мальчишкой", - едва не добавил он, но почёл за лучшее промолчать. Кто знает,
как отреагирует на это Квейд. Лучше выяснить потом.
- Я ни с кем не сговаривался, - с бледным намёком на улыбку заметил
Читрадрива. - А эти проходимцы, как ты их называешь, лежат на опушке.
И он кивнул вправо. Сол побледнел и тоже кивнул: мол, истинная правда; и
вы бы посмотрели, каким способом гандзак их уложил!..
- Так что погоня не нужна, - констатировал Читрадрива.
Он повернулся, выпустил уздечку и пошёл туда, где княжеские слуги
осматривали и перевязывали раненых, в том числе Пеменхата. За ним поспешил и
Квейд, изумлённо почёсывая затылок под широкополой шляпой.
- Что же он сделал с разбойниками? - шёпотом спросил у Сола Карсидар.
Мальчик лишь упрямо завертел головой. Казалось, от страха он лишился дара
речи. Он даже не попытался спрыгнуть с седла и посмотреть, что случилось с
Пеменхатом, которого любил гораздо больше, чем слуге подобает любить хозяина.
Когда же высохшие от жары губы раскрылись, сведенные судорогой челюсти
разжались, мальчик сдавленным голосом пролепетал:
- Не знаю. Честное слово, не знаю... но мне кажется, он с ними не делал...
ничего. И всё же убил их. Он, и никто другой. Это точно.
Глава VI
ХОЗЯИН СТАРОГО ЗАМКА
Вода лениво плескалась о борт баржи. Звук этот расслаблял и наводил жуткую
тоску. А тут ещё рёбра ноют... Нет, надо же было вести себя так глупо!
Ввязаться в столь плачевно закончившийся поединок вместо того, чтобы угостить
дылду с палицей метательным ножом! А тут ещё Квейд пристаёт: ах, почтеннейший!
ах, как я восхищён вашим мастерством! ах, как восхищены все! И как жаль, что вы
не можете продемонстрировать нам некоторые прелюбопытные ваши приёмчики...
Просто воротит от этого. Тьфу!
Пеменхат раздражённо плюнул за борт, однако легче не стало. От резкого
выдоха рёбра заныли ещё сильнее. Сломаны? Пожалуй, он всё же отделался
трещинами. Если бы поломал, было бы хуже. А может, просто сильно ушибся. Он же
старик, а у стариков нестерпимо болит даже самая паршивая царапина...
- Что-нибудь не так, почтенный Пем?
О! Глядите-ка, Квейд уже тут как тут! Готов к услугам и всё такое прочее.
Интересно, чего с ним так носится сам начальник каравана? Вроде солидное
положение у человека, что ему безвестный бродяга с большой дороги? Правда,
Карсидар высказался вчера в том смысле, что почтенного возраста мастер
(впрочем, это по-прежнему тайна, об этом Квейд лишь догадывается, но это его
личное дело) - нельзя не согласиться, настоящая редкость. Князь же весьма охоч
до диковинок, вот слуга и старается для своего господина, из кожи вон лезет,
лишь бы угодить ему, привезти то, за чем тщетно охотились другие - Пеменхата
живьём. Хорошо ещё, что он не погиб в потасовке с разбойниками, а то и
показывать было бы нечего, кроме груды костей. Да уж, повезло Люжтену, нечего
сказать!
Старик усмехнулся. Как истолковал это проявление эмоций Квейд, осталось
невыясненным, потому что сидевший на носу баржи слуга вдруг заорал:
- Замок! За-амо-ок!
Все обернулись в ту сторону, куда он показывал. Начальник каравана сказал:
- А вот и княжеская резиденция, почтенный. Не сомневаюсь, его светлость
будет рад принять столь доблестных и отважных гостей.
Пеменхат также принялся смотреть на берег. Прямо по курсу река делала
крутой поворот, но пока что кроме пегих лошадей-тяжеловозов, к которым от носа
баржи тянулся буксирный канат, на заросшем буйной растительностью берегу не
было видно ничего примечательного. Однако минуту спустя в зелёной ширме
деревьев образовался разрыв, и в нём медленно, как на движущейся картинке у
бродячего шарманщика, возник силуэт величественного замка, возвышающегося над
самой водой на вершине одинокого утёса. Старик залюбовался было этой
идиллической картиной: высокие белокаменные стены с зубцами, над которыми
выглядывают крыши крытых красно-оранжевой черепицей построек и вздымается к
небу толстенная башня; от стен по склону холма разбегаются домишки, точно овцы,
мирно пощипывающие травку под надзором пастуха с высокой клюкой; море зелени
над прохладной, слегка желтоватой водой... И уже вспомнилась Пеменхату
пастушеская молодость, события, происшедшие словно бы и не с ним, а с каким-то
совершенно другим человеком, и лишь по досадному недоразумению запечатлевшиеся
в его мозгу... А другим краешком сознания он с удовлетворением отметил, что
позиция для постройки выбрана наилучшим образом, башня господствует над
местностью, да ещё с юго-востока река, обрыв, не подступишься... Как вслед за
тем вдруг сообразил, что и одинокий утёс, и быстрая, холодная, слегка
мутноватая вода реки - всё это предвестники гор на юге. Ральярг, таинственный
край проклятых колдунов, откуда не возвращался живым ни один смертный, был
где-то здесь, под самым боком.
Настроение у Пеменхата вновь испортилось, и он осведомился с кислым видом:
- А что, горы близко?
- Горы? - казалось, начальник каравана был изумлён вопросом. - Да не
очень-то далеко... А что, почтеннейший? На кой чёрт сдались тебе эти горы?
Какое тебе до них, собственно, дело?
"Ты про то лучше Карсидара спроси", - едва не ляпнул Пеменхат, но вовремя
сдержался.
Было несколько вещей, о которых они условились молчать. Например,
Карсидара ни за что не следовало называть по имени. Слава о нём гремела по
всему Орфетанскому краю, и её отголоски вполне могли выйти за его пределы, так
что лучше не рисковать. И Читрадриву они договорились именовать лишь кратко:
"Дрив", - дабы никто не заподозрил, что он на самом деле гандзак. То же
относилось и к цели экспедиции: ну, путешествуют себе трое взрослых и один
ребёнок; ну, развлекаются таким незамысловатым образом. И всё. А если бы
Пеменхат произнёс сейчас сакраментальную фразу, он нарушил бы уговор. Этого
только не хватало!
- Да так... просто спросил. Слышал, что где-то здесь горы начинаются, вот
и стало любопытно. Видишь ли, я в горах ни разу не бывал, дай, думаю, спрошу,
авось удастся прогуляться.
Неизвестно, поверил ли ему начальник каравана. Невооружённым глазом было
видно, что это хитрая бестия, станет ли он верить в чужую ложь, скроенную
быстро и неумело. Однако Квейд напустил на себя невозмутимый вид и как ни в чём
не бывало сказал:
- Ага. Горы, говоришь? Горы южнее, почтенный. Но ходить туда не советую.
Плохие это горы. Место явно не для прогулки. Дикари там живут... и прочее. Хотя
дикари немного западнее, но... зачем тебе лишние неприятности?
Пеменхат отвернулся и поджал толстую губу. В голове засел намёк Квейда: "и
прочее...". Это самое прочее хуже всех дикарей на свете. Тоже, видать, дикое. А
может, и свирепое. Но что хуже людей, это уж точно! Ничего себе перспектива...
Тем временем начальник каравана отошёл, поскольку путешествие по реке
подходило к концу, и приближался ответственный момент выгрузки. Зато к
Пеменхату приблизился Карсидар и прежде всего участливо спросил:
- Что, болит?
- Так, ноет, - ответил старик как можно бодрее. - Ерунда.
- Квейд говорит, что князь с удовольствием примет нас. Он настолько уверен
в этом...
- Знаю, он и мне это постоянно втолковывает.
- Вот и отдохнёшь там пе...
Карсидар осёкся на полуслове, но Пеменхат угадал продолжение: "Отдохнёшь
там перед тем, как мы двинемся дальше, в горы". Он буркнул:
- Отдохну, - и тоже замолчал.
- Недели тебе хватит? - спросил через несколько минут Карсидар,
благоразумно не уточняя, на что именно должно хватить времени: то ли чтобы
поправиться, то ли чтоб окончательно решиться на поход в колдовские горы.
- Так ты всё-таки идёшь? - спросил Пеменхат и добавил с горечью: - Даже
после того, что произошло!
- Иду. Раз мы почти добрались до Ральярга, нечего останавливаться на
подходах и поворачивать вспять.
После этого оба замолчали. На барже царило оживление. Отрывисто ржали
лошади, люди сновали взад и вперёд, перетаскивая грузы поближе к левому борту.
А примерно посередине, у правого борта, скрестив руки на груди, застыл в
величественной позе одинокий Читрадрива. Он не смотрел в их сторону, но
Пеменхат не мог отделаться от мысли, что сейчас, в этот самый момент, гандзак
делает нечто нехорошее. И знал наверняка, что и Карсидар думает о том же.
- Ну, ладно, я пойду готовиться к высадке. Ристо... он же не признаёт
никого кроме меня. Ещё лягнёт их, если его попробуют повести на берег.
Пеменхат ничего не ответил. Карсидар не спеша направился на нос. Старик
понял, что он действительно решил идти в Ральярг. Даже после всего, что
случилось позавчера, во время пресловутой стычки с разбойниками.
...Вечером того же дня Карсидар улучил момент, когда около лежавшего у
костра Пеменхата никого не было, подсел к нему и заговорил шёпотом. Во-первых,
спросил, не видел ли он, как во время потасовки исчез Читрадрива. Честно
сказать, Пеменхат не следил за гандзаком. Не до того ему было, совсем не до
того. В самом деле, не станешь же ты наблюдать за всякими подозрительными
типами, когда на тебя наседает полдюжины врагов... Но гандзак-то исчез!
Вдобавок не один, а вместе с мальчишкой да с лошадьми, на которых они ехали.
Ну, в этом как раз ничего странного не было. Точно такую же штуку Читрадрива
отколол в объятом пламенем трактире на Нарбикской дороге. Это для него было раз
плюнуть, стоило лишь схватить Сола за руку (а ехали они рядом) и поколдовать...
Он же колдун! Хоть это и плохо, но нельзя не признать, что гандзак поступил
весьма разумно, убрав с места нападения мальчишку. И старик ему за это даже
благодарен. Молодец Читрадрива...
Однако Карсидар сообщил далее, что, во-вторых, гандзак расправился с
разбойниками, которые пытались угнать лошадей. С теми самыми молодцами, которые
сшибли Пеменхата. Причём любопытно, что если никто не видел, как он убил двух
солдат герцога Торренкульского в осаждённом трактире, теперь свидетелем его
действий был мальчишка. И оказалось, что Карсидар так и не сумел добиться от
него связного рассказа о случившемся! Сол лишь широко открывал глазёнки да
шептал: "Нет, мастер... Нет-нет! Не знаю. Стоило Дриву посмотреть в лицо
разбойнику - и... жизнь уходила из него! А больше я ничего сказать не могу. И
не спрашивайте..."
Оставалось сделать вывод, что колдовское искусство Читрадривы было столь
ужасным, что мальчишка о чём-то умалчивал. Делал он это, разумеется,
неумышленно, просто был шокирован происшедшим. А может, проклятый гандзак
заколдовал беднягу?! Действительно, теперь Сол старался держаться подальше от
Читрадривы. Он явно побаивался его. Хотя верно и то, что такие общеизвестные
признаки порчи, как резкое похудание, сонливость, потливость, головокружение,
тошнота и рвота, напрочь отсутствовали. Мальчишка был напуган, почти всё время
молчал, но не более того.
"Я ему собственноручно башку оторву, если что случится с мальчиком..." -
начал было ругаться старик, как тут Карсидар сообщил третье, возможно, наиболее
странное и страшное обстоятельство: в самом конце драки у него сработала
серьга. Впрочем, он не хлопнулся от этого в обморок, как тогда в трактире, а...
выпустил стрелу из рукавного арбалета и свалил разбойника, готовившегося добить
Пеменхата! Не успел старик и рта раскрыть, чтобы поблагодарить Карсидара за
чудесное спасение, как тот добавил, что первым же вопросом Читрадривы после
возвращения к месту потасовки был: "Как дела? Ты выстрелил?"
Ну откуда, спрашивается, гандзак мог знать о выстреле?! Ведь он с
мальчишкой был где-то в стороне! Карсидар думал об этом весь день и весь вечер
и смог придумать лишь, что колдун обладает способностью раздваиваться, чтобы
присутствовать в двух местах сразу; вдобавок одна из его половинок делается
невидимой. Но тогда его искусство лежит вне всяких мыслимых пределов. Оно
сравнимо лишь со способностями героев сказок. Карсидар, разумеется, никогда не
верил сказкам и всяческим сплетням. Да, время от времени говорили, что тогда-то
и там-то жил такой-то, который мог вот так же раздвоиться или стать невидимым.
Но о подобной личности всегда знали только понаслышке. А если бы такой человек
существовал на самом деле, то он, пожалуй, давно стал бы самым богатым из
живущих, демонстрируя свои способности на всех ярмарках и загребая деньги
лопатой.
Пеменхат тоже не встречал раздваивающихся и исчезающих людей, хотя, в
отличие от Карсидара, свято верил в их существование. И вот получалось, что эти
колдуны всё-таки встречаются. Более того, один из них увязался с их маленьким
отрядом, стремясь попасть в Ральярг. Можно только представить, до какой степени
возрастёт его могущество в стране колдунов! И что станет с Пеменхатом,
Карсидаром и Солом...
Вот тогда Карсидар сознался наконец, что и у него возникло чувство, будто
Читрадрива роется в его мозгах! Старик лишь пальцем покачал и многозначительно
протянул: "Ага-а..." Поскольку собеседник молчал, он через некоторое время
спросил, нельзя ли отменить их экспедицию для всеобщего блага. Но тут Карсидару
точно шлея под хвост попала. Забыв про осторожность, он принялся ругаться на
чём свет стоит и вопить, что от задуманного не отступится!..
К счастью, вовремя опомнившись, Карсидар извинился перед всеми
присутствующими и сразу же отправился в караул, поскольку Квейд опасался, что
ночью на них вновь могут напасть разбойники. Начальник каравана вообще перестал
хвастать могуществом князя Люжтенского и необоримым ужасом, который тот внушает
врагам. По его предположению, шайку, с которой они столкнулись в первой
половине дня, составляли беглецы из королевства, лежащего юго-восточнее
Орфетанского края. Люжтен располагался как раз на границе этих двух государств,
и время от времени здесь укрывались те, у кого возникали какие-либо осложнения
на родине. Судя по одежде и вооружению, проклятые бродяги не были солдатами,
иначе разделаться с ними было бы не так просто, и потери со стороны княжеских
слуг были бы более значительны, нежели трое убитых и шестеро раненых, включая
Пеменхата. Однако ночь прошла благополучно, а рано утром они погрузились на две
баржи, ожидавшие караван выше порогов, которые накануне пришлось огибать по
суше, и вот после полуторадневного плавания достигли Люжтенского замка.
Карсидар не заговаривал с Пеменхатом на интересовавшую обоих тему вплоть до
настоящего момента. Хотя от похода в Ральярг не отказался...
Пеменхат очнулся от тревожных размышлений, лишь когда двое княжеских слуг
аккуратно подняли его и попытались положить на импровизированные носилки из
широкого плаща и двух копий.
- Ну, оставьте! - запротестовал старик, но рядом возник вездесущий Квейд и
затараторил с прежним энтузиазмом:
- О, что ты, что ты, почтенный Пем! По земле можешь ходить сам, сколько
угодно, никто возражать не станет, потому что это земля светлейшего князя
Люжтена, собственность которого ты героически защищал позавчера. Но дозволь
хотя бы перенести тебя на берег. Кстати, рад сообщить приятное известие: я
послал к князю нарочного с донесением о том досаднейшем инциденте, и только что
он встретил меня на берегу. Как я и предсказывал, светлейший князь Люжтенский
оказывает всем вам высокую честь, приглашая сегодня же отужинать в его
резиденции. Он желает видеть не только доблестного мастера и почтенного
Пеменхата, доказавших свой героизм с оружием в руках, но и... - левая бровь
начальника каравана всё же слегка дрогнула, поскольку гандзак уберёг княжеское
добро, хоть и без оружия в руках, - ...но также их спутников, Дрива и мальчика
Сола.
За его спиной раздался какой-то непонятный звук. Все обернулись и
уставились на гандзака. Впрочем, лицо Читрадривы, как всегда, осталось
непроницаемым, он лишь коротко сказал:
- Да.
Не поклонился, не добавил больше ни слова. А как же благодарность за
высокую честь?! Только короткое "да"?! Изумлённый до предела Квейд отвернулся и
занялся Пеменхатом, который, как умел, поблагодарил его и, чтобы замять
вызывающе неловкое поведение Читрадривы, даже разрешил перенести себя на берег
на носилках.
Вторую половину дня они провели в замке. Гостей разместили во флигеле,
куда доставили на обед замечательную похлёбку с зеленью и по огромному куску
жареной баранины каждому. После сытной трапезы, чувствовавший всеобщее
отчуждение Читрадрива не стал обременять их своим присутствием. Он поднялся на
южную стену замка и замер там, как изваяние, уставившись в голубую даль, туда,
где за излучиной реки должны были находиться горы, за которыми лежала
таинственная страна, бывшая конечной целью их опасного путешествия. Карсидар
пошёл на конюшню, чтобы лично проверить, как устроили Ристо (налита ли в корыто
самая свежая вода и насыпан ли отборный овёс), да так и остался там.
А Сол сделался центром внимания местной ребятни. Поначалу он стоял посреди
хозяйственного двора, а державшиеся небольшими группками поодаль детишки молча
пялились на него. Пеменхат понимал, как ему тяжело. Сол вынужден был работать
сызмальства. До того как попасть к нему в трактир, мальчик успел хлебнуть лиха.
Пеменхат отлично знал, каково приходится круглому сироте, а потому изо всех сил
старался облегчить Солу жизнь. Мальчик тонко чувствовал заботу о нём и платил
за неё огромной привязанностью. Сколько раз он говорил Пеменхату, что не нужно
ему другого хозяина! Однако же, в трактире приходилось работать с утра до ночи,
и у Сола совсем не оставалось времени не то что на игру, но даже на такие
мирные развлечения как, например, рыбалка. И вот теперь он не знал, как
подступиться к местным ребятам, о чём с ними вообще говорить. А для них, между
прочим, Сол был настоящим героем. Слухи о драке с разбойниками чудесным образом
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг