он человек тяжелый, порой невыносимый... Я, дон Альфонсо, лишь рядовой
священнослужитель. Возможно, это дерзость с моей стороны - по-своему
толковать Священное Писание, и все же я склонен ставить заповедь Господню
"Возлюби ближнего своего" гораздо выше, чем "Не прелюбодействуй". Вы
можете не согласиться со мной, но я искренне убежден, что коль скоро перед
доном Фелипе возникла прискорбная необходимость выбирать между нарушением
одной из этих заповедей, то он, в отличие от своего отца, сделал далеко не
самый худший выбор.
- Я всецело разделяю ваше мнение, дон Антонио, - сказал дон Альфонсо, и
не только из одной лишь вежливости: рассуждения преподобного отца явно
пришлись ему по душе. - Среди прочих грехов грех сладострастия самый
простительный, ибо это наиболее распространенный человеческий порок, и мы
должны относиться к нему со снисхождением и христианской терпимостью,
которой учил нас Господь наш Иисус.
Еле заметная улыбка тронула губы падре Антонио.
"Да уж, - подумал он, - Слыхал я, что вам, монсеньор, не грозит
унаследовать прозвище вашего царственного отца".
- Да, кстати, - вновь отозвался дон Альфонсо. - Если не секрет, где
сейчас господин граф?
Падре грустно усмехнулся:
- Какой уж там секрет! Ясно где... Где же ему еще быть.
Гость непринужденно рассмеялся. Глядя на веселое лицо дона Альфонсо,
слушая его жизнерадостный смех, падре улыбнулся по-настоящему, даже
морщины на его лбу чуть разгладились. Во всяком случае, подумал он, в
славившемся на всю Европу своим твердолобым ханжеством королевском доме
Кастилии и Леона у Филиппа нашелся один доброжелатель, если не союзник. И
не кто-нибудь, а сам наследник престола!
А в это же время к замку приближалась довольно странная процессия.
Впереди бешеным галопом неслась лошадь с всадником, на котором из одежды
были только штаны, сапожки и небрежно натянутая, причем наизнанку,
рубашка. Шагах в ста - ста пятидесяти позади его преследовала группа из
девяти человек возрастом от двенадцати до тридцати лет, в полном боевом
снаряжении, качество которого, впрочем, оставляло желать лучшего.
Немилосердно подгоняя лошадей, они грозно размахивали мечами и бросали
вдогонку беглецу угрозы и проклятия, а время от времени пускали стрелы,
которые, к счастью, не достигали своей цели.
Приближаясь к мосту, преследуемый громко крикнул:
- Педро, это я! Открывай!
Когда подковы застучали по дубовым доскам подъемного моста, ворота с
тугим скрипом начали отворяться. В образовавшуюся между створками щель,
едва не сбив с ног старого привратника, влетела покрытая пеной лошадь.
Всадник, молодой человек лет шестнадцати, резко остановил её и опрометью
спешился.
- Опускайте решетку! - отрывисто произнёс он. - Живо!
Но было уже поздно. Погоня ворвалась во двор, и старый Педро снова едва
успел отскочить в сторону, чтобы не попасть под копыта лошадей.
Тогда Филипп (а юношей в рубашке наизнанку был именно он) бросился к
ближайшему стражнику и выхватил из его ножен меч. Стражник никак не
отреагировал на действия своего господина и только тупо таращился на
людей, которые столь нагло и бесцеремонно вторглись в замок правителя
Кантабрии.
- Ну! - обратился Филипп к своим преследователям. - Кто первый? И
решайте скорее, не то мои люди соберутся.
Предупреждение было не лишним: как только часовой на башне (малый более
расторопный, чем стражник, у которого Филипп позаимствовал меч) дал сигнал
тревоги, весь замок наполнился разноголосым шумом, топотом ног, бряцанием
стали о сталь - воины гарнизона и слуги спешно вооружались.
- Негодяй! - гневно выкрикнул старший из непрошеных гостей. -
Развратник! Ты ответишь за все, паршивый ублюдок!
- Я жду, - спокойно произнес Филипп, с глубоким презрением глядя на
предводителя.
- Сейчас, сейчас, гнусная скотина! - рычал тот. - Час расплаты настал,
грязное, похотливое животное. Ты еще горько пожалеешь о том дне, когда
впервые увидел Терезу. Сукин ты сын! Да я тебя... Я размажу тебя по этой
стене!
- Сомневаюсь, - невозмутимо ответил Филипп. - Боюсь, это вам придется
горько пожалеть о той минуте, когда в ваши глупые головы пришла идиотская
мысль выслеживать меня. А с вами, Диего де Сан-Хуан, - обратился он
непосредственно к старшему, - у меня особые счеты. Если вы полагаете, что
я оставлю безнаказанными ваши гнусные оскорбления, то глубоко
заблуждаетесь. Мы с вами еще поговорим об этом - но в другое время и в
другом месте. А теперь убирайтесь вон, или я прикажу страже разоружить вас
и выпороть плетьми.
- Мы еще посмотрим, кто кого выпорет, - огрызнулся Диего де Сан-Хуан.
Ослепленный яростью, он совсем не учел того обстоятельства, что во
дворе уже собралось около трех десятков вооруженных людей Филиппа, и готов
был вместе со своими спутниками ввязаться в неравный бой.
Но тут, в самый критический момент внезапно прозвучал властный голос:
- Минуточку, господа! Поумерьте свой пыл. Что здесь происходит?
В свете факелов между противниками появился наш давешний знакомый,
молодой вельможа. Подбоченясь и гордо вскинув голову, он устремил на
вторгшихся пронзительный взгляд своих карих глаз.
- Черт тебя подери! - еще пуще разозлился Диего де Сан-Хуан.- А ты кто
такой?
- Вы невежа, сударь. Я Альфонсо Кастильский. Советую принять это к
сведению.
И взглядом, и осанкой, и голосом он разительно отличался от того дона
Альфонсо, который несколько минут назад вел вежливую, неторопливую беседу
с преподобным Антонио.
Ответом на это ошеломляющее известие было девять почти одновременных
прыжков с лошадей. Все незваные гости разом обнажили головы.
- Ваше высочество, - растерянно пробормотал Диего де Сан-Хуан, наглая
самоуверенность которого мигом улетучилась в присутствии старшего сына
короля. - Ваше высочество, мы же не знали...
- Теперь знаете. Кто вы такие?
- Я Диего де Сан-Хуан, а это мои братья - Хуан Антонио де Сан-Хуан,
Энрике де...
- Хватит, достаточно. А теперь отвечайте: по какому такому праву вы
вторглись в чужой замок? Тем более в замок вашего сеньора.
- Ваше высочество! Мы требуем справедливости! - заорал один из братьев
де Сан-Хуан. - Этот негодяй обесчестил наш дом, опозорил нашу семью.
- Опозорил, говорите? И как же? - с улыбкой спросил наследник престола,
догадываясь, впрочем, о подоплеке происходящего. - Изложите мне ваши
претензии, а я уж постараюсь рассудить вас с доном Фелипе. В конце концов,
королевская власть затем и существует, чтобы справедливость торжествовала.
И Диего де Сан-Хуан начал:
- Мы застали эту скотину...
- Постойте! - оборвал его обвинительную речь дон Альфонсо. - Прежде
всего, скотов здесь нет... кроме вас, возможно, если судить по вашему
поведению. Если вы имеет в виду своего сеньора, дона Фелипе, так и скажите.
- Ваше высочество, - произнес пристыженный Диего. - Я уже давно
подозревал, что этот... сеньор дон Фелипе соблазнил нашу сестру, а сегодня
мы выследили его. Он был... был... - Старший брат запнулся.
- Где он был, по нему видно. - Тон кастильского принца оставался
суровым, однако чувствовалось, что комизм ситуации начинает его забавлять.
- И что же вы требуете?
- Наказать бесчестного развратника, вот что! - вмешался
двенадцатилетний мальчишка, младший из братьев. - Дабы другим неповадно
было.
- Даже так? - Дон Альфонсо вопросительно поглядел на Филиппа.
"Ай, какой красавец! - подумал он. - Неудивительно, что женщины
наперебой цепляются ему на шею".
Филипп с вызовом смотрел на него - смело и даже дерзко.
"Если мне удастся заманить его в Толедо, многие наши дамы по гроб жизни
будут благодарны мне за эту услугу, - решил дон Альфонсо; очевидно, он
неплохо знал столичных дам. - Гм... Зато от их мужей я благодарности не
дождусь".
- Итак, вы утверждаете, - он опять повернулся к братьям, - что дон
Фелипе обесчестил вашу сестру.
- Да! - ответил ему хор в девять глоток.
- И наш дом, - добавил Диего.
- О доме пока речь не идет. Разберемся сначала с сестрой. Она
жаловалась вам на дона Фелипе?
Диего де Сан-Хуан изумленно вытаращил глаза.
- Что-что? - сиплым голосом переспросил он.
- Жаловалась ли она, повторяю, что дон Фелипе наглумился над ней?
Братья были ошарашены таким толкованием их обвинения.
- Нет, ваше высочество, не жаловалась, - первым опомнился Диего. -
Боюсь, вы превратно поняли нас. Он не глумился над ней... То есть, на
самом деле он наглумился, но он не...
- Так что же он сделал, в конце-то концов?
- Он... э-э... Сестра сама... э-э...
- Ну!
- Тереза... то бишь наша сестра... она добровольно... э-э...
- Полно вам мычать! - прикрикнул дон Альфонсо, еле сдерживаясь, чтобы
не расхохотаться. - Вы хотите сказать, что она по своей воле спала с ним?
- Ну...
- Так да или нет?
- Да, ваше высочество. Но...
- Тогда я ничего не понимаю, господа. - Дон Альфонсо скривил забавную
гримасу, которая должна была означать безграничное удивление. - Какие у
вас могут быть претензии к дону Фелипе? Он вел себя как истинный
кабальеро, в чью обязанность вменяется всячески угождать даме, исполнять
любой ее каприз.
Диего громко застонал, сообразив наконец, что ни о каком правосудии
речи быть не может. Королевская Фемида повернулась к нему спиной, а его
семья, кроме всего прочего, стала объектом язвительных острот со стороны
первого принца Кастилии.
- Но ведь он соблазнил ее! - воскликнул младший де Сан-Хуан, еще не
понявший, что над ним смеются. - Он обесчестил нашу сестру, наивную,
неопытную, доверчивую...
- Ладно, - как от назойливой мухи, отмахнулся от него дон Альфонсо. - Я
сам займусь этим соблазнителем, - он кивнул в сторону Филиппа. - А вы
ступайте разбирайтесь с сестрой. Боюсь, ее ожидают весьма неприятные
минуты.
- Но...
- Никаких "но"! Прошу освободить замок, господа. Я уже сказал вам, что
сам разберусь с доном Фелипе. Вы чем-то недовольны?
Разумеется, братья были недовольны. Тем не менее возражать сыну своего
короля они не осмеливались и лишь бросали на Филиппа злобные взгляды.
Когда они, подталкиваемые пиками хохочущих стражников, убрались
восвояси, и ворота замка за ними захлопнулись, дон Альфонсо, весело
посмеиваясь, подошел к Филиппу.
- Рад познакомиться с вами, дон Фелипе, - сказал он.
Филипп сдержанно поклонился:
- Я весь к вашим услугам, дон Альфонсо. Почту за большую честь, если вы
согласитесь воспользоваться моим скромным гостеприимством.
- Пожалуй, так я и сделаю, - с серьезной миной произнес кастильский
принц, но глаза его продолжали смеяться.
К ним приблизился падре Антонио. Шел он медленно, с некоторым трудом
переставляя ноги и шаркая сильнее обычного, а левую руку прижимал к груди
и тяжело дышал от волнения, однако лицо его выражало глубокое облегчение.
- Да благословит Бог ваше высочество, - сказал он. - Если бы не вы, эти
дикари затеяли бы бойню. Само Провидение привело вас в наш дом.
- Ну, если вы считаете моего отца Провидением, то так оно и есть, -
улыбнулся дон Альфонсо. - И между прочим. Как раз перед тем, как начался
весь этот сыр-бор, нас пригласили к столу. Надеюсь, ужин еще не остыл.
Ужин прошел почти без разговоров. Лишь после того, как подали десерт,
дон Альфонсо, потягивая небольшими глотками вино, хитровато прищурился и
сказал, обращаясь к Филиппу:
- А вы весело проводите время, как я погляжу. И часто вы попадаете в
такие истории?
- Да нет, - смущенно ответил Филипп. - Это впервые.
- И, небось, только потому, что остолопы, вроде братьев де Сан-Хуан,
большая редкость в этих Богом забытых краях. Если я не ошибаюсь, скоро
исполнится год, как вы перебрались сюда из Сантандера. Вам здесь еще не
наскучило?
Филипп нахмурился и промолчал.
Тогда дон Альфонсо попытался подступиться к нему с другой стороны:
- И вообще, я не могу понять, как вам удается управлять графством из
этой глуши.
- И все-таки удается, - немного оживился Филипп. - Притом весьма
успешно. Сейчас дела в Кантабрии обстоят как никогда хорошо. Можете сами
убедиться. - Он повернулся к падре, который молча слушал их разговор: -
Дон Антонио, каков был общий доход графства за прошлый год? Хотя бы
приблизительно. И в галльских скудо[7], пожалуйста.
- Тридцать три тысячи восемьсот пятьдесят один скудо и девять сольдо, -
тот же час ответил преподобный отец. - Позавчера я просматривал отчеты,
поэтому помню с точностью до динара.
На лице дона Альфонсо появилось выражение искреннего удивления.
- Тридцать три тысячи скудо? - переспросил он. - Да этого быть не
может! Мои личные владения, а они почти вдвое больше Кантабрии, даже в
лучшие годы не приносили такой прибыли. Правда, Астурия не самостоятельное
графство, как ваше, а удельное, и определенная часть общего дохода
изымается королевской фискальной службой, минуя мою казну, но тем не
менее...
- Тем не менее таков мой доход за минувший год, - с самодовольной
улыбкой констатировал Филипп и вновь обратился к падре: - А бенефиции[8]?
- Бенефиции от епископства Сантандерского, дарованные вашему прадеду,
дону Эстебану Кантабрийскому, папой Иоанном XXIV в году 1398-ом, по
состоянию на первое января сего года составили почти полторы тысячи скудо.
- Благодарю. Теперь, какая часть этой суммы была истрачена на
содержание замков, войска, чиновников и слуг, снаряжение кораблей,
расширение хозяйства... ну, и на все прочее?
- Ни единого динара, монсеньор.
- Как же так?
- Вы забыли, что еще с позапрошлого года в вашей казне оставалось не
востребованными свыше пятнадцати тысяч скудо. Из них семь я ссудил под
проценты евреям Шимону из Мадрида и Ицхаку из Билибао, а оставшиеся восемь
тысяч пошли на уплату налога в королевскую казну и на текущие расходы. Две
недели назад был получен первый взнос от упомянутых мной ростовщиков. Вот
на эти деньги мы сейчас и живем.
- Таким образом, - произнес Филипп, с улыбкой глядя на озадаченного
дона Альфонсо, - в данный момент активное сальдо моей казны превышает
тридцать пять тысяч скудо - целая гора золота, которая лежит в моих
сундуках в неприкосновенности... Э, нет, преподобный отец качает головой.
Видимо, нашел еще несколько евреев, чтобы дать им ссуду под грабительские
проценты... Нет?.. Ах, да, вспомнил - пряности. По подсчетам дона Антонио
эти вложения через два года принесут, по меньшей мере, полтораста тысяч
чистой прибыли. Правда, на мой взгляд, это довольно рискованное
предприятие. Южный морской путь в Индию еще мало исследован и наверняка
полон опасностей, но в моем распоряжении имеются новые добротные корабли с
опытными экипажами и капитанами, которые знают свое дело. Все-таки
заманчиво вложить пятнадцать тысяч с тем, чтобы спустя два года получить в
десять раз больше - и это как минимум. По-моему, риск оправдан... Гм, я
сказал что-то смешное, дон Альфонсо?
Кастильский принц действительно украдкой ухмылялся, и это не
ускользнуло от внимания Филиппа.
- Прошу прощения, - немного смущённо произнёс дон Альфонсо. - Я просто
подумал, что вы чертовски ловко перевели разговор со своей персоны на
хозяйственные дела.
Знаете, дон Фелипе... Да, кстати. Мне кажется, что мы чересчур
официальны.
Девять лет не такая большая разница в возрасте, чтобы помешать нам
называть друг друга кузенами.
Филипп улыбнулся ему в ответ:
Новинки >> Русской фантастики (по файлам) | Форумов | Фэндома | Книг