Инморте. В последнее время иезуиты обнаглели до крайности. Я слышала, что
нападавшие даже не пытались скрыть своей принадлежности к ордену.
- Да, - подтвердил Филипп. - Видно, они были уверены в своем успехе и
хотели, чтобы весь мир знал, какая участь уготована их врагам. Полагаю,
это нападение было задумано, как предупреждение для всех остальных.
Инморте наверняка знал, что на переговорах в Памплоне, среди прочего,
будет обсуждаться вопрос об отлучении его ордена от церкви.
- Давно пора это сделать, - одобрительно произнесла Маргарита. - Будь
моя воля, я бы их всех... Да, кстати. Вы представляете, этот ублюдок де
Барейро имел наглость проситься в зачинщики турнира.
- Вот как! И что же ответил ваш отец?
- Конечно, отказал. Вернее, он просто проигнорировал его письмо. Но
можно не сомневаться, что это иезуитское отродье все равно заявится на
турнир и постарается испортить праздник. Если он победит, это станет
настоящей катастрофой.
- Не волнуйтесь, принцесса, - успокоил ее Филипп. - Я не позволю ему
это сделать.
Последние слова он произнес немного рассеянно. Его внимание уже
переключилось на группу из трех человек, мимо которой они как раз
проходили. Это были Симон, Габриель и Матильда. Признав в Габриеле
земляка, девушка бойко тараторила по-франсийски; тот страшно смущался и
отвечал ей односложными фразами. Симон, как мог, старался приободрить
друга.
- Что вы так смотрите на Матильду? - с внезапно возникшим подозрением
спросила Маргарита.
- Очаровательное дитя, - сдержанно ответил Филипп.
- И, боюсь, вы уже положили на нее глаз, - вздохнула принцесса. - Да и
она явно неравнодушна к вам. Когда пришла от вас, была так взволнована, а
глаза ее как-то странно блестели... Впрочем, не ей одной вы вскружили
здесь голову.
- А кому еще?
- Мне, например.
- Это следует понимать как комплимент?
- Ну... Можете считать это авансом.
Филипп шутливо поклонился:
- Благодарю вас за комплимент, сударыня. Я принимаю ваш аванс и обещаю
при первой же возможности его отработать.
Маргарита кокетливо взглянула на него и томным голосом произнесла:
- Давайте присядем, мой принц. Я немного устала.
Она расположилась на обитом мягким плюшем диване и взмахом руки
отогнала прочь карлика-шута и двух фрейлин, не нашедших себе кавалеров.
Филипп сел рядом с ней - и, как бы невзначай, гораздо ближе, чем это
предписывалось правилами приличия.
Но Маргарита не отстранилась. Мало того, она еще чуть-чуть придвинулась
к нему, и их ноги соприкоснулись.
- Так я жду, - сказала она млея.
- Чего вы ждете?
- Ответа на мой комплимент.
- А разве я обязан отвечать?
- Разумеется, нет. Но правила хорошего тона требуют...
- Ах, правила... Ну, это другое дело. Так что же вы хотите услышать?
- Что я тоже вскружила вам голову. Что вы чуточку влюблены в меня.
- Но ведь это неправда!
- Как?! Неужели я не нравлюсь вам?
- Почему же, нравитесь. Но я не влюблен в вас.
- Однако намерены жениться на мне.
- Не намерен, а просто женюсь. Без всяких намерений. Вас что-то не
устраивает?
Маргарита раздраженно хмыкнула.
- Да нет, что вы! - саркастически произнесла она. - Все прекрасно. Вы
не любите меня и, тем не менее, собираетесь жениться. Ведь это в порядке
вещей - вступать в брак без любви.
- Конечно, в порядке вещей, - с непроницаемым видом ответил Филипп. - И
я не вижу здесь повода для сарказма. В нашем кругу все браки заключаются
по расчету, а что до любви, то затем и существуют любовники и любовницы -
чтобы любить их и чтобы они любили вас. Вот поманите к себе виконта Иверо
и спросите у него о любви. Держу пари, что в ответ он сразу бросится
целовать ваши ножки, которые, я полагаю, вполне заслуживают такого с ними
обращения. - Последние его слова сопровождались откровенно раздевающим
взглядом.
- Вот нахал! - покачала головой Маргарита. - И не просто нахал, а
исключительный нахал.
"Ага, попалась, пташечка! - удовлетворенно подумал он. - Не так страшен
черт, как его малюют. Те, кто говорил о крутом нраве принцессы,
ничегошеньки не смыслят в женщинах. На самом же деле она агнец Божий..."
Филипп ошибался, но его ошибка объяснялась не совсем обычным поведением
Маргариты в этот вечер. Чуть ли не впервые за многие годы наваррская
принцесса оробела перед мужчиной и не смогла проявить свой, уже ставший
притчей во языцех, вздорный характер. Да, собственно говоря, и не хотела
этого. Хищная пантера втянула острые когти и превратилась в безобидную
кошечку, которая нежно жалась к хозяину, прося его о ласке.
- Кстати, о любви и любовниках, - сказала вдруг Маргарита. - Вы только
посмотрите! - И она украдкой кивнула в сторону шахматного столика.
Подавшись вперед, Бланка что-то шептала Монтини. Тот внимательно слушал
ее и ласково улыбался. Взгляды обоих сияли, а выражения лиц не оставляли
места для сомнений насчет характера их отношений.
- Он ее любовник? - спросил Филипп.
- Хуже.
- Хуже? Как это понимать?
- Боюсь, она всерьез увлечена этим парнем. И ни от кого не скрывает
своей связи с ним.
- Вот те на! - изумленно произнес Филипп. - Скромница Бланка, и
вдруг... Уму непостижимо! Вот уж никогда бы не подумал, что она отважится
на такое. - И он бросил на Монтини завистливый и, следует отметить,
немного раздраженный взгляд.
- Вы огорчены? - с улыбкой спросила Маргарита. - Вам досадно?
Филипп покраснел.
- С чего вы взяли?
- Я знаю вашего брата. Сознайтесь, принц: ведь вы считали, что раз
Бланка устояла перед вашими чарами, то уже никто не совратит ее с пути
истинного. А тут появляется какой-то неотесанный провинциал и добивается
успеха там, где вы получили от ворот поворот. Ясное дело, это бесит вас,
чувствительно задевает ваше самолюбие, и сейчас вы, вольно иль невольно,
перебираете в уме различные способы расквитаться с этим парнем за якобы
нанесенное вам оскорбление.
- Да нет, - в замешательстве ответил Филипп, раздосадованный тем, как
легко его раскусила Маргарита. - Просто я знаю Бланку с одиннадцати лет и,
казалось бы, неплохо изучил ее характер, но... теперь я вижу, что мне это
только казалось. Я даже подумать не мог, что всего за полгода она сумеет
преодолеть свое строгое воспитание.
- И тем не менее преодолела.
Филипп испытующе поглядел на Маргариту:
- Кажется, я догадываюсь, кто поспособствовал столь быстрой перемене.
- Ну-ну! - обиделась принцесса. - Чуть что, всегда виновата я. Вы,
кстати, не оригинальны в своем предположении. Почему-то все осуждают меня,
а что до Бланки, так ей лишь вменяют в вину, что она, наивное и неопытное
дитя, не смогла противостоять моему дурному влиянию. К вашему сведению,
все это чистейшей воды измышления. Во всяком случае, не я учила Бланку
называть Монтини милым в присутствии моего отца.
- Да что вы говорите? - недоверчиво переспросил Филипп. - Не может быть!
- И все-таки было. Однажды, недели две назад, у нее вырвалось это
словечко, разумеется, неумышленно. Мой отец не знал, где деться от
смущения - так ему было неловко. Он ведь порядочный ханжа, хоть и
безобидный, совсем не такой, каким был покойный дон Фернандо. Правда,
после этого инцидента у отца появилась идея велеть господину де Монтини
покинуть Памплону, однако нам с Бланкой удалось урезонить его. Бланка
попросила прощения и пообещала, что впредь подобного не повторится. В
общих чертах она сдерживает свое обещание, на людях держится с Монтини в
рамках приличия, хотя по-прежнему не скрывает своей связи с ним.
Филипп в растерянности покачал головой:
- Выходит, в Толедо я знал совершенно другую Бланку. Ну и ну! Кто бы
мог подумать!.. А как относится к этому граф Бискайский?
- Еще никак. Все это время он был в Басконии, лишь только вчера
вернулся и, вероятно, еще ничего не знает.
- А когда узнает? Могу представить, как он разозлится.
- Ну и пусть подавится своей злостью, - с неожиданной враждебностью
произнесла Маргарита, а глаза ее при этом хищно сверкнули. - Все равно он
ничего не поделает.
- Вы думаете, что граф так просто смирится с тем, что его место на
супружеском ложе занял другой мужчина?
- Ха! Супружеское ложе! Да к вашему сведению, он с конца февраля близко
к ней не подходит... - С некоторым опозданием Маргарита прикусила язык и
опасливо огляделась вокруг. К счастью, ее никто не услышал, кроме,
конечно, Филиппа, у которого просто отвисла челюсть от изумления.
- О!!! - Этот короткий возглас (который мы снабдили тремя
восклицательными знаками, хотя Филипп вымолвил его sotto voce - еле
слышно) в сочетании со взглядом, брошенным им на Бланку, стоил целой поэмы.
Маргарита смотрела на опешившего Филиппа и криво усмехалась, мысленно
браня себя за несдержанность.
- Черти полосатые! - выругался Филипп, едва лишь обрел дар речи. -
Неужели граф... Да нет, это смешно! В Толедо он вместе со своим дружком
Фернандо де Уэльвой вел довольно разгульный образ жизни, имел кучу
любовниц, а к мальчикам, как мне кажется, никакого влечения не испытывал.
- С этим у него все в порядке, - подтвердила Маргарита. - То есть, к
мальчикам он равнодушен, и за добродетель своих пажей я спокойна. Другое
дело, горничные...
- Он что, путается со служанками?
- Да... В общем, да. - Маргарита мельком взглянула на Жоанну. - Главным
образом со служанками.
- А что же Бланка?
- Ну, она... Просто она...
- Так что же она?
- Она не пускает мужа к себе в постель, - скороговоркой выпалила
Маргарита.
- Но почему? - удивился Филипп.
- Он ей противен.
- Вот как?
- Это правда, мой принц. Поверьте, я не лгу. Бланка испытывает к
Александру глубочайшее отвращение.
- Так какого же черта, - раздраженно произнес Филипп, - она вышла за
него замуж?
Маргарита пытливо взглянула на Филиппа и вкрадчиво осведомилась:
- А разве у нее был выбор?
- Да, был.
- И альтернативой ее браку с кузеном Бискайским был брак с вами, я
полагаю?
- Да.
- И кто же виноват в том, что ваш брак не состоялся?
- Отчасти я, отчасти она, отчасти покойный дон Фернандо... - Тут Филипп
недоуменно приподнял одну бровь. - А разве Бланка вам ничего не
рассказывала?
- Почти ничего.
- А мне казалось, что вы с ней близкие подруги, - заметил он.
- Да, мы подруги, хорошие подруги, но не настолько близкие, как мне
хотелось бы.
Свои самые сокровенные тайны Бланка предпочитает поверять кузине Елене.
Вот с ней они действительно близкие, даже слишком близкие подружки. - В
голосе Маргариты Филиппу почудилась ревность. - Они такие милашки, я вам
скажу. Вечно шушукаются о чем-то, секретничают друг с дружкой и никого, в
том числе и меня, в свою компанию не принимают. Обидно даже... А вам,
дорогой принц, вижу, очень нравится Бланка. Верно?
- Еще бы! - с готовностью признал Филипп.
- А я?
- Мне нравятся все красивые женщины, моя милая принцесса. А вы не
просто красивая - вы непревзойденная красавица.
- Следовательно, есть еще надежда, что вы полюбите меня?
- Оставьте все ваши надежды, сударыня.
- Какая категоричность, принц! Какая жестокость!
- Жестокость?
- Да! Разве не жестоко разговаривать так с женщиной, которой вы очень и
очень нравитесь.
- Для меня это большая честь, ваше высочество, - с серьезной миной
промолвил Филипп. - И за какие же заслуги я ее удостоился?
- Прекратите жеманничать, дорогой кузен! - огрызнулась Маргарита. -
Единственная ваша заслуга состоит в том, что вы наглый, бесцеремонный,
самоуверенный, самовлюбленный... - тут она тяжело вздохнула, - и крайне
очаровательный сукин сын.
"А ты, милочка, похоже, влюбилась в меня, - подумал Филипп. - Ну и дела!
Определенно, сегодня вечер сюрпризов..."
Глава XXVII
ВЕЧЕР СЮРПРИЗОВ ПРОДОЛЖАЕТСЯ
Филипп возвратился в свои апартаменты около полуночи. Он устало
развалился в кресле, закрыл глаза и принялся было анализировать события
уходящего вечера, но вскоре оставил это занятие. Мысли лениво ворочались в
его голове, а если и ускоряли свой бег, то неслись совершенно не в том
направлении. Так что Филипп просто сидел, отдыхая, загадочно улыбался сам
себе и делал вид, что не слышит приглушенного шепота, время от времени
доносившегося из маленькой комнатушки по соседству, предназначенной для
дежурного дворянина.
Минут через десять в комнату вошел Габриель. В руках он держал поднос с
ужином.
Филипп раскрыл глаза, взглянул на него и удивленно спросил:
- Почему ты? Я же велел прислать лакея, а самому отправляться спать.
Габриель что-то невнятно пробормотал, накрывая небольшой круглый столик
рядом с креслом.
Филипп хмыкнул, безразлично пожал плечами и пересел с кресла на стул.
- Да, кстати, - сказал он, отпив глоток вина. - Кто сегодня дежурный по
покоям?
- Д'Аринсаль.
- А между тем его нет. Запропастился где-то, негодник. Утром передашь
ему, что это его предпоследний проступок у меня на службе. В следующий раз
он может не возвращаться - пускай сразу сваливает в свое имение.
Габриель кивнул:
- Хорошо, так я ему и скажу.
Он сел в кресло и нервно забарабанил пальцами правой руки о
подлокотник, явно порываясь что-то сказать или о чем-то спросить, но,
видимо, никак не мог решиться.
- Угощайся, - предложил ему Филипп.
- Благодарю, я не голоден, - хмуро ответил Габриель.
- Что ж, воля твоя. Можешь идти, дружок. До утра ты свободен.
- Но ведь д'Аринсаль...
- Черт с ним, с д'Аринсалем. Пусть себе гуляет.
- Так, может, я подежурю вместо него? - с проблеском надежды спросил
Габриель.
- Не надо. За покоями присмотрит Гоше, а я... - Филипп не закончил и
принялся ожесточенно расправляться с зажаренной куриной ножкой. Его
грозный аппетит свидетельствовал о том, что он собирается провести бурную
ночь.
Габриель тяжело вздохнул и поднялся с кресла.
- Пойду проверю, приготовлена ли постель.
Филипп отложил в сторону обглоданную кость и самодовольно усмехнулся:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг