
растерянный старший советник и, упав ниц прямо на пороге, громко воскликнул:
- Посольство к тебе, великий князь!
- Посольство? - при всей своей сдержанности Василь Шугракович всё же не
сумел полностью скрыть удивление. - Что за посольство? От кого?
- От татар, - пролепетал старший советник.
Это ещё что за новости?! Чего хотят эти собаки от него, великого князя
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг