КОРОЛЕВЫ НЕ ПЛАЧУТ
Хоть как Бланка с Филиппом ни торопились в Толедо, узнав о болезни
короля, они чуть было не опоздали, и только благодаря тому, что на полпути
Бланка, невзирая на горячие протесты Филиппа, решила пересесть из кареты
на лошадь, им все же удалось опередить смерть на несколько часов.
Ко времени их прибытия Альфонсо еще оставался в сознании, но последние
силы неумолимо покидали его. Он уже исповедался, причастился и теперь
неподвижно лежал на широком ложе в просторной опочивальне, тихим, но все
еще твердым и уверенным голосом диктуя секретарям свои последние
распоряжения: такую-то сумму он завещает такому-то монастырю с тем, чтобы
была отмечена годовщина его смерти, такую-то реликвию он преподносит в дар
собору Святого Иакова Компостельского, таких-то своих дворян он
вознаграждает за верную и переданную службу, и прочее, и прочее. В
опочивальне собралась королевская родня, государственные сановники,
могущественные вельможи - гранды Кастилии, высшее духовенство, просто
приближенные короля, а также городские старейшины и послы иноземных
держав. Все они с нетерпением ожидали появления наследницы престола,
которая только что прибыла во дворец и сейчас второпях приводила себя в
порядок с дороги, чтобы предстать перед братом в надлежащем виде.
Ожидание длилось недолго, и вскоре в дверях опочивальни появилась
Бланка в сопровождении Филиппа, Гастона д'Альбре и Эрнана де Шатофьера.
Присутствующие мигом умолкли и почтительно расступились перед ней.
Заблаговременно предупрежденный король прекратил диктовать, перевел свой
взгляд на сестру и слабо улыбнулся ей. Бланка остановилась у изголовья его
ложа и встала на колени.
- Брат...
- Рад снова видеть тебя, - сипло произнес Альфонсо, тон его потеплел. -
Как раз тебя мне очень не хватало, сестренка. Присаживайся, поговорим.
Бланка села на стул, услужливо пододвинутый ей королевским камергером,
и устремила на брата грустный взгляд своих больших карих глаз. На ее
ресницах заблестели слезы.
- И вы, Филипп, тоже подойдите ко мне, - добавил Альфонсо. - Мой лучший
друг и моя лучшая подруга - вы оба со мной в мой смертный час... Пусть
Нора не обижается, она была любимицей отца, но ты, Бланка, всегда была мне
ближе, дороже, роднее...
- Я знаю это, брат, - тихо сказала Бланка. - Я тоже люблю тебя.
Они помолчали, вспоминая прошлое. Филипп смотрел на истощенного
болезнью короля, которого всего полтора месяца назад он видел цветущим,
полным жизненных сил и здоровья, и постепенно в нем закипала ярость.
Произошло цареубийство - не преступление против отдельной человеческой
жизни, но преступление против всего человечества. Убить наместника
Божьего, значило покуситься на самые основы существующего строя. Как и
всякий властелин, Филипп отождествлял себя с государством, а государство
воспринимал как самодостаточную ценность.
- Недолго я правил, - наконец заговорил король. - Полгода, каких-нибудь
шесть месяцев. Столько всего хотел сделать... Но, увы, не успел...
- Ты много сделал для страны, - всхлипывая, прошептала Бланка. - Очень
много...
Альфонсо утвердительно кивнул - одними лишь веками, которые опустились,
а спустя мгновение поднялись вновь.
- Надеюсь, потомки не забудут, что это при мне Испания окончательно
освободилась от мавров. Короли ведь рождаются не для долгой жизни, но для
славы... - Заметив, что по щеке Бланки катится большая слеза, он умолк и
огляделся: с появлением наследницы престола присутствующие отступили,
образовав вокруг его ложа широкий полукруг. Возле короля оставались только
Бланка, Филипп и Констанца Орсини - сегодняшняя королева, завтрашняя
вдова. Эта последняя значила что-то лишь для Альфонсо, а в глазах всех
прочих она уже была тенью прошлого. На свою беду, она не смогла родить ни
одного ребенка, чтобы после смерти мужа называться королевой-матерью.
Из всех присутствовавших в опочивальне умирающего короля сидел только
один человек - Бланка.
- Не надо плакать, сестра, - ласково сказал Альфонсо. - Тебе нельзя
плакать.
Королевы не плачут. - Он повысил голос и громко произнес: - Мои
могущественные вельможи, гордость и украшение всего государства нашего,
подойдите-ка ближе.
Вперед выступили собравшиеся здесь кастильские гранды. Они приблизились
к королевскому ложу и встали так, что Филипп оказался как бы в их числе.
Собственно, он ведь тоже был грандом Кастилии - как граф Кантабрийский.
- Господа, - сказал король. - Перед вами принцесса Кастилии Бланка, моя
сестра и старшая дочь моего отца, которая, согласно обычаям наших предков
и по законам, освященным церковью Христовой, станет вашей королевой в тот
самый миг, когда я, по воле Божьей, перестану быть вашим королем... - Он
немного помолчал, собираясь с остатками сил. - Господа! Мои могущественные
вельможи! Недавно вы единодушно одобрили мое решение лишить преступного
брата моего Фернандо его преступной жизни и завещать престол сестре моей
Бланке и ее потомкам.
Вельможи утвердительно зашумели.
- А сейчас, - спросил король, - не сожалеете вы об этом?
- Нет, государь, - ответил за всех грандов старейшина, герцог де
Самора. - Мы свято чтим законы и обычаи наших предков и полны готовности
исполнить вашу королевскую волю.
- И вот перед вами я, умирающий, - продолжал Альфонсо. - И вот вам моя
последняя воля: служите верой и правдой своей королеве, служите ей не за
честь, а за совесть. Она еще слишком юна, так что помогайте ей править, и
не только мечами своими, хоть и они у вас доблестные, но и мудростью и
опытом своим. Будьте ей надежным оплотом во имя вящего могущества,
дальнейшего процветания всего королевства нашего и роста благосостояния
всех наших подданных. Так поклянитесь же в этом!
- Клянемся! - дружно произнесли вельможи.
Тогда король посмотрел на Филиппа.
- Вам, кузен, - произнес он, - я не вправе приказывать быть моей сестре
верным слугой. Так будьте же ей верным другом, как были вы другом мне, и
будьте ее верным союзником... А еще я завещаю вам свою месть - то, что я
хотел, но не успел сделать при своей жизни. Уничтожьте эту мерзость,
которая спекулирует именем Спасителя, сея ненависть и вражду среди людей.
Очистите землю от этой скверны - ордена иезуитов.
- Теперь это мой долг, - просто ответил Филипп.
Альфонсо XIII, король Кастилии и Леона, скончался в ночь на 17 ноября
1452 года во втором часу пополуночи. В мертвой тишине, воцарившейся в
опочивальне после этого известия, первый камергер короля закрыл покойнику
глаза и снял с его иссушенного болезнью пальца золотой перстень с
печаткой, который, согласно преданиям, принадлежал еще вестготскому
императору Теодориху. Затем он преклонил перед Бланкой колени и протянул
ей перстень.
- Ваше величество...
Бланка приняла из рук камергера этот символ королевского достоинства и
судорожно сжала его в ладони, едва сдерживая слезы. Перстень был слишком
велик для ее тонких, изящных пальцев - так и ноша абсолютной власти
казалась непосильной для этой юной и хрупкой с виду девушки, которая, как
наивно полагал кое-кто из присутствующих, нуждалась в крепком мужском
плече, чтобы надежно опереться на него.
Бланка, новая королева Кастилии и Леона, обвела туманным взглядом
собравшихся и остановилась на Филиппе. Прежде она гнала прочь мысли о
возможной смерти Альфонсо, до последнего мгновения она надеялась на чудо,
но, когда неизбежное произошло, она вдруг поняла, чтo это для нее значит.
"Знаю, сейчас даже думать об этом негоже, - как будто говорил ее
взгляд. - Знаю... И мне очень стыдно за свои мысли, поверь. И все же...
Ведь теперь галльская корона не стоит между нами, правда? Вместо нее я
предлагаю тебе корону Кастилии - ничем не хуже, а может быть, и лучше
галльской..."
Филипп виновато опустил глаза.
Лишь после того, как забальзамированное тело Альфонсо XIII перенесли в
собор Толедской Божьей Матери, чтобы народ имел возможность попрощаться со
своим королем, Бланке удалось встретиться в Филиппом наедине.
Они долго стояли молча, пристально глядя друг другу в глаза. Бланка
была одета во все белое - цвет траура для королев, лицо ее было бледным,
под стать траурным одеждам, и только на щеках еле заметно проступал слабый
румянец.
- Итак, - наконец произнесла она. - Ты уже принял решение?
- Да, - понуро кивнул Филипп. - После похорон Альфонсо я еду в Рим и
там женюсь на Анне Юлии.
- Но почему? Ты уже разлюбил меня?
Филипп опустился в кресло и тяжело вздохнул:
- Милая моя девочка! Пойми, когда речь идет о государственных
интересах, о чувствах следует позабыть. Я люблю тебя, родная, очень люблю,
но я не могу жениться на тебе. Прежде всего я государь, и лишь потом -
человек. И как человек, я хочу быть с тобой, я так хочу любви, счастья,
обыкновенного человеческого счастья, хочу, чтобы мы жили вместе, вместе
воспитывали наших детей... К сожалению, обстоятельства оказались выше нас,
и мы должны смириться с этим, достойно принять обрушившийся на нас удар
судьбы. Если бы ты знала, с каким трудом мне далось это решение, как велик
был соблазн поступить по-человечески, а не по-государственному...
Глаза Бланки потемнели:
- Ты врешь, Филипп! Просто ты разлюбил меня, я уже надоела тебе. И
теперь тебе наплевать на нашего ребенка. - Она гневно топнула ножкой. -
Какой же ты подлец!.. Милый!.. - Из груди ее вырвалось сдавленное рыдание.
Филипп встал с кресла и подошел к ней.
- Ну, нет, Бланка. Так не годится. Ведь ты королева, старшая дочь
Кастилии. - Он обнял ее за плечи. - А я сын Галлии. И я не вправе
допустить расчленение моей страны, что неминуемо произойдет, если Гасконь
подпадет под влияние кастильской короны. Прованс и Савойя не замедлят
присоединиться к Германскому Союзу - и тогда всему конец, галльская
государственность будет подрублена на самом корню.
Это тем более недопустимо сейчас, когда у меня есть уникальный шанс
объединить Галлию, превратить ее из союза самостоятельных княжеств в
мощное централизованное государство... Мало того, мне предоставлена
возможность положить начало объединению всех галльских земель в Великую
Галлию - и если я упущу эту возможность, мне не будет прощения.
Современники станут презирать меня, а потомки назовут меня преступником и
негодяем.
- А ты и есть негодяй! - в отчаянии воскликнула юная королева. -
Жестокий, бессердечный негодяй!
- Бланка, Бланка! - почти простонал Филипп, лицо его исказила гримаса
боли. - Не разрывай мне сердце, милая моя, любимая... И прости меня,
родная...
Он опустился перед ней на колени и совершенно неожиданно для себя
зарыдал - громко, безудержно, безутешно. Слезы обильно текли из его глаз,
увлажняя снежно-белую ткань траурных одежд Бланки. Так горько и больно ему
не было еще никогда, даже когда умерла Луиза, ибо только становясь
взрослыми, мы начинаем в полной мере осознавать, какая это большая
ценность - любовь, и что значит ее потеря.
А Бланка изо всех сил сдерживала слезы - королевы не плачут.
И спустя много-много лет, листая в памяти пожелтевшие от времени
страницы прошлого, Филипп скажет, что именно тогда, в тот самый день
закончилась его юность, и он сделал самый главный во всей своей жизни
выбор. В тот день он окончательно и бесповоротно выбрал себе страну - всю
Галлию, от Бретани и Нормандии до Пиренеев и Альп.
КОНЕЦ
Октябрь 1988 - декабрь 1993 гг.
[1] Маркграфство Испанское (или Испанская Марка) - территория,
включающая Каталонию, южную часть Пиренейского перешейка и восточные
области современного Арагона. Не путать с собственно Испанией.
[2] Первый король Галлии, Людовик Освободитель (1179 - 1241),
возглавивший борьбу галльских князей против римского владычества, по
мужской линии был потомком франко-германского императора Карла Великого.
[3] Вообще говоря, для галльского языка, сформировавшегося под сильным
итальянским влиянием, характерно окончание существительных мужского рода
на гласные "о" и "е". Но поскольку в нашей действительности Галлия - это
южная Франция, автор счел целесообразным употреблять мужские галльские
имена преимущественно в французской транскрипции.
[4] Фелипе (Felipe) - кастильское произношение имени Филипп.
[5] Pax vobiscum, mi fili - "Мир вам, сын мой" (церк. лат.).
[6] Et vobis pax, pater reverendissime - "И вам мир, отче преподобный"
(церк.лат.).
[7] Галльский скудо - большая серебрянная монета, равная по достоинству
двенадцати сольдо или двадцати четырем динарам.
[8] Бенефиции - от лат. "beneficium", расположение, благоволение;
отчисления из церковной казны в пользу светского владыки.
[9] Амелина (Amelina) - уменьшительное от Амелия.
[10] Юлия (Julia) - родовое имя. По логике, в данном контексте
следовало бы употребить его в арагонской транскрипции - Хулия (коль скоро
король назван Хайме, а не Иаков); однако автор намеренно допустил это
несоответствие, чтобы подчеркнуть принадлежность Юлиев Арагонских (Los
Julios de Aragon) к младшей ветви рода Юлиев Римских.
[11] Франсийское Chateau-Fier (Chateaufier) соответствует галльскому
Castel-Fiero.
[12] Бакалавр - здесь, безземельный рыцарь.
[13] Как такового французского языка в те времена не существовало. Был
целый ряд французских диалектов, основной из которых - франсийский. На
этом диалекте разговаривали в центральных районах страны.
[14] Dixi - "Я сказал" (лат.). Это слово традиционно завершает речь
сенатора (в смысле: "Я сказал все, что хотел").
[15] Marco de Filippo. Напомним, что Filippo - галльское (и итальянское)
произношение имени Филипп.
[16] Читателю следует иметь в виду, что во Франции правили короли как
под именем Филипп (Philippe), так и под именем Филипп-Август
(Philippe-Auguste).
[17] Мать Элеоноры Кастильской (а также Бланки, Альфонсо и Фернандо)
Бланка Португальская (ум. 1441 г.) была дочерью Хуана Португальского и
Жоанны Аквитанской, родной сестры герцога Робера I Благочестивого, деда
Филиппа.
[18] Дворец на Палатинском Холме в Риме был официальной резиденцией
императоров.
[19] Пэр - в Галлии, член высшего коллегиального органа королевства,
Совета пэров, состоявшего из правителей галльских княжеств. В течение XIV
века, стремясь обеспечить за собой большинство в Совете пэров, короли
Галлии дробили свой домен, герцогство Лангедок, на отдельные княжества и
передавали их во владение младших сыновей. В результате такой политики, к
началу XV века Совет пэров полностью утратил свое значение, ибо его состав
не отражал реального соотношения сил в королевстве, и титул пэра стал
просто почетным званием.
[20] Коннетабль - в Средние века, верховный главнокомандующий
сухопутных сил.
[21] Реконкиста - освобождение захваченных маврами испанских земель.
[22] Катарская ересь (от греч. katharos - чистый) - средневековое
еретическое учение в Западной Европе. Катары считали материальный мир
порождением дьявола, осуждали все земное, призывали к аскетизму, обличали
католическое духовенство.
[23] Корнелий Юлий Римский (1372 - 1442) - сын императора Августа X,
второй муж Хуаны I, королевы Арагона (1367 - 1416); после смерти старшего
сына, Хуана II (1419 г.) и до совершеннолетия младшего, Хайме III (1430
г.) был регентом королевства.
[24] Насчет происхождения имени Инморте у историков и генеалогов нет
общего мнения. Но как бы то ни было, "inmortis" по-галльски означает
"бессмертный".
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг