время, когда храм пустовал. Да и пристройка представляла собой башенку с
колоколами; значит, кроме звонаря, там и быть никого не могло.
Тем не менее, в городишке поднялся ужасный переполох. Слухи о том, что
сотник Михайло привёз из-за Днепра (так называлась река) колдуна, который
живьём попалил бессчётное число проклятых татар, обрастали самыми невероятными
подробностями. Из уцелевших молельных домиков до глубокой ночи разносился
окрест густой гул набатных колоколов, хотя обычно звонили понемногу утром и
вечером. А на следующий день к ним зашёл Ипатий и объявил, что впредь до
возвращения из столицы Михайла и тысяцкого Остромира (тысяцкий - это такая
должность, "начальник над тысячью воинов", как перевёл сметливый гандзак; они
как раз остановились в доме его здешнего родственника) Карсидару лучше не
выходить из дома. Хорошо ещё, что Читрадрива всячески скрывал свои способности,
и, не имея прямых доказательств против гандзака, русичи не запретили ему
прогулки по городу...
- Я как раз не имел в виду твою позавчерашнюю попытку. Хотя учти, с этим
не всё так безнадёжно. Говорю же, ты ещё научишься владеть собой. Но я подумал
вот о чём: а не предложить ли тебе через Михайла или Остромира свои услуги
местному князю? Мне кажется, у русичей назревают крупные неприятности с
плосколицыми дикарями. А ты в одиночку уничтожил их отряд и тем самым заставил
уважать себя.
Карсидар вынужден был признать справедливость этих слов.
- Вот и попробуй наняться на службу к князю! - радостно подхватил
Читрадрива. - Тебе ведь не привыкать, верно? А сумеешь войти к нему в доверие -
мы сможем лучше разобраться во всём. Собственно, получить свободу - это не
проблема...
- Конечно, не проблема! - Карсидар вспомнил ударивший прямо с неба порыв
ветра, который разметал горящий шатёр. - Освободиться мы сможем запросто, да
только два чужеземных колдуна в этой стране всё равно останутся двумя
беспомощными щенками.
- Ну, себя ты явно недооцениваешь. - Читрадрива склонил голову набок и
прищурился, словно примериваясь перед тем, как взвалить на плечи тяжёлый мешок.
- Это лишний раз подтверждает, что очень многое тебе ещё только предстоит
осознать. Во всяком случае, ты больше напоминаешь не щенка, а сказочного
слепого великана. Такой превратит зелёный лес в гору дров, прежде чем отыщется
конская подкова. Но дрова-то - живые люди, а не деревяшки!
- Тогда лучше вообще тихонько исчезнуть отсюда. Чем, к примеру, татары
хуже русичей? - сказал Карсидар, решивший поискать какой-нибудь другой выход...
Но тут же пожалел о произнесенных словах - в душе мигом поднялась волна
ненависти и отвращения, и его едва не стошнило.
- Ай, зачем лукавишь! - Читрадрива вновь погрозил пальцем. - С татарами ты
уже испортил отношения. Их предводитель Менке отрезал тебе полуха и вообще
хотел посадить тебя на кол, содрать с живого шкуру и замышлял прочие гадости. А
Михайло подобрал тебя, велел перевязать, отвёз в этот самый Вышгород...
- И держит нас здесь, как двух редкостных зверушек, - съехидничал
Карсидар.
Возразить на это было нечего. Обнаружив в степи двоих подозрительных
чужестранцев, сотник не повёз их прямиком в столицу, а направился вдоль реки
вверх по течению. Здесь была расположена небольшая, но довольно мощная крепость
Вышгород. Правда, кольцевые стены оказались на поверку шестью земляными валами,
просто издалека, да ещё в тумане, Карсидар не сумел рассмотреть этого. Но
вокруг первого вала шёл ещё глубокий ров; замок был построен основательно, да и
место для него выбрано очень удачно.
Вот в этой крепости их и заточили... То есть, нельзя сказать, конечно, что
посадили под замок. После переправы Михайло сразу известил о всём произошедшем
тысяцкого. Остромир явился незамедлительно, разместил обоих гостей в хороших
светлых комнатах, а сам, в сопровождении сотника, отбыл в Киев - как поняли
друзья, столицу этой страны, которая называлась Русью. С Карсидаром и
Читрадривой были внимательны, предупредительны, отменно кормили, верный Ристо
был ухожен. До неудачного "эксперимента" по обнаружению второго входа в пещеру
Карсидар мог наведываться на конюшню, прогуливаться по крепостным стенам, вволю
любоваться окрестным пейзажем, а Читрадриве даже теперь разрешалось ходить по
городку в сопровождении приставленных к ним слуг.
Приложив немалые усилия, друзья разобрали местное наречие и уже могли
довольно сносно объясняться с русичами, поэтому Читрадрива приносил с каждой
прогулки какую-нибудь интересную новость. Например, третьего дня он выяснил
наконец, кто такие древляне, после чего сдержанно отчитал Карсидара за
бессмысленное враньё Михайлу. "Древлян, древлян, - передразнил он. - Видишь,
что за древлян?! Понимаешь теперь, как подозрительны твои слова?" А вот насчёт
Хорса дело обстояло похуже - некоторые при упоминании этого имени плевались и
делали странное движение правой рукой, некоторые же толковали нечто
невразумительное насчёт света...
За подозрительной парочкой самозванных древлян зорко следили, глаз с них
не спускали денно и нощно. Оружие, разумеется, вежливо предложили не носить.
Карсидар решил воспользоваться вынужденным бездельем и дать Читрадриве
несколько уроков фехтования, используя тяжёлые длинные палки. Однако на второй
же день явился вездесущий Ипатий и, угрюмо ворча, попросил их бросить эту
"забаву". В общем, они оставались под наблюдением, поскольку...
- Ты прекрасно знаешь, что русичи тебя боятся, - сказал Читрадрива и
добавил с чувством: - Ещё бы им не бояться! Уважают они тебя, твою силу и
могущество. Может, Михайло с Остромиром берегут таким образом дорогого гостя...
- Не берегут, - оборвал Карсидар речь гандзака. - А берегутся сами.
Узкоглазый серёжку оттяпал...
Опять зачесалось под повязкой, и он потрогал кармашек пояса, где лежала
драгоценная вещичка.
- ...вот они и пытаются защитить себя. Понимают, что если не сделать
этого, если хоть пальцем тронуть нас - я им покажу!
- Если бы ты действительно хотел им показать, то уничтожил бы вслед за
татарами. Разве нет?
- Что правда, то правда, - вздохнул Карсидар. - Но они ведь ничего плохого
нам пока не сделали, да и внешне похожи на нас... Гм. Особенно на тебя, - он
шутливо поклонился русоволосому и голубоглазому Читрадриве. - А уж каким
удачным именем я тебя наградил. Дрив-древлянин!..
Тот фыркнул:
- Лучше не напоминай! А насчёт службы у князя подумай, не отказывайся
заранее.
- Там посмотрим, - ответил Карсидар немного задиристо. - Вот вернётся наш
благодетель Михайло...
Они вздрогнули, одновременно посмотрели в окно, а затем друг на друга. Со
двора доносился отчётливый конский топот.
- Ты что, и события предугадываешь? - спросил Читрадрива.
Заскрипели петли тяжёлых ворот, во двор въехал небольшой конный отряд.
Среди прибывших нетрудно было различить фигуры тысяцкого и сотника.
- Явились, не запылились, благо пыль дождём прибило, - проговорил
Читрадрива. - Ну что ж, скоро нас призовут в гридницу. Узнаем, что решил насчёт
колдуна и его подручного местный правитель.
Однако гандзак ошибся. За ними не прислали ни до обеда, ни после. Только
вечером явился Ипатий и угрюмо буркнул:
- Ну, Хорсадар, Дрив, ступайте оба к Остромиру. Ждёт он вас.
Гридница была длинной прямой комнатой на манер парадного зала, только
поменьше и не с каменными стенами, а с деревянными. Возможно, так строили из-за
прохладного климата, ведь в деревянном доме теплее. "Думали, едем на юг,
отогреемся, а тут, оказывается, хуже, чем в Орфетанском крае", - твердил
гандзак, недовольный тем, что им с Карсидаром запретили драться на палках (эти
упражнения согревали).
К стене гридницы прислонился Михайло. Он был без доспехов, но с мечом. А
на стуле с высокой спинкой развалился нарядно одетый тысяцкий. Правда, спинка
такой высоты лишь подчёркивала малорослость коренастого широкоплечего
Остромира, и, несмотря на всю серьёзность момента, Карсидар едва сдержал
улыбку.
- Эй, Ипатий, проверь, нет ли кого за дверью, - обратился сотник к
бородачу, вошедшему в комнату вслед за Читрадривой и Карсидаром.
Ипатий выглянул за дверь, отрицательно мотнул головой и остался стоять
около входа. Кроме них ни в гриднице, ни около неё никого не было.
- Хорошо. - Остромир подобрался, даже привстал немного на стуле, чтобы
казаться выше, и сказал гостям: - Слыхал я, что вы научились говорить
по-нашему. Так?
- Верно, научились, - подтвердил Карсидар.
В глазах тысяцкого мелькнуло изумление. Он задумчиво подкрутил левый ус и
обратился к Михайлу:
- А ты часом не напутал? Или они тебя поначалу обманули?
- Что ты, Остромир! - Михайло растерянно развёл руками. - Лопотали они
бойко, это верно, да только всё по-своему, непонятно. Но чтобы так...
- Не подозревай за Михайлом худого, - поддержал начальника Ипатий. - Я сам
могу подтвердить, что они выучились. При мне ведь дело было, я за ними,
почитай, неотрывно наблюдал.
- Наблюдал, - тысяцкий тяжело вздохнул. - Как же ты не доглядел, что
колдун молнией в святую церкву ударил?
Остромир вперил жёсткий взгляд в Карсидара и резко спросил:
- А ну, Хорсадар, сознавайся: кидал молнию в церкву?
"Не отвечай необдуманно, он не в духе. Видимо, что-то случилось в
столице", - почувствовал Карсидар мысль Читрадривы.
Впрочем, он и сам насторожился, уловив витавшую в воздухе
подозрительность, попробовал аккуратно проникнуть на самый краешек сознания
сотника, как учил гандзак. И, прежде чем чуткий Михайло вздрогнул, Карсидар уже
знал: точно, поездка не удалась. По крайней мере, её результаты оказались для
русичей неожиданными.
- Что такое церква? - спросил он, чтобы слегка протянуть время. - Дом, у
которого молнией разбило пристройку?
- Ты малоумным не прикидывайся! - строго сказал Остромир. - Знаешь ведь,
куда метил, чёрная твоя душа. Аль ещё в какое место целился?
И тысяцкий обратился к Ипатию:
- Другого чего не разбило?
Бородач отрицательно мотнул головой, а Карсидар сказал как ни в чём не
бывало:
- Не направлял я молнию в церкву вашу. Да и как я мог сделать это, сидя
взаперти?
- На пристройке башенка была, - вставил слово Читрадрива. - А молния
всегда в высокое место бьёт - в деревья и в дома.
Остромир глянул исподлобья на Михайла, проворчал:
- Ишь, и этот лопотать по-нашему выучился! Оба они одного поля ягоды. -
После чего обратился к гандзаку: - Ты не суйся в наш разговор, а то не посмотрю
на ваше колдовское звание и допрошу обоих, как полагается! Живо мне всё
выложите.
"А ты не пугай", - хотел ответить ему Карсидар, но был остановлен
Читрадривой, который мысленно велел ему не раздражать лишний раз тысяцкого.
Видя, что гости не вступают в препирательство, Остромир немного смягчился
и продолжал:
- Зря вы так поступили с церквой наших любимых святых. Слух о том
докатился уже до самого митрополита...
- Святые - это ваши боги? - всё-таки не выдержал Карсидар.
Тысяцкий издал то ли вздох разочарования, то ли стон.
- Поганцы они оба, и Хорсадар, и Дрив, - заметил Ипатий.
А Михайло пояснил, как умел:
- Бог у нас один, и Он есть Господь Иисус Христос, как учит Евангелие. А
святой - это человек, который ходил в Боге и поступал по Его заветам.
Наибольшие из наших святых - это Борис и Глеб, княжичи, сыновья Володимира
Великого. Были они схоронены в этой самой церкве, которую ты, поганый колдун
Хорсадар, молнией разбил.
"Ты что-нибудь понял?" - мысленно спросил Карсидар.
"То же самое, что у нас, - отозвался Читрадрива. - Русичи считают, что бог
у них один, а на самом деле богов этих много. Как и наши боги, Борис и Глеб
жили с ними, даже были детьми их правителя. Однако не стоит заострять на этом
внимания. Видишь, тысяцкий крайне мрачен. Определённо, случилось что-то
нехорошее".
А вслух сказал:
- Вот ты постоянно твердишь, что мой товарищ ударил молнией в церкву. Но с
чего ты взял, будто мы можем повелевать грозой? Нам это непонятно.
- Михайло? - обратился Остромир к сотнику.
- Да как не думать! - воскликнул тот. - Как не думать. Не было вас в
Вышгороде - не было грозы зимой, не били молнии в церкву.
- Никогда-никогда? - спросил Читрадрива хитро прищурившись. Видимо,
несмотря на чуткость Михайла он всё же потихоньку копался в его мыслях.
- Ну, по крайней мере, не на моей памяти, - признался сотник
отворачиваясь. - Но вы явились сюда, и такое случилось. А тут еще, когда мы
нашли Хорсадара... - Михайло на миг запнулся. Была в этой паузе какая-то
странность, недосказанность. - Как же тут не заподозрить!
- А что случилось, когда вы нашли Карсидара? - спросил Читрадрива. По
голосу чувствовалось, как он напрягся.
- Нешто ты не знаешь? - недоверчиво спросил сотник. - Чай, не глухой и не
слепой, рядом был...
- Тоже ведь гром был да молния, - не вытерпел Ипатий.
- Ну!.. - предостерегающе одёрнул его сотник, но было поздно.
Карсидар наконец догадался, в чём дело, и так и замер, разинув от
изумления рот. Перед его взором колебалось неясное видение: в нижней части
крутого горного склона зияет отверстие пещеры, из неестественно-чёрных недр
которой время от времени вырывается приглушённый рокот, похожий то ли на шум
обвала, то ли на отдалённый раскат грома; а в глубине провала вспыхивают и тут
же гаснут лиловые отблески.
"Гром и молния!" - едва не выкрикнул он.
"Да, гром и молния, - подтвердил Читрадрива. - Они были в "пасти дракона".
И русичи видели эти знаки ночью при нашем появлении здесь. Значит, они были
рядом с выходом. А когда ты попытался определить это место, вновь появились
молнии. Не знаю, в чём тут дело, но это явно неспроста".
- Мы оба были в беспамятстве, - просто сказал гандзак. - Иначе Карсидар,
который позже сжёг татар, не позволил бы им себя захватить. Да и я, уж
поверьте, не стал бы отсиживаться в кустах.
- А что, ты тоже?.. - осторожно поинтересовался тысяцкий, воздержавшись,
впрочем, от того, чтобы добавить "колдун".
- Я бы попытался помочь другу, - сказал Читрадрива, избегая прямого ответа
на вопрос Остромира. - Но я не знал, что он нуждается в помощи. Поэтому
расскажите, что вы видели и слышали.
Ипатий хмыкнул. Михайло слегка выдвинул из ножен меч, сунул его обратно,
вопросительно посмотрел на тысяцкого, который задумчиво разглядывал сцену пира,
нарисованную на противоположной стене гридницы.
- Ладно, древлянский колдун, расскажу. Хоть вы с Хорсадаром порядочные
лжецы...
"Слышишь?" - укоризненно подумал Читрадрива, заставив Карсидара
покраснеть.
- Так вот, слушай. Подступил к Киеву Менке, один из татарских ханов. Начал
предлагать нам поддаться. Ясное дело, эти собаки замышлять доброго не могут,
пощады от них не жди, даже пленных они не милуют. Вот наш князь Михайло
Всеволодович велел нам подглядеть...
При упоминании имени князя голос сотника странно дрогнул, что не
ускользнуло от внимания Читрадривы. Карсидар же не заметил этого, его
интересовало другое.
- Кто такой Менке? - спросил он.
Тут случилось неожиданное. Остромир вскочил, несколько раз прошёлся около
своего стула и со стоном убежал в дальний угол гридницы.
- Менке, то большая собака, - шёпотом сообщил Михайло. - Шелудивый пёс,
безбожный хищник, почти как Буняка.
Карсидару очень хотелось спросить, кто же в таком случае Буняка, но, чтобы
не отвлекать рассказчика, он осторожно заглянул в его мысли. Впрочем, в голове
Михайла вертелось загадочное слово "половец" да образ полудикого чудовища.
- Этот Менке дрался с нашими на Калке шестнадцать годов тому, - продолжал
сотник. - Знаменитая была сеча! Мы бы порубали татар, да только половцы,
которые тогда были с нами заодно, кинулись бежать и наскочили на наших воев.
Как нарочно! Смешалось тут всё, татарские собаки осмелели, в лютых волков
превратились. Много наших у той речки полегло, ой, много!.. Один Мстислав
Романович - царствие ему небесное, храбрый был князь, - на каменном холме за
возами от этих шелудивых оборонился да сдался на милость степовика Плоскини...
- Постой, постой, - прервал его Карсидар, окончательно запутавшийся во
врагах и союзниках, в названиях народов и чуждых именах. - Скажи хотя бы, кто
этот Плоскиня.
- Из наших он, степовой русич. Эх вы, а ещё говорите, что древляне! - с
горечью сказал Михайло. - Ничего-то вы не ведаете. Так вот, этот степовой русич
Плоскиня был заодно с татарами. Он из степи, татарские псы оттуда же. В общем,
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг