поспешностью отдернула ногу, будто до боли обожглась. Ее щеки вспыхнули
ярким румянцем, и Филипп с некоторым самодовольством отметил, что
смутилась она вовсе не из страха оказаться в неловком положении - ведь их
ноги надежно укрывал от посторонних глаз стоявший перед ними невысокий
столик.
- Кузина, - первым заговорил он. - Примите мою искреннюю
признательность за ту услугу, которую вы мне оказали... Да и не только мне
- всем остальным тоже.
- Я сделала то, что сочла нужным сделать, - просто ответила Изабелла. -
Не больше, но и не меньше.
- И все же позвольте мне считать себя вашим должником.
Она кротко улыбнулась, а в ее глазах зажглись лукавые искорки.
- Вы не очень обидитесь, если я не позволю?
- Но почему? - удивился Филипп.
- Честно говоря, я боюсь быть вашим кредитором, дорогой кузен.
Насколько мне известно, у вас довольно своеобразное понимание долга перед
дамой, к тому же вы, как и Господь Бог, привыкли воздавать сторицей.
Поэтому я сразу списываю ваш долг и сжигаю все ваши векселя - и вот, вы
мне уже ничем не обязаны.
Филипп тихо рассмеялся.
"По-моему, я влюбляюсь, - решил для себя он, желая отомстить Бланке за
ее неуступчивость. - Какое очаровательное дитя!.. Гм, дитя то дитя, да
почти на три года старше меня".
Он нежно поцеловал ее руку и в то же мгновение почувствовал на себе
хмурый взгляд своего тезки, графа де Пуатье.
- Ну вот, - сокрушенно констатировала Изабелла. - Так у нас с мужем
всегда:
когда он смеется - я невеселая, мне весело - он бычится.
- Искренне вам сочувствую, - сказал Филипп. - Боюсь, вы ставите себя
под удар, продолжая оставаться в моем обществе.
Изабелла мило тряхнула своей белокурой головкой.
- Ваши опасения напрасны, кузен.
- Разве?
- Да. Я уже поставила себя под удар, когда вмешалась в вашу ссору с
кузенами Тибальдом и Педро. Дальше хуже не будет. Теперь не имеет
принципиального значения, сколько времени я проведу с вами наедине -
четверть часа или четыре часа.
- Или всю ночь? - вкрадчиво поинтересовался Филипп.
- Или всю ночь, - повторила она с утвердительной интонацией. - Это
ничего не изменит. Все равно завтра меня ожидает бурная сцена ревности.
- Гм... И на каком основании?
- Да ни на каком. Просто чуть ли не с самого первого дня нашего
пребывания в Памплоне мой муж вбил себе в голову, что мы с вами тайком,
как он выражается, крутим шуры-муры.
- Вот как! Стало быть, у нас роман? А я и не знал.
- Зато мой муж в этом уверен... Был уверен.
- Был?
- Да, был. После того, как в этой ссоре я приняла вашу сторону, его
уверенность переросла в убеждение.
- Ну, коли так, - произнес Филипп, устремив на нее нежный взгляд, - то
что мешает нам оправдать его надежды... то бишь, подозрения? Ведь по
вашему собственному утверждению, хуже все равно не будет. А?
Щеки Изабеллы вновь порозовели. Она потупила глаза и в замешательстве
принялась перебирать тонкими пальцами оборки своего платья.
- Это следует понимать так, что вы меня соблазняете?
- Помилуй Бог, кузина, вовсе нет! Это вы меня соблазняете.
- Я?!
- Ну да. Ведь наш разговор вели вы, а я лишь пассивно поддерживал его в
заданном вами русле. И именно вы спровоцировали меня на это предложение.
Изабелла еще больше смутилась.
- Поверьте, кузен, я и не помышляла ни о чем подобном.
Филипп пристально посмотрел ей в глаза:
- М-да. Похоже, вы не лукавите.
- Я же говорю, что вы ошибаетесь.
- Э нет, кузина, все не так просто. Может, сознательно вы не собирались
провоцировать меня, но где-то в глубине души вам очень хотелось, чтобы я
предложил вам свою любовь. Что, собственно, я и сделал.
- Любовь, говорите? - произнесла вконец обескураженная Изабелла. - А
вам не кажется, что вы слишком вольно трактуете это слово? Любовью нельзя
разбрасываться направо и налево. Любовь одна, она неделима, и любить можно
только одного человека.
- Вы рассуждаете точно так же, как Бланка, - с недовольным вздохом
заметил Филипп.
Изабелла усмехнулась:
- То-то я и гляжу, что слишком уж близко к сердцу вы приняли пошлые
остроты Маргариты и Фернандо. У меня сразу возникло подозрение, что вы
ушли от кузины Бланки не солоно хлебавши, и потому были так взвинчены.
Теперь пришла очередь краснеть Филиппу. Однако он быстро совладал с
собой и отпарировал:
- Уж коли вы так проницательны, принцесса, то не скажете ли мне, почему
ваш двоюродный брат Эрик[48] смотрит на меня с таким видом, будто я сейчас
соблазняю его жену. Кажется, он безнадежно влюблен в одну известную нам
обоим даму, которая явно не спешит отвечать ему взаимностью.
- Но ведь она замужем, - возразила Изабелла, впрочем, без особой
убежденности.
- Ну и что? Это же не мешает ей заигрывать с Гамильтоном.
Изабелла недоуменно взглянула на него:
- О чем вы говорите, кузен?
Ее изумление было таким неподдельным, что Филипп даже растерялся.
- Неужели я ошибся? Почему-то я был уверен, что это по вашей просьбе
кузен Эрик выхлопотал для барона приглашение в Кастель-Бланко.
- Да, по моей. Об этой услуге меня попросила кузина Иверо. Сейчас она
не в ладах с Маргаритой, недавно они крепко поссорились...
- Я знаю, - кивнул Филипп. - Из-за ее брата.
- Вот именно. Поэтому Елена не хотела сама обращаться к Маргарите и
попросила об этом меня. Ну а я переадресовала эту просьбу кузену Эрику,
который хорошо знал Гамильтона по балканской кампании.
- Понятно, - сказал Филипп, а после короткой паузы добавил: - И все же
странно.
- Что странно?
- Просто мне казалось, что кузина Елена всерьез увлечена Гастоном
д'Альбре.
Изабелла пренебрежительно фыркнула:
- Да бросьте вы, в самом деле! Если Елена кем и увлечена, так это своим
братом.
А что касается Гастона д'Альбре, то разве можно принимать его всерьез,
когда он сам несерьезный? Вы уж простите меня за прямоту, но у меня
сложилось весьма неприглядное мнение о вашем друге. Он груб, до крайности
пошл, настырен, к тому же похотлив и любострастен, как мартовский кот.
- В самую точку, - улыбнулся Филипп. - Таков наш Гастон. Быстро же вы
его раскусили!
- Кстати, - сказала Изабелла, косясь в сторону. - Еще об одном вашем
друге.
Кажется, господин де Шатофьер победил.
С некоторым усилием Филипп оторвал взгляд от глубокого выреза ее
платья, обнажавшего верхнюю часть ее прелестной груди, и посмотрел в том
же направлении.
Последний из выпивох - противников Эрнана только что отключился, и
теперь Шатофьер принимал поздравления от компании Маргариты. Он стоял,
выпятив грудь, и, чуть пошатываясь, держался за спинку своего кресла.
- Матерь Божья! - пораженно пробормотал Филипп. - Да ведь он пьян!
- Разумеется, - пожала плечами Изабелла. - Как же ему быть трезвым
после такой залихватской попойки?
- Э нет, моя принцесса. Вы просто не знаете Шатофьера. Ни с того ни с
сего он никогда не пьянеет. И если он пьян, значит имеет на то основания.
- Вы не шутите?
- Ни в коей мере.
Тем временем Эрнан взял в обе руки два наполненных вином кубка и
неуверенной поступью двинулся через зал к Филиппу.
- Великолепный и грозный сеньор Эрнан де Шатофьер, граф Капсирский, -
заорал он, довольно удачно подражая главному герольду турнира, - вызывает
на поединок великолепного и грозного сеньора Филиппа Аквитанского, принца
Беарнского, верховного сюзерена Мальорки и Минорки... э-э... графа
Кантабрии и Андор-р-ры! - Это последнее раскатистое гасконское "р-р-р"
было произнесено так звучно и с таким смаком, что все присутствующие в
зале, которые еще оставались при своей памяти, дружно захохотали.
- Неужели он играет? - с сомнением произнесла Изабелла. - Уж больно
естественно у него все получается.
- Я думаю, - предположил Филипп, - что при необходимости он просто
позволяет хмелю ударить себе в голову. Но сколько бы он ни выпил, ни капли
здравомыслия не теряет - за это я отвечаю.
Подойдя к ним, Эрнан поставил оба кубка на стол и бухнулся в соседнее
кресло.
- Ну что, государь, посоревнуемся?
- Не возражаю, - ответил Филипп, внезапно почувствовав настоятельную
потребность дозаправиться. Он взял в руки один из принесенных Эрнаном
кубков, сделал небольшой глоток и спросил: - Что стряслось, дружище?
Почему ты пьян?
Шатофьер бросил быстрый взгляд на Изабеллу и, сохраняя пьяное выражение
лица, но совершенно трезвым голосом заговорил:
- Слушай меня внимательно, Филипп... И пей, пей, не смотри на меня
так... И вы, сударыня, тоже - сделайте вид, что я несу вам пьяный вздор...
Так вот, Филипп, сейчас я отключусь, а ты через час-полтора возвращайся к
себе. Нам надо потолковать. Понял?
- Да. Но что...
- Об этом позже. Одно скажу: дело серьезное... Гм, ладно. Только что
мне стало известно, что твой брат Робер плетет против тебя заговор. Но не
тревожься понапрасну - я держу ситуацию под контролем... И еще раз
повторяю: через час, максимум через полтора часа я жду тебя в твоих
покоях. - Он снова взглянул на Изабеллу. - Ну, хорошо. Крайний срок - два
пополуночи. Если в четверть третьего тебя не будет, я тебе голову оторву.
Уразумел?
- Да.
- А вас, сударыня, - обратился он к Изабелле, - убедительно прошу
держать все услышанное вами в тайне.
- Безусловно, граф, - кивнула она. - О чем может быть речь!
- Вот и ладушки! - Эрнан одним духом осушил свой кубок и пьяно завопил:
- Где вино, черт возьми? Куда делись слуги? Эй вы, свиньи ленивые, несите
еще вина.
С этими словами он запустил пустой кубок в ближайшего лакея, грузно
откинулся на спинку кресла, умиротворенно закрыл глаза, и спустя пару
секунд из его глотки раздался могучий храп, который вызвал новый приступ
гомерического хохота в окружении Маргариты.
- Отнесите господина графа в его покои, - велел Филипп двум подошедшим
лакеям. - Нет-нет, возьмите третьего - вдвоем вы его уроните... А еще
лучше, если вас будет четверо.
Когда четыре лакея вынесли Шатофьера из банкетного зала и смех пирующих
поутих, Изабелла спросила у Филиппа:
- Он что, вправду заснул?
- Похоже на то. Но через полчаса он проснется и будет свеженький, как
огурчик.
- Однако странный у вас друг!
- До странности странный, - согласился Филипп. - И жутко охоч до
драматических эффектов.
- Вы о его последней выходке?
Филипп молча кивнул.
- Да, кстати, - произнесла Изабелла. - Ваш брат Робер действительно
интригует против вас?
- О нет, для этого он слишком прост и прямолинеен. По сравнению с ним
даже Симон де Бигор может показаться гигантом мысли.
- Но ведь господин де Шатофьер...
- Он не доверяет женщинам, их способности молчать, поэтому решил
пустить вас по ложному следу - на тот случай, если вы пробол... если вам
будет невтерпеж с кем-нибудь поделиться услышанным.
- Понятно. А вы, стало быть, доверяете женщинам?
- Не всем. Но вам - да.
- Спасибо. Я постараюсь оправдать ваше доверие, - сказала Изабелла и
поднялась с кресла.
Следом за ней вскочил и Филипп.
- Вы уже покидаете меня?
- Пожалуй, мне пора уходить. Я не привыкла засиживаться так допоздна.
Благодарю вас за приятную беседу, кузен... - Она умолкла в
нерешительности; на щеках ее заиграл слабый румянец смущения. Наконец она
собралась с духом и робко добавила:
- Окажите мне еще одну любезность, проводите меня до моих покоев.
Филипп одарил ее лучезарной улыбкой:
- С превеликим удовольствием, кузина.
К этому времени граф де Пуатье уже перестал что-либо соображать, кроме
того, что в правой руке у него вместительный кубок, а в кубке - вино,
которое надо пить, и то побольше, чтобы не давать возможности
бездельничать пажам, в чьи обязанности вменялось следить за бокалами
гостей. Изабелла даже не стала прощаться с ним. Ей было хорошо знакомо это
агрессивное беспамятство, в которое впадал наследник французского
престола, всякий раз напившись в стельку. В таком состоянии он никого,
кроме своей кормилицы, не узнавал, а всех прочих, кто пытался заговорить с
ним, в том числе и родителей, посылал в очень неприличные и весьма
отдаленные места.
Когда Филипп и Изабелла выходили из зала, за их спиной послышался едкий
комментарий Маргариты:
- Приношу свои извинения, кузен Фернандо. Ведь поначалу я грешным делом
подумала, что вы малость присочинили насчет нескольких свиданий в одну
ночь...
Филипп ухмыльнулся. Он уже забыл о своей перебранке с Маргаритой.
Будучи вообще злопамятным, Филипп, однако, не мог подолгу держать зла на
хорошеньких женщин.
- Боюсь, принцесса, - тихо произнес он, - что граф, муж ваш, сегодня
вряд ли способен посетить супружеское ложе.
Изабелла сделала вид, что не поняла его тонкого намека, а
сопровождавший их паж украдкой захихикал.
Глава XLVII
В КОТОРОЙ ФИЛИПП ДОКАЗЫВАЕТ, ЧТО НЕ ПРИВЫК ДОЛГО ОСТАВАТЬСЯ В ДОЛГУ
По пути в восточную башню они не разговаривали. Изабелла искоса
поглядывала на Филиппа и то и дело заливалась краской. Во всем ее облике,
в каждом ее движении чувствовалось необычайное напряжение, будто она
решала про себя какую-то мучительную дилемму.
Возле дверей ее покоев Филипп взял Изабеллу за обе руки и спросил:
- Так вы точно сожгли мои долговые расписки или только припрятали их?
В ответ она смерила его томным взглядом и тихо, но с пылом, произнесла:
- Анна даже не представляет, как ей повезло с мужем. Надеюсь,
когда-нибудь она поймет это и думать забудет про девчонок.
Изабелла рывком прижалась к Филиппу и жадно поцеловала его в губы. Но
не успел он опомниться и заключить ее в объятия, как она быстро
отстранилась от него, даже чуть оттолкнула, и, страстно прошептав: "Прости
меня, Господи!" - скрылась за дверью.
Несколько секунд Филипп стоял, не двигаясь с места, и растерянно
таращился на дверь. Затем он посмотрел на ухмылявшегося пажа, затем снова
на дверь, наконец пробормотал: "Черти полосатые!" - и ворвался внутрь.
В два прыжка он пересек маленькую переднюю, распахнул следующую дверь и
вихрем влетел в прихожую, едва не столкнувшись с Изабеллой. Лицо ее было
бледное, как мрамор; она прижимала руки к груди и прерывисто дышала. В
полумраке комнаты, освещенной лишь одной свечой, ее изумрудные глаза
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг