благодарен за освобождение от того чудовища. Он готов ради меня пойти в
огонь и в воду.
- Прекрасно! А он сообразителен?
- Умнейший из слуг. К тому же умеет держать язык за зубами. Если тебе
нужен помощник, то лучшего не сыщешь.
- Вот и ладушки. Я его беру. А теперь внимание! - И Эрнан вкратце
изложил свой план.
Выслушав его, Филипп сокрушенно покачал головой:
- Ты неисправимый авантюрист, дружище!
Шатофьер презрительно оттопырил губы - так, как мог (и осмеливался)
делать только он один.
- Что, испугался ответственности?
- Но это же противозаконно!
- Правда? А разве ты сам себе не закон?
- К тому же цель оправдывает средства, - веско добавил Гастон.
- А по-моему, все в порядке, - нехотя отозвался Симон, подчиняясь
повелительному взгляду Шатофьера. - Знаешь, Филипп, мне это начинает
нравиться... Ну, не так чтобы очень уж нравилось, но задумано неплохо.
Очень изящно.
- Сдаюсь! - вздохнул Филипп. - План Эрнана принят единогласно, прения
закончены.
Вы, друзья, - обратился он к Бигору и д'Альбре, - ступайте к себе и
хорошенько отоспитесь, завтра у вас будет нелегкий день. А мы с Эрнаном
сейчас же приступим к составлению всех необходимых бумаг.
- И ведите себя как ни в чем не бывало, - предупредил Шатофьер. - Не
вздумайте смотреть на виконта Иверо большими глазами. Будем надеяться, что
он не вспомнит о своем пьяном признании. Но если вспомнит, пусть считает,
что я спьяну не придал его словам никакого значения и никому ничего не
сказал. Было бы нежелательно в самый последний момент спугнуть его.
- Мог бы и не предупреждать, - ответствовал Гастон, вместе с Симоном
направляясь к выходу. - Разве мы похожи на идиотов?.. Гм... Во всяком
случае, я.
Когда они ушли, Филипп устремил на Эрнана проникновенный взгляд и
доверительным тоном спросил:
- И все же, друг, признайся чистосердечно: почему ты не рассказал мне
об этом раньше?
Кутаясь в простыню, Эрнан поднялся с дивана, подошел к окну и распахнул
его настежь.
- Я боялся, Филипп, - ответил он, не оборачиваясь. - Боялся давать тебе
много времени на размышления.
- Но почему?
- Ты мог бы не устоять перед соблазном позволить злоумышленникам
сделать свое дело - убить Маргариту. И лишь потом преступники были бы
изобличены, вся наваррская королевская семья опозорена, ну а ты... Ай, что
и говорить! У тебя было бы достаточно времени, чтобы как следует
подготовиться к этому дню. И тогда не успел бы никто опомниться, как ты
возложил бы на свое чело наваррскую корону, оставляя свою руку свободной
для брака с какой-нибудь другой богатой наследницей. Хотя бы с той же
Анной Юлией. - Эрнан тяжело вздохнул. - Политика - чертовски грязная
штука. В ней цель оправдывает любые средства ее достижения.
Глава XLIX
О ТОМ, КАК БЛАНКА ОКАЗАЛАСЬ В ЗАТРУДНИТЕЛЬНОМ ПОЛОЖЕНИИ
И КАК ВОСПОЛЬЗОВАЛСЯ ЭТИМ ФИЛИПП
На следующий день события разворачивались именно так, как им и
полагалось разворачиваться для успешного осуществления замысла Эрнана,
правда, со некоторым запаздыванием во времени. Задержка эта была вызвана
тем, что большинство гостей Маргариты отсыпались после вчерашней попойки
до двух, а кое-кто и до трех пополудни, и лишь в четвертом часу два
десятка молодых людей из сорока восьми гостивших в Кастель-Бланко изъявили
желание отправиться на прогулку в лес, чтобы немного проветрить
отяжелевшие с похмелья головы - благо погода стояла прекрасная, и ее
ухудшения не предвиделось.
В числе оставшихся в замке была Изабелла Арагонская, которая замкнулась
в своих покоях и, сославшись на плохое самочувствие, велела горничной
никого к ней не впускать. В первый момент Филипп не на шутку встревожился,
заподозрив, что ее муж каким-то образом прознал обо всем случившемся
прошлой ночью и жестоко избил ее. Однако чуть позже стало известно, что
после вчерашнего у графа де Пуатье начался очередной запой, и он, едва
лишь проснувшись, сразу же вызвал к себе виконта де ла Марш и графа
Ангулемского - своих обычных собутыльников, в их компании быстро
нахлестался и к часу пополудни снова впал в состояние полного беспамятства.
Не выехали на прогулку также Жоанна Наваррская, Констанца Орсини,
Фернандо де Уэльва, Эрик Датский, Педро Оска, Педро Арагонский и еще
десятка два вельмож.
Поначалу от участия в прогулке отказывался и Рикард Иверо, но затем он
поддался на уговоры сестры и изменил свое решение, так что Гастону не
пришлось даже намекать Елене на желательность присутствия в их компании ее
брата.
Углубившись в лес, молодые люди разделились на несколько небольших
групп, каждую из которых сопровождали знавшие местность слуги, с тем чтобы
господа случайно не заблудились. Маргарита была единственная, кто не взял
с собой проводника.
Кастель-Бланко был излюбленным местом ее отдыха, с десяти лет она по
два-три раза в год выезжала вместе с придворными в эту загородную
резиденцию, часто здесь охотилась или просто прогуливалась по окрестным
лесам и знала их, как свои пять пальцев.
Быть ее спутниками на прогулке Маргарита предложила Филиппу и графу
Шампанскому.
Этот последний принял ее приглашение без особого энтузиазма - как
оказалось, был очень обижен на принцессу. Прошлой ночью, уже после ухода
Филиппа, Маргарита едко высмеяла одну из поэм Тибальда - по его
собственному мнению, самую лучшую из всего им написанного. Талантливый
поэт и прозаик, признанный потомками самой видной фигурой в
галло-франкской литературе Позднего Средневековья, Тибальд был нетерпим к
любой критике, но особенно его раздражали безосновательные нападки
несведущих дилетантов, к числу которых он, при всей своей любви к ней,
относил и Маргариту. Когда она чересчур разошлась, разбирая по косточкам
поэму и походя отпуская ядовитые остроты в адрес ее создателя, Тибальд
просто встал со своего места и в гордом молчании удалился. Насмешки
Маргариты были столь язвительны, несправедливы и даже неприличны, что он
до сих пор дулся на нее и довольно вяло поддерживал с ней разговор.
Филипп тоже не слишком охотно беседовал с наваррской принцессой. Он
отвечал ей невпопад и знай искоса бросал быстрые взгляды на соседнюю
группу, где был Рикард Иверо. Филипп нисколько не переживал за успех
замысла Эрнана - в таких делах он полностью полагался на своего друга и
был уверен, что тот своего не упустит. Его повышенный интерес к этой
компании объяснялся другой причиной: кроме Рикарда и Елены Иверо, Гастона
д'Альбре, Марии Арагонской и Адели де Монтальбан, там была также и Бланка,
которая оживленно болтала о чем-то с Еленой, не обращая на Филиппа ровно
никакого внимания.
- Эй, Бланка! - окликнула ее Маргарита, смекнув, наконец, в чем дело. -
Присоединяйся к нам. Елена, отпусти кузину - у вас ведь мало кавалеров, а
нашей компании как раз недостает одной дамы.
Бланка взглянула на Филиппа и уже было покачала головой, но тут Елена с
хитрой усмешкой произнесла:
- Кузина боится за свою добродетель. Она трепещет перед чарами кузена
Аквитанского. Вчера он едва не соблазнил ее, и лишь отчаянным усилием воли
ей удалось дать отпор его похотливым домогательствам. Так что не
удивительно...
- Прекрати, кузина! - возмущенно воскликнула Бланка, вмиг покраснев. -
Такое еще скажешь!
Она хлестнула кнутом по крупу своей лошади, подъехала к Маргарите и, с
вызовом глядя на Филиппа, заявила:
- И вовсе я не боюсь!
Филипп взглядом поблагодарил Елену, которая ответила ему
заговорщической улыбкой, и обратился к Бланке:
- Я в этом не сомневаюсь, кузина. Ведь, чтобы меня боялись, я должен
быть страшным. А я совсем не страшный - я очаровательный и прекрасный.
Маргарита рассмеялась.
- Ну, разве это не прелесть, граф? - сказала она Тибальду. - Вы не
находите, что у нашего принца оригинальная манера ухаживать?
Тибальд лишь мрачно ухмыльнулся и ничего не ответил.
А Филипп склонился к Бланке и спросил:
- Так это правда?
- Что?
- То, что сказала кузина Елена. Об отчаянных усилиях.
Бланка негодующе фыркнула и не удостоила его ответом.
Между тем группы молодых людей, по мере углубления в чащу леса,
рассеялись и вскоре потеряли друг друга из виду. Маргарита уверенно вела
своих спутников по хорошо знакомой ей лесной тропе. Двигались они не спеша
и за час преодолели такой небольшой отрезок пути, что каждый из них по
отдельности, припустив лошадь, мог без особых усилий покрыть это
расстояние за каких-нибудь четверть часа.
Отчаянно паясничая, Маргарита пыталась расшевелить Тибальда, но все ее
шутки он либо игнорировал, либо отвечал на них кривыми усмешками и
неуместными замечаниями весьма мрачного содержания. Тем временем между
Филиппом и Бланкой завязался непринужденный разговор. Филипп сыпал
остротами, она отвечала ему меткими добродушными колкостями, то и дело они
заходились веселым смехом. Короче говоря, в эмоциональном плане эта
парочка представляла собой полную противоположность минорному дуэту
Маргарита - Тибальд.
В конце концов, наваррская принцесса не выдержала и раздраженно
произнесла:
- Ну, и угрюмый же вы тип, господин граф! А еще поэт!
- Вот именно, - проворчал Тибальд. - Я поэт.
- И куда же девался ваш поэтический темперамент? Волки съели? Вы
претендуете на роль спутника всей моей жизни, а на поверку оказываетесь
никудышным спутником даже для прогулки в лесу... А вот противоположный
пример, - она кивнула в сторону Филиппа и Бланки. - Вы только посмотрите,
как разворковались наши голубки. Кузен Аквитанский, по его собственному
признанию, полный профан в поэзии, он и двух строк толком слепить не
может, не говоря уж об эпических поэмах. Но это обстоятельство ничуть не
мешает ему заливаться сейчас соловьем.
- Неправда, он не профан, - вмешалась Бланка. - В Толедо Филипп слагал
прелестные рондo[50].
- Благодарю вас, кузина, за столь лестный отзыв, - вежливо поклонился
ей Филипп, - но вы явно переоцениваете мои скромные достижения.
- Отнюдь! - с неожиданным пылом возразила она. - Это вы, Филипп,
слишком самокритичны и требовательны к себе сверх всякой разумной меры. Он
скромничает, кузина, граф, не слушайте его. Вы знакомы с сеньором Хуаном
де Вальдесом, дон Тибальд?
- Лично не знаком, к моему глубочайшему сожалению, принцесса, - ответил
ей граф Шампанский. - К сожалению - ибо считаю господина де Вальдеса одним
из своих учителей и лучшим поэтом Испании всех времен. А ваш новоявленный
гений, так сказать, этот Руис де Монтихо, и в подметки ему не годиться.
- Так вот, - продолжала Бланка, - сеньор Хуан де Вальдес как-то сказал
мне, что у кузена Филиппа незаурядный поэтический дар, но, увы, он
зарывает свой талант в землю. И я всецело разделяю это мнение.
- Видите, граф, - вставила словечко Маргарита, - как они трогательно
милы. И какая досада, что они не поженились! В самом деле жаль. Это бы
устранило последнее имеющееся между ними недоразумение, единственный
камень преткновения в их отношениях.
- И что же это за камень такой? - все с тем же угрюмым видом
осведомился Тибальд.
- Они расходятся во мнениях насчет характера их дружбы. Кузина
решительно настаивает на целомудрии, а кузен Аквитанский... Нет, вру!
Бланка вправду настаивает на этом, но не очень решительно, а в последнее
время даже очень нерешительно. В конце прошлой недели она призналась мне,
что если бы не...
- Маргарита! - в замешательстве воскликнула Бланка. - Да замолчи ты,
наконец!
Как тебе не совестно!.. Ну все, впредь я ничего не буду тебе
рассказывать, коли ты не умеешь держать язык за зубами.
- А ты и так не шибко поверяешь мне свои тайны, - огрызнулась
Маргарита. - Все больше шушукаешься с Еленой. Впрочем, и она изрядная
болтунья.
- И тем не менее...
- Ладно, Бланка, прости, я не нарочно, - извинилась Маргарита и
переключила свое внимание обратно на Тибальда: - Итак, граф, вам не
кажется, что вы выглядите белой вороной в нашей жизнерадостной компании?
- Гм. Вполне возможно.
- Но почему? Неужели вы еще в обиде на меня?
- Вполне возможно.
- И все из-за того стишка?
- Это не стишок, сударыня. К вашему сведению, это поэма.
- Пусть будет поэма. Какая, собственно, разница!
- Разница большая, сударыня. И если вы не в состоянии отличить
стихотворение от поэмы, то уж тем более не вправе судить, насколько
уместно я...
- Ах, не вправе! - с притворным возмущением перебила его Маргарита. -
Вы осмеливаетесь утверждать, что я, дочь короля и наследница престола, не
вправе о чем-то судить?
- Да, осмеливаюсь. Я, между прочим, внук французского короля, но не
стыжусь признаться, что преклоняюсь перед гением Петрарки, человека без
роду-племени, ибо подлинное искусство стоит неизмеримо выше всех сословий.
Человек, который считает себя вправе свысока судить о науках и искусстве
единственно потому, что в его жилах течет королевская кровь, такой человек
глуп, заносчив и невежествен.
- Ага! Это следует понимать так, что я августейшая дура?
- О нет, сударыня. Просто вы еще слишком юны, и ваша хорошенькая
головка полна кастовых предрассудков, подчас бессмысленных и
необоснованных. Вы верите в свою изначальную исключительность, в свое
неоспоримое превосходство над прочими людьми, стоящими ниже вас по
происхождению, так же слепо и безусловно, как верят евреи в свою
богоизбранность. Но и то, и другое - чистейший вздор. Да, это правда: Бог
разделил человечество на знать и плебс, чтобы господа правили в
сотворенном Им мире, а все остальные повиновались им и жили по законам
Божьим, почитая своего Творца. Без нас, господ, на земле воцарилось бы
безбожие и беззаконие, и наш мир превратился бы в царство Антихриста.
- Ну вот! - сказала Маргарита. - Вы же сами себя опровергаете.
- Вовсе нет. Я ни в коей мере не отрицаю божественного права избранных
властвовать над прочими людьми. Я лишь утверждаю, что поелику все люди - и
рабы, и князья - равны перед Творцом, то равны они все и перед искусством,
как божественным откровением. Королевская кровь дает право на власть,
славу и богатство, но человек, озаренный откровением свыше, приобретает
нечто большее - бессмертие в памяти людской.
- Ах, вот как!
- Да, принцесса. Именно так обстоят дела. Мирская слава преходяща -
искусство же вечно. Владыку земного чтят лишь пока он жив, а когда он
умирает, последующие поколения быстро забывают о нем.
- Но не всегда, - заметила Маргарита, довольная тем, что ей наконец
удалось раззадорить Тибальда. - Александр Македонский, Юлий Цезарь,
Октавиан Август, Корнелий Великий, Карл Великий - их помнят и чтят и
поныне.
- Но как их чтят! Главным образом, как персонажей легенд, баллад,
хроник и романов. Да, они были великими государями, их деяния достойны
восхищения потомков - но память о них не померкла лишь благодаря людям
искусства, которые увековечили их имена в своих произведениях. А что
касается самых заурядных правителей... - Тут Тибальд умолк и развел
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг