также приятно пахнущим маслом. Вот благодаря этому жрецу Читрадрива и выучился
читать книги русичей.
Первая книга лежала в комнате на небольшом столике с самого начала их
добровольного пребывания здесь. Называлась она Евангелием и, по идее, должна
была оказать на колдунов такое же точно действие, как и остальные магические
вещи русичей. Читрадрива сразу заинтересовался ею, принялся изучать и после
первого же осмотра сделал вывод: русичи пишут горизонтально, а не сверху вниз,
снизу вверх или по спирали, как некоторые дикари. Оставалось выяснить, являются
значки в книге картинками, иероглифами или буквами. А объяснить это мог лишь
кто-либо из жрецов, потому что к "заключённым" больше никого не пускали.
Жрец с кадилом был слишком высокомерен, спесив, исполнен сознания важности
порученной ему миссии, чтобы разговаривать с "нечистивцем". Он подымил
благовониями, пошептал, дунул, плюнул на сатану, обозвал его Анафемой и
удалился. Зато младший жрец чуть в обморок не грохнулся, когда, войдя в
комнату, увидел, что проклятый колдун стоит с Евангелием в руках и не думает
рассыпаться в прах либо сгорать синим пламенем. Он выронил кувшинчик со святой
водой, блюдечко с благовонным маслом и, жалобно вопя, выбежал вон из поруба.
Книгу заменили. Теперь на столике лежали "Жития святых", но с ними
произошла такая же точно история, как с Евангелием, - живой и здоровый
Читрадрива встретил жреца с книгой в руке. Правда, на этот раз он был более
внимателен, поэтому моментально обездвижил пришедшего мягкой формой хайен-эрец
и неспеша пояснил, что желает лишь научиться читать и не собирается колдовать
над книгой и переподчинять её себе. Тем более, что в чужих амулетах он ничего
не смыслит. И вообще, его так называемое "колдовство" в каких бы то ни было
амулетах не нуждается.
Когда Читрадрива разрешил жрецу двигаться вновь, тот минут пять бормотал
что-то нечленораздельное. Жрецов вообще было трудно понимать. В княжеском
дворце Карсидар и Читрадрива решили, что Иосиф попросту косноязычен, если
разговаривает на таком странном ломаном языке, заметно отличающемся от языка
русичей. Впоследствии выяснилось, что так говорят и все остальные жрецы. Эта
речь называлась церковной и бытовала лишь в определённом кругу лиц.
В конце концов, Читрадриве надоел неразборчивый лепет, и он пригрозил, что
немедленно возьмёт самую большую статую местного бога и обрушит её на голову
жрецу, если тот не прекратит издеваться над порядочными людьми. Угроза возымела
действие, и пусть не сразу, но постепенно жрец перешёл на нормальный язык и
даже стал изъясняться более бегло и свободно. Тогда Читрадрива узнал, что зовут
его Гервасий, что человек он маленький, подневольный, и что ему накажут, то он
и делает. Правда, учить колдунов читать не велено. Однако, по здравом
размышлении получается, что "честныя святыя письмена" всё же превозмогли
чужеземное колдовство...
Гервасий приободрился настолько, что принялся благодарить своего Иисуса
Христа и сдуру даже начал громко читать популярное заклинание "Отче наш, иже
еси на небеси..." Но Читрадрива схватил его за шиворот и хорошенечко встряхнул.
Тогда всякая охота творить заклинания у жреца пропала, и он согласился обучить
ступившего на путь просветления колдуна местной грамоте.
Вот тут и выяснилось, что русичи писали слева направо, а у гандзаков было
принято обратное направление. Кроме того, обнаружилась ещё одна сложность:
книги у русичей были написаны церковным языком! Значит, предстояло прежде
выучить его, а по-церковному с узниками разговаривал лишь сам Гервасий, да ещё
из головы у курившего благовония важного Агапита удавалось вытянуть пару-тройку
словечек во время его посещений.
- Глупость какая! - возмущался Читрадрива. - Кому это надо: говорить на
двух языках и записывать речь на менее распространённом?!
- Это что, - возражал Гервасий. - Вот на севере, откуда вы явились, есть
народы, что говорят на помеси нашего языка с церковным, и несть числа тем
людям. Аль не ведали того разве?
- Ужас, - соглашался Читрадрива.
Впрочем, времени у него было предостаточно, а делать всё равно было
нечего. И пока Карсидар, изнывая от скуки, рассматривал уже до последней
трещинки изученные дощечки с изображениями святых людей, практиковался в мягком
владении хайен-эрец и другими необходимыми приёмами да пугал Гервасия до
полусмерти невинными просьбами объяснить, как вода делается святой (ведь она не
может жить по законам богов, как святой человек!), Читрадрива корпел над
книгами.
И таки научился читать! Семь дней понадобилось ему, чтобы разобрать
истории из "Житий святых". После этого Гервасий притащил сборник церковных
гимнов "Псалтирь", над которым Читрадрива корпел ещё три дня...
И тогда он сделался задумчивым, почти перестал разговаривать. А потом
вдруг заявил Карсидару, что заподозрил неладное.
- Асаф, Асаф. Сорок девятый гимн, - повторял он, тыча пальцем в
исчерченный загадочными значками фолиант. - Знаешь, шлинасехэ, ведь у нашего
народа есть имя Хасав! Впрочем, откуда тебе это знать...
- Или вот. И вот. И вот, - говорил он через некоторое время, перевернув
ещё несколько страниц. - В этой книге постоянно повторяются имена Давид и Саул.
Карсидар невольно вздрогнул:
- Что?!
Читрадрива оторвал взгляд от книги и пытливо посмотрел на него:
- Я сказал "Давид и Саул". Уловил что-то знакомое?
- Ну-у, - задумчиво протянул Карсидар. - Что-то такое почудилось... Ах да,
конечно же! Саул - Сол, звучит похоже. - Он тяжело вздохнул, подумав о
мальчишке, которого видел в последний раз у входа в ту проклятую пещеру; и
неизвестно, что с ним случилось потом... - Хотя нет, вряд ли. Скорее всего,
просто совпадение. Ведь Сол явно не гандзак.
- Зато имя у него анахское.
- Чушь! - фыркнул Карсидар. - Сол чисто орфетанское имя. А гандзаки
позаимствовали его.
- Как сказать, как сказать, - покачал головой Читрадрива. - Впрочем,
спорить не буду. Замечу лишь, что у анхем имя Сол встречается гораздо чаще, чем
у коренных орфетанцев. К тому же у нас есть старая-престарая сказка про
пастушка Дахвита, который присматривал за табунами богатого анаха Сола. Этот
последний жутко невзлюбил слугу и всё время хотел убить его. А к Дахвиту
однажды ночью явился волшебник Шамеил и подарил ему горшочек то ли волшебной
воды, то ли волшебного масла. Пастушок выпил каплю и стал ужасно сильным. Он
победил в сражении великана Галшихафу, а тогда...
Карсидар лишь пренебрежительно рассмеялся.
- Глупости! - безапелляционно заявил он. - Нас самих принимают за колдунов
и без устали поливают всякими жидкостями. Ты вон простудился даже. А каково
быть в шкуре колдуна, хорошо известно нам обоим. Богатый анах, пастушок,
великан, волшебник... Ты же прекрасно понимаешь, что ни в коем случае нельзя
верить сказкам, которыми неразумные женщины запугивают детей!..
Тут Карсидар прикусил язык, потому что вспомнил, как единственный раз их
навестила сотникова дочь Милка. Неизвестно, с помощью каких ухищрений она
пробралась к окошку поруба, когда и самого Михайла, и его начальника Остромира
к узникам не пускали. А девушка сторожей обманула!
- Зачем ты это сделала? - спрашивал её изумлённый Карсидар. - Разве это не
опасно?
Широко раскрытые серо-зелёные Милкины глаза блестели в крохотном окошке,
охраняемом деревянным богом на кресте.
- А мне страх как интересно! Мне мамка рассказывала, что колдуны...
ужасные. Они жуть какие! Кривые! Нос крючком, уши торчком, - сообщила она после
некоторого раздумья. - Татонька говорит, что вы оба страшные колдуны, а ты,
Хорсадар, сам-один целое войско татарское порушил. Во! Но ты же не "нос
крючком, уши торчком", ты...
И исчезла, так и не докончив фразы. Видимо, что-то её спугнуло.
- Милка, Милка, - звал Карсидар. Ответа не было...
- Ты чего это сотникову дочку поминаешь? В "Псалтири" такого имени нет, -
удивился Читрадрива.
Карсидар тотчас овладел стихийно прорвавшимися воспоминаниями и с деланным
равнодушием заметил:
- Тебе показалось.
- Ага, ясно, - и Читрадрива предпочёл вернуться к вычитанным в книге
именам. - Так вот, несмотря на то, что всё это сказки, я бы очень хотел
выяснить, кто такие Давид, Саул и Асаф. Может, они тоже пережили похожие
приключения... Чует моё сердце, неспроста это. Ох, неспроста, мой принц!
И тем же вечером уговорил Гервасия принести новую книгу. Жрец так и
просиял от умиления. Он пообещал непременно доложить старшим о том, что
"поганыя колдуны" пребывают в просветлении и начинают чтить "Святыя Писания".
Действительно, на следующий же день "Псалтирь" исчез из комнаты, а его сменила
уже просто невообразимо толстая и солидная книга в переплёте, окованном
зеленоватой от старости медью.
- Вот! - торжественно изрёк Гервасий, водружая книгу на столик. - Вот то,
с чего всё начало бысть!
Впрочем, хоть её полагалось читать, стоя перед столиком на коленях, после
ухода жреца Читрадрива перетащил фолиант на свой набитый соломой тюфяк в углу,
пристроил поудобнее самый большой светильник и уже четвёртый день разбирал
написанное. Карсидар видел его склонившимся над книгой вечером, когда засыпал,
и утром, едва пробуждался.
Вот и сейчас он увлечённо читал, сидя на небольшой скамеечке. Да какое там
увлечённо! Карсидару показалось, что ещё немного, и Читрадрива прыгнет в книгу
с головой. И поминай как звали.
- Эй! Э-эй... - позвал он.
Но Читрадрива лишь отмахнулся, пробормотал нетерпеливо: "Погоди, погоди,
тут как раз самое интересное", - не отрывая взгляда от пергаментной страницы,
нашарил мисочку с сушёными яблоками, зачерпнул пригоршню и продолжил чтение.
"Ерунда какая! Что он там нашёл?" - подумал Карсидар и немедленно получил
ответ:
"Сейчас узнаешь. Потерпи ещё минутку, ради всех богов, здешних и тамошних!
Кажется, наконец оно..."
И вновь чихнул.
Читрадрива простудился ещё в княжеской гриднице, когда младшие жрецы, по
приказу митрополита Иосифа, окатили их с головы до ног святой водой. Процедура
весьма напоминала банную. Однако в баньке Остромировы слуги вновь и вновь
распаривали их, нагревали, а здесь пришлось аж до самого поруба топать в мокрой
одежде. Вот теперь насморк и одолел. Жаль, что у Читрадривы не было в запасе
никаких "штучек" для борьбы со столь тривиальной болезнью. Он знал пару
заклинаний на случай ранений, переломов и прочих травм, но не более того.
Стоп! Да ведь у него перстень! Может, попробовать?..
- Эй, Читрадрива, а с колечком моим повозиться не хочешь? Глядишь,
избавился бы от напасти.
- Да отцепись ты наконец! - в сердцах выкрикнул гандзак, переставил
скамеечку и отвернулся от Карсидара вместе с книгой.
Ну и ну! Вот так книга! Никогда ещё Читрадрива так не увлекался.
И поскольку толку от него сейчас не было никакого, Карсидар принялся в
который раз рассматривать развешанные по стенам картинки и фигурки.
Вряд ли кто-нибудь ещё содержался в подобном "заключении". Благодаря
стараниям подручных толстяка Иосифа скромная комнатка поруба превратилась в
некое подобие коридоров замка Люжтен, где размещалась целая картинная галерея.
Отличие состояло в том, что здесь были собраны изображения всевозможных богов и
богинь, а не портреты родственников. Кроме того, в коридорах замка князя
Люжтенского не было статуэток.
Кстати, о князе! Ростислав тоже выделил для узников кое-что полезное.
Спали они на соломенных тюфяках, покрытых одеялами из шкур. В комнату поставили
две скамеечки, не считая столика для книг. Еду приносили трижды в день. Кормили
весьма недурно, возможно, даже с княжеского стола. И кроме того, Ростислав
дважды справлялся через носившего еду слугу, не желают ли друзья покинуть
поруб.
- Мы заняты, - отвечал оба раза Читрадрива.
И всё оставалось по-прежнему: он читал, а Карсидар упражнялся в мягком
владении полезными приёмами и навыками.
Одно было плохо - тюрьма не отапливалась, и холод здесь стоял
невообразимый. Поэтому насморк у Читрадривы не проходил. Но он не сдавался.
"Лучше спокойно сидеть в холодном порубе, чем ссориться с русичами на воле", -
таковы были его мотивы. И что самое странное: хоть Карсидара точно так же
облили водой и провели мокрым по морозу, в отличие от Читрадривы, он не
подхватил никакой простуды! Неужели гандзак прав, и дело здесь в его
способностях, далеко превосходящих таланты учителя?..
- Всё. Домучил.
Книга громко хлопнула, послышался довольный смешок. Карсидар оторвался от
картинки, изображавшей мать Иисуса Христа, богиню Марию, и уставился на
Читрадриву, который просто светился от счастья, как новенький, только что
отчеканенный золотой.
- Что случилось? Ты нашёл историю про своего Саула с Асафом? Или, может,
здесь тоже обитают гандзаки? Или мы очутились в Ральярге?
- И то, и другое, и третье, - бодро ответил Читрадрива.
- В самом деле?! - Карсидар почувствовал, как его щёки заливаются румянцем
возбуждения. - Ты серьёзно?
- Вполне.
Читрадрива поднялся со скамеечки, потянулся, смачно зевнул, перебрался на
свой тюфяк, хитро посмотрел на товарища... Как вдруг вскочил и потребовал:
- Ну-ка, ну-ка, подойди к свету...
Не понимая, в чём дело, Карсидар сделал три шага вперёд, чтобы оказаться в
более освещённом месте.
- А знаешь, у тебя не только седых волос почти не осталось... У тебя ухо
растёт. Точно!
Карсидара настолько потрясло это сообщение, что он замер, как громом
поражённый. Наконец протянул руку к правому виску - и с ужасом и отвращением
нащупал на кончике оставшегося от уха обрубка маленькую нежно-шелковистую
мочку!
- Понимаешь, я тут всё читал, голову поднять было некогда, сам знаешь. А
сейчас глянул - что за чудеса?! Дай-ка пощупать.
Карсидар подошёл к Читрадриве и покорно склонил набок голову. Тот
внимательно осмотрел обезображенное саблей Менке ухо с вновь образовавшимся
отростком и лишь многозначительно хмыкнул, не найдясь с ответом.
- Так что там у тебя? - спросил Карсидар, стремясь повернуть беседу от
неприятной для размышлений темы к старой. А то в голову опять полезли мысли о
схожести с ящерицей. - Нашёл сказание про Давида и Саула?
- И не только его. Нашлись тут и другие наши сказки. Вот.
Читрадрива быстро листал коричневато-жёлтые страницы и приговаривал:
- Вот, шлинасехэ, смотри. Видишь "Книгу Есфири"? Это же предание про
короля Хашроша и Астор, которая спасла анхем! Моё любимое...
- Неужто у гандзаков были короли? - Карсидар скептически усмехнулся. -
Представляю себе такого правителя!
Читрадрива болезненно поморщился. К сожалению, его товарищ до сих пор не
отождествляет себя со своим народом - анхем.
- У анхем, мой принц, королей действительно никогда не было. Только дело
ведь в том, что Хашрош был не наш, а чужеземец, и Астор пошла за него не по
доброй воле, а чтобы спасти от истребления свой народ... - Читрадрива слегка
смутился, вспомнив, как в прошлом сравнивал с героиней этой легенды свою мать.
- Но в устах наших стариков всё это звучит крайне расплывчато, а в этой книге
даже царство Хашроша указано: сто двадцать семь областей, от Индии до Ефиопии.
И тут ещё упоминаются какие-то Персия и Мидия.
- Разве есть такие царства? - удивился Карсидар. - Никогда не слыхал ни
про Индию, ни про Мидию.
- А ты вообще когда-нибудь высовывал нос за пределы Орфетанского края? -
едко осведомился Читрадрива.
- Случалось. Но всё равно ничего похожего на свете не существует! - не
сдавался Карсидар.
- А как же легенды? - Читрадрива продолжал стоять на своём. - И имена
похожи: Астор - Есфирь, Дахвит - Давид, Сол - Саул, Шамеил - Самуил...
- А как насчёт короля, мужа Астор?
- Не похоже, - честно сознался Читрадрива. - Артаксеркс - Хашрош.
- Тогда его королевство должно было зваться не Персией, как ты говорил, а
скорее Ксерксией, - с сарказмом заметил Карсидар.
- Но тут мелькает название одной из областей: Индия.
- Ну и что?
- Хиндегиша. Это легендарная страна, которая упоминается в наших сказках.
Карсидар призадумался. В самом деле, одни имена чем-то похожи на другие. И
название страны: Хинденгиша - Индия...
- Кстати, о Давиде и Сауле. Здесь написано, что Саул был королём, а Давид
пас у него скот. Не коней, разумеется, но всё же пас! А после его смерти сам
стал королём. Гм... Хотя в данном случае твоё возражение справедливо.
Получается, у анхем тоже были короли! И не делай такие большие глаза, лично я
не вижу в этом ничего забавного. В конце концов, у нас есть слово "насехэ". Так
называют не только принцев-гохем, но и детей наших богатых соплеменников.
И последнее. Есть тут прелюбопытнейшая история в самом начале книги про
то, как целый народ спасается от какого-то фараона. Знаешь, это чем-то
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг