Русская фантастика / Книжная полка WIN | KOI | DOS | LAT
Предыдущая                         Части                         Следующая
нотки. - Ты  постоянно занят.  Только и  слышу: позже,  позже. Для  тебя
главное дела, а я всегда на втором месте.
   Я понял, что это неспроста. Обычно Юля с пониманием относится к тому,
что время  от времени  я принимаю  посетителей у нас дома, а не у себя в
конторе. Правда,  прежде это  всегда  были  мои  постоянные  клиенты,  в
некотором смысле друзья семьи, чьи дела я вёл в течение многих лет.
   А вот  Томаса Конноли я видел впервые. Он буквально силой вломился ко
мне: позвонил час назад и сказал, что нам нужно срочно встретиться. Даже
не выслушав  моих возражений,  он прервал связь, а ровно через пятьдесят
минут уже трезвонил в мою дверь. Конечно, я мог вызвать консьержа нашего
дома, и  тот либо  сам, либо  с помощью муниципальной охраны выставил бы
непрошеного визитёра  на улицу.  При других  обстоятельствах я  бы так и
поступил, но  с Конноли был особый случай. К его приходу я успел навести
о нём  кое-какие справки  и выяснил,  что он  не из  тех, от  кого можно
просто так  отмахнуться, не пожалев впоследствии о потере перспективного
клиента. Если  человек, давно  потерявший  счёт  своим  миллиардам,  как
наскипидаренный мчится  к  совершенно  незнакомому  адвокату,  то  здесь
пахнет солидным  барышом.  Тогда  я  позвонил  Ричарду  и  попросил  его
разузнать о Конноли подробнее...
   Ах, вот  оно что!  Мне следовало  сразу  догадаться,  в  чём  причина
дочкиной настойчивости.  Похоже, умница  Ричард решил  не ставить меня в
неловкое положение  перед клиентом  и сначала  связался с  Юлей. Он, как
всегда, на высоте.
   Ответив Юле: "Сейчас выйду", я выключил интерком и поднялся с кресла.
   - Мне очень  жаль, что нас прерывают, господин Конноли, - произнёс я,
впрочем,  без   особого  сожаления, -   но  ведь  вы  сами  настояли  на
немедленной встрече. А по выходным моё время принадлежит дочери.
   - Да,  разумеется, -  ответил  Конноли,  тоже  вставая.  Двигался  он
необычайно легко  и проворно  для  своей  комплекции  боксёра-тяжеловеса
преклонных лет,  с этакой  хищной грацией старого льва. - Я всё понимаю,
господин Поляков, и буду ждать, сколько понадобится.
   Когда я  вышел из  кабинета в холл, Юля молча схватила меня за руку и
потянула на  свою ("девчачью",  как мы её называли) половину квартиры. Я
без возражений последовал за ней.
   Как я  и ожидал,  видеофон в  дочкином кабинете  был включён,  и  над
консолью маячило  голографическое изображение головы и плеч Ричарда. Его
скуластое лицо  явственно выражало  тревогу,  и  в  таком  взволнованном
состоянии он  был больше  чем когда-либо похож на мою мать, свою старшую
сестру.
   Я немедленно направился к видеофону, а Юля тем временем закрыла дверь
комнаты и с ногами забралась в мягкое кресло у стены.
   Едва я  оказался в  поле действия  лазерных сканеров, Ричард, заметив
меня, без всякого вступления спросил:
   - Он много тебе рассказал?
   - Ещё ничего.  Мы только  обменялись любезностями.  Он уже  собирался
перейти к делу, когда вмешалась Юля.
   Ричард с облегчением вздохнул:
   - Слава Богу, успел.
   - А в чём дело, - спросил я, заинтригованный его поведением.
   - С Томасом Конноли лучше не связываться. Сейчас же гони его в шею.
   Я подвинул к себе стул и сел.
   - Объясни-ка подробнее,  Рич. -  Я  никогда  не  называл  его  дядей,
поскольку он  был старше меня лишь на восемь лет, и я всегда относился к
нему как к другу и брату. - Что ты выяснил?
   - Вполне достаточно, чтобы потерять аппетит. Этот клиент не для тебя,
Игорь.  Я   знаю,  что   порой  ты  берёшься  за  рискованные  дела,  но
Конноли... - Ричард  мотнул головой. - От него лучше держаться подальше,
если не  хочешь угодить  в крупные  неприятности. Томас Финли Конноли не
просто богатый беглец с Аррана, он доверенный советник королевского дома
в изгнании  и один  из лидеров  движения за реставрацию монархии. Высший
Революционный Трибунал  Арранской Народной  Республики заочно приговорил
его к  смертной казни,  и за  прошедшие пятнадцать лет он пережил добрую
дюжину покушений,  однажды был  ранен, правда,  не смертельно,  зато его
жене и детям повезло меньше - они все погибли.
   Я покачал головой:
   - Ну и ну!..
   - Вот именно.  Здесь смердит  грязной политикой,  круто замешанной на
международном терроризме.  Нашему правительству  не очень  нравится, что
Конноли поселился  на Дамогране,  но ничего  поделать оно не может - как
демократическая страна,  мы  не  имеем  морального  права  отказывать  в
убежище человеку, которого преследуют по политическим мотивам. Зато наши
спецслужбы довольны -  наконец-то у  них появилась  настоящая работа. За
последние три  года они  уже  изловили  десяток  арранских  головорезов,
которые охотились за Конноли.
   Я почесал затылок и с сомнением произнёс:
   - А с  чего ты  взял, что  его  визит  ко  мне  имеет  хоть  какое-то
отношение к политике? Я думаю, что как раз наоборот - не имеет никакого.
Конноли  не   производит  впечатление  человека,  который  обращается  к
кардиологу, когда  у него  болит голова.  Он, несомненно,  навёл обо мне
справки и  знает, какими  делами я  занимаюсь. Похоже,  у него  проблемы
личного порядка. Ведь и у политиков есть своя частная жизнь.
   - Есть, конечно.  Но она  неотделима от их общественной деятельности.
Независимо от  того, с  каким делом  пришёл к  тебе Конноли, ты рискуешь
привлечь к  себе внимание  революционных властей  Аррана. А  эти  ребята
напрочь лишены  чувства юмора и не шибко разборчивы в средствах. Они без
сожаления расправились  с семьёй  Конноли - то  с какой  же стати, скажи
мне, они станут церемониться с его адвокатом? Им убить человека, что раз
плюнуть. Так  что будь хорошим мальчиком, Игорёк, и прислушайся к совету
своего старого  дядюшки: не ввязывайся в это дело, каким бы выгодным оно
ни казалось.  Извинись перед  Конноли и  вежливо попроси  его уйти. Ни в
коем случае  не поддавайся на его посулы... Гм. Только не подумай, что я
по старой  привычке снова  взялся командовать тобой. Просто я беспокоюсь
за тебя. И за Юльку. И за твою мать, наконец. Как я посмотрю ей в глаза,
если с тобой что-нибудь случится!
   Я вздохнул,  мысленно попрощавшись  с тугим кошельком несостоявшегося
клиента.
   - Всё в  порядке, можешь  не переживать.  Ты меня убедил. Я сейчас же
выставлю Конноли за дверь.
   - Вот и молодец, - одобрил меня Ричард.
   Мы коротко  попрощались, я  выключил видеофон  и задумчиво  уставился
поверх консоли на стену. Юля выбралась из кресла и подошла ко мне.
   - Хочешь, я пойду и скажу ему, что ты не возьмёшься за его дело?
   Я отрицательно мотнул головой:
   - Нет, доченька, я сам.
   Поднявшись со  стула, я  ласково потрепал её белокурые волосы и вышел
из комнаты.
   Конноли я застал стоящим у окна. Повернувшись ко мне, он спросил:
   - Надеюсь, у вас ничего не случилось?
   - Случилось, - чересчур резко ответил я.
   Он посмотрел на меня долгим, внимательным взглядом и произнёс:
   - Да, понимаю.  Вы кое-что  узнали обо  мне и решили не ввязываться в
неприятности.
   - Совершенно верно, - подтвердил я. - У меня пятнадцатилетняя дочь, и
я не хочу, чтобы она стала сиротой.
   - Могу вас заверить, господин адвокат, что вам не о чем беспокоиться.
Я принял все меры предосторожности, и никто не узнает о моём визите. А в
дальнейшем мы встречаться не будем, потому что...
   - Потому что, -  перебил его я, - у нас не будет никаких общих дел. Я
очень благодарен  вам за  осторожность, а  сейчас убедительно  прошу вас
уйти. Нам больше не о чем разговаривать.
   Конноли покачал головой:
   - Мой уход  ничего не  изменит. Вы  всё равно  займётесь моим  делом.
Собственно, вы уже занимаетесь им.
   Я вопросительно уставился на него:
   - Что вы имеете в виду?
   - Тут вот  какая ситуация,  советник. У меня есть дочь Элен, ей скоро
исполнится семнадцать.  Девять лет  назад, во время одного из покушений,
погибли моя  жена и  оба сына,  а Элен  лишь каким-то чудом уцелела. Мне
удалось скрыть факт её спасения, и официально она считается умершей. Все
эти годы она находилась под опекой верных мне людей, пожилой супружеской
четы, которых окружающие считали её дедом и бабушкой...
   Я решительно  подступил к  нему и  схватил его  за отворот  пиджака с
явным  намерением  вытолкать  из  кабинета.  Наверное,  со  стороны  это
выглядело немного  комично: Конноли  был на полголовы выше меня и раза в
полтора шире  в плечах,  и хотя  у меня было преимущество в молодости, я
вряд ли смог бы сдвинуть его хоть на сантиметр.
   - Господин Конноли! Я не собираюсь дальше...
   - Её настоящее  имя, - будто  ни в чём не бывало продолжал он, - Элен
Розалинда Конноли. Но вы должны знать её как Алёну Габрову.
   Я разжал  пальцы, отпустив  пиджак посетителя.  Моя рука соскользнула
вниз и безвольно свесилась вдоль туловища.
   - Алёна... Габрова... - растерянно пробормотал я.
   Конноли отошёл от окна и остановился возле стола.
   - Вы, конечно,  можете известить  суд, что  отказываетесь защищать её
интересы, - неторопливо  проговорил он. -  Но вы  так не  сделаете. Не в
ваших привычках  бросать клиента на произвол судьбы только потому, что у
того обнаружились неподходящие родственники.
   Чувствуя себя  загнанным в  ловушку, я  на негнущихся ногах подошёл к
двери,  заблокировал  её  изнутри,  затем  вернулся  к  столу  и  тяжело
опустился в  своё кресло. Конноли тоже сел и устремил на меня задумчивый
взгляд. В  его серых  с неуловимым  зеленоватым оттенком  глазах застыло
ожидание.
   - Значит, - наконец  произнёс я, - это вы рекомендовали Петру Габрову
отказаться от услуг Стоянова и нанять меня?
   - Да. Наш  первый выбор  защитника нельзя  назвать удачным.  Господин
Стоянов  оказался   самодовольным   ничтожеством   с   полностью   дутой
репутацией. А  о вас я навёл тщательные справки и уверен, что на сей раз
не ошибся.  В определённых  кругах вас  считают самым удачливым судебным
адвокатом Дамограна. И, по-моему, эта репутация вполне заслуженная.
   - В граждански  делах, может,  и да.  Но  не  в  уголовных.  Я  редко
выступал на таких процессах.
   - По моим  сведениям,  шестнадцать  раз.  И  в  четырнадцати  случаях
добивались оправдания своих подзащитных.
   - Это говорит  скорее о  моём  умении  выбирать  клиентов,  а  не  об
удачливости, - заметил  я. - Восьмерых...  нет, даже  девятерых  из  них
оправдали бы  и  при  самой  скверной  защите.  Но  что  касается  вашей
дочери...
   Меня перебил  зуммер интеркома.  Как я и ожидал, дочка, обеспокоенная
моей длительной  задержкой с выпроваживанием Конноли, решила выяснить, в
чём дело.  Я нажал  на кнопку  ровно настолько,  чтобы сказать: "Извини,
Юля, я занят", - после чего совсем выключил интерком.
   - Так вот, -  продолжал я, -  в случае  с вашей  дочерью дела обстоят
хуже    некуда.     Следствие    располагает    слишком    убедительными
доказательствами, и  я не  вижу ни  малейшего шанса  опровергнуть их или
хотя бы подвергнуть сомнению. Даже сам Перри Мейсон, легендарный адвокат
двадцатого века,  не смог  бы убедить  присяжных вынести  оправдательный
вердикт. - Я на секунду умолк. Томас Конноли спокойно смотрел на меня, и
я мог  только догадываться,  какая боль  скрывалась  за  этим  притворно
равнодушным взглядом. -  Вы уж простите за откровенность, но я не считаю
себя вправе  внушать вам  напрасные надежды. Я уже говорил это господину
Габрову, теперь повторяю и вам, что Алёна... то есть, Элен...
   - Называйте её Алёной, - посоветовал Конноли. - В противном случае вы
рискуете запутаться  и назвать её Элен при посторонних. Да и она сама за
девять лет привыкла к своему новому имени.
   - Да,  вы  правы, -  согласился  я  и  продолжил: -  Так  вот,  Алёна
несомненно будет признана виновной. Вопрос только - в чём и какое за сим
последует наказание. Я полагаю, именно это вы и хотите со мной обсудить?
   На какой-то миг Конноли замялся.
   - Ну... Прежде  всего, я  хотел бы  выяснить, есть ли ещё возможность
освободить Алёну  до начала  суда под  залог. Сумма  не имеет  значения,
когда речь идёт о спасении моей...
   - Молчите! - быстро  произнёс я, тотчас сообразив, чтo' замышляет мой
посетитель. - Ни  слова больше.  Я всё  понял, но не хочу ничего об этом
слышать. Позвольте напомнить вам, что я не ваш адвокат и не собираюсь им
становиться. Поэтому убедительно прошу вас воздержаться от разглашения в
моём присутствии  сведений, которые закон квалифицирует как информацию о
преступных намерениях.  Я могу  догадываться о ваших планах - догадки не
факты, их к делу не подошьёшь; но знать о них я не хочу. Надеюсь, я ясно
выражаюсь?
   Конноли кивнул:
   - Вполне. Извините,  что увлёкся.  Так вот, - продолжал он, - если вы
добьётесь освобождения Алёны хоть на один день, я буду считать, что свою
задачу вы выполнили. Такая формулировка вас устраивает?
   Я поморщился.  Слишком грубо  и прямолинейно, можно было выразиться и
помягче, не  так откровенно  выпячивая это  "хоть на  один день". Следуя
букве закона,  я никакой  конкретной информации  не получил,  и  суд  не
расценил  бы  это  высказывание  как  извещение  о  намерении  совершить
преступное деяние,  но всё  же... А  впрочем, ну его к чёрту! Какое мне,
собственно, дело  до того, что Конноли собирается умыкнуть свою доченьку
с нашей планеты, оставив правосудие в дураках? Главное, что он не сказал
мне об  этом прямо. А чисто по-человечески я мог его понять: если бы моя
Юля, упаси  Боже, попала  в такую  передрягу, я  пошёл бы  на всё, чтобы
помочь  ей.   И  не   остановился  бы  перед  нарушением  закона...  Гм,
хорошенькие мысли для адвоката!
   - С залогом  весьма проблематично, -  сказал я. -  Нашими законами не
предусмотрено освобождение  под залог  обвиняемых  в  убийстве.  Правда,
Алёна ещё  несовершеннолетняя, и  если бы  я взялся за это дело с самого
начала, то,  скорее всего, сумел бы убедить судью выпустить её на поруки
под ответственность  господина и  госпожи  Габровых.  Но  сейчас... -  Я
покачал головой. -  Нет, это  маловероятно. До начала суда осталось лишь
две   недели,   обвинение   уже   на   полную   силу   раскрутило   свою
пропагандистскую машину, и я очень сомневаюсь, что моё ходатайство будет
удовлетворено. Тем  более, что Стоянову уже было отказано, а с тех пор в
деле  не   обнаружилось   никаких   благоприятных   для   вашей   дочери
обстоятельств. Я,  конечно, подам прошение об освобождении на поруки, но
не советую вам на него рассчитывать.
   Конноли кивнул:
   - Да, я понимаю... - Тут выдержка изменила ему, он вскочил с кресла и
нервно заходил  по кабинету. -  Вы  должны  что-то  придумать,  господин
Поляков. Вы  должны спасти  мою дочь. -  Он резко  остановился. - У  вас
много говорят  о гуманности  вашей пенитенциарной  системы, но  всё  это
ложь, наглое  лицемерие. Смертная  казнь куда честнее и гуманнее. А ваше
так называемое  "лечение", оставляя  человека  в  живых,  убивает  самое
ценное - его  душу. После  этого уже  не будет  нынешней Алёны,  от  неё
останется лишь  бледная тень.  Ей будут недоступны глубокие чувства, она
лишится способности любить и ненавидеть, радоваться и горевать, её жизнь
превратится в  пустое, бессмысленное  существование. А ведь ей ещё нет и
семнадцати, она пишет такие милые, такие красивые стихи, у неё настоящий
талант к  поэзии... Да,  конечно, я  признаю, что Алёна совершила тяжкое
преступление - но  она всё равно моя дочь, мой единственный оставшийся в
живых ребёнок. Я не хочу потерять и её!
   Так же внезапно, как и взорвался, Конноли взял себя в руки и рухнул в
кресло. Достав из кармана платок, он вытер вспотевшее от волнения лицо и
тихо произнёс:
   - Прошу прощения,  советник. Порой я не выдерживаю. Уже четыре месяца
длится этот кошмар, и мои нервы на пределе.
   Я  подождал  с  минуту,  давая  ему  возможность  успокоиться,  потом
заговорил:
   - Если вы беседовали с господином Габровым после нашей с ним встречи,
то должны  знать, что  я категорически  против ещё одной психиатрической
экспертизы. Разумеется,  я могу добиться повторного освидетельствования,
но в  случае подтверждения первоначального диагноза о полной вменяемости
обвинение лишь  ещё больше  укрепит свои  позиции - а  они  и  без  того
несокрушимые. Я  вижу в  них только  одно  слабое  место,  куда  следует
направить главный  удар, - отсутствие  явного мотива.  А чтобы  обвинить
человека  в   убийстве  первой   степени,  необходимо  установить  мотив

Предыдущая Части Следующая


Купить фантастическую книгу тем, кто живет за границей.
(США, Европа $3 за первую и 0.5$ за последующие книги.)
Всего в магазине - более 7500 книг.

Русская фантастика >> Книжная полка | Премии | Новости (Oldnews Курьер) | Писатели | Фэндом | Голосования | Календарь | Ссылки | Фотографии | Форумы | Рисунки | Интервью | XIX | Журналы => Если | Звездная Дорога | Книжное обозрение Конференции => Интерпресскон (Премия) | Звездный мост | Странник

Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг